Полное собрание сочинений. Том 28. Письма 1860-1863 годов. Александр Иванович Герцен
9 января 1860 г. (28 декабря 1859 г.). Фулем.
Надеюсь, что твой катар прошел давным-давно. С тех пор и у Наташи был такой же. К. Фогт пишет, что он едет на месяц в Берн, прилагаю ему писульку.
На днях у Огар<ева> был его старый припадок. Такого еще не было с его приезда. Здоровье его плохо, и очень.
Деньги, полученные из Фрибурга, пойдут на твое жалованье, сверх того ты с Фогта получишь 200 фр. с чем-то. Жалованье твое продолжает быть 3000 — да на Новый год позволяется взять 100 фр. sumumëraire’ных1[1].
Пиши к нам чаще или записывай что-нибудь по-русски, а то больно много ошибок в правописании. В Россию стыдно будет показаться… а Девиль все требует, чтоб ты туда ехал профес<сором> естественных наук.
У нас был русский студент, занимающийся в Вюрцбурге у Келликера. Он приехал из экспедиции с Каспийского моря и встретил у нас того самого инженерного офицера, который заведовал артиллерийскими работами при взятии Шамиля и участвовал в самой битве.
Пришел ли «Колок<ол>», и читал ли ты 1-ю статью «1860»?
Сат<ины> в Москве — надеются к марту получить пасс.
Для Ольги ищу daily governess2[2]; пансион не приносит той пользы, какую следовало бы ожидать. Ее развитие я нахожу больше трудным, чем твое и Таты; множество способностей, и за каждую большой недостаток.
Досадно, что из Meysenbug никакой пользы не добьешься.
На этот раз прощай — болит голова, на дворе туманно, серо…
Тата будет учиться ездить верхом.
2. M. A. МАРКОВИЧ
17 (5) января I860 г. Фулем.
1 [1] сверхсметных (франц.);
Кланяйся всем вашим.
Park House.
Fulham.
Действительно вы меня, Марья Александровна, совсем с толку сбили пароходом, все же вы приедете — и я этому очень рад. Приезжайте-ка вместе с Тат<ьяной> Пет<ровной> на остров Вайт. — Я конечно и сам мечтаю куда-нибудь уехать из Лондона… т. е. хотелось бы перебраться в Швейцарию — но вряд это возможно ли, только в городе я еще лето не останусь.
«Все рюматизм и головные боли».
Передайте Т<атьяне> П<етровне> письмо, скоро пришлю ей через вас книги, она упрекает, что я мало пишу, разучился — совершенно разучился писать письма.
Усердно кланяюсь вам.
А. Герцен.
3. М. К. РЕЙХЕЛЬ
20 (8) января 1860 г. Фулем.
Рукой Н. А. Герцен:
18 января 1860.
Милая моя Маша.
Поздравляю тебя с Новым годом, хотя тоже очень опоздала. Мы очень весело провели конец прошлого и начало нынешнего года. В русский Новый год у<нас>3[3] было что-то вроде маленького бал- маске, и мы почти до трех часов танцевали.
Папа мне позволил учиться ездить верхом. Я давно это желала.
Благодарю тоже миленького моего Сашу за милое письмецо и посылаю ему картинку, где представлено, как купается «baby», и много раз и крепко целую его.
Прощай, милая моя Маша, крепко целую вас всех.
Твоя Тата.
Рукой Н. А. Тучковой-Огаревой:
Любезная Марья Каспаровна, Гер<цен> забыл мне сказать, что писал к вам, вот почему я так поздно приношу вам мою искреннюю благодарность за письмы из Р<оссии>. — Боюсь только, не слишком ли хлопотно вам их пересылать. — Станкевичи едут, вы пишете, — неужели в Россию?.. Если так, вы бы мне сделали величайшее одолжение, узнавши, возьмутся ли они доставить письмо сестре. Если она в
3[3] Слово в автографе пропущено. — Ред.
