я никогда не выбрал бы для подарка серьги — пустые вещи поддерживают пустые вкусы, — не лучше ли было бы купить или материи, или что-нибудь на плечи etc. Обедом я доволен (хотя только завтракаю) — но погода ужасная. Бегу в Геную. — О деньгах писал.
Получил длинное послание от Тургенева о «Колоколе». Он против — но очень любезен. Вам всем кланяется.
Напомни Домангаю, что он хотел писать возражение, — это для нас очень полезно. Огарев пишет, что полемики ждут, т. е. многие говорят, что «это вовсе несносно», как говорил Зонненберг.
Получил от Тхоржевского длинное послание и от Огарева извещение, что он будет писать и что ему некогда, — получил и вторые газеты — а первые? Что ж, их сжег Муций Сцевола или извела на папилиотки Аскефизия?— Или их бросил Саша, или их забыла ты?.. Прошу прислать: Genova, ferma in posta.
Довольно…
В утешение Мейзенбуг скажи, что и у меня кашель усилился от дождя. Сегодня прочищается — а то два дня ливмя лил дождь и стоймя стоял туман.
244
Если в Генуе будет так же скверно, поеду, может, 24 декабря в Ниццу.
P. S. А что скажете о новой дикой силе — фенианизме, они после тюрьмы сделали опыт взорвать что-то в City. Не хотели люди революцию Гарибальди — вот им идет Яга-бальди (я думаю, ты слышала о бабе-Яге и о Гауг-Papa-baldi)… Представь себе, как Савич и другие капиталы дрожат в своих конторах.
236. С. ТХОРЖЕВСКОМУ
22 (10) декабря 1867 г. Генуя.
22 декабря. Генуя — Hôtel Feder.
Третьего дня я вам послал страховое письмо из Милана, любезный пан, вчера все обделал в Турине и вчера же в ночь приехал в Геную — вот и опять у нашего моря.
Когда еду, еще не знаю — коли бурно, поеду в дилижансе, коли тихо — на пароходе. А так как дилижанс может свалиться, а пароход потонуть и документы пропасть — то прошу вас сохранить следующее.
21 декабря 1867 получены мною от банкирского дома Fidel, Berné & Companie в Турине, Via délia Providenza, 42, одиннадцать цертификатов на итальянский заем 5% — девять в 1000 фр. ренты, один в сто и один в пятьдесят; все выданы банкиру или подписаны 1 декабря 1867 и все au porteurcccxlvi[346]:
тысячные от № 1 483 919 до 1 483 927.
сто № 1 483 928
50 № 1 483 929.
Если б у меня украли их или что-нибудь случилось бы — вы идите к итальянскому консулу и заявите и тотчас пишите банкирам в Турин.
Само собой разумеется, что вы эту записку припрячьте. Всего, как видите, выходит ренты ежегодной 9150 фр.; до 1 июля 1868 проценты получены — надобно остановить, если воз¬можно, капитал. В случае потери в море, пожара, я думаю, что это возможно.
Ну вот все. Второе письмо и «Голос» получил. Досадно, что все кашляю, — а то бы ничего. Как же это я буду в Женеве жить в ваших льдах? Я совершенно здоров, хотя все говорят, что немного похудел, но беспрестанно простужен с конца сентября. Это делает такую тяжесть головы, иногда и боль в груди, что беда.
Затем желаю в Вевее попраздновать, Рейхелю поклонитесь, Бакунину, Мрочковскому и пр. А «Польша польская» — значит та, о которой Бакунин писал в своей статье в «Колоколе», — он пусть и объяснит. Кому же нравится наш злой взгляд — напишите.
237. Н. П. ОГАРЕВУ
22—23 (10—11) декабря 1867 г. Генуя.
22 декабря. — Генуя. Feder.
Почти тот же № и тот же коридор, в котором мы жили — Тесье, Саша и я — после похорон в 1852… Здесь-то, сидя у меня на постели, теперичний проконсул Сицилии, генерал etc. Медичи, пришедший, когда я уж лег, поймал скорпиона, и мы его утопили в масле, оставшемся от салада. Здесь Энгель-сон, Орсини, Пичакане… и страшно при этих воспоминаниях — и благородно-печально.
Когда поеду, не знаю. Тон писем из Ниццы — убийственен, ни тени человечности, пощады. Что дальше? Что я сделаю, чтоб спасти, наконец, даже свое уважение к себе, — не знаю. Ночь и стена, перелезть можно, — а Лиза?
Надобно было доносить траур 1852… Как месть за бесхарактерность меня преследует ненависть Natalie к детям покойницы… Ну, да ведь ты все это знаешь. Выхода нет…
Работа, работа… И тут загвоздка. Я свое сделал. Платонически заниматься наукой не хочется, реально — не можется. Наше слово сказано и даже услышано. Другого у нас нет. Мы, как Диккенс, повторяем одно и то же. Может, я шутки ради и напишу по поводу письма Тургенева еще «Концы и начала», одно письмо, но и в нем будет тоже репетиция.
А мы браним или смеемся над Тургеневым, что он в Бад-Баден удалился, спит на мягкой постели и моется в мокрой ванне. Что же, мы нашим эпикуро-стоицизмом лучше устроились?
Даже нет приюта. Разве остаться здесь на зиму в Генуе? Письмами все будет отравлено… Разве проситься в Ташкент или в Абиссинию?
Прощай.
23 декабря. Понедельник.
Прими к сведению мою промеморию к Тхоржевскому насчет цертификатов.
На обороте: Прошу вручить Огареву.
246
238. H. A. ГЕРЦЕН
23 (11) декабря 1867 г. Генуя.
