к тому, ЧТО оно не просто
1 79
Чего мы не знаем о ценностях
является какой-то вещью, а именно «благом}) в понимания Шелера.
Эrи момеlпы индивидуальны, и у них возможны только определешше
эквивалеlпы в идеях или в идеальных качеcrвах, но как cyzцноcrи [istnosc]
они от них таюке отличаются, как отличается некая конкретная
квадраnюсгь данной вещи от геометрической <<ИДеи}) квадрата или же от идеальноro качеcrва <<КВадраrnости}). Говоря, что этот комплекс мо­ ментов, благодаря которому определенная вещь ecrь <<благо», является комплексом индивидуальных моментов, я еще вовсе не утверждаю, что эти момеlпы BcerAa являются или должны быть реальными, или же только MOryт ПОЯВЛЯТЬСЯ В реальных предметах. Moryт ведь быть эстетические ценноcrи, какие выступают в эстетических предметах, которые в целом не являются реальными (являются интенциональны­ ми созданиями отдельных сознательноc11Iых операций; так называе­ мых эстетических переживаний), и даже там, rAe они выступают как цeннocrь определенноro реальнqro предмета (определенной вещи или человека, либо человеческоro поступка), сами они не обязательно являются благодаря этому реальными. На этом именно основана про­ блематика, касающаяся способа сущеcrвования ценностей, и нельзя утверждать априори, что если цeннocrь является ценносгью чеro-то реального, то и сама должна быть реальной, или же если является ценносгью определенноro, чисто интенциональноro предмета, то и сама она тоже должна быть чисто интенциональноЙ. Сущеcrвенным на данный момент является только то, что, ставя так вопрос, я не имею в виду никакие идеальные предметы или идеи, но только то, что индив дейcrвенно выступает как особая детерминация определенноro идуальноro предмета, само индивидуально и, выступая так в особой связи с этим предметом, привоАИТ к тому, ЧТО он ecrь «благо» в понимании Шелера. Можно, однако, бросить упрек, что вопрос о способе сущеcrво­ вания ценностей сформулирован слишком общо, ибо предполагает, что таким же образом сущеcrвуют все ценноcrи, независимо от их рода. А между тем весьма правдоподобно, что, к примеру, моральные ценноcrи (определенных поступков или определенных личностей) сущеcrвуют или MOryт сущеcrвовать не так, как эстетические или худо- 1 80 Чего мы не знаем о ценностях жеcrвеШlЫе ценности, и совсем не так, как ценности полезностности [uzytecznosciowe]. Это предположение напрашивается потому, что моральные ценности присущи реальным личностям и их реальному поведению, тогда как эстетические ценности присущи эстетическим предметам, которые являются интенциональными созданиями. Но, к примеру, устройcrво хорошо сконструировано и с присущей ему целью является полезным, а одновременно, как кажется, является и реальным предметом. Значит, может показаться, что его ценность полезности сущеcrвует таким же образом, как и моральные ценно­ сти. Однако точно так же и эстетическая ценность определенного эстетического предмета, как и ценность полезности определенного устройства, присущая своему носителю, обусловлены не так, как моральная ценность. Именно у них обеих в основе их бытия есть за пределами свойcrв своего носителя еще и некий другой предмет, в первом случае - субъект, воспринимающий на эстетической основе определенное произведение искусcrва, во втором же - вещь, на ко­ торую мы в первую очередь воздейcrвуем данным устроЙcrвом. От­ сюда кажется, что обоснование этих ценностей в предмете, которому они присущи, как-то открыто более, чем в случае, когда ценность за основу своего сущеcrвования принимает исключительно предмет, которому это присуще. Представляется, стало быть, что их способ сущеcrвования не такой, как моральных ценностей. Как ВИДНО, мы тут принимаем во внимание два разных типа воззре­ ния, пьпаясь осознать способ сущеcrвования ценностей. Первый из них -это способ сущеcrвования носителя ценности, второй -спо­ соб, в котором ценность обоснована в предмете, которому присуща. При этом в первом случае подразумевается утверждение, что ценность сущеcrвует тем же способом, что и ее носитель: если он реальный, то и она реальная, если он нереальный, то и она тоже нереальная. Тогда как во втором подразумеваемым представляется утверждение, что ослабление связи между носителем ценности и ценностью вле­ чет за собой, если можно так выразиться, как бы ослабление способа сущеcrвования ценности. Кажется, эта предпосылка