г. Однако его оправдания не устранили подозрений, возникших в петербургских демократических кругах еще во время студенческого движения осенью 1861 г. (см. «Листок» П. В. Долгорукова, 1862, № 2, стр. 14—15; 1863, № 5, стр. 37—38; статью Б. П. Козьмина «Герцен, Огарев и „молодая эмиграция»» — ЛН, т. 41-42, стр. 6). В феврале 1863 г. Блюммер сообщил Герцену о вызове его на дуэль Новицким — см. ЛН, т. 62, стр. 737—738.

Причастность Новицкого к III отделению документально не установлена. Самому же Блюммеру, деятельность которого в эмиграции вызывала все большее недоверие издателей «Колокола» (см. XVI, 83, 288, XVIII, 105), было впоследствии в «Листке» от 28 апреля 1864 г., № 19, предъявлено обвинение в связях с русской тайной полицией (см. заметку Герцена «Мы с нетерпением ждем „Европейца»…» и комментарии к ней — XVIII, 484, 687-688).

…поблагодарите его за письмо и скажите, что пока книг из Гейдельберга не нужно нам. — Письмо Н. Л. Владимирова к Герцену, написанное после возвращения из Лондона, неизвестно (см. письмо 319 и комментарии к нему). В записке от 30 мая 1863 г., переданной III отделением в следственную комиссию А. Ф. Голицына, упоминалось об участии Владимирова в переводе на русский язык и в распространении одного из сочинений Л. Фейербаха (в частности, в 1862 г. в Гейдельберге была издана в русском переводе «Сущность христианства»). В этом же году там вышел из печати сборник революционных прокламаций «Летучие листки» (см. статью Б. П. Козьмина, ЛН, т. 41-42, стр. 5). Возможно, Владимиров предлагал переслать в Лондон одно из этих изданий.

Правда ли, что Милорадовича потребовали? — Слух об официальном вызове Л. А. Милорадовича в Россию не подтвердился. Выйдя в отставку, он добровольно вернулся весной 1863 г. в Россию, где был подвергнут

738

негласному надзору полиции в связи с «весьма близкими сношениями с Герценом» (ЦГАОР, ф. 109, 1 эксп., 1863, д. 23, ч. 240, л. 11).

…мы получили вчера длинное письмо из Петербурга… —Это письмо неизвестно. Возможно, в нем содержался материал, использованный в заметке «Из Петербурга. Procès monstre» (К, л. 156 от 15 февраля 1863 г. — XVII, 49).

…напрасно всех в Гейдельберге потревожили черным взглядом графини. — Видимо, речь идет о гр. Е. В. Салиас де Турнемир и ее пессимистической оценке перспектив польского восстания и русского освободительного движения, высказанной кому-либо из ее гейдельбергских друзей (она была близко знакома, например, с В. Ф. Лугининым). Ср. ответ Огарева на одно из ее несохранившихся писем (ЛН, т. 61, стр. 819; датируется предположительно 19 или 26 февраля 1863 г.).

…несколько отдельных случаев жестокостей ~ правительство раздуло в намерение вырезать всех русских… — Нападение повстанческих отрядов на русские войска в ночь на 23 (11) января 1863 г. русское правительство и его органы представили в виде «варфоломеевской ночи» (см. «С.- Петербургские ведомости» от 15 января 1863 г., № 12; «Русский инвалид» от 15 января 1863 г., № 11). Ср. статью Герцена «Преступления в Польше» (XVII, 40).

…зачем он предается нигилизму? — О В. Ф. Лугинине см. в письме 290 и комментарии к нему. Здесь речь идет, очевидно, о неверии Лугинина в русский народ и его революционные возможности, усилившемся в период подавления польского восстания. В своем дневнике

А. П. Суслова писала, что в Париже в 1864 г. у нее возникали споры с Лугининым, «не уважающим» русской национальности (см. А. П. Суслова. Годы близости с Достоевским, Л., 1928, стр. 87). Позднее Герцен в письмах к сыну от 26 и к Огареву от 27 августа 1866 г. отмечал «крайнее озлобление» Лугинина «против России» (см. т. XXVIII).

