может лишь вызвать ответную реакцию националисти-
ческого характера. Революция является в первую очередь
проблемой внутренних сил каждой страны в отдельности.
Тот, кто все же ратует за экспорт революции, тот факти-
чески пасует перед трудностями развития революцион-
ного процесса и революционных потенций в соответству-
ющей стране, тот собственно признает, что в данной стра-
не еще не созрели все условия для революции. Разумеется,
это не означает, что социалистические страны могут осла-
бить солидарность с борьбой других народов и стран. Но
они так и не поступают: без такой солидарности Куба
не могла бы существовать. О помощи Советского Сою-
за народам Вьетнама руководители этой страны сами
говорят достаточно часто и убедительно. Они, несомнен-
но, могут лучше оценить значение этой помощи, чем уль-
тралевые «критики» Советского Союза. Но когда поноси-
мый ультралевыми Советский Союз вместе с другими
государствами Варшавского договора пресек контррево-
люционную опасность, угрожавшую социализму в ЧССР,
которая возникла не в последнюю очередь потому, что
243
некоторые ревизионистские теоретики в Чехословакии
взяли на вооружение «маркузианские» тезисы, то эти же
самые ультралевые «критики» Советского Союза вдруг
осудили эту социалистическую помощь как «интервен-
цию»!
Необходимо эти проблемы также рассматривать под
углом зрения отношения части к целому: при всякой соли-
дарности всегда не следует забывать о стратегической
проблеме — обеспечении дальнейшего существования
человечества, иначе вопрос о социалистической перспекти-
ве для того или иного народа становится беспредметным.
При этом, следовательно, всегда возникает и вопрос о со-
отношении сил в каком-либо определенном месте и о сов-
ременных средствах массового уничтожения.
При обсуждении таких проблем нельзя забывать и
о том, что экономическая мощь социалистических стран
является в конечном счете решающим вопросом. Чем
сильнее их экономическая мощь, тем болыше возможно-
стей имеют они в области оказания экономической, воен-
ной и дипломатическо-политической помощи другим стра-
нам. Ведь известно, что военная мощь страны является
и функцией ее экономической мощи. Следовательно, не
включать экономические усилия социалистических стран
в концепции революционной стратегии — значит посту-
пать по-оппортунистически!
Все эти проблемы, естественно, следует рассматри-
вать в связи с проблемами, затрагиваемыми Маркузе, но
наш автор «критической теории» в большинстве случаев
этого не делает. Только поэтому он предлагает гладкий
рецепт, который при более близком рассмотрении оказы-
вается копией старого оппортунистического рецепта.
(4) Проблемы революционной политики
в современный период
Полемика со взглядами Маркузе требует далее уясне-
ния еще некоторых основных проблем пролетарской рево-
люции и оппортунизма в рабочем движении.
Маркузе подснудно кладет в основу своих аргумен-
тов такое понятие революции, которое ориентируется
больше на формы борьбы, чем на ее цели. Его давнее
пренебрежительное отношение к реформе совмещается
с его экзистенциалистским толкованием революции как
катастрофического акта. Выражаясь диалектически, он
244
игнорирует соотношение качества и количества. К этому
еще добавляется непонимание им различия между обще-
ственным строем, объективно созревшим для социалисти-
ческой революции, и революционной ситуацией (которая
еще не обязательно должна быть даже ситуацией рево-
люционно-социалистической, а вполне может быть ситуа-
цией революционно-демократической).
Революционера, как и оппортуниста, характеризует
или отличает не одобрение или отрицание вообще реформ
или «катастрофического» способа действия. Оппортуниста
отличает самоудовлетворение реформами в рамках су-
ществующей системы, отказ от революционных целей.
Пролетарский революционер одобряет реформу как со-
ставную часть борьбы за завершающую социалистичес-
кую революцию. Следовательно, одна и та же реформа
может быть частью как оппортунистической, так и рево-
люционной политики. Это зависит от стратегической кон-
цепции, в которую она входит. Поэтому это совсем не аргу-
мент, когда антиавторитаристы говорят нам, революцион-
ным коммунистам в ФРГ, что за право трудящихся на
управление, за использование парламента и т. п. ратуют
также социал-демократические оппортунисты (что, впро-
чем, тоже еще надо конкретно исследовать). Реформа,
подаренная, коррумпирующе `воздействующая на массы
или завоеванная лишь с целью ослабить ставшую опасной
ситуацию, с тем чтобы в последующем задушить револю-
ционные силы,— это совершенно иное, чем когда та же
реформа, или, смотря по обстоятельствам, даже менее
значительная реформа завоевывается массами в сознании
того, что хотя это и копейка, но остается еще спросить —
где же рубль? Вопрос о стратегической ценности реформы
решается не ее формальной стороной или конкретным
содержанием, а борьбой, которая ведется за ее завоева-
ние, ее целью в связи с другими формами борьбы, «бли-
зостью» таких реформ к центрам механизма эксплуата-
ции и власти, ее воздействием на условия труда и жизни
широких масс и т. д.
