наказаниях, — он головой выше французов.

Жар страшный — я на дороге изнемог. И страшные головные боли и приливы.

NB. До 29 пиши в Кальмар.

Кельсиев издал том «Пережитое и передуманное».

353. Н. П. ОГАРЕВУ 20 (8) июня 1868 г. Кольмар.

20 июня. Colmar (Haut Rhin).

Hôtel des deux clefs.

Ну, батюшка Николай Платонович, путь сюда — эта стоит абиссинской кампании. Я несколько раз думал, что-если б ты до преломления был в этом положении? Жар доходил до 30° цент, в тени, вагоны накалены — у меня повторилась головная боль, как в Женеве, да к тому же насморк. Мы разделили путь на две части и в Безансоне ночевали. Франция во всех нутрах своих — не на самых главных артериях — еще находится в состоянии времен Тюрго. Приехали в 11 часов (опоздавши часом). В отели заставили ждать. Здесь Лиза посоловела, ночь… Наконец решились признаться, что у них утром выгорело полдома и что места нет. Нас повели в какой-то саранский постоялый двор, в котором даже кофею нельзя было достать в 12 ч. ночи. Выспались кое-как, и утром опять в вагоны — жар еще ужаснее. Я начал серьезно бояться прилива. А тут в Бельфоре — ждать на станции 21/i часа, в Милюзе 2 часа — разные дороги, не умевшие согласоваться. Наконец, вчера, приехавши в 9 вечером в Colmar, я в десять бросился в постель — всю ночь в каком-то полубреду (серьезно), — утром у меня пошла кровь из носу, чего не бывало лет

371

сорок. Вчера и третьегодня была кровь 1 нрзб. — но сегодня несколько капель. Пойду взять холодную ванну и приму glauben Salzdxlvi[546]. — Сошло с рук. Но аминь — впредь, кроме в ночных trains, я в жары ездить не буду. Лиза вынесла геройски и теперь еще спит. Natalie, разумеется, не без аксесцев.

Я писал к Шофуру, чтоб прислал сюда рекомендательное письмо к J. Macé. Школа знаменитая, отсюда недалеко (кажется, две станции). До 30, вероятно, останемся здесь. Иду на почту.

Ты знаешь, что Тата вдруг написала, что едет с кем-то-через Mont Cenis и Culoz в Женеву и оттуда к нам в Lyon. Я писал, чтоб остановить недели на две. О Prangins еще ничего не знаю — я на этот счет имел дурной разговор — хотя; summa summarumdxlvii[547] все идет тихо.

Прощай.

Тхоржевскому препоклоны. Корректуру и все посылать на мое имя, а не на имя Natalie — так я распоряжусь на почте.

По тому, что я вижу здесь везде Kleinstädchen’bidxlviii[548] — аминь, аминь глаголю вам:

Es ist nur ein Löwe,

Es ist nur eine Stadt Lyondxlix[549].

И я предлагаю до Ниццы жить там. К тому же в Hôtel de l’Europe хозяйка влюблена в Лизу и нас носят все на руках.

Предлагаю на адресах к близким знакомым не писать Monsieur и М-г.

Жар опять страшный, голова болит. Аптекарь советует пить кремортартар.

Ворох писем: от Шофура, ваши и проч. Если б Тата внимательнее читала мои письма, она не поехала бы теперь — что она будет делать три недели или almeno 2? Я советую остановиться у Володимировой и съехаться потом, по общему условию, ну хоть в Базеле или в Лионе, не ближе 5-го июля.

Книгу Кельсиева… полцарства за книгу Кельсиева! Я пишу иммедиатно разбор.

О Базарове опять-таки я не настаиваю; второе письмо готово, я его пришлю на днях. Выписка «она в глубине души…» очень ясно по смыслу идет в продолжение другой выписки.

Вероятно, пора на почту, послезавтра дальнейшее.

372

354. H. П. ОГАРЕВУ

23 (11) июня 1868 г. Кольмар.

23 июня. Colmar (Haut Rhin).

Вторник. Deux Clefs.

