баснословной стоимости была удвоена за счет чердака. Мы пробили потолок, вывезли все балки и мусор, которые там находились, и сделали капитальный ремонт. Пространство почти в 400 метров квадратных мы утеплили, прорезали в крыше несколько потолочных окон и получили прекрасный офис со скошенным потолком. Конечно, это втянуло меня в еще большие долги, но дело того стоило.
Дом по адресу Шелковичная, 3 становился стратегическим направлением моей работы. Там всего было 24 квартиры (треть из которых уже принадлежали мне), и я думал о том, чтобы выкупить его полностью. Доход от продажи целого здания, возможно, уже готового офисного центра, был бы в разы выше, чем от продажи разрозненных объектов недвижимости. Именно поэтому я всегда старался объединить между собой квадратные метры.
Агентство недвижимости работало автономно, а меня как инвестора в недвижимости правительственного квартала интересовало только два варианта: последние этажи с возможностью занять чердак и первые этажи с возможностью выкопать подвал. И то, и другое увеличивало площадь. Себестоимость объектов не была принципиальной для меня, потому что на выходе я получал огромную стоимость метра. Вопрос узаконения объектов мы решили оригинальным образом.
ЖЭК Шелковичной, 3 подал на нас в суд, и поскольку я не пускал его представителей на свой этаж, начальник организовал специальную комиссию, в которую вошли представитель райисполкома, киевской администрации, МЧС и участковый. Они закатали огромный акт о незаконном присвоении крыши, арестовали пять рабочих. МЧС, заявив, что им необходим газовый баллон и сварочный аппарат, их конфисковало. Был подан иск в суд. На составление самого акта я не пришел, а когда мне позвонили из милиции и сказали: «Ваши рабочие находятся у нас, приезжайте для составления протокола», в ответ прозвучало: «Забирайте этих рабочих себе и посадите на 100 лет в тюрьму». «Заложников» отпустили через два часа, так как смысла их держать не было. Украденные баллон со сварочным аппаратом мы списали. И строительно-ремонтные работы продолжились с удвоенной скоростью — было лето, сезон отпусков, нужно было успеть до возвращения чиновничьего начальства.
Суд мы благополучно проиграли, даже не явившись на слушание, потом проиграли и апелляционный суд и в конце концов Верховный. Пришлось обращаться в адвокатскую компанию и платить. За 25 тысяч долларов дело было возвращено в Верховный Суд по причине какой-то ошибки, после чего оно не разбиралось. Его положили на какую-то дальнюю полку дальнего шкафа дальнего чулана в неизведанных дебрях Верховного Суда. И я продолжал восседать на захваченном чердаке.
Просматривая как-то любимый американский телесериал «Клан Сопрано», я услышал блестящее умозаключение от одной из героинь: «Физическое владение объектом дает 90% юридического права». Какой смысл оформлять крышу над собой, если ни у кого другого допуска и входа на нее нет?.. Кстати, этот юридически не оформленный объект я благополучно продал в 2009 году.
2006 год. Ипотека
Недвижимость летит вверх в цене. На рынке наконец появились доступные кредиты, страну захватывает ипотечная золотая лихорадка. Банки, как сумасшедшие, выдают кредиты, люди, как сумасшедшие, покупают квартиры, мебель, автомобили, и все это дорожает. В Украине наблюдался странный экономический бум. Пухли банкиры, выдававшие кредиты, пухли оценщики, которые давали завышенную оценку объектов под кредиты, пухли страховые компании…
Я тоже взял кредит, чтобы купить больше недвижимости. В то время это было выгодно — обычная цена покупки квадратного метра в правительственном квартале составляла 5–6 тысяч, а продавать благодаря высокому спросу можно было по 9–10 тысяч долларов.
2006 год — это год, с одной стороны, разборок власти, а с другой — полной вольности ипотечного кредитования.
Глава 47. Ты никому ничего не должен!
Семен Михайлович получил пенсию и, как всегда, небольшую часть денег засунул в права. Его старенький «Жигуленок» остановил инспектор ГАИ за небольшое превышение скорости. Пенсионер тут же сунул гаишнику 100 гривен и попросил прощения. Инспектор ГАИ с важным видом взял деньги и отпустил Семена Михайловича.
Вечером за ужином инспектор важно передал жене заработанные 570 гривен и сказал: «Сегодня хорошо, нарушителей было много». Жена обрадовалась: «Купим кроссовки сыну и, кстати, в школу нужно отнести 350 гривен».
В соседнем доме жила учительница, которая собирала деньги на ремонт класса. Ремонт проводился централизовано самим директором школы. В конце месяца директриса Зинаида Петровна подбивала баланс. На ремонт было собрано достаточно денег, и у нее еще оставалось 7 тысяч гривен, часть из которых она поменяла на доллары и отложила. Оставшееся она заплатила инспектору БТИ за то, чтобы он выдал ей справку о перепланировке квартиры (она хотела ее продать и разъехаться со взрослым сыном) .
Инспектор БТИ сам не решал такие вопросы, половина денег уходила начальнику отдела за подпись. В конце месяца у начальника отдела скапливалась достаточная сумма денег, и он подумывал о покупке нового автомобиля. Но часть денег ему нужно было отдать своему непосредственному шефу.
У шефа в конце месяца скапливалась еще более приличная сумма, но часть денег ему нужно было отдать на участие в политической тусовке, чтобы стать депутатом горсовета — только так он мог удержать свою должность.
