тическими. Нельзя признавать диалектику общества и
отвергать диалектику природы, ибо тем самым разры-
вается генетическая и вещественная связь между приро-
дой и обществом. В противном случае общество превра-
тилось бы в беспочвенное, лишенное предпосылок творе-
ние человека, который тогда выглядел бы лишь простым
135
подобием, земным изданием христианского бога. Диа-
лектика возможна лишь постольку, поскольку существует
внутреннее единство вселенной, внутренняя связь всех
вещей и явлений, которую отражает наша субъективная
диалектика. Эта универсальная связь при всей конкрет-
ности и прерывности между специфическими видами
диалектики составляет всеобщее, связующее непрерыв-
ное во всей материалистической диалектике. Маркузе не
решает проблему соотношения между единичным, осо-
бенным и общим, а если решает, то неправильно! Он не
только разрывает эти формы сущего, но вместе с разру-
шением взаимосвязи между ними разрушает также само
их бытие, а также бытие особенного, конкретного.
Не было бы никакой конкретной диалектики — ни
диалектики общества, ни диалектики природы, ни диа-
лектики бесклассового или антагонистического классово-
го общества, — если бы не было всеобщей диалектики,
которая в диалектическом смысле объединяет, а не прос-
то «суммирует» единичное, особенное и всеобщее, вопло-
щает «единство» конкретных видов диалектики, содержит
в себе их наиболее общие признаки и проявляется в кон-
кретных видах диалектики.
Маркузе неправильно толкует и употребляет как ар-
гумент положение, разработанное В. И. Лениным и вы-
двинутое им в борьбе против Бухарина и Троцкого. Это
положение не имеет никакой антиматериалистической
направленности, и Ленин отнюдь не отстаивал «принци-
пиальную координацию» субъекта и объекта. Из того
факта, что для всестороннего определения общественно
произведенных предметов необходим учет всех сторон
создающих их суть общественных действий (причем Ле-
нин знает и говорит, что это всегда возможно лишь при-
ближенно, почему он как раз в этой связи и формулирует
тезис о решающем звене в цепи),— из этого правильного
положения Ленина не следует, что в природе и обществе
не могут существовать еще и другие факторы, определяю-
щие суть вещей и процессов. Конечно, Ленину были из-
вестны критические замечания Маркса к первому разде-
лу «Готской программы», в которых он отверг сформули-
рованный в этом разделе тезис о том, что человеческий
труд есть источник всякого богатства. Маркс указал на
то, что сюда относится, очевидно, и природа. Но и Ленин
никогда не высказывал тех ложных положений, которые
формулирует Маркузе; в данном случае Ленин говорил
136
о конкретных общественных проблемах, из рассмотрения
которых в этом конкретном смысле может быть исключе-
но упоминание о природных процессах, но которые в
принципе должны, естественно, учитываться. Маркузе
просто извращает выводы Ленина.
Если правильно то, что говорил Ленин относительно
необходимости учета всех общественных аспектов соз-
данного обществом предмета, то из этого отнюдь не сле-
дует, что каждый предмет обладает только общественны-
ми конституантами.
Неправильным является и следующий аргумент Мар-
кузе, будто исторический материализм в конечном счете
отрицает сам себя. Это положение высказывается им в
связи с его тезисом о самодетерминации разума. Если
этот аргумент свести к формуле, то получится: если А оп-
ределяет величину Б, а Б — величину А, то тогда А опре-
деляет само себя. Весьма глубокомысленно! Не наклад-
но ли формально-логический принцип тождества возво-
дить в основу философии, которая прежде так
воинственно выступала против формальной логики и про-
тив позитивизма.
Но в действительности диалектика Маркузе сама яв-
ляется позитивистской в той мере, в какой она содержит
рецепт для предотвращения революции, хотя и замаски-
рованный левацко-радикальными фразами. В аргумента-
ции относительно А, которое само себя детерминирует,
само А остается необоснованным. Такой рационализм
сам лишен основания.
Конечно, при коммунизме люди будут рационально
регулировать свой обмен веществ с природой. Но эта ра-
циональность должна вновь и вновь изучаться и иссле-
доваться, Развитие экономики, техники, науки будет по-
стоянно вызывать новые последствия, оказывать воздей-
ствия на самые различные стороны общественной жизни,
которые никогда не могут быть предвидены полностью,
абсолютно.
Объективные условия, хотя и рационально регулируе-
мые, будут определять сознание живущих поколений лю-
дей, общество сможет и впредь будет двигаться вперед
лишь в бесконечном процессе преодоления противоречий,
хотя и не антагонистических, в процессе борьбы нового
против старого.
