Писательскому темпераменту Джойса свойствен бурный старт. Невзирая на сложные обстоятельства, на отъезд из страны 9 октября 1904 г., на прекращение публикации цикла после трех первых «эпиклезов», — «Дублинцы» создаются неутомимо, параллельно с «Героем Стивеном»; но если последний постепенно начинает казаться неудачным и не доводится до конца, то «Дублинцы» благополучно достигают завершения. На пути к нему они, однако, также не избегают творческих кризисов.
Первоначально намеченное число «эпиклезов» — десять. Затем это число возрастает до двенадцати; и осенью 1905 г. автор пишет из Триеста лондонскому издателю Гранту Ричардсу, предлагая сборник к изданию: «Моя вторая законченная книга[149 — Первая книга — сборник стихов «Камерная музыка», который Джойсу удастся выпустить в свет лишь в 1907 г.] называется «Дублинцы». Это последовательность из двенадцати коротких новелл. Возможно, вы решите, что она может иметь коммерческий успех». В это же время он сообщает брату Станиславу, как видится ему строение сборника: «Рассказы идут в следующем порядке: «Сестры», «Встреча» и еще один[150 — «Аравия».], — это истории из моего детства; «Пансион», «После гонок» и «Эвелин» — истории из отрочества; «Земля», «Взаимные дополнения» и «Печальное происшествие» — взрослые рассказы; «День плюща в Зале Заседаний», «Мать» и последний рассказ в книге[151 — «Милость Божия».] — истории из общественной жизни Дублина. Когда подумаешь, что Дублин служит столицей уже тысячи лет, что это — «второй» город Британской Империи, что он почти втрое больше Венеции, — странным кажется, что ни один художник до сих пор не представил его миру» (письмо от 24 сентября 1905 г.). В своей основе эта простая схема сохранилась и в окончательной форме сборника, в которой он ныне известен нам. В феврале 1906 г. к дюжине добавляется новый рассказ, «Два кавалера», и автор предлагает его прислать издателю, «если только число тринадцать не будит в вас суеверных опасений»; а весьма вскоре, в апреле, возникает еще один рассказ, «Облачко». Место им находится без труда: «Два кавалера» помещаются рядом с «Пансионом», «Облачко» — с «Взаимными дополнениями», поскольку в обоих случаях имеются явственные переклички.
So far so good. Хотя тут и там в рассказах «Дублинцев» видна еще печать раннего периода с его внешними заданиями, идейными и техническими, с отработкою приемов письма, — здесь, без сомнения, также налицо новое и оригинальное видение самого жанра рассказа, проведенное сильно и уверенно (и неоспоримо родственное новеллистике Чехова[152 — Тут всегда, впрочем, напоминают утверждение Джойса (сделанное им своему биографу X. Горману) о том, что в годы сочинения «Дублинцев» он еще не читал Чехова. Во всем корпусе текстов Джойса, включая письма, никаких упоминаний Чехова нет.]). У художника были все основания считать родившийся цикл новелл творческою удачей. И тем не менее — в творческой истории книги тут же настают трудности. Автора не покидает ощущение, что его труд еще не имеет последней завершенности, ему чего-то недостает; и мысль его продолжает продуцировать идеи и замыслы, связанные с формой рассказа. Первый из таких замыслов не продвинулся никуда, но тем не менее стал поздней широко известен, ибо для нового рассказа Джойс наметил имя «Улисс» — и теперь этот замысел считают самым ранним истоком великого романа. Вся история его — пунктир из кратких сообщений в письмах к Станни:
30 сентября 1906 г., постскриптум к открытке: «В уме у меня новый рассказ для «Дублинцев». Он будет про мистера Хантера».
13 ноября 1906 г.: «Я собрался начать рассказ «Улисс», но сейчас слишком много дел… А что ты думаешь о таком названии рассказа про Хантера?»
3 декабря 1906 г.: «Пиши мне также про Хантера».
6 февраля 1907 г.: ««Улисс» так никуда и не пошел дальше названия».
Последний вердикт оказался поспешен. Альфред X. Хантер, дублинский еврей, которому, по слухам, изменяла жена, внес явный вклад в образ Леопольда Блума; и уже в конце написания романа Джойс снова спрашивает о нем, на сей раз — у своей тетушки Джозефины Мерри: «Что ты знаешь про Хантера, который жил на Клонлифф-роуд?» (письмо от 14 октября 1921 г.).
Следом за идеей «Улисса» у художника возникает целый букет других идей для рассказов. Письма к брату в начале 1907 г. говорят о родившихся «идеях трех или четырех маленьких бессмертных новелл», указывают и их названия: «Тайная вечеря», «Улица», «Никакого выхода», «Мщение», «Катарсис». С этими идеями ассоциируется и план, который сообщался брату еще летом 1905 г.: «Я имею намерение закончить «Дублинцев» к концу года и продолжить их книгой «Провинциалы»» (письмо от 12 июля 1905 г.). Не случайно, что в этот же период изобилия бродящих идей он раскрывает брату ходы своего писательского воображения: «Странно, откуда берутся идеи для рассказов. Маленький глупый Вудмен доставил мне «Пансион», Ферреро — «Двух кавалеров»[153 — См. комментарий к указанным рассказам.]. Другие пришли от меня самого или от чего-то услышанного. Сейчас у меня что-то такое варится в голове, но вообще зима у меня закрытый сезон» (письмо от 11 февраля 1907 г.). Но все перечисленные рассказы, равно как и сборник «Провинциалы», никогда не материализовались. Все проекты и колебания этого периода нашли свое разрешение в том же 1907 г., в создании «Мертвых».