Глава фракции горсовета, он же владелец партии, распоряжался весьма внушительным бюджетом, поступающим от земельных комиссий, от отдельных депутатов за участие в бизнесе. И он уже давно подумывал о покупке виллы в Монако, но часть денег нужно было отдать на ведение избирательной кампании — на телевидение, радио, печатные СМИ, на печать листовок. Часть средств шла по безналичному расчету для отчета Центризбиркому, а львиную долю денег нужно было платить наличными. За всю эту работу отвечал начальник избирательного штаба. Он предоставил отчет и, получив деньги от своего шефа, отщипнул от них 40%, а остальные раздал журналистам и редакторам. К концу избирательной кампании он подумал: «А почему я не баллотируюсь в местные органы власти? Деньги у меня есть, работу я знаю…»
А в это время где-то там, наверху, занесли четыре чемодана наличных за решение серьезного вопроса о приватизации крупного объекта, каждый из которых вмещал в себя по 10 миллионов долларов. Министр-посредник, который получил «багаж», позвонил куда-то наверх и коротко сказал: «Все в порядке». Трубка ответила: «Положи в автомобиль моему водителю». Высокий руководитель встал, с тоской посмотрел на четыре чемодана. Вошел водитель, он отдал ему два чемодана, и они вместе спустились на задний двор. Водитель сунул в багажник полученное, втиснув его между другими такими же чемоданами. «Вот гад! — подумал большой начальник. — Он чемодан еще с прошлой недели не забрал!..»
Преступники страны вечером в пятницу усаживались смотреть политические ток-шоу, ведущие которых в этот день тоже получили свою часть наличных за участие в программе политтехнолога и главы фракции.
Пенсионеру Семену Михайловичу повезло. Сидя в студии в качестве приглашенного представителя народа, он уже предвкушал, как будет нажимать кнопку «за» в поддержку антикоррупционной кампании. В другой передаче участвовала учительница Зинаида Петровна, которая тоже горячо поддерживала борьбу со взяточничеством. Телеведущие всем своим видом излучали честность, мудрость и порядочность. А в студии были именитые гости — человек, который переносил чемоданы, руководитель штаба, разоблачавший коррупцию, глава фракции, очень едко высказывавшийся о коррупции в высших эшелонах власти.
Только гаишник сидел дома и смотрел поочередно шоу на разных каналах. «Опять ГАИ гонять будут… Все эти антикоррупционные законы заканчиваются борьбой с нами», — сонно подумал он. Пиво у него уже заканчивалось, и ему очень захотелось спать…
***
— Как тебе такой текст в мой блог? — Геннадий Викторович сияет.
— Как всегда, гениально! Только непонятно, что из этого следует. Вы ведь совсем недавно возмущались размером денежного «вознаграждения», которое от вас требуют чиновники. А судя из этого текста получается, что вы вовсе не против взяток.
— При существующей системе экономики люди просто не выжили бы, если бы не давали друг другу деньги. Вот, представь, что бы было с героями из блога…
Пенсионер Семен Михайлович получил штраф по полной программе от инспектора ГАИ, в результате чего не смог оплатить коммунальные платежи. Инспектор ГАИ не принес к вечеру 570 гривен, его жена не купила ребенку кроссовки, и в школу на ремонт денег не было. Дети остались без ремонта, магазин спортивной обуви потерял выручку, а ремонтная бригада не получила заказ.
Директор школы Зинаида Петровна не получила справку БТИ и не смогла решить жилищный вопрос. Да и денег на ремонте школы она не заработала.
Начальник отдела БТИ даже не помышлял с его зарплатой о покупке авто, а значит, салон не смог продать ни одной машины.
Начальник БТИ не принес деньги в избирательный штаб, как не принесли денег земельные комиссии и все бизнес-решалы. Он стал жить на одну зарплату.
Глава фракции, он же владелец партии, больше не мог финансировать избирательную кампанию и тем более не мог себе позволить купить виллу в Монако.
Министру не поступило два чемодана с миллионами долларов, в результате остановилась приватизация государственного имущества Украины. В бюджет перестали поступать деньги от продаж.
В острых политических ток-шоу никогда не участвовали пенсионер и учительница, потому что их ведущие не получили деньги за участие в программе от политтехнолога и главы партии, кстати, и от министра — владельца канала тоже. Закон о коррупции и все, кто с ним работал, тоже остались без работы.
А гаишник вечером засыпал не от пива, а от голода, ведь с его официальной зарплатой не хватало даже на предметы первой необходимости.
Весь политический истеблишмент ушел в отставку с возгласами: «Мы не можем работать в таких условиях в этой враждебной среде абсолютной правды! Мы не можем работать без взяток и откатов».
Раскрасневшись от долгой и эмоциональной речи, шеф разоблачал и защищал взяточничество одновременно, как будто не замечая, что противоречит сам себе. Я попыталась остановить его поток мыслей.
— Я тоже уверена, что, например, «спасибо» врачам — это не преступление, а жизненная необходимость. Да простят меня врачи, как материальная поддержка вымирающему биологическому виду. Но объясните мне, в чем все-таки заключается ваше отношение к коррупции? Давать или не давать, вот в чем вопрос?
— Мое отношение как предпринимателя заключается в том, что мы никому ничего не должны. Мы не делаем ничего плохого!
Всю жизнь я жил с легким чувством вины перед государством. Как у любого гражданина СССР, у меня были промыты мозги, и когда я разговаривал с чиновниками, всегда чувствовал себя виноватым, то ли из-за их тона, то ли из-за вопросов, которые они ставили. Но как-то, окончательно запутавшись в решении вопросов с органами местной власти Киева по поводу перепланировок квартир в офисы, которыми я постоянно занимался, я понял, что имею право делать все, что считаю нужным.
— И это говорит человек, несколько лет до того захвативший подземные переходы в