23 декабря. Genova. Hotel Feder.
Я с 1852 был много раз в Генуе и никак не попадал в тот отель, где был тогда — с Тесье и Сашей. Наконец-то добрался до него. Тот же коридор и старинные переходы, массивные лестницы — чуть ли даже не та же комната, в которой Медичи у меня на постели поймал скорпиона (прочти в «Былое и думы», вероятно, это в той же главе, где об Орсини), к тому же «Записки» Орсини так и воскресили давнопрошедшее. Ты с Ольгой были тогда в Париже у Марьи Каспаровны. Кстати, «Записки» Орсини я завтра вам пошлю — читайте их с Ольгой, они очень интересны — жаль, что он увлекается тогдашней злобой на Маццини.
Воздух здесь мягче — видится, что нас балует морской, сыроватый воздух, и сыроватый на свой манер. В Милане и Турине — без огня нельзя было сидеть, здесь я еще не топил, и кашель, кажется, уменьшается.
Писем еще ни от кого здесь не получил, — может, поеду завтра пли в рождество. И море тихо, и дилижанс для рождества пустой — еще не решил. А старые-то времена — из отеля посылаются паспорты во Францию в консульство. Без визы решительно не пропускают через французскую границу.
Avant de partir je vous informerai — et certainement à l’adresse de l’honorable Olga — représentante de Mselle Bakoffencccxlvii[347],
Ну что же Мещерский пропал?
Если не будет контрордра, пишитев Ниццу 27 décembre…
Мне досадно, что я нагрузил себя туринскими бумажками, — это ужасно мешает двигаться, фланировать и пр. Надобно лучше прикладывать papier payablecccxlviii[348].
Мальвиде поклон от меня и перевод от вас.
239. А. А. ГЕРЦЕНУ 23 (11) декабря 1867 г. Генуя.
Эту часть оторви Саше.
Помни еще вот что по делу итальянского долга. Если бы цертификаты были украдены, пропали бы, сгорели… или утонули, надобно сделать все усилия, чтоб заявить — и, буде возможно, остановить выдачу и продажу. При сгорении и потоплении это легко. Вероятно, есть же закон, что по объявле-
247
нии, если в три года никто не явится, выдают новые — для этого не мешает иметь в виду следующие подробности.
21 декабря 1867 — выданы банкирским домом Fidel, Berne et Cnie в Турине, Via délia Providenza 42 — одиннадцать цертификатов на сумму ренты 9150, выданные 1 декабря в Турине в перемену именного билета — положенного у них от меня — банкиром Авигдором в Ницце.
Засим кланяюсь.
Советую и тебе со Степаном прочесть записки Орсини, особенно вторую часть, т. е. историю побега.
240. Н. А., О. А. и А. А. ГЕРЦЕНАМ и М. МЕЙЗЕНБУГ
25—26 (13—14) декабря 1867 г. Генуя.
25 décembre. Genova. Середа.
Федорова гостиница.
Во-первых, я все еще не решил, завтра ли еду или нет. Морем или сушью. Кашель уменьшился — но зато я à 1а Schiffcccxlix[349] совершенно потерял обоняние — так что не отличил бы Ess-Bouquet от Зонненберга. Во-вторых, Геную я рассмотрел в детали… Et voilà mon rapport que tu dois lire à Malvida. Gênes est sans doute une des plus belles villes de l’Italie, tout à côté, à Nervi, il y a des maisons et des cités magnifiques sur une colline en vue de la mer. La ville très tumultueuse, n’offre rien que sa beauté… C’est une chose étonnante, tout ce qui
est très beau en Italie est en même temps absurde. Exempli gratia Venise, le dôme de Milan, les rues de Gênes… on voit partout les traces d’un enfant de génie — et nulle part les traces d’un officier du Génie. Le calembour vient de soi-même—comme aussi que les rues de Gênes—gênent, écrasent, on n’est plus habitué à vivre à la manière des punaises en circulant dans des fissures. Résultat. On peut admirablement passer ici de mai jusqu’au septembre, et on peut aussi s’en passer.
S’il y avait un besoin de quitter Nice je recommanderais sans hésitation Gênes. Il y a même des maisons à côté du jardin — qui sont de toute beauté (Piazza Corvetto etc.).
Mais je pense qu’on pourra rester jusqu’au printemps à Nice —et ensuite chercher quel que chose nella Svizzera.
J’ai fait tort à Turin — je l’ai vu l’autre jour à travers un catarrhe,
une migraine, un brouillard,
248
Cette fois — la ville m’a paru très animée, et je regrette que je n’y sois pas resté 24 heures de plus. (Figurez-vous que c’est en allant au chemin de fer pour partir que je me suis souvenu de Moleschott).
Milan, et au plus haut degré Florence, sont affectés… натянуты — ce n’est pas simple, les ruines et les monuments, le bon et le mauvais — font d’éternelles décorations. Turin est tout de bon une ville — comme Brighton, comme Lyon, peu de «memento mori» et beaucoup de cafés. Il me semble que les habitants à Turin et à Milan — sont meilleurs que chez vous. A Gênes on court trop — on ne peut fixer les figures — embarquement, débarquement — Partenza… fourmillière navalecccl[350].
Вчера я послал Ольге «Записки» Орсини. Шляясь по улицам, я купил у букиниста «Записки» Тренка, которого Фридрих II полжизни продержал в тюрьме. Хвастун он страшный — но сравнение двух эпох, двух тюрем и двух личностей — забавно.
Заметьте, какая здесь превосходная бумага, я купил на 3 ф. 50 сант. целую провизию.
Прощайте.
26 декабря.
