понимать те рассуждения о нем, которые ведутся устно – на собраниях, и письменно – в газетах, журналах и книгах. По общему правилу, в обсуждении законопроекта могут участвовать только члены законодательных палат. Это обсуждение ведется в строго установленном порядке, сначала в особых комиссиях, в которых нередко выслушиваются посторонние палате, но сведущие люди, а потом в общем собрании законодательной палаты, под руководством председателя и нередко в присутствии министров, делающих свои сообщения. Обсуждение делится на две основные стадии: сначала следует обмен мнений, в котором выясняется потребность в новом законе, его целесообразность и его словесная формулировка; потом происходит голосование законопроекта, в результате которого выясняется, сколько членов палаты стоит за превращение этого законопроекта в закон и сколько высказывается против. Законопроект, за который высказалось большинство голосов, считается принятым или одобренным этою палатою; в противном случае он считается отклоненным ею. В тех государствах, где законодательные права принадлежат двум палатам,[51] законопроект переходит из «нижней» палаты в «верхнюю» и там рассматривается в том же порядке. Обсуждение считается законченным тогда, когда законопроект подвергся голосованию в обеих палатах; причем, если хотя бы одна из палат высказалась за отклонение и между нею и другою палатою не удалось достигнуть соглашения, то законопроект считается совсем отклоненным и дальнейшего движения не получает; если же он принят обеими палатами, то он считается «принятым» законопроектом и получает дальнейшее движение.
Это движение состоит в том, что законопроект восходит к главе государства (к монарху или президенту республики) на утверждение (санкция законопроекта). Ни один законопроект, если он не одобрен палатами, не может быть представлен на утверждение главе государства; в этом основная черта конституционного строя. Зато ни один законопроект не может стать законом без его утверждения; в этом основное право главы государства. Это означает, что глава государства имеет полномочие утвердить или не утвердить одобренный палатами законопроект. Право неутверждения называется правом «veto» (воспрещаю). Это полномочие имеет два вида: во всех монархиях (кроме Норвегии) монарх неутверждением своим может положить конец законопроекту, и он не становится законом (veto резолютивное); в республиках же (и в Норвегии) неутвержденный законопроект возвращается в палаты для нового обсуждения, и если палаты настаивают на своем решении, то глава государства обязан уступить.[52]
Утвержденный законопроект есть уже новый закон. Однако он начинает применяться и создавать для подданных новые полномочия, обязанности и запретности лишь после обнародования. По общему правилу, нередко устанавливаемому и в законах, никто не имеет права отговариваться неведением обнародованного закона. Поэтому каждый закон до тех пор не получает силу обязательности, пока органам государства и подданным не будет дана возможность с ним ознакомиться. Для этого текст закона печатается (публикация, в России – первым департаментом Сената) и рассылается по почте государственным органам. В России закон становится обязательным к применению с того момента, как почта вручает органу официальное издание с текстом закона. Таковы этапы, через которые обязательно проходит каждый закон.
Правительственное распоряжение подобно закону в том отношении, что оно создается и издается органом государственной власти; оно отличается от закона тем, что исходит не от законодательствующего, а от правящего и применяющего органа. Именно поэтому оно всегда остается подчиненным закону. Правительственное распоряжение может быть издано только лицом, имеющим соответствующее публично-правовое полномочие, и притом только в пределах этого полномочия: оно может повелевать только низшим органам и тем гражданам, которые подчинены распоряжающемуся органу. Далее правительственное распоряжение должно согласоваться с действующими законами; оно не может ни противоречить им, ни отменять, ни изменять их, но только истолковывать и дополнять их, а также создавать на основании их правовые правила для отношений, непредусмотренных в законах.
Правительственное распоряжение не может быть заменено законом потому, что правительству в его «свободной» и «применяющей» деятельности необходимо иметь более быстроосуществимый, более подвижной и гибкий способ повелевать от лица государства; а между тем закон совершает свой путь долго и медленно, устанавливает только общие правила, не входя в детали и не заботясь о приспособлении отвлеченного правила к частным явлениям жизни. Именно поэтому конституционный строй некоторых государств предоставляет главе государства особое полномочие издавать в случае крайней надобности, и притом во время перерыва в деятельности законодательных палат, так называемые «чрезвычайные указы», т. е. верховные правительственные распоряжения, временно заменяющие закон; такой указ должен быть, однако, внесен в законодательные палаты в виде законопроекта, и притом в самый непродолжительный срок; он теряет свою силу, если не будет внесен в этот срок, или если палаты отвергнут этот законопроект.[53]
Юридический обычай отличается от закона и от правительственного распоряжения тем, что он не придумывается и не создается государственными органами, а только облекается ими в слова, признается и применяется; он подобен административному распоряжению в своей подзаконности: юридический обычай (или, как его еще называют, обычное право) не может ни противоречить закону, ни отменять его, ни изменять, но только восполнять его, поскольку это вообще допущено законами данной страны. Юридический обычай возникает вследствие того, что законы не в состоянии предусмотреть всех отношений и подчинить их своим велениям; людям часто приходится разбираться самим в своих отношениях и спорах, решать помимо суда и закона, кто прав и кто неправ, чтò справедливо и чтò «неправильно», и действовать согласно своему «полюбовному» или «третейскому» решению. И вот, постепенно в сознании людей возникает уверенность, что «следует», или «полагается», или «правильно» такое-то решение, а не иное. Однако это еще не юридический обычай, а бытовое обыкновение, условно заменяющее правовую норму (суррогат права). Юридический обычай возникает в тот момент, когда орган государства (напр., судья), применяя право, убеждается, что, во-первых, спорное отношение не предусмотрено законом, что, во-вторых, по свидетельству сведущих граждан, это отношение обыкновенно разрешается и уже много раз разрешалось по такому-то, чаще всего устно сообщаемому правилу, и что, в-третьих, это правило не стоит в противоречии с действующими законами; убедившись во всем этом, судья облекает это правило в слова и признает его; с этого момента юридический обычай становится правовою нормою и применяется к разрешению всех подобных споров. Отсюда уже ясно, что не всякий бытовой обычай может получить значение правовой нормы. В России выработка обычного права допускается только в жизни крестьян и некоторых инородцев.