Элемент насильственности, катастрофичности также
не является тем признаком, который отличает социалисти-
ческую революционность. Эти формы борьбы мы находим
и в буржуазной революции, и даже в действиях контр-
революции. Муссолини, например,. был вначале правым
социал-демократом, затем стал фашистом, симпатизиро-
вал анархизму.
245
Следовательно, в принципе неправильно рассматри-
вать проблему революции и революционной политики
исключительно с точки зрения форм борьбы. Важнее оп-
ределить некоторые общие критерии содержания револю-
ционной и оппортунистической стратегии и использовать
их как своего рода ориентиры.
Главными критериями революционной стратегии марк-
сизма являются: признание классовой борьбы пролета-
риата вплоть до необходимости создания революционной
власти рабочего класса и его союзников; признание того
факта, что эта борьба объективно обусловлена антагониз-
мами капитализма и по этой причине не может быть до-
ведена до конца в границах капитализма, что устранение
капиталистических антагонизмов требует перехода гра-
ниц капитализма в направлении к социализму; признание
руководящей роли пролетариата в этой борьбе, которую
он не может вести и добиться в ней победы без боевой
марксистской партии, использования завоеванной полити-
ческой власти как рычага для устранения капиталисти-
ческого базиса и замены его социалистическим.
Как мы видим в этих определениях, формы борьбы
не играют особой роли, являются второстепенной сторо-
ной дела. Вопрос о формах борьбы решается в соответ-
ствующих конкретных условиях классовой борьбы, а это
означает, что сопиалистический революционер в принципе
должен быть готов к применению всех форм борьбы.
Главные критерии оппортунизма — приспособление
к буржуазному общественному строю, классовое сотруд-
ничество с буржуазией даже при условии признания
(в прошлом или лишь формально) классовой борьбы;
отказ от социалистической конечной цели или же призна-
ние ее лишь на словах и лишение ее общественного содер-
жания (использование лишь как непременной формули-
ровкн в торжественных речах, причисление ее к необяза-
тельным «основным ценностям»), оттягивание до
бесконечности решения вопроса о начале перехода к со-
циализму; иллюзии по поводу возможных уступок со
стороны буржуазии в рамках капиталистической системы;
иллюзорные надежды, будто на этом пути можно преодо-
леть антагонистические противоречия системы и таким
образом обеспечить постоянный прогресс, переубедить
господствующие круги в пользу социализма. С другой
стороны, имеется перевернутая форма оппортунизма, со-
стоящая в том, что во имя революции выдвигаются сек-
246
тантские, «особенно радикальные» требования отрицания
условий пути к революции, клеймятся как оппортунисти-
ческие конкретные шаги на этом пути. Такой метод также
направлен на то, чтобы не допустить революции.
Мы видим, что здесь некоторые характерные черты
«критической теории» Маркузе выступают как типичные
признаки левого оппортунизма. Маркузе лишь делает из
своей в основе апологетичной позиции путчистские и
анархистские выводы. Но и они практически означают
борьбу против конкретной подготовки революции, ориен-
тируют революционный авангард на ошибочные действия
во имя ложных целей в неправильно выбранном месте,
в столь неблагоприятных условиях, что авангард должен
быть разбит наголову. Это также объективно служит
интересам буржуазии.
Напрасно искать в книге Маркузе серьезный анализ
революционной или оппортунистической политики, их
материальных основ. Он нигде не дает действительного
конкретного анализа конкретных проблем революции
в развитых капиталистических странах. Но как раз в этом
и должна была бы состоять задача реального разруше-
ния «одномерности»! Маркузе же просто с высокой три-
буны вещает, что революционный потенциал масс иссяк.
Действительно, конкретное исслёдование проблемы
революции в развитых капиталистических странах в на-
ших современных условиях должно учитывать следующие
моменты.
