теперь им «углубляется»: общественная собственность и
плановое хозяйство еще не устранили угнетение и эксплу-
атацию, ибо сохранена прежняя структура инстинктов, ко-
торая вследствие господства «принципа реальности» яв-
ляется репрессивной и создает репрессивную структуру
потребностей. Отсюда Маркузе выводит необходимость
распространения революции за сферу социально-экономи-
ческих отношений на область и структуру инстинктов.
При этом оппозиционной интеллигенции отводится роль
вождя, ибо рабочий класс с помощью структуры потреб-
ностей прикован к системе, интегрирован и не может вы-
полнить свою, хотя объективно и сохраняющуюся, рево-
люционную роль.
Все это — тот же старый Маркузе. Его последняя ра-
бота лишь яснее показывает частичный возврат к исход-
ным экзистенциалистским и неогегельянским философ-
ским воззрениям первого этапа деятельности Маркузе.
Имя Гегеля уже даже и не упоминается. Зато отчетливо
проглядывает концепция «назад к Канту», опирающаяся
на идеи неогегельянства и «философии жизни». Странный
коктейль некоторых идей Маркса и Фрейда в эклектиче-
ском «Очерке об освобождении» позднего Маркузе «обос-
новывается» им тезисами из его комментария к Марксу,
написанного в 1932 году: философские понятия молодого
280
(в интерпретации Маркузе) и политэкономические кате-
гории зрелого Маркса якобы выявили необходимость сое-
динения социальной революции с революцией в структуре
инстинктов 33. Относительно внутренней взаимосвязи со-
циально-экономической революции и изменения человека
по Марксу наш автор не высказывается. Маркузианский
«социализм» оказывается неопределенным соединением
полярных социально-экономической и «экзистенциаль-
ной» революций.
Для правильной оценки «Очерка об освобождении»
необходимо учесть те основы этой отныне выдаваемой за
«конструктивную» теории, которые в самом очерке лишь
мимоходом упоминаются их автором. Речь идет об обос-
новании Фрейдом отношений господства и эксплуатации.
Мы выше уже рассмотрели эту ревизию исторического ма-
териализма и марксистской диалектики. Политической
основой этой ревизии оказывается проблема власти. Мел-
кобуржуазный интеллигент соответственно своему клас-
совому положению слишком легко становится на анти-
авторитарные позиции (которые, как учит история, столь
же легко превращаются в утверждающее авторитет пове-
дение). Дело здесь в недиалектическом, неисторическом
отношении к власти. Мелкобуржуазный интеллигент не
хочет понять, что власть «как таковая» не существует.
Она является центральным проявлением политики, кото-
рая, в свою очередь, порождается существованием анта-
гонистических классов и их взаимной борьбой. В услови-
ях охватывающей весь мир острейшей классовой борьбы
между социализмом и империализмом Маркузе судит о
социалистической власти: всякая власть «как таковая»,
государство «как таковое» и политика «как таковая» есть
зло, в том числе и революционная власть. Это —— суждение
обывателя, аргументация на уровне пивной. В работе
Маркузе нигде нет подлинного определения свободы.
В контексте его квиги она скорее всего определяется как
отсутствие власти. Поскольку такой свободы еще нет в
реальном социализме, то Маркузе требует революцию в
социализме, мобилизацию анархических элементов про-
тив реального социализма 3*. Для маскировки этой обы-
вательской позиции возводится гигантская конструкция
теорий: данное Марксом объяснение происхождения клас-
совой борьбы, политики и государства считается недоста-
точным и должно быть «углублено» Фрейдом. Так, мифи-
ческие построения позднего Фрейда включаются в
281
«критическую теорию», которая, однако, выдается за со-
временную версию марксизма. Г. Г. Гельмс уже обращал
внимание на этот ревизионистский подход Маркузе к во-
просу о власти 35.
В «Очерке об освобождении» эта ревизия историческо-
го материализма в одном отношении расширяется. Кате-
гории общественных наук должны теперь, по мнению
Маркузе, заменяться новыми понятиями. Для Маркузе
всякое понятие, отражающее положительное отнощение,
уже является позитивизмом. Он не делает различия меж-
ду положительным, утверждающим отношением к эксплу-
ататорскому и порабощающему обществу и положитель-
ным отнощением к освобожденному от угнетения строю.
Он осуждает «само по себе» всякое утверждение, позитив-
ность, положительность. Несомненно, это совершенно не
диалектическая абстрактная позиция.
За этим скрывается отождествление революционного
и контрреволюционного насилия, его средств и последст-
вий, которые, если говорить абстрактно, могут быть рав-
нозначны. В этом смысле винтовка равна винтовке.
