и последующие). Мороз по коже подирает, друг мой; это верх плутовства, бессмыслицы и невежества. — Прощай пока! Пиши перед отъездом, — куда еще к тебе писнуть? Когда опять увидимся? — Обнимаю тебя, Натали тебе кланяется. Саша уехал в гости за город, а если б был, тоже бы поклонился. Ольга в саду. Тата твердит стихи. François уехал в Италию. Собака, слава богу, здорова.

Кто писал превосходную статью в 19 «Колоколе»? — Не знаю, хотя и догадываюсь. Довольно тебе сказать, что она пришла в кучке славянофильских посылок и из Москвы, но получил я от Трюбнера. Статья эта превосходна во всех отношениях. Получил ли ты 20 лист? Напиши. Но теперь уже не до таких статей — каторжные проекты всё победили. Что за злодеи…

Нового у нас затем ничего… 21 и 22 № выйдут вместе, мы завалены материалом.

Прощай — пиши.

30 июля.

Если имеешь случай, передай Краевскому … — за журналы — c l апреля ни строки, что за сукиносынство. — Булич привез мне кипу старых бумаг — из 1840—46 года, в том числе с десяток писем Белинского, — прав он, называя везде Краевского Андрюшка Монетчик и Кузьма Рощин.

Огарева портрет вышел прекрасно — куда тебе послать?

197. М. МЕЙЗЕНБУГ

14 (2) августа 1858 г. Путней.

14 août. Putney. Laurel House.

Chère Malvida,

Voilà les titres avec l’exactitude d’un employé de chancellerie. Sotchinenia A. Puchkina, isdanié Annenkova, S. Pétersbourg, 1854 — 57, VII vol.

199

Gedichte von Alexander Pouschkin, deutsch von Friedrich Bodenstedt, Berlin, 1854.

Du développement des idées révolutionnaires par A. Herzen, 2. Ed., Londres, 1853.

Alexandre part le 23 ou le 25 — cela fait une révolution entière dans ma vie. Il le faut, rien à dire par conséquence.

Je ne vous ai rien écrit avec les journaux par une simple raison; lorsqu’on envoie sous bande — on ne doit pas écrire. — Quant à votre opinion sur le cher — Bescher (prononciation française) je ne la partage pas. C’est un esprit fin — mais étroit séide de David Urquart, — qui, je suis sûr, me prend tant soit peu pour un agent russe (au reste vous ne lui direz pas un mot de cela — je le pense — et je vous en prie).

Tout le monde vous salue, on fait les portraits de Tata et Olga en plâtre.

Adieu.

Laurel House.

A. Herzen.

П е р е в о д

Дорогая Мальвида,

вот заглавия с точностью какого-нибудь канцеляриста:

Сочинения А. Пушкина, издание Анненкова, С.-Петербург, 1854-57, VII т.

Стихотворения Александра Пушкина, немецкий перевод Фридриха Боденштедта, Берлин, 1854.

О развитии революционных идей, А. Герцена, 2 изд., Лондон, 1853.

Александр уезжает 23 или 25 — это целая революция в моей жизни. Это необходимо, следовательно, нечего об этом и говорить.

Я вам ничего не писал, посылая газеты, по той причине, что когда отправляют бандеролью — то ничего не должно быть написано. Что касается вашего мнения о cher — Bescher (французское произношение), то я его не разделяю. У него ум тонкий — но он ограниченный сеид Давида Уркхарта, который, я уверен, несколько склонен принимать меня за русского агента (конечно, вы не скажете ему ни слова об этом — я так думаю — и я прошу вас).

Все вам кланяются, сейчас делают из алебастра портреты Таты и Ольги.

Прощайте.

А. Герцен

200

198. Ю. H. ГОЛИЦЫНУ

15 (3) августа 1858 г. Путней.

15 августа 1858. Putney.

Laurel House.

Позвольте мне, почтеннейший князь, усердно поблагодарить вас за ваше письмо и за ваш добрый отзыв о «Колоколе». Мне принадлежит только мысль сделаться пономарем и труд звона — самые же звуки идут из России. 

Отзыв, который вы нашли о тамбовском деле, показывает вам в то же время, как мы осмотрительны, — письмо «Тамбовского помещика» вовсе не было напечатано, а так как речь в нем шла о лицах, то мы и сказали, что «мы готовы ему верить и готовы верить противуположному». Нам очень трудно отличать дело от личностей — половину мы не печатаем — и всегда готовы помещать ответ. Гласность так нова в России или для русских, что сначала будут ее употреблять во зло. Чистота наших намерений и честность цели пусть покроет некоторые промахи.

Еще и еще благодарю вас за те полные сочувствия строки к нашей деятельности, которыми вы заключаете ваше письмо.

Искренно уважающий вас

Ал. Герцен.

199. А. А. ГЕРЦЕНУ

26 (14) августа 1858 г. Путней.

26 августа. Putney.

Вот и мое первое письмо к тебе, любезный Саша, — ты знаешь, что я тебе говорил о значении этих писем. В них я мало-помалу буду договаривать то, что не успел договорить на словах.

Сегодня я еще не привел настолько в порядок своих мыслей, чтоб начать те вопросы, о которых я хотел писать.

Где ты и как? Мы ждем твоего письма. Море было гладко, как зеркало, когда вы отправились; вероятно, переезд был очень хорош.

Дома я застал Наташу очень огорченною, она плакала весь день: она тебя сильно любит; старайся поддержать в ней это чувство и старайся заслужить его. Она не могла даже позировать у Грасса. Мне ее было очень жаль — много настрадается она на своем веку. Глядя на нее, я думал, как трудно было бы для мамаши расстаться с тобой… Но что тут говорить… лишь бы эта разлука послужила тебе на пользу и на развитие.