Издательские проблемы разрешались дольше и были болезненней. Мытарства рукописи «Дублинцев» поражают воображение; укажем кратко главные вехи их. 3 декабря 1905 г. рукопись (из двенадцати рассказов) послана лондонскому издателю Гранту Ричардсу. В феврале 1906 г. между ним и автором заключается контракт, предполагающий издание уже 14 рассказов. Вскоре, однако, печатник отказывается их набирать, опасаясь преследования за их «безнравственность» (по английскому закону вина была бы возложена на него равно с издателем). После изнурительных дискуссий в октябре 1906 г. рукопись была возвращена автору. В следующие два года Джойс пытается найти другие контакты и наконец после длительной переписки, во время своего визита в Дублин летом 1909 г., он заключает контракт с дублинским издательством «Маунзл», одним из руководителей которого был литератор Джордж Робертс, давний его знакомый. Сроком публикации определен был июль 1910 г., но задолго до этой даты издатели начали требовать изменений и купюр. Последовала новая серия дискуссий, еще более изнурительная и долгая, растянувшаяся до 1912 г. В конце концов, однако, в период третьего и последнего визита Джойса на родину летом 1912 г. тираж книги был отпечатан. Тем не менее он не вышел в свет. В последний момент издатели выставили новые требования, а когда соглашение по ним было достигнуто, на сцену вновь выступил печатник, и очень решительно: он попросту объявил, что весь тираж будет уничтожен. Что и было проделано. Казнь книги стала подлинной и тяжелой травмой для автора. В тот же день, 11 сентября 1912 г., он покинул Ирландию, чтобы никогда уже не вернуться. Сразу же за событием он выразил все, что думал по его поводу, в резком стихотворном памфлете «Газ из горелки».
Публикация многострадальной книги состоялась наконец в 1914 г., когда тот же Грант Ричардс выразил согласие выпустить ее в свет уже без всяких условий и претензий к ее тексту. Но мытарства не закончились на этом. По разным техническим причинам издание оказалось весьма неисправным: оно не прошло предполагавшейся второй корректуры, а множество исправлений, присылавшихся Джойсом, не были внесены. В итоге выправленный текст «Дублинцев», отвечающий воле автора, появился в свет лишь спустя четверть века после его кончины. Это было издание, подготовленное Робертом Шоулзом на базе целого ряда его текстологических штудий.
Первый русский перевод сборника появился в печати еще в 1927 г. и стал первою книгой Джойса, выпущенной в СССР: Дублинцы / Перевод и предисловие Е. Н. Федотовой: Л., Мысль, 1927. Этот перевод был неполным: в издание не вошли «Сестры», «Встреча», «Милость Божия» и «Мать». Полный перевод, выполненный теми же советскими переводчицами, что участвовали в незавершенном проекте перевода «Улисса» (Е. Д. Калашниковой, В. М. Топер и др.), вышел в свет в 1937 г.: Дублинцы / Перевод под ред. И. А. Кашкина. Послесловие Н. Гарина (псевдоним И. И. Анисимова. — С. Х.). В дальнейшем он не раз переиздавался.
Настоящий перевод выполнен нами по указанному выше выправленному критическому изданию: Dubliners / Ed. R. Scholes. N.-Y.: Viking Press, 1969.
Сестры
Рассказ, написанный первым из всего цикла, Джойс помещает первым и в полном составе «Дублинцев». Причины к тому прозрачны. В контексте сборника в целом вещь сразу обнаруживает свой стратегический смысл — смысл ожившей метафоры. Идея параличной дублинской жизни, определявшая замысел книги изначально, на первых же ее страницах с силою воплощается в образах последних дней и кончины старого паралитика — и небольшой текст, будто камертон, задает тон всей книге. Эти образы, пожалуй, уже отдаленно предвещают беккетовских калек; а прием ожившей метафоры в дальнейшем станет у Джойса одним из активно используемых средств. Ранний и малый текст, что может легко показаться незначительным, на поверку заряжен и чреват не менее зрелой прозы Джойса.
«Сестры» были опубликованы в выпуске «Айриш хомстед» за 13 августа 1904 г. под псевдонимом Стивен Дедал (что было первым появлением этого имени в печати). В дальнейшем рассказ прошел две редакции, в октябре 1905 г. и июне-июле 1906 г.; последняя редакция существенно изменила и расширила текст.
1 июля 1895 г. — выбор даты обдуман (в раннем варианте было 2 июля). У католиков этот день — праздник Крови Христовой, что соотносится с мотивом чаши, которую священник разбил и которая была вложена в руки его на смертном одре (в раннем варианте в руках его были четки). Кроме того, по католическому календарю это же и день св. Симеона Юродивого, то бишь безумца (VI в., день памяти по православному календарю — 21 июля).
Его Преподобие Джеймс Флинн… — В роду матери Джойса был приходской священник о. Флинн, который вынужден был оставить службу из-за умственного расстройства.
Я чувствовал, что я… может быть в Персии… — Первое появление типового сна прозы Джойса — сна о Востоке, со штампами «восточного колорита». Дальнейшие образцы — сны Стивена и Блума в «Улиссе».
…был совершенно отрешенным. — В неоднократных повторениях слова «отрешенный» (resigned) имеется в виду также и второй его смысл, «отставленный от должности».
По свидетельству Станни, брата автора, встреча описанного типа произошла у двух братьев в 1895 г.; пожилого педераста, которого они приняли тогда за сумасшедшего, сбежавшего из лечебницы, встречали и другие их знакомые. В отличие от «Двух кавалеров» и «Взаимных дополнений» в издательских мытарствах «Дублинцев» рассказ сначала не вызывал обвинений в непечатности, но, когда сам Джойс в письме намекнул Гранту Ричардсу на особенности