Но это в лучшем случае мелкобуржуазный «беспартий-
ный» страх перед капиталистической и социалистической
властью и насилием, бегство в анархизм и пацифизм, ко-
торые оба перед, лицом еще существующего и действую-
щего империалистического насилия сводятся к сохране-
нию этой власти. Таковы результаты моральных сужде-
ний и понятий, формулируемых в отрыве от критического
общественного анализа. И именно таковыми являются
«новые понятия», предлагаемые Маркузе.
Маркузе понимает, что в определенных кругах его ар-
гументы вызывают положительные эмоции. Марксист на
этом не останавливается, а идет дальше и выясняет, в чем
же состоят причины и последствия этих положительных
эмоций, и именно этим марксист отличается от буржуаз-
ного прогрессивного деятеля. Маркузе же чисто позити-
вистски принимает эти стихийные проявления сознания,
не исследуя их, не используя их для формирования созна-
ния. В этом мы упрекаем Маркузе. Он исходит из подоб-
ных «позитивных» явлений и провозглашает: «Нет необхо-
димости в моральности и она не является первично идео-
логической» 36, а имеет сексуальное происхождение.
Со времени появления исследований Кинсея о сексуальном
поведении мы знаем, что специфические формы этого по-
ведения характеризуют различные слои общества. Это
282
следовало бы подвергнуть социологическому исследова-
нию. Но Маркузе этим не занимается, он просто посту-
лирует в качестве нормы сексуальное поведение мелко-
буржуазного интеллигента и кладет эту норму в основу
своих суждений. С этой целью он просто превращает бур-
жуазную мораль обывателя в ее противоположность: если
первая осуждает сексуальную распущенность, то Марку-
зе возводит ее в высшую ценность. Если в буржуазной
морали молча предполагается наличие репрессивных ин-
струментов и их воздействие, то Маркузе ставит эти ре-
прессивные инструменты (символом которых является ге-
нерал) в центр своих моральных характеристик и осуж-
дений зла. Такой подход строится на том, что сексуальное
поведение определенных социальных слоев кладется в ос-
нову оценки общественных явлений. В другом месте свое-
го очерка Маркузе придает и эстетическим способам по-
ведения человека такой же надобщественный характер.
Тем самым его ревизия исторического материализма при-
водит к отрыву двух основных форм человеческого пове-
дения от специфического общественного бытия, превра-
щая их даже в предпосылку, в критерий общественных
оценок.
В той мере, в которой речь лдет об инстинктивных мо-
ментах общественвых проблем, в основу положена тео-
рия инстинктов Фрейда. Согласно этой теории, инстинкт
жизни означает стремление к максимальному, все возрас-
тающему объединению живой субстанции, что можно ис-
толковать в смысле формирования человеческих сооб-
ществ. Когда этот инстинкт жизни подвержен угнетению,
репрессиям под воздействием враждебной среды, тогда и
образование сообществ подвержено репрессивным поме-
хам. Революция в структуре инстинктов устранила бы это
угнетение и породила бы обусловленное новой структурой
инстинктов жизнеутверждающее стремление людей к
общению и братству. Формирование действительно социа-
листических отношений потребует поэтому такую револю-
цию в структуре инстинктов. Таково обязательное след-
ствие выведения угнетения из деформации наших перво-
начальных «добрых» задатков в сфере инстинктов.
В обновленной форме мы здесь встречаемся с буржуазно-
просветительскими представлениями о прирожденной доб-
роте человека.
Буржуазно-просветительский характер этих идей вы-
является и в другом. Основой общественной теории у
283
Маркузе оказывается автономия субъекта: «Я и выбирае-
мое самим этим я — Мы» 37, — так он описывает эту авто-
номию. В условиях буржуазного общества, частной собст-
венности на средства производства, острейшей конкурен-
ции этот радикальный индивидуализм ни в коей мере не
является революционным. Его использовали для выведе-
ния противоположности личности и массы, принципа фю-
рерства. И когда радикальный индивидуализм провозгла-
шается основой сексуального поведения, мы тоже отнюдь
не достигаем революционных позиций. В другой связи мы
в этой работе уже отмечали скрытое наличие философ-
ской идеи о предустановленной гармонии как якобы авто-
матическом регуляторе общественных отношений.
Эта идея в свое время нашла политическое отражение в
представлениях манчестерского либерализма, этой клас-
сической формы буржуазного самосознания. В настоящее
время подобная идея скрывается в крайнем индивидуа-
лизме.
В теоретическом плане Маркузе всегда исходит из
явлений надстройки. Это и власть, и государство, и проб-
лемы идеологии, но чаще всего вопросы потребностей.