находится, о чем я уже говорил, вне аргумента, выступающего против признания 181 Чего мы не знаем о ценностях существования ценностей, если они оказываются <<релятивными», а знаЧJП, более или менее обусловленными в своем существовании неким фактором, который отличается от носителя ценности. Но являются ли оба эти утверждения правильньrми, и не приведет ли к противоречию одновременное применение двух утверждений в решении способа существования ценности? Из первоro будет следовать, что, например, реальному предмету MOryт быть присущи ИСКЛЮЧJПельно ценности реальные и что если они ему действительно присущи, в таком случае в отношении их способа существования истиной является всё то, что является истиной вообще в отношении всех реальных предметов. Так вот, по крайней мере на первый взгляд представляется, что один и тот же реальный предмет, например определенный человек, является красивым муж­ чиной (т.е. ему присуща определенная эстетическая ценность), что он является красивым и морально ценностным человеком, является, наконец, так сказать, «хорошим ощом», что знаЧJП -умеет целена­ правленно вести себя со своими детьми, является, следовательно, как отец полезным членом своей семьи. Если мы согласимся с тем, что эстетические ценности, некоторым образом нормально присущие эстетическим (нереальным) предметам, не MOryт существовать ре­ ально, то тогда мы должны отказать данному человеку в том, ЧТО он владеет цеlШОСТЬЮ красоты. То же самое надо сказать О еro цеlШОСТИ быть <<полезным» членом своей семьи, которая, будучи обусловленной не только им самим, но и членами еro семьи, на которых направлен еro стиль поведения, будет не так реальна, как то, ЧТО он является морально ценностным человеком. В соответствии с приведенньrм принципом следовало бы в таком случае отказать в этой ценности данному человеку. Выявляются, однако, еще и другие сложности в принятии приве­ денного утверждения о способе существования ценностей. А именно все реальные предметы существуют во времени: они являются или предметами, длящимися во времени, или минутными событиями, или, наконец, процессами, становящимися во времени. Можно ли сказать о какой-либо ценности, присущей реальному предмету, что 1 82 Чего мы не знаем о ценностях она - или событие, или предмет, ДЛЯlЦИЙСЯ во времени, ИЛИ, на­ конец, определенньrй процесс? Наверное, можно согласиться с тем, что ценноcrи начинают принадлежать определенному предмery, и поэтому происходит определенное событие: возникновение данной ценноcrи или начало ее принадлежноcrи чему-то. Согласимся с тем, что человек в течение своей жизни набирает определенньrе ценноcrи посредством тоro, что, скажем, учится определенной правильноcrи, что -как roворится - в сопротивлении жизни <<вырабатывется» еro морально устойчивый характер и Т.П. мы тогда могли бы сказать, что существует процесс реализации определенньrx ценностей. Нельзя, пожалуй, согласиться с тем, что если кто-то является <<Красивым» или «бескорыстным», или <<ТаКИМ смелым, что способен на геройство» и Т.П., ТО ЭТО - определенньrе события или определенньrе процесcьr, реально ПРОИСХОДЯlЦИе в мире или в данном человеке. Но можно ли сказать, что эти ценноcrи характера данноro человека являются пред­ метами, ДЛЯlЦИМИСЯ во времени, Т.е. так, как сам человек или какая­ либо вещь, изменяются во времени, обретают в нынешнем особую аюуальность существования, а потом ОТХОДЯТ в прошлое? Выше мы заметили, что ценноcrи БЫ'IИЙНО несамостоятельны в отношении к тому, чеro ценностями являются, Т.е. к своим носителям, а также что Бытийнo производны ОТ свойств своеro носителя или си­ стемы свойств нескольких предметов (например, устройства и вещи, к которой оно относится, пищи и животноro и т.п.). С ЭТОЙ точки зрения, следовательно, они отличаются от предметов, ДЛЯЩИХСЯ во времени (в особенноcrи от вещей или людей). эти различия, однако, сами по себе еще не влекут за собой тоro, что их способ существо­ вания должен бьrть не такой, как их носителя, а значит, что, напри­ мер, блaroдаря этому они не могут бьrть реальными. Ибо и реальные вещи Бытийнo производны ОТ других вещей, из которых возникли. И есть в этих реальных предметах множество их несамостоятельных моментов, например всякое из свойств такоro предмета, которым вследствие их бытийной несамостоятельноcrи нельзя отказать в реальноcrи существования. И ценностям тоже с этой точки зрения мы не можем отказать в реальноcrи существования, поскольку, по 1 83 Чего мы не знаем о ценностях крайней мере за некоторыми из них, мы вынуж.