Мережковский Д. Митридан и Натан (драматический этюд).
1 сцена.
Местность вблизи владений Натана. Митридан едет на коне в сопровождении слуг. Натан едет по дороге навстречу.
Митридан (к спутникам).
Мне кажется, Натаново жилище
Не далеко. Пришпоримте коней!
Вот пешеход; спрошу я о дороге…
Одеждою он скромен, видом прост.
Но ласков взор, осанка благородна.
(К Натану).
Мы странники, нам этот край безвестен;
К Натану путь, коль знаешь, укажи.
Натан.
Коль ты моим сообществом докучным
Не брезгаешь, о рыцарь молодой.
Проводником отправиться с тобою
Почту за честь.
Митридан.
Благодарю, старик,
Но выслушай, – как вижу, ты услужлив
Не откажи и в новой просьбе мне:
Веди нас так, чтобы хозяин дома
Не увидал приезда моего.
Натан (про себя).
Зачем ему скрываться от меня?
Он красотой и юностью цветет.
Но на челе следы заботы тайной
Я прочитал…
(громко)
Друзья, скорее в путь!
Исполню все по твоему желанью.
2 сцена
Горница во дворце. Натан сидит в задумчивости. Входит слуга.
Мой господин, ты звал меня?
Натан.
Пусть рыцарь,
Что прибыл к нам сегодня поутру,
В моем дворце немедленно получит
Прекраснейший чертог и все,
Что знатному потребно дворянину.
Исполнится веление твое.
Натан.
И объяви ты всем мое желанье.
Чтоб новый гость меня не узнавал,
Чтоб перед ним меня не называли
По имени.
Я понял приказанье.
Уходит.
Натан (один).
О молодость, над бездной ты стоишь
В тот страшный миг, когда на перепутьи
Колеблешься в сомненьях роковых.
Добром и злом влекомая так мощно,
Их семена готова воспринять
И чуткою и девственной душою.
По одному тоскуешь ты пока.
И одного неутомимо жаждешь.
То – счастие; но строгое добро
Его сулит за жертвы и страданья
Далекою наградой впереди.
Меж тем порок, объятья открывая.
К себе зовет, с улыбкой говорит:
«Ко мне, ко мне, – желанья утолю я.
О, юноша, блаженство дам тебе!»
Соблазн могуч: он погубил уж многих.
На то взирать бесстрастно не могу:
Опасная борьба стихий враждебных.
Столь тяжкая неопытной душе.
Во мне всегда участье пробуждает;
Мой долг святой: на помощь поспешив,
Воздействием советов благотворных
Что б ни было, я должен попытаться.
Тот юноша, мне посланный судьбой,
Исполнен сил, ума и благородства.
Но тайною тревогой он томим;
Закрался червь в цветок благоуханный.
Борьбой страстей измучена душа;
Ее болезнь участьем и любовью
Уврачевать, о Боже, помоги!..
3 сцена
Великолепная терраса. Между колоннами виднеется сад. Вдали озеро со стаей лебедей. Вокруг богатой трапезы пылают светильники, дымятся курильницы. Вечереет. За столом – Натан и Митридан.
Митридан.
Не знаю, как тебя благодарить
За твой прием любезный и радушный.
Услугами осыпал ты меня,
И я смущен твоею добротою…
Но об одном тебя прошу еще:
Скажи, кто ты, открой свое мне имя,
Чтоб, возвратясь из дальнего пути,
Я вспомнить мог столь преданного друга
И похвалой достойною почтить.
Натан.
Я – бедный раб великого Натана.
Ты ведаешь, как всюду славен он
Щедротами обильными своими
И милостью к несчастным беднякам.
Все житницы его открыты нищим,
Что сходятся со всех концов земли.
Без помощи никто не удалялся.
Так про него молва гласит повсюду;
Не верь ты ей, обманщице пустой!..
Послушный раб надменного Натана.
С младенчества служил я гордецу;
Мой каждый вздох, все помыслы и силы
Я моему владыке посвятил:
И думал лишь о счастьи господина.
Не оценил он верного слуги.
Не наградил усилий многолетних!..
В безвестности, в пыли у ног его
Я осужден навеки пресмыкаться.
Из всех людей Натаном позабыт
Один лишь я. Зато горжусь я тем,
Что славный муж людьми боготворимый
Весь долгий путь ошибок и сомнений,
Которым он величия достиг.
Все слабости и все его поступки
Мне одному известны уж давно.
Но тщетно их разоблачить пытаюсь;
Кто старому поверит ворчуну.
Когда один с усмешкою невольной
Я слушаю Натану похвалы!
Митридан (с увлечением протягивая руку).
Признанием своим почтенный старец
Ты возбудил доверие во мне.
Сочувствую тебе я всей душою.
Зови меня сообщником своим:
Я, как и ты. Натана ненавижу
Я, как и ты, его смертельный враг.
(Натан с улыбкой подает собеседнику кубок вина.)
Благодарю… ты щедро угощаешь.
За наш союз, за дружбу нашу пью!
