сказано однажды:
«Оставь мое общество, работай, ничего не говоря о связи с нами, до тех
пор, пока не достигнешь определенного богатства и положения, а затем
возвращайся.»
Хаджи смутился и возразил:
«Но я хочу идти по пути отречения, а не по пути обогащения.»
Халладж ответил:
«Ты не готов для отречения и не являешься неуязвимым для богатства. К
тому же, твое возражение показывает, что ты желаешь установить свой
собственный путь — как же ты можешь в таком случае получать пользу от
высшего руководства?»
Хаджи спросил его:
«Если я устанавливаю свои собственные правила и повинуюсь вам, только
пока это меня устраивает, как же можно ожидать от меня, что я отклонюсь от
этого жесткого поведения и послушно последую вашим указаниям, ведь вы
охарактеризовали меня как устанавливающего свой собственный путь?»
Халладж ответил:
«Верно, сначала ты будешь делать вид, что следуешь пути обогащения, и
делать вид, что повинуешься. Но мы надеемся, что такое притворство станет
тебе отвратительно.»
СУФЬЯН сказал:
«Скрытая мудрость, которая поддерживает, во сто раз лучше, чем внешнее
проявление мудрости, ибо оно само нуждается в поддержке».
СУФИЙСКИЙ СТАРЕЦ ДЖУНАЙД учил путем демонстрации, используя метод,
когда он самой своей жизнью показывал то, что хотел продемонстрировать. Вот
Однажды его посетила группа искателей и увидела, что он сидит в
окружении невообразимой роскоши.
Эти люди оставили его и направились к дому крайне сурового и
аскетичного святого человека, чье окружение было так просто, что у него не
было ничего, кроме подстилки и кувшина с водой.
Один из искателей сказал:
«Простота вашего поведения и суровая обстановка гораздо больше нам по
вкусу, нежели показные и кричащие излишества Джунайда, который, похоже,
сошел с Пути Истины.»
Аскет тяжело вздохнул и заплакал:
«Мои дорогие друзья, так легко обманувшиеся внешними знаками,
преграждающими человеку путь на каждом шагу, -поймите это и перестаньте
быть неудачниками! Великий Джунайд сейчас окружен роскошью, потому что он
невосприимчив к роскоши, я же окружен простотой, потому что я невосприимчив
к простоте.»
ЧЕЛОВЕК, намеревавшийся стать учеником, сказал Дхун-Нуну Египтянину:
«Превыше всего в этом мире я хочу быть принятым на Путь Истины.»
Дхун-Нун сказал ему:
«Вы можете присоединиться к нашему каравану лишь в том случае, если
сумеете сначала принять два условия. Первое — вам придется делать то, что
вам не хочется делать. Второе — вам не будет позволено делать то, что вам
хочется делать. Именно «хотение» стоит между человеком и Путем Истины.»
Гигантские яблоки
ОДНАЖДЫ суфий посетил короля, чтобы дать ему совет относительно
положения в государстве, и они стали хорошими друзьями. По прошествии
нескольких месяцев суфий сказал: «Теперь мне пора идти дальше, чтобы
работать скрытно в самых низших слоях вашего государства, в нищете и за
Король убеждал его остаться, но суфий уверил его, что должен выполнять
«Как мне остаться с вами в контакте?» — спросил король.
Суфий вручил ему письмо и сказал: «Если вы когда-либо получите
невероятные сведения из такой-то провинции, связанные с фруктами, вскройте
его. К тому времени моя работа будет завершена, и вы узнаете, что делать
дальше».
Суфий направился в намеченное место и жил там жизнью обычного
человека, выполняя свои функции в соответствии с дервишской наукой.
Спустя несколько лет некий человек, решив, что суфий скопил порядочно
денег, убил его, но все, что он обнаружил, был пакет с надписью — «семена
гигантских яблок».
Он посадил семена, и в течение поразительно короткого времени,
яблоневые деревья, приносившие плоды размером с человеческую голову,
заполнили его сад.
Люди начали почитать убийцу за святого человека — ибо кто бы еще смог
вырастить яблоневый сад за такое короткое время, в середине зимы и с
деревьями, приносящими плоды такого размера?
Убийца, однако, не был удовлетворен подобным почитанием. «Если я не
получил денег от человека, которого убил, — размышлял он, — то мой шанс
теперь в другом. Я отнесу их королю, и он непременно наградит меня».
После многочисленных препятствий он был допущен в присутствие
монарха.
