одно, другим — другое. Видите этих животных? Другие люди
тоже видели, но предпочитают одних для верховой езды, других — для
разведения, третьих -для употребления в пищу. Кто-то любит кур, кто-то —
козлят.
Нравится или не нравится не является общим знаменателем. Общим
фактором является питание. Все это — пища.»
ЖИЛА некогда женщина, оставившая религию, в которой была воспитана.
Она покинула также ряды атеистов и обратилась к другой религии. Затем она
поверила в истинность еще одной.
Каждый раз, меняя свою веру, она воображала, что уже приобрела нечто,
но еще недостаточно. И каждый раз, когда она вступала в новый круг, ее
радушно принимали, и ее вступление рассматривалось как что-то хорошее и как
признак ее разумности и просвещенности.
Тем не менее, ее внутреннее состояние представляло собой неразбериху.
В конце концов она услышала об одном прославленном учителе (Согласно
традиция, имам Джафар Садик.) и отправилась к нему. После того, как он
выслушал ее утверждения и идеи, он сказал: «Возвращайтесь домой. Свое
решение я пришлю вам в письме».
Вскоре после этого женщина встретила у дверей своего дома ученика
шейха. В руках у него был пакет от Мастера. Она вскрыла пакет и увидела там
стеклянную бутылку, наполовину заполненную тремя слоями плотного песка —
черного, красного и белого — и прижатого сверху куском ваты. На пакете было
написано: «Выньте вату и потрясите бутылку, чтобы увидеть, чему вы
подобны».
Она вытащила вату и встряхнула песок в бутылке. Разноцветные песчинки
смешались, и все, что у нее осталось -кучка сероватого песка.
РАИС ЭЛЬ-СУЛУК учил своих учеников:
«У меня есть только один урок. Когда выучите его, сможете учить
Я искал духовность повсюду, пока не понял, что ее не найти там, где ее
ищет недостойный.
Мой Мастер, хаким Анис, научил меня, что я должен учиться быть
достойным поиска.
Поиск недостойного есть скрытое высокомерие.
Я спросил хакима, куда мне идти, чтобы найти знание, а не мнение.
Тогда он научил меня тому, чему я не хотел учиться, способом, которого
я не хотел. Он научил меня как искать знание.»
Необходимое для Учения
МАРУФА, сына Зайда, спросили:
«Почему Учение не предлагается людям столь многих стран, где,
благодаря материальному процветанию, они могли бы помочь продвижению
Работы?»
Он сказал:
«Там, где люди не имеют способности, а деятельность -учителей, нет
преимущества в материальном или ином процветании. Там, где нет железа, меча
не выковать.
Однажды, вспомните из Мунакиб, Муинуддин попросил Мауляну Руми дать
его сыну «специальное мистическое обучение путем проецирования». Руми
ответил: «Один не выдержит груза, который тянут сорок человек».
Мистическая сила может восприниматься людьми, но не одним человеком.
Там, где нет множества, не может быть разделения.
Если бы у вас была верблюжья поклажа с халвой, то, прежде чем
разгружать поклажу, вам потребовалось бы соответствующее количество ящиков
для ее размещения.»
Спрашивающий остался недоволен ответом и сказал:
«Мудрец не обратил внимания — мы не торговцы халвой!»
Мудрец, однако, вежливо заметил: «Если бы вы были им, то поняли бы,
что я имею в виду».
Наблюдая свои собственные мнения
«В ТЕЧЕНИЕ многих месяцев, — вспоминает мудрец хаким Масум, — мне было
поручено моим Мастером, ходжой Алам Шахом, писать письма под его диктовку и
записывать то, что он говорит и думает.
Когда я наблюдал его пишущим, то мог видеть, что он писал быстрее и
гораздо красивее меня. А многие из записей, сделанных мной, были так плохи,
Однажды он сказал:
«Я попытался дать тебе упражнение, в котором ты нуждался. Если ты
улучшил скорость письма и почерк, прекрасно. Если ты думаешь, что я ленив
или не слишком грамотен, чтобы выполнять мою работу, ты имеешь возможность
тут же наблюдать твои собственные мнения, и видеть, что это — мнения. И
видеть, что мнения, если это именно то, что тебя устраивает, искажают
чувства.»