Но слушай же, и в помощи – прошу я —
Не откажи; поверь, что Митридан
Вознаградить тебя сумеет лучше.
Чем господин неблагодарный твой.
Натан.
О юноша, поведан откровенно.
В чем я тебе могу полезен быть.
Увидишь сам, отказа не получит
Мой юный друг. Чего желаешь ты?
Митридан.
Желанье то понравиться не может
Надменному Натану твоему…
Мы здесь одни?.. закрыты ли
все двери?..
Что, если нас подслушивает враг!..
(боязливо озирается)
Зачем, старик, вино твое так сладко?
Не хочешь ли меня им опьянить?
Натан.
Забудь свой страх. Тебя услышат только
Твой старый друг и Бог на небесах.
Все говори и смело, и свободно!
Митридан.
Я облегчу признанием себя,
Я расскажу, как ненависть к Натану
Во мне росла и зрела с давних пор.
Несчетными богатствами полна.
Наследие от предков знаменитых.
Беспечно в ней и весело я жил,
Пока молва не принесла мне вести
Про дивного, святого старика:
Он образец всех совершенств возможных,
Он горлица по кротости души.
По мудрости он змий неуловимый.
Чтоб славою своей наполнить мир.
Он при пути из Азии на Запад
Воздвиг чертог, убежище для всех.
Кто странником проходит по дороге.
Встречают там гостеприимный кров
Все нищие убогие скитальцы.
Сокровища несметные свои
Он льет на всех, как дождь благословенный.
И пилигрим разносит далеко
Хваления великому Натану:
Их трубный звук домчался и ко мне.
Чтоб возмутить покой мой безмятежный.
Я стал мечтать о счастьи неземном
Быть, как Натан, почетом вознесену
За подвиги прекрасные любви.
В душе моей уж зависть шевелилась;
Я чувствовал в себе довольно сил
И огненной решимости, чтоб блеском
Высоких дел соперника затмить.
Надежде той поверив горячо.
Такие же я выстроил палаты,
Чтоб странников радушно принимать.
Желаний цель уж близкой мне казалась.
Я с трепетом восторга узнаю.
Что и мое молва возносит имя,
Что и меня венчает похвала.
Но утолить не мог я жажду славы:
Она росла, чудовищно росла;
Мне чад ее был слаще ароматов,
Он воздуха нужнее был стократ!
И славою безмерною своею
Весь Божий мир я грезил потопить,
Чтоб вторили ей волны и дубравы,
Чтоб гром ее светила потрясал.
Бессмертие даруя мне, как богу!..
Хоть ненависть к Натану глубоко
В груди моей на время затаилась,
Я сознавал, что неизбежен час,
Когда она проснется с грозной силой
И властию могучей обоймет
Меня всего, как огненная буря…
Сижу я раз под парчовым навесом
Средь пышного двора своих палат.
Туда взошед, приблизилась ко мне,
Костлявую протягивая руку.
Ей денег дать я знаком повелел.
Подачку взяв, колдунья удалилась
И скоро вновь через другую дверь
Является за новым подаяньем.
Чтобы потом и в третий раз войти;
Двенадцать раз старушка возвращалась,
Двенадцать раз я денег ей давал,
По наконец, в тринадцатый с упреком
Ей отказал, терпенье потеряв.
Злонравная, того лишь ожидала:
«Я небеса в свидетели зову,
Промолвила она, воздев худые руки,
Меж смертными нет равного тебе
По щедрости, Натан великодушный:
Когда к тебе входила во дворец
Я тридцатью различными дверями,
(Ворота те для нищих, как и здесь)
Ты щедрую протягивал мне руку,
Как будто бы впервой меня видал.
А здесь – увы! – так скоро, так жестоко
Отвергнута смиренная мольба,
Поругана укором бессердечным!
Велик Натан, и равных нет ему!»
Услышав то, я задрожал от гнева:
Казалося, весь многолетний труд,
Что стоил мне стольких усилий тяжких,
Безжалостно, как громовой удар,
Разрушили слова проклятой нищей.
И день и ночь мне слышались они,
Мне на ухо насмешливо шептали:
«Позор – тебе, сопернику – хвала.
Позор тебе. – ты побежден Натаном».
Забвенье сна я тщетно призывал;
С тех пор не знал я сладкого покоя.
С тех пор меня преследовал везде
Мучитель мой, коварный некий демон.
Он помыслы мне мрачные внушал.
Но наконец терпеть не стало мочи,
Решился я судьбу преодолеть!..
Чтоб вызов ей на бой открытый кинуть,
Отправился бесстрашно я сюда…
Но для чего так пристально мне в очи
Глядишь, старик ?..
Натан.
Участие свое
Я глубоко сочувствую тебе…
(Натан наполняет кубок и подает гостю.)
Митридан.
Благодарю, доверьем за доверье
Я отплачу, признавшися во всем,
Свой замысел открыв чистосердечно:
Задумал я Натану доказать
Что смертен он? как все, что добродетель
От меткого удара острой шпаги.
Что старикам опасно преграждать
К почету путь своею дряхлой славой
Тому, кто горд, кто молод и силен.
