serons avec Ivanofi jusqu’à 3 heures. La Galerie est fermée le mardi; Ivanoff est un homme très excentrique, artiste etc. Dans le cas
119
que vous ne pouvez pas venir — venez dîner avec nous mardi vers 7 heures — je tâcherai de venir à 4 heures (mardi) pour acheter avec vous le plaid et le paletot imperméable.
Le soir nous sommes aussi à la maison depuis 7 heures 7г.
Adieu
и прощайте.
A. Г epцен.
П е р е в о д
6 августа 1857. Путней, at M-r Tinkler’s.
Мой дорогой господин Гаевский, если вы еще не распорядились своим временем, приходите, прошу вас, сегодня в Национальную галерею — мы будем там с Ивановым до 3 часов. Галерея закрыта во вторник; Иванов-человек чрезвычайно эксцентричный, художник и пр. Если вы не сможете прийти — приходите обедать с нами во вторник к 7 часам — я постараюсь прийти к 4 часам (во вторник), чтобы купить с вами плед и непромокаемое пальто. Вечером мы также дома с 7 7г. Adieu
и прощайте.
А. Г е р ц е н.
112. М. МЕЙЗЕНВУГ
12 сентября (31 августа) 1857 г. Путней.
12 septembre. Putney.
Je suis parfaitement content de l’exposition de Manchester, la richesse, le local, l’alternation d’une musique sérieuse’avec les tableaux — tout cela donne un calme et une grande puissance, l’épicuréisme artistique— est le seul port, la seule «prière» que nous avons pour nous reposer.
Murillo domine tout. Remarquez, outre la Madone — une femme qui boit, un petit garçon avec des brebis.
Rembrandt, Van Dyck et Rubens — sont très bien représentés, Van Dyck avec une grande richesse. Je me suis rapproché de Rubens — regarder son tableau magnifique de la Reine Thomiry.
N’oubliez pas d’étudier Ruysdal, Van Kuyp et les autres grands paysagistes.
Oubliez vos vieux Allemands — à l’exception du portrait du père d’Albrecht Durer.
N’entrez pas du tout dans la salle de la peinture moderne ou allez y seulement pour voir les portraits de Reynolds (Garrick et sa femme par exemple).
120
Je vous envoie les 5 livresen check — pardonnez-moi, je n’avais pas d’argent prêt.
La migration russe continue, un capitaine do la garde est venu militairement — en disant «Ayant été à Londres — j’ai cru que c’était mon devoir de me présenter». — J’ai de suite pris le ton d’un général.
Les corrections ultérieures pour après-demain.
N’oubliez pas que j’ai une petite amante à l’exposition, non une aristocrate du pinceau de Raphaël ou de Murillo — mais une Sigismonda de Furiny — Gallery Aula, No. 348.
Tout le monde vous salue amicalement.
La poste, la poste!
Kinkel m’a envoyé sa tragédie ce matin.
NB. Je vous prie de ne pas passer les portraits de Velasquez.
Я вполне доволен манчестерской выставкой: богатство, помещение, чередование серьезной музыки с картинами — все это создает обстановку покоя и большой мощности, артистический эпикуреизм — единственная гавань, единственная «молитва», которую мы имеем для успокоения.
Мурилъо господствует над всем. Кроме мадонны, обратите внимание на женщину, которая пьет, и на мальчика с овцами.
Рембрандт, Ван-Дейк и Рубенс очень хорошо представлены, Ван-Дейк с большой щедростью. Я подошел к Рубенсу, чтобы рассмотреть его великолепную картину — королеву Томирис.
Не забудьте изучить Рюйсдаля, Ван-Кейпа и других великих пейзажистов.
Позабудьте ваших старых немцев — за исключением портрета отца Альбрехта Дюрера.
Совсем не входите в залу современной живописи — или зайдите туда только за тем, чтобы посмотреть на портреты Рейнольдса (например, Гаррика и его жены).
