рассудил он, захотят
вернуть тело, и, если они попытаются сделать это, их схватят.
Но уцелевший брат был умен. Он достал несколько бурдюков с вином,
навьючил их на осла и подстроил так, что они свалились на дорогу неподалеку
от стражников. Стражники забрали бурдюки и выпили отравленное вино. Когда
они опьянели, брат похитил тело, чтобы похоронить его.
Сейид утверждает, что этот рассказ поясняет, что события соответствуют
умственной деятельности. Сокровище символизирует знания, накопленные
людьми, фараон — это порочная склонность ума мешать людям учиться тому, что
полезно для них. Отец — человек, знающий, как получить знание, а два его
сына — два состояния ума. Первый брат представляет безрассудную, но
обладающую богатым воображением функцию, второй символизирует выживающий,
активный принцип, который столь же изобретателен.
«Таким образом, так же как и любым другим, — продолжает имам Али Шах,
— служение человечеству продолжается. Обратите особое внимание, что процесс
обучения происходит необычным способом.»
«Этой истории не обязательно быть нереальной, чтобы быть важной для
иллюстрации обучения.»
Ардабили
НА ВОПРОС, почему он никогда никого ни за что не благодарит, Ардабили
ответил:
«Вы вряд ли этому поверите, но если я буду благодарить людей, они
почувствуют себя удовлетворенными, а это равнозначно тому, что им заплатили
или вознаградили за усилие. Если же их не благодарить, все еще остается
возможность, что когда-нибудь они будут вознаграждены за услуги — и такая
награда может быть намного полезнее для них. Она, например, может придти в
то время, когда они действительно будут в ней нуждаться.»
Внутреннее и внешнее знание
В УСТНО передаваемом учении Самарканди приводится следующий важный
Внешний ученый учится либо для себя, либо потому, что хочет быть
увиденным, услышанным или одобренным.
Внутренний мудрец учится ради знания, не ради себя.
Когда внутренний мудрец достиг знания, он может начать работать или
Если он учитель, его единственной заботой будет вверять знание тем,
кто действительно может извлечь из него пользу, не тем, кто попытается
использовать его для собственного украшения, для того, чтобы произвести
впечатление на других, или чтобы чувствовать себя важной персоной.
К несчастью, хотя истинный внутренний ученый легко может определить,
какие люди желают знания по неподобающим причинам, он не в силах обратить
их внимание на самих себя, так как их nafs-i-ammara (личина,
обусловленность) отрицает роль знания столь энергично, что препятствует
получению истинного знания, если оно может быть получено.
Когда приходит истинное знание, личина стирается. Стоит ли удивляться,
что она сражается так упорно?
Именно поэтому Мудрые предписывают смирение.
Один ЧЕЛОВЕК нашел тайного учителя Кхидра, работавшего перевозчиком.
Кхидр прочитал его мысли и сказал:
«Если бы я обращался к людям на улице и говорил им, что делать, они бы
подумали, что я сумасшедший или поступаю так в своих интересах, и не стали
бы ничего делать. Если бы я принял вид ученого или богатого человека и
советовал им, они бы не слушались или же просто старались угодить мне,
вместо того, чтобы стараться угодить тому, что я представляю. Но если я
смешиваюсь с толпой и говорю слово здесь, слово там, некоторые услышат,
подобно тому, как вы распознали меня, а тысячи других нет.»
Утренняя торговля
ОДНАЖДЫ утром Бахауддин Накшбанди пришел на великий Бухарский базар с
длинным шестом в руках. Он начал кричать хриплым голосом, пока не собралась
толпа, пораженная подобным поведением человека такой репутации и
достоинства.
Когда собрались сотни людей, недоумевающих, что им думать или делать,
Бахауддин поднял свой шест и принялся переворачивать лотки с товаром, и
скоро он был окружен грудами овощей и фруктов.
Эмир Бухары послал нарочного к дому Бахауддина, прося его немедленно
явиться во дворец и объяснить свое поведение.
Бахауддин ответил:
«Прикажите собрать законоведов, старших придворных, министров,
военачальников и знатнейших купцов города!»
Эмир и его советники решили, что Бахауддин сошел с ума. Решив потакать
его причудам до тех пор, пока они не смогут спровадить его в Обитель
Здоровья, послали за людьми, названными Бахауддином.