Огромная значимость
Один ЧЕЛОВЕК пришел к Бахауддину Шаху и сказал:
«Сначала я был последователем этого учителя, потом того. Затем я
изучал одни книги, а потом другие. И хотя я ничего не знаю о вас и вашем
учении, я чувствую, что этот опыт постепенно подготовил меня к тому, чтобы
учиться у вас.»
Шах ответил:
«Ничто из изученного вами в прошлом здесь вам не поможет. Если вы
намереваетесь остаться с нами, вам придется отбросить всю гордость. Она
является формой самовозвышения.»
Человек воскликнул:
«Вот для меня доказательство того, что вы великий, реальный и истинный
Учитель! Ибо никто из встречавшихся мне в прошлом не осмелился подвергнуть
сомнению ценность того, что я изучал прежде!»
Бахауддин сказал:
«Это чувство, само по себе, не имеет никакой ценности. Принимая меня с
таким воодушевлением и при этом без понимания, вы льстите себя надеждой,
что обладаете способностью восприятия, которой в действительности у вас
нет.
Вы все еще, в сущности, говорите: «Я кое-что из себя представляю —
поскольку распознал в Бахауддине великого человека».
КАКОЙ-ТО важный ученый сказал суфию:
«Почему вы, суфии, всегда используете аналогии? Такие формы довольно
хороши для невежд, но людям, обладающим здравым смыслом, вы можете говорить
ясно.»
Суфий сказал:
«Увы, опыт показывает, что дело не в невежестве и разумности. Дело в
том, что те, кто больше всего нуждается в определенном понимании или даже в
какой-то частичке понимания, всегда оказываются наименее способными принять
его без аналогии. Скажите им прямо, и они будут препятствовать себе в
восприятии его истины.»
Счастливые люди
ИШАН ТУРКИ послал ученика в длительное путешествие совершенно одного,
дав ему указания искать людей, которые считают себя счастливыми, проводить
время только с ними, не покидать их, есть с ними, содержать себя, работая
на них.
Когда его спросили, почему он так поступил, Мастер ответил:
«Все люди, которые считают себя счастливыми, обладают такого рода
спокойствием, которое я хотел раскрыть моему ученику. Лучшим способом дать
ему возможность найти этот вид людей было описать основную характерную
черту, которая им присуща.
Если бы я попросил его найти людей спокойных, он не знал бы, как это
сделать.»
Спрашивающий сказал:
«Но что, если бы он встретил поистине «счастливого» человека, который
бы знал, что он счастлив, а не того, кто только воображает себя счастливым,
потому что он спокоен и оптимистичен?»
Ишан ответил:
«Такой человек был бы учителем и мудрецом. И он знал бы, как поступить
с моим учеником, чтобы способствовать его продвижению, и, таким образом,
работал бы на пользу всем нам.»
Ценности за деньги
У АВАДА АФИФИ была книга, в которой он на протяжении двадцати лет
путешествий и занятий описывал беседы с мудрецами и философами.
Однажды к нему пришел ученый и попросил разрешение сделать копию этой
книги.
«Хорошо, — сказал Авад, — вы, конечно, можете сделать копию. Однако,
за это я возьму с вас тысячу золотых монет.»
«Это огромная сумма для платы за то, что имеется здесь и что я никак
не уменьшу копированием, — сказал ученый, — и кроме того, недостойно
«Я не беру плату за само знание, — сказал Авад, — ибо в книгах нет
знания, там лишь некоторые способы его получения. Относительно тысячи
золотых монет — я намереваюсь истратить их на дорожные расходы учеников, не
имеющих возможности путешествовать. Что же касается величины суммы — то я
истратил на путешествия пятьдесят тысяч плюс двадцать лет жизни. Может
быть, вы позволите мне решать, чему это равно?»
Человек, который дал больше — и меньше
ИНКИЛАБИ сказал:
«Я посещал многих уважаемых Мастеров, весьма почитаемых их
последователями, почитаемых также и мной.
Затем я нашел иного Мастера. Он рассказал мне так много того, чего я
никогда не мог и вообразить, что я видел в нем самого щедрого человека.