Я посылаю вам чек на 5 фунтов — простите, при мне не было денег.
Русское паломничество продолжается; один гвардейский капитан явился по-военному — говоря: «Будучи в Лондоне — счел своим долгом представиться». — Я тотчас принял тон генерала.
Дальнейшие поправки на послезавтра.
Не забудьте, что на выставке у меня есть маленькая возлюбленная, не аристократка кисти Рафаэля или Мурильо, а «Сигизмунда» Фурини — Галерейная зала, № 348.
121
Все вам дружески кланяются.
Почту, почту!
Кинкель прислал мне сегодня утром свою трагедию.
N. В. Я прошу вас не пропустить портретов Веласкеса.
Vendredi. Putney. 18 septembre.
113. М. МЕЙЗЕНБУГ
Chère amie,
Je vous envoie les 2 livres, vos feuilles corrigées — et quelques mots seulement pour ne pas vous distraire de l’étude de l’art, et de l’épicuréisme de l’art. Vous verrez que cela vous sera difficile de partir de là, on s’habitue à ces images.
Non, je ne suis pas du tout de votre avis sur le Nimrod. Je vous ai énoncé mon opinion le plus tendrement possible — connaissant votre amitié pour Kinkel. Mais dès que vous en prenez la défense — je vous dirai plus catégoriquement mon opinion — c’est un fiasco complet. Parce que ce n’est ni poésie, ni histoire, parce que c’est froid comme la glace, parce que alles ist auf Stelzen. On peut pardonner à Byron — en faveur du génie qu’il y met, ses anachronismes, encore plus à Shakespeare — mais lorsque l’entrain ou le génie manque? L’intention, la pensée de l’auteur poussent in crudo, et on voit les cordes, les ficelles — très grossièrement.
Attendons maintenant les critiques allemands.
Si vous ne sentez pas sur cet exemple la justesse de mes observations — ne vous fâchez pas — je vous nie le sens esthétique. Remarquez que c’est l’éternelle faute de l’esprit allemand — de prendre une idée large, philosophique und sie zu verpfuschen par une réalisation pauvre. Tout cela ce sont des ombres — rien de vivant.
Ensuite je pense que vous n’êtes pas dans le vrai en mettant le tout de la manière de vivre sur la pauvreté. Kinkel est un parfait honnête homme, mais doctrinaire, mais Hohepriester et voilà tout.
Vous ne lui direz rien sur tout cela, — cela lui sera désagréable et je lui porte beaucoup iàe respect — et il m’écrit qu’il a longtemps travaillé… à sa tragédie.
Adieu, tout le monde vous salue.
A. He rz e n .
Рукой О. A. Герцен:
Олга.
échantillon de calligraphie.
122
Vous avez promis l’adresse de votre précepteur anglais à M-me Ogareff? Elle vous prie de la donner et en même temps d’écrire ses conditions.
Пятница. Путней.
посылаю вам 2 книги, ваши исправленные листы и пишу лишь несколько слов, чтобы не отвлекать вас от изучения искусства и эпикуреизма в искусстве. Вы увидите, что вам будет трудно расстаться с этим, привыкаешь к этим образам.
Нет, я совершенно другого, нежели вы, мнения о «Нимроде». Я вам высказал свою точку зрения самым мягким образом — зная ваши дружеские чувства к Кинкелю. Но так как вы беретесь его защищать — то я выскажу свое мнение более категорически: это — полнейшее fiasco. Потому что это ни поэзия, ни история, потому что это холодно, как лед, потому что alles ist auf Stelzenlxxv[75]. Байрону можно прощать его анахронизмы — во имя гениальности его сочинений, еще более — Шекспиру, но когда нет ни гения, ни увлекательной живости?.. Намерение, мысль автора вылезает наружу in crudolxxvi[76], канаты, веревки выступают очень грубо.
Теперь подождем немецких критиков.
