него убежденность. Вы ищете
убежденность, а не самопознание.
ШЕСТНАДЦАТЫЙ
Не размышляйте о том, отдадите ли вы себя в руки учителю. Вы всегда в
его руках. Вопрос в том, может ли он помочь вам, чтобы вы помогли себе, ибо
у вас слишком мало средств сделать это. Обсуждение того, доверяется некто
или нет — знак, что он не желает доверяться вообще и, следовательно, еще не
способен на это. Убеждение в том, что вы можете довериться — ложное
убеждение. Если вы спрашиваете себя: «Могу я доверяться?» — то в
действительности вы спрашиваете: «Могу ли я для собственного удовольствия
развить достаточно сильное убеждение?»
СЕМНАДЦАТЫЙ
Никогда не путайте воспитание и способность. Если вы не в состоянии не
быть тем, кого люди называют «хорошим» или «воздержанным», то вы подобны
тростнику, который не может не писать, когда им движут.
ВОСЕМНАДЦАТЫЙ
Когда вы обнаружили или почувствовали душевное волнение, исправьте это
памятованием, что также сильно чувствуют люди совершенно иных убеждений.
Если вы воображаете, что это переживание — эмоция — и поэтому является
чем-то высоким, то почему вы не считаете, что боль в желудке также
возвышенное состояние?
ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ
Когда учитель поощряет вас, он не пытается привлечь вас к себе.
Скорее, он пытается показать вам, как легко вы можете быть притянуты. Если
он приводит вас в уныние, то урок заключается в том, что вы во власти
уныния.
ДВАДЦАТЫЙ
Понимание и знание в сфере Истины совершенно отличаются от того, чем
они являются в социальной сфере. Все, что вы понимаете обычным образом о
Пути, является не пониманием Пути, а лишь внешним предположением о Пути,
распространенным среди несознательных имитаторов.»
Легенда о Насреддине
ОДНОМУ ловкому негодяю было доверено воспитание группы сирот. Заметив,
что дети имеют определенные сильные и слабые стороны, он решил извлечь
выгоду из этого знания. Вместо того, чтобы учить их, как овладеть
искусством учения, он уверял их, что они уже обладают им. Далее, он
заставлял их делать одни вещи и воздерживаться от других и, таким образом,
удерживал большинство из них в слепом подчинении своему руководству. Он
никогда не раскрывал, что изначально ему было поручено научить их учиться.
Когда дети подросли, он заметил, что несмотря на все его усилия,
некоторые освободились из-под его влияния, тогда как остальные не вышли из
рамок повиновения.
Затем ему была доверена вторая школа сирот. От них он не требовал
послушания и уважения напрямую. Вместо этого, он подчинил их своей воле,
говоря им, что культура ума — единственная цель образования, и взывая к их
самомнению. «Ум, — говорил он, — даст вам универсальное понимание».
«Это, должно быть, правда, — думали дети. — В конце концов, почему бы
мы не могли разрешить все проблемы самостоятельно? »
Он подкреплял это положение демонстрациями. «Этот человек, — говорил
он, — Порабощен своими эмоциями. Как это ужасно! Только интеллект может
управлять эмоциями. А тот человек руководствуется своим интеллектом.
Насколько же он счастливей, как свободен от эмоционального безумия!»
Он никогда не позволял детям предполагать, что существует альтернатива
выбору между эмоциями и интеллектом, а именно интуиция, которая, однако,
может быть подавлена или затушевана либо тем, либо другим, и чье проявление
всегда отвергается как случайное совпадение или беспочвенная догадка.
Есть два типа «привычного поведения»: один происходит от простого
подражания, другой основан на интуиции, обуздывающей и эмоции, и интеллект.
Но поскольку интуитивное поведение связано с истинной реальностью, этот
зловредный старик просто упразднил его в пользу подражательного поведения.
Тем не менее, некоторые дети подозревали, что определенные
удивительные стороны жизни не укладывались в его фрагментарную схему, и
спрашивали его, нет ли еще чего-нибудь нераскрытого, некой тайной силы.
Одной группе спрашивающих он ответил: «Конечно нет! Такое суеверное
представление происходит вследствие ошибочной работы ума. Не придавайте
значения совпадению. «Совпадение» — не более чем случайность, которая,
несмотря на эмоциональную привлекательность, лишена какого-либо
интеллектуального значения».