Осматривал Бебленгейм. Приняли нас чудесно. Много хорошего, много так себе. Но так как серьезной цели при этом не было — то и all rightdl[550], J. Macé замечательный деятель — простой, но умный человек, живущий 16 лет в Бебленгейме и делающий чудеса пропагандой сельских библиотек и Ligu’ofi первоначального образования. У него тысячи адгерентов во всей Франции. Я тебе пришлю бюльтени презамечательные. Религия и политика — формально исключены (положительно и отрицательно). При свиданье расскажу много.

Все время был болен — приливы, насморк и головные боли без перерыва. Сегодня лучше. Имел lâchetédli[551] сходить в военную госпиталь и посоветоваться с тамошним доктором. Он велел пить ежедневно по порошку:

Bicarb, de soude 1 gr.

Carbonate de lithin 0,5.

Что это литин?— Ты, как d-r, должен объяснить. Пива пью мало, водка совсем исключена, вина — бутылка в день.

25 вечером едем в Мюльгауз (если будут письма — перешлют за мной). Здесь брат Шофура—у того Ш., которого ты видел, отнялись ноги — но надеются исправить. Я поеду к нему в Тан. Радушие везде большое, и Шофур прав, он в ответ на мою прособу о рекомендации Macé написал: «Вот вам записка, mais je m’en garde bien de me donner le ridicule de vous recommander — votre nom suffit en Francedlii[552]» — и без хвастовства — оно выходит так.

Лист «Полярной звезды» (ужасно дурно поправленный тобой — заметь, что ты все меня винишь, а я тебя — мелких ошибок 50 almeno) посылаю Чернецкому.

Одно письмо я нашел здесь — затем ни слова. Что же Тата? Лучшее, что она может сделать, — это ехать а) к Марье Каспаровие дня на два — и потом прямо в Мюльгауз. Но все же раз вперед написать. А когда я напишу об отели — если нужно, телеграфировать.

Засим прощай.

Адрес: Mulhouse — poste restante. (Haut Bhin).

373

355. С. ТХОРЖЕВСКОМУ

23 (II) июня I868 г. Кольмар.

Любезный Тхоржевский.

Пошлите сейчас полную коллекцию — французскую от 1 января — и посылайте следующие по адресу:

Monsieur J. Macé.

Beblenheim (près Colmar).

Haut Rhin.

Жду от вас писем. Я чуть не околел — теперь лучше.

23, вторник.

Пишите. Mulhouse (Haut Rhin), poste restante.

356. H. A. ГЕРЦЕН

24 (I2) июня I868 г. Люцерн.

24 июня. Середа.

Тате.

Очень рад, что все с рук сошло. Жаль, что Hôtel de la Poste-постоянно набит мерзким обществом немецких сидельцев.

Подробности и пр. в другое время. Альзас с виду беден, но интересен — и имеет свой ум и сильное образование.

Я везде был принят превосходно. Брат Шофура играет здесь роль, очень умен, очень образован — и холит меня, как хорошего гостя.

25 или 26 — мы в Мюльгаузе, и там я буду ждать ответа на это письмо. Coup de têtedliii[553] кончен — теперь надобно опять привести в порядок. Ответ на это письмо придет 28 или 29, я его получу в Мюльгаузе. Я готов в Мюльгаузе ждать до S июля и могу выехать тебе навстречу в Базель, если ты думаешь, что границу переезжать трудно (есть ли у тебя паспорт, — обыкновенно не спрашивают, но на случай).

Ты можешь в Женеве остаться еще несколько дней, должна заехать к Марье Каспаровне, и тогда или написать мне-день, train, в котором ты приедешь в Мюльгауз, или день и train, когда ты приедешь в Базель. От Базеля до Мюльгауза час и десять минут.

Может, и мы из Мюльгауза переедем все в Базель, чтоб поездить по Северной Швейцарии, — в этом случае мы встретиться можем в Базеле. Alles ist möglichdliv[554]. Я предоставляю

тебе решенье, но исполненье — себе, и, главное, точность во времени требую огромную. Никакой рассеянности, помехи не принимаю — это все вздор и невниманье — есть почта, есть телеграф.