дены признаTh этот способ существования. Обойдем молчанием пока те эсгетические ценности, за «реаль­ HOCTh» которых, может быть, не все готовы сражаThСЯ, потому что это обсгоятельство - то, что они выступают на основе определенных нереальных предметов -шрает как-то существеШI)'Ю роль. Хотелось бы, может быть, подтверАИ1Ъ хотя бы то, что ценноCTh определенно­ го предмета не может существоваTh, если можно так сказаTh, «более мощным» образом, чем существует сам этот предмет. Но вмесге с тем проблема возможной нереальности существования эсгетических ценносгей не предсгавляется чем-то таким, с чем, с точки зрения важности этих ценносгей и их роли в жизни человека, трудно бьrло бы согласИThСЯ. Однако проблема способа существования ценно­ сгей - как моральных, так и полезных - предсгавляется гораздо более значительной, и ее трудно бьrло бы прИНЯTh с разных точек зрения, если бы понадобилось их способ существования сравниваTh со способом существования эсгетических ценносгеЙ. Хотелось бы их существование как-то приблизИTh к действительности человека resp. той действительности, в которой человек совершает свои поcryпки. Предсгавляется, нельзя стремиться к тому, чтобы признаTh моральные ценности чем-то таким, что находится вне времени, как те или иные идеальные предметы или идеи. Но несомненным предсгавляется, что моральная ценноCTh определенного поступка (например, отказаThСЯ от некоего блага ради другого человека, пожертвоваTh своей жизнью ради защиты другого человека или определенного идеала культуры сгупка и Т.П.) возникает в минуту совершения этого индивидуального по­ . И человек, совершивший этот поступок, получает по засл yraм только в том случае, если его поступок не бьrл просго механической рефлексией организма. Так же, пожалуй, как нельзя отрицаTh, что разного рода ценности, которые <<репрезентирует» определенный человек благодаря своему нравственному характеру, благодаря таланту и правильности, которой наделен, благодаря знаниям, опыту и Т.П. - как-то с его смерThЮ или в результате внутреннего надлома (ибо даже сильные и благородные ЛЮДИ в определенных условиях подвержены 1 84 Чего мы не знаем о ценностях внутреннему надлому) оказываются уничтожеlшыми' ликвидируются из бытия, хоть и <<Числятся» за ним и после его смерти. Изъять из времени невозможно также ценности полезности и разного рода значимости. Все эти так называемые завоевания техники, основанные на строительстве того или иного устройства, заключаю­ щие в себе новейшие уточнения, способствуют «реализации» новых ценностей полезности, иногда обоюдоострых, т.е. приносящих с собой как положительную, так и отрицательную пользу и вред. Обо всех этих «пользе» и «вреде» следуf:Я говорить, ибо они возникают в момент реализации соответствующих устройств и оказываются одно­ временно разрушенными посредством уничтожения этих устройств или хотя бы посредством того, что их невозможно применить. Когда данное устройство «портится», утрачивается ценность. Когда его сооружение оказывается «усовершенствованным», пусть только за счет длительной сохранности материала, из которого сделано устройство данного типа, его ценность полезностности, caeteris paribus*, возрас­ тает: точнее говоря, новая ценность оказывается реализованной. эти факты, кажется, трудно оспорить. Но трудность порождает вопрос: а какое отношение ко времени и к действительному предмету, на котором данная ценность как-то базируется, следует приnисывать моральной ценности или ценности полезностности в период между ее «реализацией» и уничтожением? Следует ли им приписывать переменчивость и преходящность во времени как всему, что реаль­ но, или же согласиться с тем, что они как-то поднимаются над этой необходимостной во времени переменой в способе существования? Изменяется ли ценность поступка точно так же, как поступок, кото­ рый совершается, а после совершения его уже больше не существует? или же она продолжает быть, оставаясь и после совершения самого поступка? Не есть ли это вообще ложный путь вопрошания, который необоснованно приnисывает ценностям, что к ним можно применять те же критерии, что свойственны реальным временным предметам, в частности ДАЯЩИМСЯ во времени, тогда как ценности