Великая Октябрьская социалистическая революция
привела к созданию новых условий для революции в том
смысле, что изменились ее объективные и субъективные
предпосылки. Масштабы революционных преобразований
чрезвычайно расширились. Превращение социализма
в мировую систему, которая все больше и больше оказы-
вает решающее влияние на международное развитие,
также создало новые условия для революции. То же са-
мое относится и к развалу колониальной системы. На
протяжении всего этого периода рабочее движение росло
количественно и качественно 8!, чего Маркузе нигде не от-
мечает и о чем он не говорит. Изменился состав сил ми-
ровой революции. Единственно, что при этом Маркузе ви-
дит, так это — вовлечение в эти силы широких крестьян-
ских масс в странах Азии, которые он, однако, стремится
отколоть от социализма с помощью своего тезиса о про-
тиворечиях между ними и богатыми (капиталистическими
247
и социалистическими) странами. Он не замечает того,
что в условиях империализма по объективным причинам
не только пролетариат, но и другие слои населения и, в
конце концов, основная масса народа приходят в непри-
миримые противоречия с неболыной кучкой монополий.
Маркузе не обращает также внимания на новые формы
сотрудничества различных потоков мирового революцион-
ного процесса. Правда, Маркузе видит некоторые важные
изменения в способе функционирования современного ка-
питализма, но он по-настоящему не исследует этот госу-
дарственно-монополистический капитализм. Поэтому он
не понимает, какое значение имеет факт слияния власти
монополий с властью государства для диалектических
отношений экономической, социальной и политической
борьбы, а также для диалектики реформ (прежде все-
го коренных реформ, которые могут быть реализованы
лишь в политической борьбе против государственно-моно-
полистического аппарата власти) и революции, для диа-
лектики демократической и социалистической борьбы
в этих новых условиях. Он видит лишь одну сторону этого
процесса: возрастающую мощь инструментов манинуля-
ций. Другую сторону, установление все более тесной свя-
зи между экономикой и политикой, реформой и револю-
цией, он не замечает. Он видит лишь стабилизирующую
и коррумпирующую сторону государственно-монополисти-
ческих процессов, он не замечает и другую сторону этих
процессов, например постоянное сужение социальной ба-
зы капитализма со всеми вытекающими отсюда послед-
ствиями для стабилизации капитализма.
По-настоящему не рассматривает он также проблему
международного соотношения сил. По сути дела он раз-
вивает своего рода бухаринскую теорию равновесия меж-
ду капитализмом и социализмом и с этих позиций судит
и осуждает поэтому политику сосуществования. Маркузе
не замечает, что политика сосуществования есть форма
международной классовой борьбы между социализмом
и капитализмом. Он полагает далее, что. эта политика
лишь «стабилизирует» капитализм и «извращает» соци-
ализм.
Этот тезис Маркузе не выдерживает серьезной
проверки. С точки зрения экономической, борьба за осу-
ществление политики сосуществования прежде всего
затрудняет по меньшей мере проведение монополистиче-
ской политики гонки вооружений, что отнюдь не ока-
248
зывает стабилизирующего воздействия на современный
капитализм. Конечно, одна эта политика еще не может
взорвать систему капитализма, но она, между прочим, и
не преследует такие цели, являясь формой классовой
борьбы между государствами с противоположным об-
щественным строем; эта задача должна быть достигну-
та лишь путем конкретной классовой борьбы внутри
существующей капиталистической системы. В политиче-
ском отношении она направлена (в известном отноше-
нии она это даже предполагает) на то, чтобы по крайней
мере оттеснить наиболее реакционные монополистичес-
кие силы в пользу или более «трезвых» буржуазных,
или даже демократических сил. Это может содейство-
вать (на некоторое время) определенным стабилизиру-
ющим тенденциям, но и это сомнительно, во всяком слу-
чае гипотетично и не является действительно серьезным
аргументом в нашем понимании, ибо. подобные в луч-
шем случае так толкуемые и лишь гипотетические тен-
денции не составляют основного содержания воздейст-
вия этой политики сосуществования на систему, «зако-
вом жизни» которой является война и которую ничто
так больше не страшит, как дальнейшее укрепление мо-
гущества мировой социалистической системы.
Маркузе не исследует также отнюдь не второстепен-
ные последствия этого нового положения для проблемы
революционной ситуации. В одной из своих работ
В. И. Ленин говорил о главных признаках революцион-
ных кризисов 82. Раньше такие революционные кри-
зисы наступали, как правило, взрывоподобно, стихийно,
в связи с массовой нищетой и прежде всего в связи ©
войнами. Нельзя с уверенностью утверждать, что это
останется так и в новых условиях. В этих новых услови-
ях империализм вынужден пытаться не допустить ужа-
сающей нищеты масс, а также больших войн. Маркузе
видит это. Но зато наряду со старыми
