обтянутых панталонах… Оставшись в нижнем белье, перед отходом ко сну Аполлон Аполлонович укреплял свое тело гимнастикой» [Белый, Петербург, гл. 3: Второе пространство сенатора].

7. Следы «Титаника»

7//1

В зеркальце отразились большой нос и зеленый, как молодая травка, левый ус… Правый ус был того же омерзительного цвета. — Неудачное перекрашивание, обычно в рамках попыток сексуального омоложения и разного рода эротических или матримониальных проектов, — древний мотив. В новелле Сервантеса «Лиценциат Видриера» описаны разные случаи перекраски: у одного «борода от плохой краски стала словно из яшмы: вся разноцветная»; другой, ухаживая за молоденькой девушкой, перекрасил свои седины в черный цвет, но разоблачен. В повести Некрасова «Краска братьев Дирлинг» (1850) щеголь, сватаясь к богатой невесте, красит усы в черный цвет, усы линяют. Одновременно он приволакивается за немочкой, женой красильщика; раздраженный муж с подмастерьем выкрашивают ему лицо несмываемой зеленой краской; женитьба расстраивается. Полиняние крашеных усов и позеленение героя здесь взаимонезависимы. Но часто эти два момента совмещались: крашеные волосы, усы, борода, линяя, зеленеют. В «Истории лейтенанта Ергунова» Тургенева стареющий дамский угодник красит усы персидской фаброй, «которая, впрочем, отливала больше багрянцем и даже зеленью, чем чернотой».

Проблема омолаживания была в 20-е годы весьма животрепещущей — не в последнюю очередь благодаря сенсационным опытам профессора С. А. Воронова по пересадке человеку половых желез обезьяны. В советских иллюстрированных журналах часто можно было видеть фотографии Воронова, его европейских клиник, вилл и питомников обезьян, читать интервью с самим доктором и с омоложенными им пациентами.

Близкая параллель к ДС — в «Собачьем сердце» М. Булгакова (1925), где перекрашивается омолаживаемый пациент профессора Ф. Ф. Преображенского: «На голове у фрукта росли совершенно зеленые волосы… — А почему вы позеленели? — [спросил Преображенский]. Лицо пришельца затуманилось. — Проклятая Жиркость! [она же ТЭЖЭ — трест, выпускавший мыло и парфюмерные изделия]. Вы не можете себе представить, профессор, что эти бездельники подсунули мне вместо краски… Что же мне теперь делать, профессор?… — Хм, обрейтесь наголо» [гл. 2; именно это случается в ДС]. Напомним, что в линии Ипполита Матвеевича будет попытка сексуального обновления — эпизод с Лизой [ДС 18-20]. Перекраску волос и усов, связанную с попыткой возрождения чувств, мы встречаем в «Смерти в Венеции» Т. Манна и в «Возвращенной молодости» М. Зощенко [гл. 29]. Ср. ниже, примечания 8-9.

В своих записках о нелегальном приезде в Россию бывший депутат Государственной Думы В. В. Шульгин рассказывает о собственном неудачном перекрашивании, близком к тому, что приключилось с Воробьяниновым, но без сексуального подтекста. Шульгин попросил киевского парикмахера покрасить ему бороду и усы хной. Тот взялся за работу с готовностью, но, недовольный результатом, предложил клиенту смыть краску. Это удалось лишь наполовину, пишет Шульгин, и в итоге «в маленьком зеркальце я увидел ярко освещенную красно-зеленую бородку». В конечном счете пришлось сбрить и усы, и бороду. «Через несколько мгновений я почувствовал, что моя наружность еще более выиграла в смысле мимикричности. В витринах магазинов я видел явственного партийца. Бритого, в модной фуражке, в высоких сапогах» [Три столицы]. Об этом пассаже из Шульгина напоминает реакция обритого Воробьянинова: «То, что он увидел, ему неожиданно понравилось. На него смотрело искаженное страданиями, но довольно юное лицо актера без ангажемента» [см. ниже, примечание 11].

Книга Шульгина не могла не быть известна соавторам. К ней не раз привлекалось внимание советского читателя [см. фельетон М. Кольцова «Дворянин на родине», Избр. произведения, т. 1; заметку в ТД 03.1927 и др. ].