Другой группе он сказал: «Да, в жизни есть больше, чем вы когда-либо
сможете узнать; потому что этого нельзя достичь прямым распространением
научной информации, которую я вам давал или которую вы сумеете собрать под
моим руководством».
Однако он позаботился о том, чтобы эти две группы не могли обменяться
мнениями и понять таким образом, что он дал два противоречивых ответа.
Теперь, когда дети сообщали ему о необъяснимых явлениях, он предавал их
забвению как не относящиеся к науке.
Он знал, что без опоры на интуицию дети никогда не вырвутся из
невидимой сети, которой он их опутал, и что интуитивное знание тайн,
исключенное из их образования, могло быть достигнуто только при
определенной гармонии ума и эмоций. Поэтому он учил их не обращать внимания
на изменения состояния ума, ибо, обнаружив, что сила восприятия меняется от
часа к часу, они могли бы догадаться, как много он от них утаил. Его
обучение лишило их память способности помнить те проявления интуиции,
которые были им дарованы, и они были склонны придерживаться приготовленных
негодяем логических схем.
Дети, которых этот негодяй неправильно обучал в первой школе, теперь
выросли, и, поскольку он позволил им. подойти ближе к пониманию истинной
природы жизни, некоторые случайные замечания, сделанные ими членам второй
школы, поколебали веру последних в научную истину. Поэтому он спешно собрал
тех учеников первой школы, кто еще оставался ему верен, и послал их
проповедовать невразумительные доктрины, претендующие на объяснение
скрытого механизма жизни. Затем он обратил внимание учеников второй школы
на этих учителей, сказав: «Слушайте внимательно, но не забывайте
обдумывать».
Однако, некоторые члены первой школы, порвавшие с учением старого
негодяя, возражали им, говоря: «Мы тоже отвергаем эти учения, но то, что
они неспособны объяснить тайный механизм жизни, который вы ищете, не
отрицает его существования». Те ответили: «Можете ли вы тогда изложить
тайну в логических терминах?» Однако им было сказано, что делать так —
значит отрицать истину.
Тогда они возразили: «Не истинно то, что не может выдержать холодный
свет разума». Немногие, тем не менее, восклицали: «Мы готовы верить всему,
что вы говорите нам. Мы считаем вас замечательными». Однако они были так же
безнадежно потеряны, как интеллектуальные дети и учителя невразумительных
доктрин, поскольку полагались только на рабскую доверчивость, а не на
интуицию.
Система образования пришла в состояние хаоса. Расплодилось столь много
направлений мысли, что часто говорилось: «Я не могу никому доверять. Я
должен разобраться сам, применяя высшую волю».
Старый негодяй, заваривший всю эту кашу, процветал подобно безумцу,
радующемуся действию разрушительных сил. В особенности его культ интеллекта
поощрял эгоцентризм и разногласия. А тем, кто еще ощущал внутреннюю
неуверенность, чувство неполноты или тягу к чему-то целостному и истинному,
он говорил: «Отвлеките свое внимание честолюбием!» Он учил их домогаться
почестей, денег, имущества, сексуальных успехов, состязаться с окружающими,
предаваться любимым занятиям и развлечениям.
Говорят, что когда лошадь не может найти траву, она будет есть сено.
За неимением зеленой травы Истины, они питались сухим сеном, которым он
наполнял их кормушки.
Старик изобретал для них все больше и больше отвлекающих средств:
моды, повальные увлечения, различные течения в искусстве, музыке и
литературе, спортивные соревнования и все виды достижений, которые давали
им временное облегчение от этого чувства нехватки. Они были подобны
больному, который принимает от своего врача болеутоляющие средства,
поскольку тот уверяет его, что болезнь неизлечима. Или же их ситуация была
подобна ситуации обезьяны с диким яблоком: она схватила яблоко, лежащее в
бутыли, но горлышко слишком узко, чтобы вытащить руку с яблоком. Из-за
бутыли она не может убежать — вскоре ее хватают и сажают в мешок. Однако
она гордо кричит: «Тем не менее у меня есть яблоко!»