Когда все собрались, Бахауддин вошел в зал приемов.
«Нет сомнения, — сказал Эмир, — что Вы, Высокочтимый Бахауддин,
понимаете, почему вы здесь. Вы знаете также, почему здесь присутствуют все
остальные. Поэтому, пожалуйста, скажите нам все, что вы должны сказать.»
Бахауддин ответил:
«О, Высочайшие Врата Мудрости! Каждому известно, что поведение
человека берется за показатель его ценности. Это достигло у нас такой
степени, что для того, чтобы человека приветствовали и одобряли, он должен
всего лишь вести себя определенным образом, независимо от того, каково его
внутреннее состояние. И наоборот, если человек просто делает что-либо,
считающееся порицаемым, он сам становится порицаемым.
Правитель сказал: «Мы все еще не понимаем, чему вы пытаетесь нас
научить».
Бахауддин сказал: «Каждый день, каждый час, в каждом человеке
присутствуют мысли и несоответствия, которые, если дать им выход, проявят
себя действиями столь же пагубными, как и мои действия на базаре. Мое
учение состоит в том, что эти мысли и несовершенства, из-за недостаточного
их понимания, так же вредят и задерживают развитие общества и человека, как
если бы он вел себя разнузданно — и даже более».
«Каково же решение проблемы?» — спросил правитель.
«Решение, — ответил Бахауддин, — это осознать, что люди должны быть
улучшены внутренне, а не просто сдерживаться обычаем от проявления их
грубости и разрушительности и поощряться за непроявление их.»
Летописец сообщает, что все во дворце были настолько поражены этим
замечательным наставлением, что было объявлено трехдневное народное
торжество, чтобы люди могли отпраздновать получение этой мудрости.
Мох
ГРУППА старших учеников Бахауддина, побывавших в Персии, вернулась для
того, чтобы сидеть у ног Мастера. Как только они собрались, Бахауддин
приказал им слушать истории и декламацию отрывков, которые читал самый юный
из последователей.
Кто-то выразил удивление этим. Мастер сказал: «Если вы пройдете вон по
той тропинке полдня, вы придете к прекрасному покинутому строению. Вы
увидите, что одна сторона огромного купола покрыта мхом. Если вы войдете
внутрь, вы обнаружите, что часть драгоценных изразцов сколота и валяется на
полу. Нет сомнения в ценности и достоинствах этого строения. Однако,
определенные воздействия людей и природы привели к потери совершенства. Так
же и со старшими учениками.»
Бахауддин и ученый
ОДНАЖДЫ известный ученый посетил Бахауддина Накшбанди.
Все ученики ожидали, что Муршид примет участие в дискуссии с ученым и
опровергнет его доводы подобно тому, как он поступал с другими схоластами в
течение многих лет.
Однако, когда ученый был принят в кругу Бахауддина, Муршид выказал ему
уважение, а вопросы человеческой мысли и божественных мистерий не
упоминались вовсе.
Когда ученый покинул собрание, кто-то заметил: «Как странно, что
человек слов не пытался вовлечь Мауляну в обсуждение. Несмотря на то, что
все, кого мы видели здесь ранее, знают, что их аргументы опровергаются,
никто не смог удержаться от искушения — он оказался единственным».
Это высказывание достигло слуха Бахауддина, и он сказал:
«Нет ничего странного, если знаешь причину. Этот человек, производящий
впечатление ученого, — скрытый суфий. Он абдал. Это слово, которому люди
обычно приписывают значение «измененный», означает также, как вы еще
поймете, «некто скрытый». Вот кто он. Поскольку он ученый для мира и суфий
для суфиев, как он мог прийти сюда и обсуждать что-то в академической
манере? Что касается «искушения», то лишь для ученого обсуждение может быть
искушением. Суфий не имеет искушений, и таким образом вопрос не возникает.
Кто-то воскликнул: «Нам следовало бы подумать об этом! В следующий раз
мы будем знать, как поступать с молчаливым ученым».
Тогда Бахауддин обратился к старшему ученику: »Ответь ему».
Старший ученик сказал: «Увы! Но в следующий раз молчаливым ученым
скорее всего окажется глупец, запуганный репутацией эль-Шаха…»
Посещение и получение
«ТЕ, кто посетил нас, — сказал Накшбанди, — и не получил того, в чем
он действительно нуждался, на самом деле нас не посещали. Более того, они
никогда не будут достаточно наполнены. От тех, кто желает говорить, нам
нечего услышать. Тем, кто хочет только слушать, нам нечего сказать.