201

Огарев еще спит; как всегда, Оленька играет в фортепьянах, Natalie ее журит, — стало, все идет по-старому, хотя я все же думаю, что иной раз, вспоминая скуку дома, ты вспомнишь и другие стороны нашей жизни, которые ты не умел ценить по молодости.

Кланяйся Фогту и Фази. Пиши всякий раз аккуратно, куда тебе писать и кого ты видел; за ответом недостатка не будет.

Помни мои последние слова на пароходе и прощай, друг мой. Ждем твоего письма.

30 (18) августа 1858 г. Путней.

30 août 1858. Putney. Laurel House.

Cher Vogt,

J’ai reçu en effet un petit mot de vous le jour même — lorsque je vous écrivais ma dernière lettre. Probablement Alexandre) est déjà à Genève, je l’ai reconduit jusqu’à Dover le 24 août. Je n’ai pas besoin d’ajouter que je compte sur votre amitié fermement. Donnez des conseils, donnez des ordres, adviser. J’aime mieux qu’il s’en aille à Wurtzbourg.

Vous savez qu’on dit (et avec vérité): Grattez un Russe et vous verrez le barbare. — J’ai un peu changé en votre faveur la maxime de M-me de Staël. Touchez un peu l’Allemand — et vous verrez le patriote. Comment — vous dites que des lâchetés pareilles doivent être reçues — avec le silence de la commisération — parce que ce pauvre Michel — sait qu’il est le nègre de la cour de Pétersbourg! — Mais de combien de millions d’hommes est composé le pauvre Michel — et il endure tout et on ne peut même le lui dire — d’où avez-vous tiré cette philosophie?

Maintenant vous avez reçu ma brochure «La France ou l’Angleterre?» Vous y verrez que je n’ai pas ménagé vos. voisins. Et si je fais des vivisections des Russes et de la Russie deux fois par mois — vous devez me permettre de ne pas me taire lorsqu’on m’attaque dans un pays — qui n’est pas encore médiatisé, annexé et qui doit répondre — pour ce qu’il fait. Ne soyons pas trop généreux… —

Il me semble qu’un de vos collaborateurs est un certain Petit-Jean, — le connaissez-vous bien? Il ya sur lui à Londres deux-trois opinions — (cela reste entre nous).

Adieu, cher Vogt, faites maintenant traduire le chapitre que je vous ai consacré. Saluez votre famille — dans la ligne ascendante et descendante.

Je mettrai sous cette lettre — une autre à Alexandre — donnez-lui aussi la feuille suivante.

201

Перевод

30 августа 1858. Putney. Laurel House. Дорогой Фогт,

я действительно получил от вас маленькую записку в тот самый день, когда писал вам свое последнее письмо. Вероятно, Александр уже в Женеве, я проводил его до Дувра 24 августа. Мне нет необходимости добавлять, что я твердо рассчитываю на вашу дружбу. Давайте советы, приказывайте, advisercxiv[114]. Лично я предпочел бы, чтобы он отправился в Вюрцбург.

Вы знаете, что говорят (и справедливо): «Поскребите русского — и вы увидите варвара». — Я несколько изменил для вас это изречение г-жи Сталь: «Дотроньтесь слегка до немца — и вы увидите патриота». Как! Вы полагаете, что подобные подлости должны приниматься с молчанием сострадательности — потому что бедный Михель знает, что он негр петербургского двора! Но сколько же миллионов голов у этого бедного Михеля — он все выносит — и даже не смей сказать ему об этом — откуда вы извлекли такую философию?

Теперь вы уже получили мою брошюру «Франция или Англия?» Вы из нее увидите, что я не пощадил ваших соседей. И если дважды в месяц я произвожу вивисекцию над русскими и над Россией, вы должны мне позволить не молчать, когда на меня нападают в стране, которая еще не медиатизована, не аннексирована и которая должна отвечать за то, что делает. Не будем слишком великодушны…

Мне кажется, что одним из ваших сотрудников является некий Petit-Jean, — хорошо ли вы его знаете? В Лондоне о нем разные мнения (пусть это останется между нами).

Прощайте, дорогой Фогт, заставьте теперь перевести главу, которую я вам посвятил.

Кланяйтесь вашей семье — по восходящей и нисходящей линии.

Я вложу в это письмо другое — для Александра, — передайте ему также следующий лист.

201. А. А. ГЕРЦЕНУ

31 (19) августа 1858 г. Путней,

A Alexandre.

31 августа.

Друг мой Саша, я было начинал сердиться за то, что ты долго не писал после твоего письма из Остенде — но, наконец, мы получили — два письма. Все было бы хорошо — если бы ты был больше

203

внимателен, внимание выражает деятельную любовь. Как же ты мог написать два или три письма, не говоря ни слова Тате, в поклонах всем — себе никто не найдет, всем относится и к Трине и к Шарику, — я считаю, что и Трину не надобно забывать — но для Таты требуется больше. По счастью, она была так рада письмам, что и не заметила.

Кланяйся Каченовскому и скажи, что писемцо его получил.

Мы здоровы, всё идет тихо. Трюбнер делает мой бюст и медальон и не знаю что. — Жду твоего письма с места. Осип Иваныч велел тебе сказать, что того господина, к которому он дал письмо, больше нет, à monsieur Vettiner orfèvre, rue des Orfèvrescxv[115].

Если