деревне, то можно бы переслать в какой-нибудь книге. Прощайте, любезная Марья Каспаровна. Преданная вам N. О.
9
20 января 1860. Park House.
Fulham.
Да-с, грешок есть — давно вы не писали к нам. Но я был на ваш счет покоен, потому что Т<атьяна> П<етровна> мне писала, что имеет от вас письмо. Вы говорите: «Остаюсь с тою же собачьей верностью». Ну так я вам за эту любезность — заплачу двойной: остаюсь с верностью подагры, которая никогда не изменяет больному и умирает с ним, — отлично!
Вы человек умный и потому не рассердитесь, получив по почте от Трюбнера фунтов пять денег. Эти деньги должны идти на франкирование всяких пакетов к нам. Тогда у меня не будет на совести — и я не буду по английскому закону принужден платить вдвое. Итак, тут не возражайте — это же деньги типографии.
Теперь насчет бумаг у вас. 1-е. Историю о помещиках сейчас пришлите по почте, это нам необходимо и франкируйте там. 2-е. Если что есть очень современного, тоже пришлите. 3-е. Всему остальному сделайте каталог.
Что же вы не пишете, как вам понравился мой новый год — «1860» в 1 «Колоколе», я очень доволен этой статьей.
4. А. А. ГЕРЦЕНУ
22—23 (10—11) января 1860 г. Фулем.
22 января 1860. Park House.
Fulham.
Любезный Саша,
ты прав, что прошлое письмо мое писано далеко не в веселом расположении духа, — впрочем, жизнь человека и не должна идти, как полька — веселой пляской. — В русском вопросе и в твоем отношении к России, я вижу, ты ничего не понимаешь — как это я уже заметил на Isle of Wight. 1-е. Без всякого отношения к собственному лицу — Россия представляет единственную страну, которая гигантски идет к социальному перевороту. Об этом, наконец, заговорили и «Times», и «Daily News», и вообще ненемцы. Неужели ты так неопытен, что можешь воображать, что переход от николаевского деспотизма к экспроприации части дворянских земель и образование свободно-коммунальных общин может сделаться без отклонений, реакции, ошибок, при которых, может, не один Александр II, а десять сломят шею? Да ведь интерес-то человека развитого только и состоит в участии в общем деле — он доволен, если оно идет хорошо, т. е. и с прерывами, но к цели. Как можно —
без необходимости жить, напр<имер>, в Англии? Этого я не понимаю. Во Франции — еще меньше. Если ты под этим разумеешь жить в науке — это другое дело, но тогда можно жить и в
10
Томбукту, даже в гнусной Америке, делающей из рабства основание республики (вот плантатор-то ваш, женатый на Ф<огтовой> сестре, когда приедет, — расскажет тебе).
2-е. Твое частное отношение — мне толковать почти стыдно. Везде ты иностранец, в России ты один из богатейших наследников. Ты наследник всей моей и огаревской деятельности — и, следственно, разом поставлен в лучший и самый симпатичный круг. Все открыто как своему, — что ты из этого сделаешь, будет зависеть от твоих способностей, но, пожалуй, можно и ничего не сделать, но то хорошо, что не сделаешься, након<ец> (в Европе) — почтенным профессором, филистром, женатым на немке, в глупейшем обществе и в самом ограниченном — умом и общежитием — или в Англии — ковать деньги. В таком случае лучше просто постоянно путешествовать.
A propos к русскому вопросу — я что-то подозреваю, что ты не понял моей статьи в 59 № «Колок<ола>» и Огар<ева> ответ в 58. Omni casu4[4] ты не имеешь никакой отговорки в не пониманье русского вопроса.
Здесь проезжал молодой русский ученый Борщов — он будет потом и в Берне, ботаник, составитель флоры на Араль ском и Каспийском море — он видел «Маскарад», который мне сделали сюрпризом Тхор<жевский>, Чернец<кий> и Cnie. И сегодня у нас обедает тот капитан, который командовал артиллерией при взятии Шамиля.
23.