Убийца сказал: «Ваше Величество, у меня в этой корзине яблоко,
размером с человеческую голову, которое я вырастил в несколько дней, в
середине зимы, в такой-то провинции».
Поначалу король был изумлен видом яблока. Затем он вспомнил о письме
суфия. Он потребовал принести его из сокровищницы, где оно хранилось, и
вскрыл его.
В письме было сказано: «Человек, вырастивший гигантские яблоки, — мой
убийца, и не имеет значения, какого уважения он этим добился. Пусть
справедливость ныне будет восстановлена».
КОГДА ЗАЙНА ЭЛЬ-АБИДИНА спросили об усилии и преуспевании, он
ответил:
«Богач находит пристанище в преуспевании и делает его своим идолом.
Бедняк находит пристанище в бедности и делает ее своими оковами.
Только Мудрый знает действительное значение и ценность цели и усилия,
а также условия и причины для роскоши и показной пышности или
противоположного.»
Новый посвященный
К АШРАФУ АЛИ НИЯЗИ обратился прибывший издалека иностранец:
«Я желаю стать суфием и сделаю все, если буду посвящен; я прочитал
такие-то книги и встречал некоторых суфиев в своей стране.»
«Этому незрелому индивидууму, несомненно, придется остаться здесь на
долгие годы, ведь он должен еще учиться как приблизиться к знанию, если,
конечно, Хадрат Ниязи не выгонит его сразу же», — подумали ученики.
Однако шейх тут же сказал посетителю:
«Я тотчас посвящу вас. Более того, я сделаю вас моим представителем в
вашей стране. Работайте самостоятельно, ибо я не знаю людей, которых вы
упомянули».
Почти все ученики были изумлены.
Когда посетитель удалился, шейх сказал:
«Вы все вообразили, что я выгоню его или же дам ему задания, которые
подготовят его для обучения.
Сейчас вы воображаете, что я не сделал ни того, ни другого, но оказал
ему незаслуженную честь.
Однако действует реальность — не видимость.
Я отослал его назад — это изгнание.
Я сказал ему, что он посвящен и является нашим представителем. Это его
упражнение для подготовки. Если сейчас он воображает, что ему следует учить
или принимать в ряды, и действовать, как подобает представителю, он лишь
укрепит свое самомнение и ничего не получит. Если он осознает, что он не
готов для посвящения и недостоин быть представителем, он вернется, и тогда
я смогу обучать его».
«Но, если он не выдержит испытания, то что же с людьми, которых, как
он вероятно воображает, он учит? Не причинит ли он им вреда?» — спросил
«Любой, кто сочтет его учителем или даже посвященным суфием, — сказал
Мастер,- уже вне области нашего воздействия.»
То, на что невозможно ответить
СООБЩАЮТ, что когда Джалаледин Руми начал слагать свои двустишия
мудрости, у людей не было еще достаточно времени, чтобы составить о нем
какое-то мнение.
Одни заинтересовались, другие — нет. Некоторые, следуя неизбежной
схеме человеческого поведения, возмущались им. Они говорили: «Мы надеемся,
что вы не считаете себя вторым Эзопом или кем-нибудь вроде него».
Буквализм
ПРЕТЕНДЕНТ в ученики предстал перед суфием в Багдаде, прося принять
его для обучения.
«Я приму вас кандидатом, — сказал суфий, — и вот вам первые указания:
не считайте себя владельцем каких-либо вещей и не держите у себя чью-либо
Ученик согласился. Тогда суфий сказал: «Вы должны отправиться в
Бухару, устраиваясь, как сможете, и обращая внимание на все, что
происходит. Там вам следует ждать дальнейших указаний от меня».
Ученик отправился в путь и в конце концов добрался до Бухары. Однако,
как раз в тот момент, когда он достиг города, он почувствовал укус и понял,
что на нем сидит блоха.
«Так дело не пойдет, — сказал себе ученик, — ведь я не могу оставаться
в Бухаре, поскольку в целом я не выполнил первые указания. Я, конечно, не
считаю себя владельцем блохи. Но, поскольку она несомненно является чьей-то
собственностью, я немедленно пойду назад тем же путем, покуда не найду ее
владельца».
Никто не признавал блоху своей, пока он не прибыл обратно в Багдад,
где блоха спрыгнула с него — только он ее и видел.
Хильми
У ХИЛЬМИ спросили:
«Почему вы проявляете столь большой интерес к вещам, которые не
связаны с прогрессом человека?»
