рократического режима» реального социализма скрывает-
ся отрыв экономического базиса от политической власти.
Никакого анализа действительных проблем бюрократиз-
ма сторонники этих упреков нигде не дают. Они не видят,
292
что бюрократизм является типичным проявлением в экс-
плуататорском строе, ибо здесь действительно существует
и должна существовать принципиальная противополож-
ность между политической властью и народом. Утвержде-
ние о «бюрократическом перерождении» социализма по
существу означает отрицание того, что при социализме
ликвидируются эксплуатация и тем самым первопричины,
приводившие к противоположности между властью и на-
родом 74. Кое-кто из рядов мелкобуржуазной интеллиген-
ции, быть может, подпадает под влияние мифологии о бю-
рократизме, ибо ему не ясна подлинная роль и значение:
империализма. Поэтому он и не понимает жестокости
международной классовой борьбы. Возмущенный этим,
он поддается внушению, что причина тому в деформации
социализма. И тогда он противопоставляет выдуманную,
абстрактную модель социализма тому социализму, кото-
рый возникает под действием объективных законов.
Подобная модель соединяет несовместимое, то есть без-
отказно действующую буржуазную демократию и соци-
алистический базис. Последний к тому же обычно мыслен-
но строится в духе прудонистского или бакунинского
федерализма. Так базис отрывается от надстройки и от-
вергается историко-материалистическая теория социаль-
но-экономических формаций.
За мелкобуржуазной моделью автономного социализ-
ма с автономными производственными единицами скры-
вается ряд чисто философских идей, в особенности толко-
вание человека как автономного индивида.
Стихийность этого индивида должна стать базисом
якобы нового демократического социализма, а его стихий-
но возникающая структура потребностей и его поведение
как свободного потребителя, то есть рынок, должны стать
последним регулятором основных экономических процес-
сов. Это отнюдь не новая концепция. Мы уже показали ее
родство с основными идеями буржуазного просвещения.
Но за этим воззрением скрывается и определенный
взгляд на роль государства в социалистическом способе
производства, на взаимосвязь политической власти и соб-
ственности при социализме. Когда речь идет о постепен-
ном превращении мелкой собственности на средства про-
изводства в социалистическую собственность, то ближай-
шим путем к этому оказывается коллективная,
кооперированная собственность. Но как обстоит дело
с крупными производственными единицами в высокораз-
190—527 293
витой промышленности с ее далеко идущим разделением
труда? Если решать эту проблему с позиции мелкобур-
жуазно-ревизионистской теории, требующей автономии
производственных единиц и групповой собственности
рабочих на фабрики и заводы, то возникают следующие
вопросы: кто или что обеспечит единство общественного
процесса воспроизводства? Произойдет ли это стихийно?
Если нет, то как определить взаимоотношение учрежде-
ний, планирующих и организующих процесс воспроизвод-
ства, то есть государства к этим производственным едини-
цам, автономность которых должна оставаться неприкос-
новенной? Это оказывается неразрешимым противоречи-
ем. Что произойдет с теми тысячами предприятий, которые
зависят от крупных автономных производственных еди-
ниц? Разве эти зависимые предприятия не имеют права
на автономию? Как это конкретно будет выглядеть?
В подобной системе экономические процессы проте-
кают в наше время очень быстро, глубоко воздействуя на
структурные изменения, все шире охватывая все общество
целиком, производство и рынок. Это требует перспектив-
ных прогнозов, стратегических решений, охватывающих
все общество. Как же при этом согласовать частный и об-
щественный интерес на благо всего общества, но на осно-
ве автономных производственных единиц? Кто и как пред-
отвратит ошибки плана, структурные кризисы и т. п.?
Каким образом можно предотвратить разрушение
классовой солидарности эгоизмом групп, в том числе ког-
да социалистическая система выступает на капиталисти-
ческом мировом рынке? Как в подобной системе разре-
шить основную задачу социализма: общественное присво-
ение того, что является продуктом общественного
производства? Это ведь невозможно осуществить на базе
отдельных предприятий.
Достаточно серьезно вдуматься в эти и подобные им
вопросы, чтобы понять неизбежность возникновения еще
более сложных проблем, а отнюдь не их разрешение
с помощью лозунга об автономии. Вся эта проблематика
неразрешима без сочетания всеобщих и особых частных
процессов и без необходимых для этого органов: пока
существуют классы, классовая борьба и капиталистичес-
кие государства, такие социалистические органы должны
иметь государственный характер. Лишь на этой основе
возможно рационально решить и проблему контроля сни-
зу, о чем мы выше уже говорили.