Сегодня мороз — желаю, чтоб вы все и ты были здоровы, — и прощай.
5 А. ДЕЛАВО
23 (11) января 1860 г. Фулем.
Monsieur Fritch, un Slave de Prague, désire faire votre connaissance, cher monsieur Delaveau, — veuillez le recevoir avec votre bienveillance accoutumée.
23 janvier 1860.
На обороте: Paris. Monsieur Henry Delaveau.
№ 24, Rue du Vieux Colombier.
Господин Фрич, славянин из Праги, хочет с вами познакомиться, дорогой господин Делаво, — благоволите принять его с обычной вашей благожелательностью.
23 января 1860.
На обороте: Париж. Господину Анри Делаво.
Улица Vieux Colombier, № 24.
11
6. М. А. МАРКОВИЧ
26 (14) января 1860 г. Фулем.
26 января 1860. Park House.
Fulham.
Как досадно и смешно было нам, Марья Александровна, узнать нашу ошибку. Вы нам прислали разные «елочные» фрукты — а мы благодарили Тат<ьяну> Петр<овну>, — а потому вы простите нас и дайте вашу руку, чтоб поблагодарить теперь.
Тихо, ужасно тихо идут дела на Руси, слабая рука Алекс<андра> Ник<олаевича> дрожит. В ростовц<евской> комиссии — единственный оплот освобождению. Против нее интригуют и делают всякие мерзости — Самарин (он моложе меня лет пять) до того горячился — что un beau jour5[5] упал разбитый параличом. Теперь он поправился немного — и снова явился на своем посте. Молодец.
В феврале — так в феврале, милости просим, но весной здесь лучше, февраль скверный месяц, — напротив, март и апрель — лучше иногда мая и июня. У меня есть против вас злой умысел — мне хочется вас заставить — вечер или два — слушать отрывки из «Былое и думы» — из тех частей, которые будут напечатаны — когда меня запечатают, как посылку на тот свет (отчего никогда не страхуют покойников — вот было бы вернейшее средство узнать, есть ли тот свет и есть ли там почтовая контора?). — Отрывки эти, кроме Ога<ре>вых, никому я не читал (исключая две, три главы) — и мне хотелось бы совершенно искреннего отзыва, и отзыва не мужского.
Я счел долгом предупредить вас, что вас ждет, сверх качки на Ламанше, туманов в Лондоне, темноты в полдень и дождя все 24 часа, — еще такой капкан. Берите меры!
Кстати, я с Ог<аревым> изобрел, что так, как у Гоголя сумасшедший пишет «День без числа», — так в английском климате, чисто сумасшедшем, есть «Числы без дня», оттого и темно.
П<рощай>т<е>.
Все благодарят вас за подарки.
Рукой Н. П. Огарева:
Много благодарим вас, милая Марья Александровна, за присылки и крепко жмем вашу руку. Г<ерцен> торопится посылать на почту и потому я кончаю.
Ваш Огарев.
12
7. И. С. АКСАКОВУ
31 (19) января 1860 г. Фулем.
31 января 1860 г.
Park House. Fulham.
Здравствуйте на Западе, любезнейший Иван Сергеевич, — письмо ваше и посылка были праздником для нас. Мы искренно и много любим и уважаем вас. Хорошо бы вы сделали, если б приехали освежить нас невской водой (не ваша вина, что она не чище откупной водки).
Что это за комическое лицо — Алекс<андр> II! Слабость — не только мать пороков, но ошибок. И жаль его, а я думаю, придется сделать ему по службе строжайший выговор со внесением в «Колокол» и оставить его на Барановых и Адлербер<гов>.
С тех пор, как мы не виделись, партии обозначились больше.
Мне досадно, что вы не говорите о ряде моих статей «Русские немцы» в «Кол<околе>», особенно о последней (15 декабря). Если теперь славяне не видят, что мы представляем разное, но родственное с ними направление, а с западниками — разное и враждебное, — не наша вина. Напишите мне об этом (если у вас нет, я