Натан.
Твой замысел стократ я одобряю!
Вернее в грудь прицелься старику,
Чтоб наказать его высокомерье.
Не трепещи, приближься и внимай,
Он скажет так: «О, юноша, меня
Ты наказал за дерзкие мечтанья;
Что доброта одних друзей имеет,
Что старые враги простили мне;
Что новых нет; но горько я ошибся;
Я возмечтал быть солнцем для людей,
Которое на всех сияет ровно,
Все смертные, – и праведник, и грешник.
Но дольний прах, – не вечный царь небес!
Я каюся в надежде дерзновенной.
Пусть эта кровь омоет ту вину
С души моей; тебе ж прощаю, сын мой…»
Митридан.
Ну, полно же, довольно болтовни!
Ты мужество мое и твердость хочешь
Лукавыми речами искусить.
Узнай старик: я рыцарь, от решенья
Не отступлю во век, чтоб ни грозило.
Но помнится помочь ты обещал,
Иль изменить намеренье успел?..
Натан.
Ужели в том меня ты заподозрил?
Я докажу сочувствие свое.
Вот мой совет; ему последуй смело,
Исполнится желание твое.
Взгляни туда: меж этими столбами
Виднеется под сению дерев
Зеленая таинственная пуща.
Там звонкою струёй журчит фонтан;
То – уголок излюбленный Натана.
Заутра встань с румяною зарей,
Туда иди, лишь первый луч рассвета
Озолотит верхушки тополей,
Когда еще весь мир объят дремотой…
Придет Натан, чтоб старческую кровь
Согреть в лучах приветной, теплой зорьки…
Он одинок там будет, погружен
В задумчивость иль тихую молитву,
Он, как дитя, бессилен; ни одним
Движением противиться не станет.
Что Бог тебе, что совесть повелит,
Исполни все; по этому пути
Потом беги; – прибрежье недалеко.
Тебя корабль там будет ожидать.
(Натан быстро удаляется.)
Митридан.
Когда Натан подобных слуг имеет,
Каков он сам? Ты ласков был, старик…
Но кто же влил мне в сердце яд сомненья?
Ты замыслам сочувствуешь моим,
Ты изменить конечно мне не можешь;
Вся речь твоя правдива и честна.
Но что со мной? Ужель моя решимость
Усыплена радушьем старика,
Вином его и вкрадчивою речью?
Как ночь тиха! Как воздух напоен
Дыханием цветов; темнеет небо.
Встает луна лампадой золотою;
Поет любовь волшебник-соловей,
Он мне поет про сладость примиренья…
Но прочь, мечта, позорная мечта!..
Ужель, забыв призвание героя.
Как женщина, я буду усыплен
И негою постыдно убаюкан!
Ты, ненависть, зажгись в моей груди,
О мщении взывай неумолимо,
Дай мужество, чтоб заглянуть в лицо
Опасности и замыслам великим!
(Выхватывает из ножен шпагу.)
Ко славе путь проложишь для меня
Ты верное, послушное оружье!
Любовницей моей будь в эту ночь.
Как милый взор, пусть закалит меня
Зловещий блеск твоей ужасной стали.
Да буду я, как грозный твой клинок,
Непобедим, на все мольбы бесчувствен…
Натан, Натан, твой смертный час пробил!.
Когда падет соперник пораженный,
Как сам Господь в предвечных небесах,
И щедрости, и совершенств высоких,
Я на земле остануся царем.
Я не боюсь названия убийцы:
Кто тайну ту дерзнет разоблачить?..
Быть может он себе доверье встретит?
Мне совести не страшен приговор:
Я заглушить его сумею скоро;
Пусть он звучит в могильной тишине,
Пусть он твердит мне на ухо: «убийца».
Убийца, да! – отвечу я ему,
Но назови мне славного героя
И назови бесстрашного вождя;
Кто похвалой потомства был увенчан,
Кто не бывал убийцею стократ!
Он сожигал, опустошал и грабил;
Благотворить несчастным я хочу.
Он проливал потоком кровь людскую.
Я каплю лишь ничтожную пролью.
Порой убил он целые народы;
Я старика отжившего убью.
Но все того великим именуют;
Ужель меня злодеем назовут?
Свой замысел, чтоб ни было, исполню
И прозвище меня не ужаснет!
Да! Я хочу убийцей быть и буду!..
Волнует грудь отваги бурный пыл.
Горит лицо, огонь снедает сердце;
В нем ненависть бушует, как пожар,
И тот пожар кровь старика потушит…
Натан, Натан, твой смертный час пробил!.
4 сцена
Сад перед дворцом. Не совсем рассвело. Натан гуляет.
Натан (один).
Так, решено: пожертвую собою,
Губительным, жестоким ослепленьем
Он увлечен. Уж сила кротких слов
Не возвратит его на путь спасенья;
Уж страсти час, рассудок омрачив,
Им овладел, как страшное похмелье.
Еще один возможен здесь исход:
Пусть совершит он замысел свой мрачный.
Потом придет
