défaut — mais c’est du romantisme. Vous êtes une personne extrêmement bonne et très pure — mais cela ne vous donne aucun droit de soupçonner chacun d’être aussi bon.
Je vous régalerai par quelque chose de bon après votre retour. C’est le roman de G. Sand «Elle et lui» et la réponse de Paul de Musset «Lui et elle». Vous n’avez jamais encore vu quelque chose de plus cynique que ces révélations. Que voulez-vous? le monde s’encanaille.
Et par bêtise je vous ai envoyé zwei Pfund, Augsbourg, 43, Michaels Place.
Adieu. Tout le monde se porte bien et vous salue, il y a derechef une douzaine de Russes.
Savez-vous que la «Gazette dAugsbourg» fait des compliments à Mazzini — je suis vengé.
Adieu.
N.B. Avis important.
Je vous envoie La Cloche, essayez de traduire mon article sur la guerre.
2 июня.
Park House, Фулем.
Боюсь, что сделал большую глупость; но попытаюсь поправить дело. Я оставил Гаррисону 4 страницы моего перевода, он меня спросил, могу ли я ему позволить это напечатать — по рассеянности я ответил, что да, конечно. Сегодня я его спрошу, не согласится ли он вернуть мне эти страницы. Но это нисколько не мешает вам сделать перевод. Можно бы начать со страницы 102 и продолжать до конца страницы 114. И еще страницы 165—172 о Кошуте. Биография Гарибальди (туринская) в вашем распоряжении. Думаю, что очень легко будет где- нибудь поместить ее. Что касается корреспонденции, спросите того господина, не сможет ли он поместить ее в каком-нибудь еженедельнике. Вы этим очень обяжете наших итальянских друзей. Достаточно будет обычной оплаты (парижская «Пресса» платила 20 сантимов за строчку).
Ваше предпоследнее письмо было очень грустно — а вы все еще не хотите признать, что вы идеалистка, но как же это получается, что каждый год, и не один раз за год, вы обнаруживаете, что ошибались в оценке людей? Это не является недостатком, но это романтизм. Вы чрезвычайно добрый и чистый человек— но это не дает вам никакого права подозревать, что каждый столь же добр, как и вы.
271
После вашего возвращения я вас угощу кое-чем замечательным. Это роман Жорж Занд «Она и он» и ответ Поля де Мюссе «Он и она». Вы, конечно, никогда еще и не видывали ничего циничнее этих разоблачений. Что поделаешь? Мир становится все подлее.
И так же, по глупости, я послал вам zwei Pfundclxxvi[176] в Аугсбург, 43, Michaels Place.
Прощайте. Все здесь здоровы и вам кланяются, сейчас здесь опять целая дюжина русских.
Знаете ли вы, что «Аугсбургская газета» уже расшаркивается перед Маццини, — я отомщен.
Прощайте.
ЫБ. Важное сообщение.
Посылаю вам «Колокол», попробуйте перевести мою статью о войне.
278. А. А. ЧУМИКОВУ
7 июня (26 мая) 1859 г. Фулем.
7 июня. Park House. Fulham.
Благодарю вас за присланное и за письмо. Присланное будет употреблено; что касается письма, вы мне позволите отвечать на него по пунктам.
1. Я считаю крестьянский вопрос несравненно важнейшим всех русских вопросов вместе, и потому с самого освобождения он будет на первом плане. Если у нас был успех в чем-нибудь, — то именно в этом вопросе. Александр Николаевич взял мысль о выкупе из V книги «Голосов» и из «Колокола». Ростовцев в своем комитете указал на них. A propos, в падении Закревского никто не участвовал, кроме его дочери. Итак, в этом вопросе я с вами не могу согласиться.
2. Я совершенно с вами согласен в цене книг, — но я связан по рукам и по ногам Трюбнером. Он платит мне 3 пенса за «Колокол» и 4 шиллинга—за «Полярную звезду» — и продает их по 6 пенсов и 8 шиллингов. Иначе он не станет хлопотать.
Записки Дашковой куплены им самим у переводчика; все книги печатаются у Свентославского в типографии, — издаются без материального содействия моего.
Книги в Англии дороги, дешевы только те, издания которых печатаются от 20 до 40 000 экземпляров.
3. Очень жалею, что ваш знакомый помешал вам побывать в Лондоне, сказавши вам, что я не принимаю русских. Я не знаю, кто он; карточки господина, которому бы отказали два раза, у меня нет.
272
Это случается иногда так: является анонимный господин утром, в самое рабочее время (уважения к труду, вы знаете, у нас мало), и не застает — я до 4 часов никого не пускаю к себе, это знает Трюбнер. В воскресенье я от 3 часов до ночи дома и вечером в середу. Согласитесь, что меньше нельзя сделать, как спросить запиской, когда вы дома и кто желал это знать. Наконец, может случиться, что человек приедет — и не застанет, — мне придется тогда только жалеть об этом.
Усердно кланяюсь вам.
9 июня (28 мая) 1859 г. Фулем.
9 июня 1859. Park House. Fulham. Милостивый государь,
около месяца тому назад меня спрашивал один из наших соотечественников о переводе «Du développement des idées…» Я ему сказал, что вообще предоставляю полное право кому захочется — переводить, перепечатывать. Начали они или нет, я не знаю, но постараюсь узнать.
Книжка эта, впрочем, была писана для иностранцев, при совсем иных обстоятельствах. Я не могу не прибавить несколько замечаний к переводу — следовало бы даже сделать изменения.
Что касается до печати, Трюбнер возьмется наверное, но нет резона ему давать даром clxxvii [177].
Но надобно начать с того, чтобы узнать от того господина.
Благодарю вас за все добрые вещи, сказанные в письме вашем. Если вы будете в Лондоне, заезжайте ко мне. Я почти всегда бываю дома в 4 часа. Утром мы заняты.