Но когда, с его помощью, я достиг полного знания Тайны, я понял, что
именно другие были гораздо более щедрыми. Они сказали мне все, что знали,
но это было полезно лишь с виду, а не в действительности.
Щедрость без содержания — это благородство, но не питание.
Почему же он не дал мне еще больше из того, что имел?
Я обвинил бы его в скупости, но не смог, ибо было это только в конце,
когда я понял, что — как в случае с ребенком — хотя то, чему, он учил меня,
мало по сравнению с тем, что имелось, он вел меня правильно. Он дал мне не
то, что было замечательно, а то, что было необходимо.»
Когда даже короли бессильны….
ШАХА ФИРОЗА, которого помнят как учителя многих выдающихся суфиев, на
протяжении его жизни люди часто спрашивали, почему он не учит их быстрее.
Он говорил: «Потому, что даже наиболее преданный вообще не может быть
обучаем, пока не достигнет определенной стадии понимания. Телом он здесь,
но в любом другом смысле отсутствует».
Он также рассказывал такую историю.
«Жил некогда король, пожелавший стать суфием. Суфий, к которому он
обратился, сказал: «Ваше Величество, вы не можете учиться у Избранных, пока
не преодолеете невнимательность».
«Невнимательность! — сказал король. — Разве я не отношусь внимательно
к своим религиозным обязанностям? Разве я не забочусь о народе? Кого вы
можете найти в моем королевстве, кто недоволен мной из-за
невнимательности?»
«Совершенно верно, это трудно, — сказал суфий, — потому, что
внимательность так проявляется в некоторых вещах, что люди воображают, что
она должна быть частью их структуры.»
«Я не могу понять замечание такого рода, — сказал король, — и,
возможно, вы сочтете меня неподходящим, потому, что я не могу разгадывать
ваши загадки».
«Вовсе нет, — возразил суфий, — но человек, претендующий на то, чтобы
стать учеником не может спорить со своим предполагаемым учителем. Суфии
имеют дело со знанием, а не с аргументами. Однако я дам вам демонстрацию
вашей невнимательности, если вы согласитесь подвергнуться испытанию и
сделать то, что я попрошу.»
Король согласился провести испытание, и суфий попросил его отвечать «Я
верю вам» — на все, что ему будет сказано в течение последующих нескольких
минут.
«Если это и есть испытание, начать становиться суфием очень легко,» —
сказал король.
Тогда суфий начал испытание. Он сказал:
«Я верю вам,» — сказал король.
Суфий продолжал:
«Обычные люди стараются получить знание, суфии имеют так много, что
стараются не использовать его.»
«Я верю вам,» — сказал король.
Затем суфий сказал:
«Я — лжец.»
«Я верю вам,» — сказал король.
Суфий продолжал:
«Я присутствовал при вашем рождении.»
«Я верю вам,» — сказал король.
«И ваш отец был крестьянином,» — сказал суфий.
«Это ложь!» — воскликнул король.
Суфий посмотрел на него с сожалением и сказал:
«Так как вы настолько невнимательны, что не можете в течение одной
минуты помнить, что надо говорить фразу «Я верю вам» без проявления
предрассудков, ни один суфий не в состоянии ничему вас научить.»»
Превращение
РЕПУТАЦИЯ ходжи Ахрара была столь высока, что многие стремились
причислить себя к его приверженцам, хотел он того или нет.
Однажды он услышал о том, что четверо особенно неприятных типов
отправились повидаться с ним, побуждаемые тем, что смогут называть себя
последователями Господина Свободных.
Он тотчас же разузнал о симпатиях и антипатиях этих людей. По прибытии
они обнаружили, что ходжа носит красный колпак, чрезмерно болтает, ест
конфеты и утверждает, что не в состоянии воздержаться от опиума.
Менее получаса провели они в его присутствии и больше никогда не
упоминали о нем.
Один уважаемый мудрец и учитель написал книгу по астрологии. Некоторые
люди говорили, что он, должно быть, маг или сумасшедший; другие полагали,
что он, тем самым, дал понять, что в астрологии есть истина.
В конце концов дервиш, прошедший длинный путь, чтобы повидать мудреца,
спросил его об этом: «Несомненно, занятия астрологией несовместимы с Путем
Мудрых и Работой Избранных?»
Мудрец ответил:
«Я