7//2

Нагнув голову, словно желая забодать зеркальце, несчастный увидел, что радикальный черный цвет… по краям был обсажен тою же травянистой каймой. — Реминисценция из Пушкина? Ср.:

Приятно зреть, как он упрямо,

Склонив бодливые рога,

Невольно в зеркало глядится

И узнавать себя стыдится…

[Евгений Онегин, 6.XXXIII].

7//3

…Бендер… сейчас же сомкнул сонные вежды. — Архаизм, употреблявшийся иронически; ср.: Разомкнулись тяжелые вежды [Саша Черный, Интеллигент]; Да ну же. Вы спите? Откройте вежды [Сельвинский, Пушторг, V.30].

7//4

Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице. — Ср. у М. Слонимского: «[Следователь] Максим нагрянул в номер с агентами… Девять сундуков с чулками стояли тут… А у окна сидел тихий, унылый еврейчик и штемпелевал чулки, ставил фальшивые французские штемпеля на чулках самого настоящего одесского производства» [Средний проспект].

Малая Арнаутская улица — район еврейских ремесленников; до революции один из самых грязных, бедных и в то же время самых оживленных и колоритных районов в Одессе. В. Катаев вспоминает:

«Попадая на эту улицу, мы сразу погружались в мир еврейской нищеты со всеми ее сумбурными красками и приторными запахами… В галерею выходило множество окон и дверей, большей частью распахнутых, и там во тьме гнездились целые семейства евреев — ремесленников, портных, сапожников, модисток, жестянщиков, лудильщиков, — так что из каждой двери неслись звуки молотков, лязганье громадных портновских ножниц, треск раздираемого коленкора, визг немазаных ножных швейных машин и резкие кухонные запахи, смешанные с чадом множества керосинок „Грец“ с их слюдяными окошечками… Все это внушало мне в одно и то же время и отвращение и мучительную жалость к бедным людям, принужденным жить так скученно и некрасиво среди биндюгов, двухколесных тачек с задранными ручками, лавочек, где продавался вонючий керосин — петроль, — сливовое повидло в бочках, древесный уголь… и ржавые селедки в кадочках, и маслины, и брынза в стеклянных банках с мутно-молочной водой и желтыми соцветиями укропа, и халва, похожая на глыбы оконной замазки… [Я ждал, когда] мы с мамой, наконец, пойдем домой, подальше от этого грустного, несправедливого, ужасного мира Малой Арнаутской улицы» [Разбитая жизнь; описание улицы см. также в: Катаев, Зимний ветер, Собр. соч., т. 6: 113].

7//5

Куда вы теперь пойдете с этой зеленой «липой»? — Тройной каламбур: «липа» — зелень (дерево), «липа» — фальшь, фальшивый документ, слово из блатного жаргона [см. ЗТ 29//13], и «Липа» — прозвище провизора, продавшего Ипполиту Матвеевичу красильное средство [см. ДС 4//7]. «Сейчас в моде наценка, липовый» [Смирнов-Кутаческий, Язык и стиль современной газеты, 15]. Ср. каламбур «липовый мед» [Настоящий или липовый? ТД10.1927, 96] или ильфовский комментарий к домику Лермонтова в Пятигорске: «Домик липовый, но чудесный» [ИЗК,57; запись за июнь 1927].

7//6

— Выдайте рубль герою труда, — предложил Остап… — Звание «героя труда» было установлено ЦИКом и Совнаркомом СССР 27 июля 1927 [БСЭ, 3-е изд., т. 6], т. е. несколько позже, чем происходит данный разговор в ДС (весна 1927). Но выражение «герой труда» употреблялось и до официального введения звания. См., например, рассказ М. Булгакова «День нашей жизни», фельетон М. Зощенко «Герой труда» или фельетон соавторов «Неуловимый герой труда». [Накануне 02.09.23 и Ранняя неизданная проза; Бу 22.1925; См 20.1927 и Ильф, Петров, Необыкновенные истории…, 98].

7//7

Подожди, отец, не уходи, дельце есть. — Стилизация старой речи, ср.: «Спешное дельце есть, ваше степенство» [Мельников-Печерский, В лесах, II.3.7]. «Есть маленькое дельце» [Л. Толстой, Хаджи-Мурат, гл. 24]. «В Покровское заехать нужно. Дельце есть» [Маркелов, На берегу Москва-реки, 53]. «Мне, извиняюсь, на рандеву нужно. Дельце маленькое» [Эренбург, В Проточном переулке, гл. 2].