О фонде похлопочите… — Члены гейдельбергской студенческой колонии в 1862 и 1863 гг. принимали участие в сборе средств на революционное дело и помощь эмигрантам; деньги пересылались в Лондон (см. статью Б. П. Козьмина — ЛН, т. 41-42, стр. 6; Л XIX, 80; ЦГАОР, ф. 95, оп. 1, ед. хр. 311, лл. 305, 312; ср. XVII, 307, 311, 314, 315). В К, л. 157 от 1 марта 1863 г., сообщалось о взносе в Общий фонд из Германии, который мог явиться результатом усилий Черкесова в Гейдельберге (см. XVII, 310). См. также в письме В. И. Бакста к Огареву от 22 марта 1863 г. о получении «через А. А. Серно-Соловьевича из Гейдельберга 1500 фр.» на расходы по Бернской типографии (ЛН, т. 41-42, стр. 63).

332. Н. П. ОГАРЕВУ

Печатается по автографу (ЛБ). Впервые опубликовано (неполно): BE, 1907, № 6, стр. 655—656; полностью — Л XVI, 68—69.

Год написания определяется содержанием письма (см. ниже); 15 февраля приходилось на воскресенье в 1863 г.

В конце января или начале февраля 1863 г. в Лондон приехал член Центрального комитета общества «Земля и воля» А. А. Слепцов — с целью установить более тесные организационные отношения с редакцией «Колокола». О связях Герцена и Огарева с центром общества со времени его зарождения (лето—осень 1861 г.), об их роли в выработке его политической программы и тактики см. в комментариях к статье «Земля и воля» (XVII, 372—373), а также в работах М. В. Нечкиной «„Земля и воля» 1860-х годов (по следственным материалам)» — «История СССР», 1957, № 1; «Возникновение первой „Земли и воли»» — сб. «Революционная ситуация в России в 1859—1861 гг.», М., 1960, и

739

Я. И. Линкова «Роль А. И. Герцена и Н. П. Огарева в создании и деятельности общества „Земля и воля»», «Основные этапы истории общества „Земля и воля» 60-х годов» («Вопросы истории», 1954, № 3; 1958, № 9).

Настоящее письмо отражает первый этап переговоров со Слепцовым и свидетельствует о разногласиях, возникших между Герценом и Огаревым в их ходе (ср. XI, 372—373, и вступительную статью Б. П. Козьмина к публикации письма Герцена и Огарева к Слепцову — ЛН, т. 63, стр. 150—151). Еще отчетливее разница их позиций была оттенена Герценом в первоначальной редакции главы «М. Бакунин и польское дело» «Былого и дум», из которой явствует, что Огарев, как и Бакунин, был склонен принять предложение Слепцова, хотевшего «из редакции „Колокола» сделать [агентство] заграничный аванпост общества» (XI, 626). Для Герцена же объединение в подобной форме было неприемлемо: он «сильно сомневался» в том, что «Земля и воля» представляет достаточно широко русское революционное движение, и стремился сохранить самостоятельность «Колокола» (см. об этом также в письме к Н. И. Утину от 25 декабря 1864 г. — № 562). Однако этот «скептицизм» не помешал Герцену поддержать инициативу «Земли и воли» в сплочении русских революционных сил для ожидавшегося весной — летом 1863 г. «военно-крестьянского восстания в России» (эти ожидания отразились в статьях Герцена той поры — «21 февраля 1863», «Земля и воля» и др. — XVII; ср. «Былое и думы» — XI, 368). Он «предложил вступить просто-напросто с ними в союз и быть их друзьями, а не агентами» (XI, 626). Наиболее важным вкладом редакции «Колокола» в этот союз Герцен считал, как видно из настоящего письма, печатную пропаганду.