294
Остановимся еще кратко на мнении Маркузе о соотно-
шении свободы и необходимости в процессе труда. Мар-
кузе, как мы уже отмечали, нигде не дает серьезного
определения свободы. Что же следует в философском
смысле действительно называть свободой? Мы столь час-
то в этой книге останавливались на этом вопросе, что
можем теперь лишь напомнить: кто не связывает свободу
с существованием, познанием и признанием необходимо-
сти, тот сам разрушает предпосылки, творческой, то есть
свободной деятельности людей. Момент свободы внутри
необходимости процесса труда состоит в творческой
комбинации объективных возможностей деятельным субъ-
ектом. Понятие «игры» внутри процесса труда не может
подразумевать большего. «Игру» в сфере процесса труда
возможно истолковать лищь на основе материалистичес-
кой теории, а не на базе субъективизма Маркузе.
Этот субъективизм побуждает Маркузе к альтернати-
вам свободы или тоталитаризма 75, свободы или варвар-
ства 76. Куда же мы придем — этого он нам не говорит.
К чему нам тогда эта теория? Это мы все знали и без нее.
Такая теория ничем не отличается от восхваления сти-
хийных действий. Вся якобы новая «критическая теория»
Маркузе, призванная «углубить» марксизм, оказывается
теперь по существу преклонением перед стихийностью.
Мы этому противопоставляем исторический опыт ряда
победоносных социалистических революций, свершенных
под знаменем марксизма-ленинизма. После сказанного
не вызывает удивления наш отказ перенять хоть что-либо
из этой «критической теории» в марксизм.
Это лишний раз подтверждается и на примере уже
упомянутого пересмотра Маркузе некоторых положений
своей теории. Г. Г. Гольц и я ранее критиковали отсутст-
вие в «критической теории» Маркузе гегелевской кате-
тории «оносредования», что означало возврат диалектики
Маркузе к догегелевскому уровню. Подробно я это раз-
бирал на примере отношения Маркузе к буржуазному
гуманизму 77. Теперь же Маркузе заявляет, что нельзя
отказываться от категории «опосредования»?8, что
«Великий отказ» не означает отбрасывания всей буржу-
азной культуры, что мы неизбежно оказываемся в поло-
жении наследников этой культуры. В этой связи он даже
подчеркивает необходимость работать внутри буржуаз-
ных учреждений ?°. Все это хорошо, но что говорится по
этому поводу в «Опыте об освобождении», там, где ему
10* 295
приходится точнее определять свою позицию? Оказыва-
ется, что марксизм нуждается в ревизии, ибо он еще при-
жовывает новое общество к старому, хотя между ними
нет опосредования, есть лишь непреодолимая пропасть 85.
Чтобы меня не поняли неправильно: между капита-
лизмом и социализмом (коммунизмом) действительно
существует самый радикальный разрыв. Но здесь речь
идет не о том, чтобы подчеркивать это, а о том, что это
еще не вся истина: существует также и момент непрерыв-
ности, например, в отношении развитых производитель-
ных сил. Как и в этом примере, моя критика направ- °
ляется не против того, что правильно в критикуемых тек-
стах Маркузе, а против пренебрежения другими, сущест-
венными сторонами соответствующей проблемы. Марку-
зе в 1966 году в Праге изгнал из диалектики категорию
«опосредования». Теперь в «Очерке об освобождении»
он требует сделать именно то, чего добивались реакцио-
неры всех мастей в своей критике справа буржуазно-
демократического строя: «отказаться от 9-й симфонии»,
аннулировать буржуазную гуманистическую культуру,
причем он прямо ссылается на «Доктора Фаустуса» То-
маса Манна, но умалчивает о том, что Манн именно эту
позицию обвиняет как профашистскую 8″. Маркузе кате-
горически отклоняет всю традиционную политическую
практику, партии, комитеты, группировки на всех уров-
нях, объявляет себя противником всякого сотрудничества
в них и всякого использования их методов 82. Все это, по
его словам, настолько дискредитировало себя, что ничего
нельзя спасти. Тут уже остается лишь лозунг «бегство из
капитализма»! Само собой разумеется, оппозиция в та-
ком случае не может уже больше действовать внутри
учреждений системы, она должна быть внепарламентской
оппозицией 83.
Она не может признавать никакого существующего
закона, так как это всегда закон системы 8*. Для Марку-
зе не существует интересного и подтвержденного истори-
ей тезиса Бебеля, изложенного им в 1910 году и развито-
го Лениным, о том, что именно капитализм вследствие
своего реакционного развития вынужден атаковать свои
собственные законы, причем даже защита законов, кото-
рых первоначально добивался класс капиталистов, может
стать существенно важной для революционных сил. Для
него буржуазная демократия устарела, но разве не та-
кую же позицию занимали предшественники фашизма?