Другими словами: и в бесклассовом обществе нет
иной возможности объективно обосновать рациональ-
137
ность, как выводя ее из историко-материальной общест-
венной реальности, а не из субъекта. Маркузе лить опять
проявляет свой субъективизм, являющийся не пролетар-
ской, а буржуазной формой сознания, мировоззрением,
над которым господствует буржуазная собственность,
принцип конкуренции, о чем уже догадывался молодой
Гегель 197,
Когда Маркузе писал свою вторую книгу о Гегеле,
он выдавал себя за марксиста !58. В 1941 году он на сло-
вах распространил свое признание марксизма и на лени-
низм. В основу этого им была положена субъективист-
ская интерпретация Маркса и Ленина. Критику
В. И. Лениным эклектицизма Бухарина и Троцкого он
фальсифицировал для поддержки своего тезиса о ликви-
дации независимой объективности. Диалектическим яв-
ляется лишь то, что подчинено человеческой практике,
причем именно практике антагонистического классового
общества. Такой «вывод» сделал Маркузе из идей якобы
В. И. Ленина, приписал это марксизму и после этого
признал марксизм, включая и учение Ленина. Освобож-
дение означает теперь для этого «марксиста» некий но-
вый порядок вещей на основе человеческой активности,
которая трактуется им как «автономный акт» 159. Прав-
да, у него иной раз встречается и такое понятие, как
«объективные условия» 160, но если внимательно присмот-
реться, то обнаруживается, что, как и раньше, он все сво-
дит к автономии человека.
В конце книги, полемизируя против ревизионизма,
Маркузе в этой связи правильно характеризует марк-
сизм как законного наследника классической буржуаз-
ной философии. Но как понимал он это наследие? И как
полемизирует он против ревизионизма? Маркузе крити-
кует ревизионистский отказ от диалектики. Но диалек-
тику он трактует как субъективистский, активный инде-
терминистский принципи! Соответственно этому он при-
числял к ревизионистам не только Бернштейна, а —
совершенно правильно — и Каутского, но Каутского —
не теоретика механицизма, а Каутского — материалиста,
который в полемике с Бернштейном указывал на то, что
Марксу и Энгельсу удалось «включить область истории в
царство необходимости», то есть в царство, в котором
действуют закономерности развития, и тем самым под-
нять «историю до уровня науки» 151. В этих словах Каут-
ского нет ничего ревизионистского. Но именно в них
138
Маркузе увидел якобы отход Каутского от марксизма, от
субъективной активности 162.
Итак, мы вновь подошли к исходному пункту творче—
ства Маркузе. Маркузе — субъективист, он ревизует
марксизм на субъективистский манер. Следуя такой в
корне неправильной интерпретации марксизма, совре-
менные антиавторитаристы выдают себя за «истинных»
марксистов!
Критикуя иногда и ревизионизм, Маркузе никогда не
затрагивает ультралевацкий вариант ревизионизма иего
попытки истолковать марксизм в духе гегельянства или
экзистенциализма. Более того, в 194] году с этих пози-
ций, но исключая на словах из своей критики Ленина, он
ведет борьбу против действительно последовательного
марксизма. Для беспринципного оппортунистического
характера теоретических рассуждений Маркузе весьма
характерно то, что через несколько лет он «радикально»
сменит эту позицию и пойдет в поход против марксизма-
ленинизма с позиции ревизионизма Гильфердинга и позд-
него Каутского.
Маркузе никогда не признавал ревизионистские
импликации своей субъективистской критики оппорту-
низма. В действительности же эта критика была скорее
критикой марксизма под флагом субъективистской ин-
терпретации марксизма. Ее целью является в конечном
счете этический социализм, поскольку она отвергает на-
учное обоснование социализма. Но тем самым она воз-
вращается на те самые. позиции, на которых в свое время
стоял Эдуард Бернштейн. Итак, теоретические основы
правого и левого оппортунизма сливаются воедино, ибо
правый ревизионизм Бернштейна также отрицал — с по-
зиции неокантианства — существование общественных
законов. Правый оппортунизм и левый имеют одинако-
вые социальные корни и развивают одинаковые апологе-
тические стереотипы: «стабильность системы», «деграда-
ция рабочего класса», «бюрократизация партии» и со-
циалистического государства, «диктатура партии над
пролетариатом» и т. п. Различна лишь оценка того, что
ими обозначается с помощью одинаковых стереотипов.