Он ответил:
«Если хотите узнать, как поработал медник, посмотрите, на медную
стружку на полу его мастерской.»
Высшее Знание
У АНИСА спросили:
«Что такое суфизм?»
Он ответил:
«Суфизм — это то, что позволяет донести до человека Высшее Знание.»
«Но если я применяю традиционные методы, разработанные Мастерами,
разве это не суфизм?
«Это не суфизм, если оно не выполняет для вас свои функции. Плащ
больше не плащ, если он не сохраняет человеческое тепло.»
«Что же, суфизм меняется?»
«Люди меняются, и меняются потребности. То, что было суфизмом
когда-то, больше им не является.»
«Суфизм, — продолжил Анис, — внешнее выражение внутреннего знания,
известного как Высшее Знание. Внутренний аспект не меняется. Следовательно,
работа в целом — это Высшее Знание плюс возможности, которые порождают
метод. То, что вам нравится называть суфизмом, просто сведения о прошлом
методе.»
Шарикари
ШАРИКАРИ сказал:
«Рассказывают, что кузнечик принес травинку в дар царю Соломону
Мудрому, сыну Давида, мир им обоим.»
«Когда осел хочет что-нибудь похвалить, он говорит: «Да это прямо-таки
«Когда человек хочет почтить мудрого, он воздвигает ему святилище и
называет его религиозным учителем.»
Хазрат Бахауддин Шах
БАХАУДДИН был могущественным правителем, который активно занимался
государственными делами и не интересовался вопросами, касающимися сферы
ума.
Однажды он решил, что надо что-то предпринять относительно множества
мошенников и бродяг, стекающихся толпами в его процветающий край.
Он приказал солдатам, чтобы через месяц все нищие и бродяги были
схвачены и приведены для суда, во двор его замка.
Один суфий — придворный Бахауддина — в это время испросил разрешения
на отпуск и отправился в путешествие.
Когда назначенный день настал, бродяги были схвачены и усажены
огромной толпой в ожидании Бахауддина Шаха.
Увидев столько явных злодеев, сидящих перед его крепостью, Бахауддин
Шах был охвачен сильным гневом. Он произнес длинную речь и закончил ее так:
«Суд постановляет, что вы все должны быть наказаны как преступники и как
Тогда из толпы заключенных поднялся суфий-придворный, одетый в
лохмотья, и сказал:
«О принц из семьи Пророка! Если ваш собственный придворный был
арестован из-за его одежды, и, таким образом, был причислен к преступникам,
мы должны обратить на это внимание. Если нас считают нежелательными лицами
только из-за нашей одежды, существует опасность, что люди научатся этому
правилу — и начнут судить правителей подобно вам -только по их одежде, а не
по их внутренним качествам. Что же тогда будет со справедливым
правлением?»
После этого Бахауддин отказался от трона. Он погребен вблизи Кабула в
Афганистане, где его считают одним из величайших суфийских шейхов. Все
спешиваются, проезжая мимо его гробницы, и урок этот никогда не
забывается.
ШАЙКА РАЗБОЙНИКОВ напала на одного искреннего человека, который
пытался учиться Пути суфиев.
Обнаружив, что у него ничего нет, разбойники стали шепотом
советоваться о том, что же с ним делать.
Внезапно он стал кричать: «Нет! Нет! Дайте мне, пожалуйста, время!»
Предводитель разбойников сказал:
«Не надо так пугаться — все кончится в один миг. Так как впоследствии
вы можете нас опознать, мы собираемся вас убить. Смерть — пустяк, мы видели
это много раз!»
«Смерть? — сказал человек. — Я «не беспокоюсь о ней. Вы шептались, и я
подумал, что вы решили потребовать от меня стать действительно честным. Вот
это было бы трудно.»
На разбойников это произвело столь сильное впечатление, что они
примкнули к своей жертве — таково происхождение суфийской группы,
называемой Таифа-и-Дуздан (банда воров).
Дары
НЕКИЙ СУФИЙСКИЙ МАСТЕР однажды объявил, что он возрождает церемонию
Дароподношений, согласно которой раз в году приносятся дары к гробнице
одного из прославленных учителей,
Люди всех сословий пришли из отдаленных мест, чтобы отдать свои
подношения и услышать, если возможно, что-нибудь из учения Мастера,
Суфий приказал, чтобы дары были сложены на полу