И когда мы вникаем в его теоретизирование об обществе,
то оказывается, что в основу всех его рассуждений и «ре-
цептов» для свободного мира положено вынесение за
скобки всей сферы самого производства. Встречаются
лишь мистические замечания © современной производи-
тельности, само понятие которой остается неопределен-
ным. Для Маркузе существует лишь сфера обращения и
распределения, то есть не «базис», а надстройка внутри
производства. Такая ориентация в экономической области
является характерным моментом мелкобуржуазных об-
щественных теорий и их рецептов устранения фундамен-
тальных конфликтов путем иного распределения собст-
венности. Доступность или недоступность произведенных
благ считается главным и определяющим, а репрессия —
зависящей от этой доступности. «…Контрреволюция коре-
нится в структуре потребностей» 38. Это оказывается со-
циальной философией потребления или непотребления,
социальной философией потребляющих, но не производя-
щих общественных сил. С этим связан своеобразный эсте-
тизм в мышлении Маркузе. Потребности становятся пер-
вичными. Они возникают исключительно в сфере обмена
и распределения и манипулируются с помощью политиче-
ской надстройки. Отсюда возникает связь мелкобуржуаз-
284
ного (осуждаемого у Маркузе} обожествления государст-
ва с мелкобуржуазной потребительской философией.
Марксизм раскрыл исторический характер наших по-
требностей. Он показал, что последней основой модифи-
кации наших потребностей или развития новых потреб-
ностей является производство и ‘способ производства.
В противоположность часто апологетической аргумента-
ции Маркузе марксизм исходит из того, что целью капи-
тализма является не удовлетворение потребностей, а
погоня за максимальной или оптимальной прибылью.
Революция в производительных силах приводит также
к перевороту в наших привычных потребностях, в их
структуре. Конечно, это происходит не краткосрочно и не
автоматически. В этой сфере тоже необходимо вести
идеологическую борьбу, решать задачи воспитания и
применять материальные стимулы. Но возникшие и сло-
жившиеся в ходе тысячелетней истории эксплуататорско-
го строя бесчеловечные черты в наших потребностях и в
их удовлетворении преодолеваются социализмом. В этой
области в борьбе за равноправие мужчины и женщины,
за гуманизацию многих, в том числе и сексуальных,
явлений в области культурной революции и воспитания
солидарности и т. п. социализм достиг уже многого.
Недооценивать это может лишь тот, кто ищет спасе-
ние в некой диалектике внезапного скачка к освобож-
денному от всякой нужды существованию, кто поэто-
му презирает мучительные усилия конкретного пути к со-
циализму. Маркузе, правда, пытается придать своей тео-
рии потребностей видимость солидного обоснования. Для
этого он часто незаметно подменяет понятия и проблема-
тику. Такие термины, как агрессия, репрессия, производи-
тельность, применяются как в психоанализе и при изуче-
нии поведения, так и в общественной науке марксизма,
имея при этом совершенно различный смысл. Смазывая
эти различия, Маркузе часто создает своеобразную много-
значность своих основных понятий и аргументации.
С этим мы сталкиваемся также, когда он обыгрывает по-
нятия: потребность и удовлетворение потребности. Между
биологическими, то есть естественными, потребностями
(которые тоже социально модифицируются) и непосред-
ственно общественными потребностями не проводится
четкого разграничения. Органобиологические основные
потребности являются «базисом» жизни, всякой жизни во-
обще, и на этой основе потребности и их удовлетворение
285
вообще, в отрыве от основополагающих условий способа
производства, возводятся в ранг органобиологической
основы самой общественной жизни. Так «незаметно» с по-
зиции теории инстинктов подвергается ревизии историче-
ский материализм. Главной проблемой революции объяв-
ляется создание у индивида новых потребностей, ведь
социальную базу человеческой жизни Маркузе уже исклю-
чил. Так якобы разрушается непрерывность репрессивной
структуры инстинктов 3%.
Такова его «новая теория», включающая и «новую так-
тику». Необходимо методически отказываться от участия
в этом механизме удовлетворения потребностей, нужна
радикальная переоценка и отказ от всех старых форм вос-
приятия 40, революция должна проникнуть в структуру ин-
стинктов и тем самым создать новую биологическую осно-
ву социализма “1. Это стало возможным благодаря новым
производительным силам, позволяющим осуществить но-
вый принцип реальности “2. Тем самым мы подошли к его
понятию социализма. Но в этой связи нужно еще предва-
рительно рассмотреть воззрения Маркузе на высокораз-
витый капитализм и на путь к революции.
Странные противоречия имеются в той картине капп-
тализма, которую рисует Маркузе. То он изображает вы-
сокоразвитый капитализм как систему удовлетворения
потребностей (и при этом постепенно у него исчезает пого-
ня за прибылью), то есть как хорошо налаженную систе-
му, интегрирующую массы и манипулирующую ими
посредством этого удовлетворения потребностей 43, как си-
стему демократическую “*, так что революционеры вы-
нуждены даже оправдывать