7//8

Таких усов, должно быть, нет даже у Аристида Бриана… — А. Бриан (1862-1932) — видная фигура европейской политики в 10-е и 20-е гг., министр иностранных дел Франции. «Старый, обрюзглый и не очень серьезный на вид, с густой шевелюрой длинных, актерски уложенных волос. Весь вид благодушный, потертый, слегка лоснящийся, как у старых биллиардистов, вечных карточных игроков» [М. Кольцов, 18 городов, 89].

7//9

…Технический директор достал из кармана пожелтевшуо бритву «Жиллет»… — Бритвы «Жиллет» появились в России около 1906 [см. В. Набоков, Другие берега, VIII.2]. Ср. у О. Мандельштама: «Пластиночка бритвы жиллет с чуть зазубренным косеньким краем всегда казалась мне одним из благороднейших изделий стальной промышленности. Хорошая бритва жиллет режет как трава-осока, гнется, а не ломается в руке — не то визитная карточка марсианина, не то записка от корректного черта с просверленной дырочкой в середине» [Четвертая проза, гл. 6].

Бритье усов и бороды — знак разрыва с прежним статусом и образом жизни (см. параллель в линии о. Федора, ДС 3//6). Оно может — подобно перекраске волос [см. выше, примечание 1] — знаменовать также биологическое перерождение, омолаживание, сексуальное обновление. Так, сбривает бороду восьмидесятилетний профессор Фауст, которому договор с дьяволом возвращает молодость, в повести П. Мак-Орлана «Ночная Маргарита» (русский перевод 1927)1. В советской литературе этот символический акт отмечается неоднократно. Немолодой бухгалтер жертвует своей прекрасной бородой, намереваясь сменить жену [Л. Лесная, Борода главбуха, КП 01.1928]. В «Возвращенной молодости» М. Зощенко (1933) профессор Волосатое, пускаясь в амурные приключения, подстригает свои длинные усы, а оставшиеся «маленькие полоски» красит в коричневый цвет. В линии Воробьянинова перекрашивание и бритье также соединяются, но иным путем — второе следует за неудачей первого [см. выше, примечание 1]. При этом в его случае налицо оба плана перерождения, социальный и эротический (хотя до романа с Лизой еще далеко).

«Не забудьте записать на мой дебет два рубля за бритье и стрижку», — говорит Остап Ипполиту Матвеевичу, и тот платит ему «долг» в последней главе романа, также с помощью бритвы: один из примеров перекличек, рифм, симметрий и композиционных колец в ДС/ЗТ [см. ЗТ 1//32, сноска 2].

7//10

Теперь вы похожи на Боборыкина, известного автора-куплетиста. — Петр Дмитриевич Боборыкин (1836-1921) — плодовитый писатель, автор романов, повестей, пьес, мемуаров. Неясно, почему он назван «автором-куплетистом» (т. е. эстрадным сатириком, исполняющим номера собственного сочинения); деятельность Боборыкина не дает для этого оснований. Возможно, это лишь форма насмешки над маститым беллетристом, чьи вещи в 1927 еще читались2 (ср. подшучивание над другими безнадежно устаревшими, но читаемыми обывателем авторами, как Салиас в ДС 4 или Шпильгаген в ДС 34). Причудливые именования — специальность Бендера [см. об этом ДС 34//5].

Сравнение обритого Ипполита Матвеевича с Боборыкиным имеет в виду характерную примету внешности писателя — голый череп. Он был знаком читателям ДС — и по памяти, и по фотографии в собрании сочинений, продававшемся в 20-е гг. среди других уцененных книг, — и служил своего рода эталоном, как это видно, например, из режиссерских указаний В. Э. Мейерхольда актерам в «Ревизоре»: «Лысый, как биллиардный шар… Лысый, но лысина comme il faut. Таким был Боборыкин. Красивая, хорошо полированная поверхность — люстры отражаются» [Мейерхольд, Статьи…, т. 2:121]. Та же черта Боборыкина отмечена в стихотворении Вл. Соловьева «Поправка» и в «Крещеном китайце» А. Белого («и нальется, и бьется багровыми жилами череп» [90]). Воробьянинов имеет и другие черты сходства с Боборыкиным: усы и пенсне. Вероятно, респектабельный старорежимный облик писателя послужил одной из моделей для героя ДС. Другим «великим