Фрагментарное видение жизни, навязанное человечеству старым негодяем,
стало теперь общепринятым, а те немногие люди, которые пытались указать
действительное местопребывание Истины, считались безумными и легко
опровергались при помощи старого аргумента: «Если то, что вы говорите,
истинно, тогда докажите это нам логически!»
Фальшивую монету берут лишь потому, что существует настоящая, и многие
люди в глубине души знали это. Но они были как дети, рожденные в доме, из
которого им не разрешалось выходить, и обреченные бродить из одной комнаты
в другую, не зная, что где-то может быть другой дом с другой обстановкой и
другим видом из окон.
Тем не менее, традиция о том, что истинные монеты существуют, что есть
другой дом, и что некоторые лошади питаются травой, а не сеном, сохранилась
в книге, которая не является книгой, переданной по линии прямой
преемственности от древнего мудреца одному из его потомков по имени
Хуссейн. Хуссейн искал по всему миру, пока не нашел, человека, который бы
хитростью и ловкостью дал учению, заключенному в этой книге, надлежащее
выражение: а именно, несравненного муллу Насреддина. Затем эта книга,
которая не являлась книгой, была выражена в форме деяний муллы, который не
являлся муллой, который одновременно и мудр и глуп, который одновременно и
человек, и множество людей. И, таким образом, учение привлекло внимание
введенных в заблуждение детей.
Мулла Насреддин разорвал сеть, наброшенную старым негодяем. Ибо как
можно сжечь книгу, которая не является книгой? Как можно причинить вред
человеку, который является множеством? Как можно ударить кого-то, когда это
ты сам и есть?
Изучайте похождения муллы Насреддина, проникайте в глубину тонкости!
Он подобен дереву, чьи корни питательны и сок живителен, чьи листья
съедобны, чьи цветы, плоды, ветви и семена, каждые по-своему, являются
одним и тем же!
Может ли дерево быть человеком, или человек — деревом?
Суфийский поиск по уставу Хильми, Мевлеви
«Мы утверждаем, что знаем — человек происходит издалека, настолько
издалека, что говоря об его источнике, часто используют выражение «за
пределами небесных сфер». Человек отдален от своих истоков. Некоторые его
чувства (но не все) едва заметно указывают на это. Вот почему мы говорим о
«разлуке с влюбленным», но это технические термины, и те, кто применяет их,
чтобы усиливать свою эмоциональную жизнь -усиливают ее.
У человека есть возможность вернуться к своему источнику. Он забыл об
этом. Фактически, он является спящим по отношению к реальности.
Суфизм предназначен помочь человеку пробудиться к реализации этих
возможностей, а не просто для того, чтобы у него было мнение на этот счет.
Те, кто пробудился, могут вернуться, начав «путешествие» и живя, в то же
время, этой жизнью во всей полноте. Традиции о монашестве и отшельничестве
являются отражениями кратковременных процессов подготовки или развития,
столь чудовищно истолкованных и доведенных до гротеска, что обеспечивают
пристанищем тех, кто желает остаться спящим.
Каким бы невероятным все это не казалось, это истинно. Конечно же, это
не менее правдоподобно, чем многое другое, во что верят люди. Некоторые из
этих убеждений несомненно ошибочны: все мы знаем людей, верящих в то, что,
как мы уверены, ошибочно. С другой стороны, поскольку суфизм полагается на
действенность, а не на веру, суфии не заботятся о насаждении и поддержании
веры. «Я верю, что это истинно» не заменяет «Вот как это делается». Эти два
подхода, если не внешне, то в действительности, являются противоположными.
Если человек найдет себя вновь, он сможет продлить свое существование
безгранично. В противном случае он может выродиться в ничто. Те, кто видит
в таком утверждении угрозу или обещание, не подходят для этой работы. В
фактах нет ни угрозы, ни обещания, лишь интерпретацией человек создает их.
Время от времени посылались люди, чтобы пытаться служить человеку и
спасти его от «слепоты» и «сна» (что сегодня лучше бы назвать «амнезией»),
которые в нашей технической литературе всегда описываются как местная
болезнь. Эти люди всегда в контакте с Источником, и они приносят
«лекарство», которое является половиной исцеления. Другая половина, как и в
обычной земной медицине,
