под действие судьбы какой-то отдельной расовой, культурной или семейной группы, образованы не для того, чтобы сделаться механическими существами, идущими к предопределенному концу. Человек, который понимает весь этот процесс, порывает с ним и остается в уединении, создает соответственный импульс; и если его действие есть разрыв с ложным и движение к истинному, тогда сам этот импульс становится истиной. Такие люди свободны от судьбы.

14. Самодисциплина

Случалось ли вам когда-либо подумать над вопросом, почему мы повинуемся дисциплине, зачем дисциплинируем себя? Во всем мире политические партии настоятельно требуют подчинения партийной дисциплине. Ваши родители, учителя, окружающее вас общество – все они говорят, что вам необходимо быт дисциплинированными, необходимо подчиняться какому-то контролю. Почему? И вообще существует ли в действительности какая-либо нужда в дисциплине? Я знаю, что все мы привыкли думать, что дисциплина необходима, – дисциплина, которую налагает на нас или общество, или какой-то религиозный учитель, или особый моральный кодекс, или наш собственный опыт. У честолюбивого человека, желающего чего-то достичь – заработать много денег или стать крупным политическим деятелем, – само честолюбие становится средством его собственной дисциплины. Поэтому любой человек из нашего окружения говорит о необходимости дисциплины: вы должны ложиться спать и вставать в определенное время, вы должны учиться, сдавать экзамены, повиноваться отцу и матери.

Так вот почему вы вообще должны повиноваться дисциплине? Разве она не означает, что вы к чему-то приспосабливаетесь? Приспосабливать свое мышление к тому, что говорят другие люди, противодействовать некоторым формам желания и принимать другие, согласовывать поведение с этой практической методикой, а не с той, прилаживаться, подавлять, следовать, – и не только в поверхностных слоях ума, но также и в его глубине, – все это подразумевает дисциплина. В течение столетий, век за веком, учителя, гуру, жрецы, политические деятели, правители, законоведы, общество, в котором мы живем, – все они говорят нам, что дисциплина, должна существовать.

Поэтому я спрашиваю себя, – надеюсь, что и вы задаете себе тот же вопрос, – нужна ли вообще дисциплина, не существует ли совершенно иного подхода к данной проблеме. Я думаю, что есть некоторый иной подход, и это подлинный предмет обсуждения, который стоит не только перед школами, но и перед всем миром. Видите ли, есть общепринятая точка зрения, что для успешной деятельности вы должны придерживаться дисциплины какого-либо морального кодекса, или некоторых политических убеждений; или же вас нужно приучать к работе подобно машине на фабрике; однако сам этот процесс дисциплинирования делает ум тупым, принуждает его приспосабливаться.

Итак, делает ли дисциплина вас свободными, или она заставляет вас согласовывать свое поведение с каким-то идеологическим образцом, будь то утопический образец коммунизма или образец какой-нибудь религии, морали? Может ли дисциплина когда-либо вас освободить? Сковав вас, сделав из вас узников, как это бывает при всех формах дисциплины, может ли она затем отпустить вас на свободу? И как она могла бы это сделать? Или же существует целиком иной подход к делу, – который состоит в том, чтобы пробудить подлинно глубокое прозрение в суть всей проблемы дисциплины? Иными словами, вопрос в том, можете ли вы, отдельный индивид, иметь только одно желание, а не два, не множество создающих конфликт желаний. Понимаете ли вы, что я хочу сказать? Проблема дисциплины возникает перед вами в тот момент, когда у вас имеется два, три или десять желаний, не правда ли? Вы хотите быть богатыми людьми, иметь автомобили, дома, – и в то же самое время вам хочется отказаться от всего этого, потому что вы думаете, что иметь мало или ничего на иметь – морально, этично, соответствует религиозным заповедям. И возможно ли получить правильное образование и воспитание, так чтобы се ваше существо оставалось цельным, лишенным противоречий и потому не имеющим нужды в дисциплине? Цельность предполагает наличие чувства свободы, и когда такая цельность существует, конечно, не никакой нужды в дисциплине. Цельность означает полное единство одновременно на всех уровнях.

Понимаете, если бы мы могли получить правильное образование и воспитание с самого раннего возраста, это привело бы нас к такому состоянию, в котором совсем нет противоречий, ни внешних, ни внутренних; и тогда не было бы нужды в дисциплине или принуждении, потому что тогда вы делали бы любое дело полно, свободно, всем своим существом. Дисциплина появляется только тогда, когда есть противоречие. Политические деятели, правительства, организованные религии хотят, чтобы вы имели только один образ мышления, потому что в этом случае им удалось бы сделать из вас законченного коммуниста или законченного католика, и вы не представляли бы никакой проблемы: вы просто верите и работаете, как машина, и нет никакого противоречия, вы только следуете по заданному пути. Но любое следование разрушительно, ибо оно механистично; это всего лишь приспосабливание, в котором нет никакого творческого освобождения. Итак, можем ли мы воплотить в жизнь с самого раннего возраста ощущение полной безопасности, чувство совершенной непринужденности, так чтобы внутри вас не было никакой борьбы с целью быть этим и не быт тем? Потому что в то самое мгновенье, когда появляется внутренняя борьба, появляется и конфликт; а для преодоления этого конфликта необходимо существование дисциплины. Но если вы получили правильное образование и воспитание, тогда все, что вы делаете, представляет собой целостное действие; тогда нет противоречий, следовательно, нет принудительного действия. Пока нет цельности, должна иметь место дисциплина; однако дисциплина разрушительна, ибо не ведет к свободе.