Если на этом примере вы не почувствуете справедливости моих замечаний, не обижайтесь — я буду отрицать у вас эстетическое чувство. Заметьте, что это вечная ошибка немецкого ума — взять обширную, философскую идею und sie zu verpfuschenlxxvii[77] жалким воплощением. Все это тени — ничего нет живого.
А затем я думаю, что вы не правы, объясняя весь образ жизни бедностью. Кинкель — вполне честный человек, но доктринер, Hohepriesterlxxviii[78], вот и все.
Вы ничего ему обо всем этом не говорите — это было бы ему неприятно, а я отношусь к нему с большим уважением — и он мне пишет, что долго работал… над своей, трагедией.
Прощайте, все вам кланяются.
А. Г е р ц е н .
Рукой О. А. Герцен:
Олга.
образец каллиграфии.
Вы обещали мадам Огаревой адрес вашего наставника-англичанина? Она вас просит сообщить адрес и одновременно его условия.
123
27 сентября. Putney, near London.
114. М. К. РЕЙХЕЛЬ
Что с вами творится? Нет ни весточки, ничего; я, помнится, писал к вам, приехавши из Манчестера, и потом послал статью о Крылове. Потом получил я то письмо, о котором вы писали, — от Боткина, — и, наконец, от него же письмо, в котором он пишет, что послал на имя Norgate книги и рукопись; но вот уж 6 день, а ни того, ни другого нет. Я был у Norgate’a… Поэтому я ему и не пишу, т. е. Боткину,
Дошла ли до вас книга Корфа — мы ее собираемся расчесать и в «Колоколе», и особо. Вам, наконец, будем всё посылать
через книгопродавца.
28.
Вот и цари видятся, и король ниренберский их принимает — а вы всё не пишете. Um Jottes Willenlxxix[79]. Дети собирались писать — но я не хочу долее ждать.
Рукой П. А. Герцен:
Милая моя Маша, не успею тебе больше строчки написать, целую тебя крепко и вас всех.
Как твое здоровье? Давно ты не пишешь.
Прощай.
Твоя Тата.
115. Г. МИХАЛОВСКОМУ
1 октября (19 сентября) 1857. Путней.
1 octobre 1857. Putney.
Cher monsieur,
renvoyez-nous la première feuille de la copie, je vous l’ai envoyée seulement pour montrer les incorrections. De grâce, dépêchez-vous avec la copie — et envoyez-nous à fur et à mesure que vous écrivez.
Je renvoie à M. Triibner quelques livres; je vous en prie, faites les notes.
La Gazette l’Augsbourg a inséré un long article sur l’ouvrage de Korf — notre brochure avec le texte du Rapport — fera fureur en Russie — cela ne serait pas mal; dites cela à M. Trübuer d’annoncer maintenant dans les journaux allemands que nous préparons une dose Anti-Korfique — Schlessinger ou Kaufmann pourraient le dire dans leur Correspondance.
Natur studien von Masius.
Schmidt — Jenseits des Meise ?
Der Jugend…
Jugend-Album.
2 volumes de Schnitzler.
J’ajoute 12 exemplaires de l’Etoile Polaire pour vous. Le texte français de Korf ne m’est d’aucun usage — mais il sera très utile si M. Trübner fera une édition anglaise ou française.
На отдельном листе: M. Michalofsky Esq.
Care of Mr Trübner, 60 Paternoster row. City.
1 октября 1857 г. Путней.
Милостивый государь, верните нам первый лист наборной рукописи, я послал его к вам лишь с тем, чтобы показать ошибки. Ради бога, поторопитесь с наборной рукописью — и отправляйте нам по мере того как будете писать.
«Аугсбургская газета» поместила длинную статью о сочинении Корфа — наша брошюра с текстом Доклада произведет в России фурор — это неплохо; скажите об этом и Трюбнеру, нужно объявить теперь в немецких газетах,что мы готовим дозу Антикорфики, — Шлессингер или