Тому, кто принимает то, что он получил, и не воображает, что не
получил ничего, будет дано гораздо больше. Те, кто желает иного, чем то,
что предлагается здесь, не смогут получить нигде ничего.
«Помните ли вы человека, который хотел серебро и которому давали
золото из-за отсутствия серебра? Он сказал: «Я не могу истратить это,
потому что оно не белое».
Бахауддин
Кто-то сказал Бахауддину Накшбанди:
«Вы рассказываете истории, но не говорите нам, как их понимать.»
Он ответил:
«Как бы вам понравилось, если бы человек, у которого вы купили персик,
съел бы его у вас на глазах, оставив вам только кожуру?»
Бахауддин Накшбанди
ЛЮДЕЙ, которых называют учеными, приводят в смятение две вещи:
во-первых, им не нравятся методы, которые мы используем, чтобы достичь
слуха людей, поскольку они полагают, что передача того, что необходимо
передать, должна происходить либо под угрозой наказания, либо при помощи
сложной терминологии. Во-вторых, их страшит то, что нас считают врагами
ученых.
Но в действительности все не так. Люди, которых называют учеными, лишь
подменяют ученых. Настоящих ученых мало, а подделывающихся под них великое
множество. Как результат, именно их стали называть учеными. В странах, где
нет лошадей, лошадьми называют ослов.
Сохранение и передача
Из ПИСЬМЕННЫХ источников известно, что шейх Абу-Али из Синда имел
обыкновение читать лекции совершенно невежественным людям и медитировал с
группами глухих и немых.
Он говорил:
«Если вы вообще можете учиться, то только потому, что учителя
настоящего и прошлого применяли метод наделения знанием к разумным людям,
растениям, животным, идиотам и неодушевленным предметам, а также и к
самодовольным ученикам.
Как вода в пористом глиняном кувшине делает его полезным и
удовлетворенным, а также утоляет жажду путника, так и наша работа,
накопленная и переданная посредством того, что вы посчитали бы инертными
или бесполезными сосудами, делает то же.»
ПИСАНИЯ Нурбакши о положении учителя содержат следующее:
«Учитель подобен искусному ремесленнику в стране, где люди хотят
искусной работы, но тем не менее воображают, что она выполняется, так
сказать, в темноте. Он подобен орлу в клетке, лишенному своих важнейших
качеств — способности летать и зоркости, но используемому зеваками для
разглядывания. Он подобен льву в ловушке, которого травит невежда и которым
восхищаются те, кому нравится коричневато-желтый мех. Он подобен муравью,
который изобрел дом и надеется достичь своей цели, убеждая человека
подражать ему. Он подобен ворону, показывающему человеку, как хоронить
своих мертвецов, в то время как человек наблюдает в смятении, зная, что он
может научиться, но не представляя, чему он вынужден учиться, наблюдая за
действиями ворона.
Всем людям Мудрости приходится учиться передавать знание. Но они могут
делать это лишь в том случае, если ученик позволит себе научиться, чему и
как он должен учиться. Первое, чему учитель должен обучить, — это техника
учения. До тех пор, пока вы не готовы изучать технику учения, вы не ученик.
И если ваш учитель советует вам учиться посредством слов, действий или
выпекания хлеба — это и есть ваш путь».
Создание Школы
СУФИЯ из Ордена Мастеров спросили:
«Зачем Одержимые Господом, которые «в странных одеяниях бороздили
землю, совершая непостижимые вещи, для передачи Учения создавали школы?»
Он ответил:
«То, что им надо было делать, они делали и продолжают делать. Что
касается прямой передачи от них, вспомните отрывок:
Когда б в своих речах они были ясны,
Когда бы были речи их бессвязны,
Извлечь никто не смог бы пользы из того.
«Вот древнее объяснение таинственной поэмы о нашем знании: «Если бы вы
могли понять это, там бы не было ничего. Если бы не могли — не было бы
никакой пользы, одно воображение.»»
ИЗВЕСТНО, что когда хаджи Мохиуддин учился под руководством древнего
Мастера Халладжа ему было