Для цельности не требуется какой бы то ни было нормы дисциплины. Это значит, что если я делаю нечто хорошее, нечто в сущности своей истинное, и делаю это всем своим существом, тогда внутри меня нет никаких противоречий, и я не стараюсь просто приспособиться к чему-то. Если то, что я делаю полностью хорошо, правильно само по себе – не согласно какой-либо индуистской традиции или коммунистической теории, а правильно вне времени, при все обстоятельствах, – тогда я представляю собой цельное человеческое существо и не нуждаюсь в дисциплине. И не в том ли и заключается функция школы, чтобы пробудит в вас это чувство цельности и уверенности, так чтобы вы делали не просто то, что хотите, а то, что является фундаментально правильным и хорошим, вечно истинным?

Знаете, разве есть нужда в дисциплине, когда вы любите? Любовь приносит с собой собственное творческое понимание, поэтому при ней нет противодействия, нет конфликта; но любить с такой полной цельностью возможно только тогда, когда вы находитесь в совершенной безопасности, ощущаете абсолютную непринужденность, особенно пока вы еще молоды. В действительности это значит, что оба, и ученик, и учитель, должны иметь безграничное доверие друг к другу; иначе мы создадим общество, которое будет таким же уродливым и разрушительным, как и нынешнее. Если мы сможем понять значение вполне цельного действия, в котором нет противоречия и, следовательно, нет необходимости в дисциплине, тогда, я думаю, мы создадим культуру совершенно иного типа, новую цивилизацию. А если мы будем только противиться, подавлять, тогда подавленное неизбежно проявится снова в других направлениях и приведет к возникновению различных вредных действий и разрушительных событий.

Поэтому очень важно понять весь вопрос о дисциплине. Для меня дисциплина – нечто целиком уродливое; она не является творческой, она разрушительна. Но просто остановиться на этом, ограничиться утверждением подобного рода, могло бы вызвать впечатление, что здесь подразумевается возможность делать что угодно.

Наоборот, человек, который любит, не делает того, что ему приходит в голову. И одна лишь любовь ведет к правильному действию. Любовь – вот что приносит порядок в мир; и пусть любовь делает все, что пожелает.

Вопрос: Почему мы ненавидим бедных?

Кришнамурти: Действительно ли вы ненавидите бедных? Я не осуждаю вас, я просто спрашиваю: действительно ли вы ненавидите бедных? И если это так, то почему? Не потому ли, что и вы в один прекрасный день тоже можете стать бедным, так что, представляя себе свое тогдашнее несчастье, вы как бы отталкиваете его от себя? Или дело в том, что вам не нравится жалкое грязное, неустроенное существование бедняков? Вам неприятны беспорядок, грязь, неопрятность, запущенность, и вы говорите: «Я не желаю иметь дела с бедными». Так ли это? Но кто же создал нищету, грязь, беспорядок в этом мире? Вы, ваши родители, ваше правительство, – их создало все наше общество; потому что, видите ли, в наших сердцах нет любви. Мы не любим ни своих детей, ни соседей, ни живых, ни мертвых; мы не испытываем любви к кому бы то ни было. Политические, религиозные деятели и реформаторы не собираются искоренять эту нищету, потому что они заняты только незначительными поправками здесь и там; но если бы в мире существовала любовь, тогда все эти уродливые явления исчезли бы завтра же.

Любите вы кого-нибудь? Знаете ли вы, что это такое – любить? Знаете, когда вы что-то любите – целиком, всем существом, такая любовь не сентиментальна, она не является долгом, не подразделяется на физическую или божественную. Любите ли вы кого-нибудь или что-нибудь всем своим существом – родителей, или какогото друга, или собаку, или дерево? Боюсь, что нет. Вот почему в вашем существе находятся обширные пространства, в которых гнездятся безобразие, ненависть, зависть. Видите ли, любящий человек не имеет в себе места ни для чего иного. Нам следует по-настоящему не жалеет времени на обсуждение всех этих вопросов – и на то, чтобы выяснить, как избавиться от тех вещей, которые настолько загромоздили наши умы, что мы не в состоянии любить; ибо только тогда, когда мы любим мы можем быть свободными и счастливыми. Только люди, полные любви, жизненности, счастья, могут создать новый мир, – а не политические деятели, не реформаторы, не кучка святых разных идеологий.

Вопрос: Вы говорите об истине, добре и цельности, подразумевая, что существуют их противоположности – ложь, зло, разорванность. Так как же можно без дисциплины исполниться истины, быть добрым и цельным?

Кришнамурти: Иными словами, если человек завистлив, то как он сумеет освободиться от зависти без помощи дисциплины? Я думаю, что очень важно понять сам вопрос; потому что ответ содержится в вопросе и вне его не существует.

Знаете ли вы, что такое зависть? Вы прекрасно выглядите, вы отлично одеты, на вас красивый тюрбан или чудесное сари; и вот я тоже хочу так одеваться, но не могу – и поэтому испытываю зависть. Я завистлив, так как мне нужно то, что имеете вы; я хочу быт иным по сравнению с тем, что я такое.

Я завистлив потому, что хочу быть таким же красивым, как вы, мне хочется иметь изящную одежду, элегантный дом