Преданный вам
А. Герцен.
P. S. Можно бы издать на русском, например, «Les Comen-cements du Monde» par P. Jouvencel, 1858, Paris, Garnier — для юношества здоровая и полезная книга.
273
280. А. А. ГЕРЦЕНУ
12 июня (31 мая) 1860 г. Фулем.
12 июня. Park House. Fulham.
Нельзя сказать, любезный Саша, чтоб ты особенно нас баловал письмами. Это несколько отнимает и у меня охоту писать к тебе. Ты в последнем письме говоришь, что тебе нечего писать, но ведь я от тебя не новости жду, а жду того обмена и той всегдашней исповеди, которые оживляют связь; с Наташей тем паче следовало бы чаще переписываться. Впрочем, я думаю, об этом мы при свидании легче поговорим.
Когда ты поедешь к Марье Каспаровне, купи ей что-нибудь швейцарское и очень хорошее на мой счет и игрушку.
Статью об войне ты, вероятно, читал теперь, а также и приложенный проект освобождения, он не мой и не Огарева, но яснее и короче вопроса нельзя поставить.
На прошлой неделе у Трюбнера был сделан заказ на 4800 № «Колокола» (разных №), — у нас не было больше 4300. Это — неслыханное дело!
Был здесь Тургенев, который поседел еще, но все так же умен и ужасно тешил нас рассказами.
Огаревскую переписку с Брунновым увидишь к 46 листе; это забавно и поучительно. Ожидая письма от тебя, прощаюсь с тобой.
281. Д. В. КАНШИНУ
14 (2) июня 1859 г. Фулем.
14 июня. Park House. Percy Cross. Fulham.
Очень рад буду вас видеть и очень благодарю за все посланное. Я буду дома и сегодня вечером часов от 8, и завтра, и в четверг. Вероятно, это и для вас самое свободное время.
Если вам некогда, я охотно заеду к вам в St. Helens — если укажете время. Напишите строчку.
Читали ли последний «Колокол» и 5-ю «Полярную звезду»?
Вы с супругой или один?
Преданный вам
А. Герцен.
Огарев кланяется.
На конеерте: D. Kanshine Esq. Care of I. M. Shobart Esq.
282. Е. Я. КОЛБАСИНУ
29 Great St. Helens. City. E. G.
14 июня. Park House. Fulham. Милостивый государь, я на днях писал вам ответ на ваше первое письмо, не знаю, получили ли вы его. Г. Ходзко вряд найдет ли в Лондоне издателя — французские книги здесь не идут. (Я знаю одно исключение — это Записки Екатерины), печать гораздо дороже: фунт пять лист в 1000 экземпляров.
Свентославский печатать готов, но за плату, и притом во время печати.
Трюбнер — не печатает вовсе французских книг. Впрочем, в Брюсселе это сделать можно легче.
Усердно кланяющийся вам
А. Герцен.
283. М. К. РЕЙХЕЛЬ
14 (2) июня 1859 г. Фулем.
14 июня. Park House. Fulham.
Я уж не знаю, я или вы — кто писал последний, — с тех пор получены и бумаги, посланные вами, и Тургенев был — а Марко Вовчко не был. Рассказы эти превосходны — я автора жду с нетерпением.
Ну, что Рейхе ль не ополчился еще — получили ли вы мою статью о войне в «Колоколе»? Переведите ее Рейхелю. Англичане почти все за Австрию — впрочем, сегодня свежее министерство, ненависть к французам — распространена и, на нас русских. Фогта делают немцы агентом Бонапарта, меня — деятелем франко-русской интриги. У нас по воскресеньям травля — Девиль работает с Мюллером, Боке помогает, крик, шум и всякое такое. Такой Маг-Магон поднимают, что ужасти.
К вам скоро собирается Саша. А затем на сегодня и довольно.
Посылаю черновое письмо Наташи — потому что некогда переписывать и как доказательство успеха. Прощайте.
275
284. И. С. АКСАКОВУ
Есть случай сказать вам, любезнейший Иван Сергеевич, несколько слов, и я, разумеется, пользуюсь им. Доходит до нас мало-помалу все, что у вас делается — и гадкого и смешного бездна, но безнадежного ничего. Я с той же верой гляжу на Русь, как два года тому назад; мне кажется, что я так и чувствую там, поглубже, руду, ту руду, которой здесь нет. Ну, а что ей придется пробиваться сквозь немецкую слякоть и шляхетно-военную дресву — что же делать! Eine Mistkur!clxxviii[178]
Да и в чем отчаиваться, когда из энтузиаста-доносчика сделался энтузиаст-освободитель, — хитер русский человек!
Ну как же это Самарин сошелся, сидит с Черкасским?
(А зачем он дошалился до детских розог, и зачем было его защищать?)
У нас идет с ним (с Ростовцевым) полемика; какой-то господин защищает его, говорит о его искреннем раскаянии и пр. Доходит ли до вас «Колокол»? Идет он удивительно: в прошлую неделю Трюбнер получил заказ (разных №№) 4800; у нас не было их, и мы послали 4300. 18 первых перепечатаны. Но я боюсь, что все это идет на туристов.
«Русской беседы» и «Сельского благоустройства» так и не получил, несмотря на то что просил, чтобы мне выслали к Трюбнеру и вместе с тем счет. Не понимаю, отчего это.
«Паруса» в глаза не видел; с кем вы посылали и когда?
Прощайте, — обнимаю вас. Вы понимаете, что не от невнимания я ничего не пишу о вашей потере, но оттого, что в этих случаях молчание умнее фраз.
Если будете писать опять, я вас попрошу сказать мне и, разумеется, откровенно, как вы и как публика приняли ту часть в