Понятно, какое великое значение имеют писаные законы в жизни народа и как важно сделать их общедоступными, облегчить каждому желающему ознакомление с ними. Из года в год, иногда из века в век накапливаются законы в каждом государстве и каждый закон наверное переживает своего составителя. Отсюда возникает потребность не только в собрании всех действующих законов и расположении их в стройном порядке (такая обработка законов называется инкорпорацией; примером ее является русский Свод Законов), но и в пересмотре накопившихся законов с тем, чтобы устранить случайные внутренние противоречия, восполнить пробелы, исключить одни нормы как устаревшие и изложить другие с большею ясностью (такая обработка законов представляет из себя в сущности новый законодательный акт и называется кодификацией; примером ее являются Судебные Уставы императора Александра II и Уголовное Уложение 1903 г.). Понятно, что в инкорпорировании и кодифицировании наравне с законом нуждаются и правительственные распоряжения и юридические обычаи.
§ 21. ДЕЛЕНИЕ НАУК О ПРАВЕ
Если каждый из нас окинет внимательным взором всю свою жизнь, то он убедится, что жить в обществе людей значит непрерывно стоять во множестве отношений со множеством людей. Не все эти отношения имеют правовое значение и не все влекут за собой правовые последствия, хотя все они имеют отношение к добру и злу, совести и морали. Науки о праве исследуют только те отношения, которые предусмотрены и признаны правовыми нормами. Наука, описывающая все действительные отношения людей и исследующая их причины и последствия, называется социологией; социология, занимающаяся исследованием не всех реальных человеческих отношений, но одних правоотношений, будет социологическим правоведением; если же научное исследование описывает возникновение и развитие человеческих правоотношений не в общем типическом виде, а по отдельным эпохам и странам, то оно будет отнесено к истории права.
Однако к тем же правоотношениям можно подойти не с точки зрения причины и следствия, но с точки зрения их целесообразности. Такое исследование должно установить и доказать единую, высшую цель, осуществляемую правом и правовыми союзами людей, и вслед за тем подыскать верные средства, ведущие к осуществлению этой цели; оно рассмотрит каждое правовое явление и каждую правовую норму с точки зрения их практической годности и негодности и даст указание и советы мудрому правителю. Такое исследование должно называться политикой права.
Но помимо этого необходимо исследовать самостоятельно и нормы права, которые всегда предусматривают некоторые возможные правоотношения, кому-то что-то предписывают, определяют полномочия, обязанности и запретности некоторых могущих оказаться в действительности субъектов права и объявляют некоторый порядок как должный. Понятно, что этот должный и возможный правопорядок не совпадает с действительным, осуществляющимся строем правоотношений: люди часто не пользуются в действительности своими полномочиями или же превышают их; не выполняют своих обязанностей или выполняют больше, чем предписано; не совершают предусмотренных преступлений или создают новые непредвиденные отношения, требующие правовой защиты. Поэтому следует всегда отличать действительный, реальный правопорядок, осуществленный в жизни людей, все время развивающийся и меняющийся, – от должного и возможного правопорядка, описанного в правовых нормах. Изучение последнего создает так называемую нормативную науку о праве.
Наконец, важно иметь в виду, что изучать социологически, исторически, политически и нормативно можно самые различные правоотношения, как публично-правовые, так и частно-правовые. Науки о праве делятся не только по той точке зрения, с которой ведется изучение (по методу), но и по характеру осуществившихся (или только предусмотренных) правоотношений (т. е. по свойствам изучаемого предмета). Эти два деления суть как бы горизонтальное и вертикальное, скрещивающиеся между собою.
Согласно основному делению правоотношений на публичные и частные (признак деления: в публичном правоотношении одна из сторон есть союз, уполномоченный властвовать над другою стороной, см. § 15), все право распадается на право публичное и частное. Изучение публичных правоотношений дает науку публичного права, изучение частных правоотношений дает науку частного права. В свою очередь, в науку публичного права входят следующие подчиненные науки: наука церковного права (изучает правоотношения между властвующим церковным союзом и его членами), наука государственного права (изучает те основные правоотношения между властвующим государственным союзом и его членами, которые слагают государственное устройство), наука административного права (изучает те правоотношения между правительственной властью и гражданами, которые возникают в процессе управления), наука финансового права (изучает правоотношения, возникающие между государством, властно собирающим налоги и ведущим свое хозяйство, и гражданами, а также третьими лицами, ссужающими деньги государственной казне), наука уголовного права (изучает правоотношения между государством и теми гражданами, которые совершают наказуемые правонарушения) и наука судебного права (изучает