296
Разве защита этой демократии от фашистских нападок
не содержит возможности расширения антиимпериали-
стического фронта? Маркузе не признает никаких вож-
дей, какими бы левыми они ни были. Отказу на практике
от категории «опосредования» соответствует и громоглас-
ный тезис о том, что цепь империализма должна быть
разорвана не в ее самом слабом, а в самом мощном зве-
не 85, И опять это не абсолютно неправильно. Только этот
тезис становится фразой и основой’ совершенно непра-
вильной стратегии из-за пренебрежения к процессу опо-
средования, который ведет к разрыву цепи в самом мощ-
ном звене, а более слабые звенья, разорванные в ходе
этого процесса, наверняка, не являются самыми незначи-
тельными.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ И ВЫВОДЫ
Начнем с систематической, но краткой характеристи-
ки самых общих философских и политических особенно-
стей деятельности Маркузе, с которыми мы встречались
во все периоды его развития.
Каковы же наиболее общие характерные черты его
философствования?
На протяжении всего своего развития Маркузе всегда
остается на почве субъективизма, который предполагает
индетерминированность субъекта. Этот субъект в конеч-
ном счете является определяющим и окончательным кри-
терием для оценки общественных процессов и состояний.
Следовательно, отвергается философский материализм
(как выражение овеществленного сознания). В такой
взаимосвязи диалектика может быть лишь духовным и
практическим процессом индетерминированного субъек-
та. Свобода и необходимость не могут находиться в диа-
лектической связи, так как они растворяются в направ-
лении индетерминированного субъекта. Объективных
законов не существует, а то, что принимают за них, есть
лишь овеществленно-отчужденные формы субъективно-
сти. Общество является своего рода флюидом антрополо-
гического. Его основные категории всегда интерпрети-
руются против Маркса, например категория труда, или
вообще игнорируются или изображаются как вторичные,
как, например, категория производственных отношений.
Внутри этой системы диалектика Маркузе является тог-
да «более радикальной», чем марксова диалектика, ибо
она не признает никакого опосредования элементов про-
тиворечия; она «катастрофична», ибо отрицает диалекти-
ческое соотношение реформы и революции, количества и
качества, прерывности и непрерывности. Ее отрицание
является не определенным, конкретным, а абстрактным,
негативным отрицанием в духе формальной логики или
тотального «отречения» Хайдеггера.
298
Метод Маркузе является в конечном счете антиисто-
рическим, антиобщественным, духовно-исторически де-
дуктивным, феноменологически описательным.
Он делает зачастую обобщения без достаточного ана-
лиза, на основе частично правильного и феноменологи-
чески описательного материала, то есть без учета суще-
ственных различий.
. Эти общие признаки характеризуют его философство-
вание на протяжении всех периодов его развития. Они
допускают лишь ревизионистское отношение к философии
Маркса, причем этот ревизионизм на различных этапах
развития Маркузе проявляется по-разному.
Во всех периодах развития (а зачатки возможного
четвертого периода мы должны исключить, пока они ос-
таются лишь зачатками) у Маркузе имеются также ха-
рактерные основополагающие политические элементы.
Он всегда был мыслителем политического действия,
но никогда не занимал действительно пролетарские со-
циалистические позиции. Он всегда придерживался той
точки зрения, будто революция возможна в любое время;
чтобы опа свершилась, необходимо лишь развить соот-
ветствующее революционное сознание (это -— отражение
его взглядов о примате идеологической, политической
надстройки, которые составляют также основу его тези-
са о всесилии манипуляции и об особой роли интеллиген-
ции). Как следствие основной философской позиции, его
социализм по своему характеру оказывается индивидуа-
листическим, обосновывается этически. В политике Мар-
кузе всегда презирает реформы, что объективно ведет к
активистско-путчистской тактике. Отрицая общественные
законы и признавая качественную диалектику, Маркузе
одобряет любую форму оппозиции против существующих
порядков, включая реакционную оппозицию справа. Он
полагает, что тем самым обосновывает особую радикаль-
ность оппозиции.
Почему же такая философская и политическая кон-
цепция является концепцией «третьего пути» между бур-
жуазией и пролетариатом, между империализмом и со-
циализмом? Если исходить из содержания и целей клас-
совой борьбы между двумя основными классами, если
учитывать реальную власть буржуазии, а тем самым и
трудности революционной, социалистической борьбы, то
становится понятным великое значение правильной тео-
рии познания для определения врага, собственных сил,
299
возможных путей к цели. Мы достаточно часто