Хочешь ты приехать в Мюльгауз?

Хочешь в Базель — и чтоб я за тобой приехал?

Или в Базель, когда все мы будем там?

Пиши сейчас.

Прощай.

P. S. Получил от Саши письмецо. Жаль мне его… Вот отдать бы в большой пансион в Бебленгейме Терезину на год — была бы она несколько отшлифована.

357. Н. П. ОГАРЕВУ

24 (12) июня 1868 г. Кольмар.

24 июня. — Colmar (Haut Rhin).

Hôtel des 2 clefs. Середа.

Твою приписку и приписку Таты получил, — что сделано, то сделано, и если Тата не провалилась на Mont Cenis — то сбережется и в Женеве. Хотя все вместе было безмозгло.

Мы едем завтра или послезавтра в Милуз — 25 вечером или 26. — Оттуда я поеду в гости к Шофуру и там стану ждать ваших решений, т. е. в Mulhous’e.

Я Тате писал подробно. Она может ехать, уведомивши сейчас в Милуз, через Берн, где остановится у Рейхель. Я могу ей ехать навстречу в Базель (час и десять минут). Или мы сможем сами через неделю ехать в Базель и ждать ее. Я требую только аракчеевской точности и никаких извинений (кроме таких, о которых телеграфировано или писано) ле принимаю. И мои нервы, наконец, требуют покоя.

К неизменяемости лиц. — Вот что было вчера. Вечером я прихожу в девятом часу с Шофуром (презамечательный человек с огромным образованьем и взглядом). Оставил его в своей комнате — и пошел к Natalie спросить, хочет ли она с ним познакомиться. Нахожу Natalie в транзах и уж совсем раздраженную, — приготовляет горчишник Лизе на шею — от Шофура и руками и ногами. «Да что случилось?»— У Лизы кашель и горло болит. — «Помилуй, час тому назад она была здорова…» — «О нет… нет — она тает, она сонная, она в ослаблении…» Спрашиваю Лизу — которая уж в постели ждет 1нрзб., — Лиза говорит, что она здорова и что она кашляла и делала усилия горлом оттого, что муха ей попала, когда они .гуляли, в рот. Тем не менее горчишник ей привязали. На дру-

375

гой день Natalie советовалась со мной, можно ли Лизу оставлять в этих климатах, etc., etc. А Лиза совершенно здорова и была только вареная в эти ужасные жары.

P. S. Я выздоравливаю. Ошибок мелких ты оставляешь бездну в корректуре. Тхоржевскому скажи, что если Долгоруков в самом деле умирает, я ему грехи отпускаю a la conditiondlv[555] — чтоб он взаправду умер.

358. Н. П. ОГАРЕВУ

Четверг.

Передай записку Тхоржевскому. Писать нечего, многое я здесь изучил — и не раскаиваюсь, что проехал…» миль. Прием все лучше и лучше. Пиши, как сказано, в Mulhouse. Я там жду решений — Таты и всех. Вероятно, оттуда двинем ся в северную часть Швейцарии.

Лиза здорова. Вчера Шофур ее водил в музей и закормил конфетами.

Colmar.

Не хочешь ли и ты Тхоржевскомупоручить—тоже объявить или эквивалентное Долгорукову? Увидишь, что в письме к Тхоржевскому.

Долгоруков должен бы был omni casudlvi[556] что-нибудь сделать для Тхоржевского.

Тате кланяюсь и жду ее ответа на мое вчерашнее письмо.

359. М. МЕЙЗЕНБУГ и О. А. ГЕРЦЕН 27 (15) июня 1868 г. Мюлуз.

27 juin 1868.

Mulhouse (Haut Rhin), Hôtel Romain.

Très chère Arista.

J’ai attendu en vain de vos lettres, enfin Ogareff m’écrit que vous lui avez écrit de Munich et Tata m’envoya, une lettre pour Olga.

Tata est seule à