И действительно, через несколько дней он выступил на страницах «La Cloche» (№ 14 от 25 февраля 1863 г.), «Колокола» (л. 157 от 1 марта 1863 г.) и нескольких европейских газет с сообщениями о «Земле и воле», выражая солидарность с ее революционной программой (см. «И Россия…», «Издателю „The Star»», «Земля и воля» — XVII). В дальнейшем редакция «Колокола» приветствовала каждое открытое выступление организации (см. в т. XVII заметки: «Le Nord», «Прокламация „Земли и воли»», «Петербург», «Свобода», «Второй лист „Свободы» вышел…» и др.). Из Лондона получала «Земля и воля» основную часть агитационно¬пропагандистского материала (листы «Колокола» и «Общего веча», статьи-прокламации Огарева: «Что надо делать войску?», «Что надо делать народу?» и др.). Произведения Герцена и Огарева печатались в Бернской типографии «Земли и воли» (отдельное издание «Концов и начал», прокламации Огарева: «Братья солдаты! Одумайтесь — пока время…», «Братья солдаты! Ведут вас бить поляков…», «Всему народу русскому, крестьянскому от людей ему преданных поклон и грамота» и др.).

Во второй половине февраля была достигнута договоренность и о других формах координации действий, в частности, о сборе средств для общества через редакцию «Колокола» (см. ниже), об организации «сношений» и «путей» для пересылки нелегальных изданий в Россию. Сын Герцена Александр стал заграничным агентом общества.

Продолжая всемерно помогать «Земле и воле», Герцен к концу апреля 1863 г. пришел, однако, к выводу о ее слабости и о нереальности надежд на немедленное восстание в России под ее руководством (см. письма 361, 362). О попытке активизации деятельности заграничных звеньев общества в конце 1863 г. см. в письмах 406, 412, 413.

Наш юнец, несмотря ни на что, хочет ехать, и именно во вторник ~ для завоевания денег. — М. К. Лемке высказал предположение, что речь идет о поездке Н. И. Жуковского на континент по делам транспортировки изданий Вольной русской типографии в Россию (Л XVI, 68). Однако более вероятно, что имеется в виду М. А. Бакунин, названный Герценом

740

«юнцом» иронически (ср. письмо 360 и XI, 361, 382), и его готовившаяся поездка в Польшу (с предварительным заездом в Швецию) — см. комментарии к письму 329. Именно Бакунин ставил перед собой в этой поездке самые широкие цели; в их числе были «уяснение» настроений в Швеции по отношению к восставшей Польше, сбор средств в помощь «Земле и воле», личная «очистка» — в связи с прежними заявлениями об участии в польском восстании (см. XI, 381). Бакунин уехал в Стокгольм (через Брюссель) 21 февраля 1863 г., Жуковский же оставался в Лондоне до мая 1863 г. (см. комментарии к письму 327).

Вечером припишу. — Это письмо неизвестно.

Статья твоя хороша — но ~ слишком частое поминанье немцев. — Речь идет, очевидно, об одной из двух прокламаций Огарева, написанных к этому времени «в согласии со Слепцовым» (Л XVI, 37, 255—256). Это «Братья солдаты! Одумайтесь — пока время…» (см. письмо 328), о которой далее в настоящем письме Герцен говорит как об уже законченной («адрес к солдатам»), или «Всему народу русскому, крестьянскому от людей ему преданных поклон и грамота». В тексте обеих неоднократно упоминается о «немцах-генералах», «видных немцах» и т. п. (Огарев, II, стр. 97, 100—102). Предположение, что имеется в виду статья Огарева «Слово правды», помещенная в «Общем вече» от 15 марта 1863 г., № 13 (Л XVI, 68), не подтверждается ее содержанием (слова «стукнуло и 19 февраля», характеристика русско-прусской конвенции, первые сообщения о которой появились в печати 17 февраля — см. письма 333, 334 — позволяют отнести