Индивидуалистическое искажение марксизма имеету
Маркузе конкретные последствия Оно обусловливает
его непонимание диалектики свободы и необходимости,
мешает всякому правильному пониманию реального об-
щественного процесса освобождения угнетенных и экс-
139
плуатируемых. Оно связано с его непринятием «реаль-
ного социализма». Конкретно это проявляется в непони-
мании сложных проблем переходного периода от
капитализма к социализму, международную проблема-
тику которого он в то время не анализировал. Впервые
такую критику реального социализма мы находим в на-
писанной им в 1937 году статье о «критической теории».
Далее она встречается во второй книге о Гегеле, правда
в несколько ослабленном виде, с учетом обстановки в
1941 году, но по существу неизменной: социализация
средств производства как таковая является лишь «чисто
экономическим фактом» 163. Построение нового общест-
венного строя зависит, по мнению Маркузе, лишь от то-
го, как человек дальше поступит с социализированными
средствами производства 164. В противоположность Марк-
су, он не считает производственные отношения базисом,
определяющим общественную жизнь 185, Отсюда прямая
дорога приведет его позже к тезису об одномерности.
И это вновь свидетельствует о том, что Маркузе, в конеч-
ном счете, не считает капиталистическую собственность
источником враждебного человеку характера капитализ-
ма. Он утверждает, что политические решения оконча-
тельно определяют качества общественного строя. Вот
смысл всей его «аргументации».
Естественно, при социализме нужны не «только» эко-
номические мероприятия. Но неправильным является ‘то
толкование соотношения первичного и вторичного, кото-
рое содержится в этой аргументации. Согласно его об-
щественной теории, в принципе возможно, что социализм
может быть бесчеловечным, а капитализм человечным,
ибо это определяется не экономикой, зависит не от бази-
са, не от производственных отношений, а исключительно
от политики, от людей, определяющих политику, от их
идей. Отрывая бесчеловечность общественного строя от
его производственных отношений, Маркузе в конечном
счете препятствует рациональному объяснению основных
пороков эксплуатации и угнетения человека человеком.
Как можно рационально объяснить эту проблему, если
все относится к сфере политического, а это политическое
остается индетерминированным? В таком контексте глав-
ный мотив бесчеловечности — погоня за прибылью стано-
вится вопросом второстепенным. Точно так же аргументи-
ровали правые социал-демократические идеологи, авторы
«Годесбергской программы», принятой на съезде этой
140
партии в 1959 году. Чтобы обосновать свой фактический
отказ от требования социализации, они утверждали, что
обобществление не обязательно несет свободу.
Маркузе приписывает социализму те антигуманные
явления, которые, как пережитки капиталистического
прошлого, еще могут иметь место на первых этапах
строительства социализма. Но они не вытекают из харак-
тера социалистических производственных отношений и
социалистической государственной власти и успешно
преодолеваются в процессе социалистического строи-
тельства. Несомненно, преодоление этих пережитков
происходит не автоматически и отнюдь нелегко. И все
это, разумеется, происходит не без противоречий, столк-
новений и даже борьбы. Маркузе игнорирует конкретную
диалектику развития социализма, изображая дело так,
будто все эти трудности проистекают из социалистиче-
ских производственных отношений. Поэтому он пропове-
дует необходимость «перепрыгнуть» через социализм, ре-
лятивирует экономический переворот. При социализме
нет социальных слоев или классов, заинтересованных в
сохранении антигуманистического наследия капиталисти-
ческого прошлого. Поэтому социализм может преодолеть
и преодолеет эти унаследованные от капитализма проб-
лемы, которые Маркузе лишь подхватывает, чтобы иметь
возможность «обосновать» свою антисоциалистическую
аргументацию. По сути он разрывает внутреннюю взаи-
мосвязь между свободой и производственными отноше-
ниями, что объективно на пользу лишь защитникам су-
ществующих капиталистических производственных отно-
шений. Здесь обнаруживается объективно буржуазный
классовый характер ‘концепции Маркузе. Ее сторонники
в своем большинстве не сознают, что именно это и есть
та классовая социальная почва, на которой создается
теоретический и практический единый фронт Маркузе и
леволиберальных, ультралевых, а также антиавторитар-
ных сил, теоретические рассуждения которых совпадают
с его взглядами. С этих позиций «третьего пути» можно
выступать как против капитализма, так и против социа-
лизма. Только диалектика этой борьбы такова, что осно-
вы капитализма остаются незыблемыми в той степени, в
какой клеветнически дискредитируется реальный социа-
лизм. Буржуазный характер подобной политики «третье-
го пути» совершенно очевиден.
Индетерминистская, индивидуалистская, субъективи-
141
стская концепция свободы проявляется также в толкова-
нии соотношения теории и практики. В конце своей книги
Маркузе решает эту проблему в духе примата теории.
Конкретные условия осуществления истины могут изме-
няться, говорит он, но сама истина остается неизменной,
теория является
