Сайт продается, подробности: whatsapp telegram
Скачать:PDFTXT
Эпиграммы

— рабства конец, этот деньначало свободы,

Он — и печали предел: радость с него началась;

Юношу он, украшенье, достойное памяти века,

Днесь помазает, твоим ставит его королем,

Властвовать не над одним кто народом достоин, — над целым

10 Кто неизменно царить миром достоин один.

Да, королем, кто у всех на глазах пусть слезы осушит,

Радости пусть учредит вместо стенаний былых.

Каждое сердце ликует, рассеяв заботы, обычно

Так, облака разогнав, блещет сверкающий день.

Вот и свободный народ выбегает с улыбкой на лицах,

Сам понимая едва все ликованье свое.

Рад, торжествует, ликует, гордясь, что таков их властитель,

И повсеместно король только один на устах.

Знать, что недавно была в подчиненье подонков народа,

20 Знать, что так долго была только названьем пустым,

Голову ныне подъемлет, гордится таким властелином,

И справедливо она может гордиться теперь.

Тьмою поборов недавно торговец задавленный, ныне

Море отвыкшее вновь стал кораблем бороздить.

Раньше лишенные силы и вред принужденные сеять,

Рады законы теперь силу свою обрести.

Все они рады равно, благодарны равно, воздавая

Ныне грядущим добром за причиненный ущерб.

Прежде сокрытые страхом в убежищах тайных богатства

30 Ныне владелец любой рад и дерзает явить.

О, сколько радости видеть, что столько воров и немало

Рук загребущих теперь тщетно добычи хотят!

Нет в том вины никакой (а была она прежде немалой),

Чтобы добром обладать, нажитым честным путем.

Страх не шипит уже больше таинственным шепотом в уши,

То миновало, о чем нужно молчать и шептать.

Сладко презреть клевету, и никто не боится, что ныне

Будет донос, — разве тот, кто доносил на других.

Значит, все сходятся здесь — пол и возраст любой, и сословье:

40 Нет опасений у них, чтобы скрываться в домах,

Чтобы не быть здесь, когда, по свершеньи священных обрядов,

В знаменьях добрых король всходит на царства свои.

Всюду теснится толпа, обуянная жаждою видеть,

И позволяет едва узкой тропою пройти.

Множество люда в домах, и кровли под тяжестью стонут.

Крик отовсюду один с новой любовью звучит.

Мало им видеть однажды. Места многократно меняют,

Если откуда-то вновь смогут увидеть его.

Трижды отрадно смотреть: да и как на него наглядеться,

50 Если любимей его нет у природы даров?

Он в благородном величье средь тысячи спутников виден,

И августейшая стать силой такой же полна.

На руку быстр он не меньше, чем сердцем исполнен отваги,

Нужно ли дело вершить, меч обнажив для того,

Или же ярые копья скрестить в необузданной битве,

Или направить стрелу, что устремится к врагу.

Пылкая сила в глазах, обаятелен облик, а щеки

Цвета такого, какой видим мы разве у роз.

Лик восхищенья достоин за живость крылатую, — равно

60 Нежная дева и муж лик этот могут иметь.

Был вот таким же Ахилл, притворившийся девой, таким же

На Эмонийских конях Гектора тело он влек.

О, если б доблесть такую души в сочетании с телом

Можно бы было постичь, в помощь природу призвав!

Больше того, и лицо как бы доблесть собой излучает,

Истинно, это лицовестник достойной души.

Как рассудительный ум преисполнен зрелости мудрой,

Сколько покоя в его сердце, лишенном сует!

Как он умеет свой жребий нести, любым управляя,

70 Сколько о скромности он кроткой являет забот!

Как безмятежная кротость питает спокойствие духа!

Сколь далеко отстоит спесь от подобной души!

Нашего принцепса лик необычный такие приметы

(Что измышлять их) несет истинно сам на себе.

Но в справедливости той, что владеет искусством правленья,

В том благочестье идет он за народом своим.

Весь этот блеск непреложно на лицах у нас отразился,

Все это должно узреть в нынешнем благе у нас.

Мы восторгаемся так потому, что владеем свободой

80 И что опасности, страх, боль и утраты ушли,

Что возвратились сюда мир и польза, и смех, и веселье,

Что с этих пор на виду принцепса доблесть у всех.

Власть без границ погубила поистине добрые взгляды,

И у великих людей это в обычай вошло.

Но хоть и прежде он был благочестен, все ж должные нравы,

Чтобы властителем быть, высшая власть принесла.

Ибо добро, что иные лишь в старости поздней свершили,

Тотчас же он совершил в первый вступления день.

Схваченных тотчас он ввергнул в оковы. Любой, кто недавно

90 Умыслом злобным своим вред государству чинил,

Тот, кто доносчиком был, укрощается ныне в оковах,

Чтобы он сам претерпел зло, что другим причинял.

Он для торговли моря отверзает. И если торговец

Был притесняем, теперь малый он платит налог.

Бывшее долго в презренье сословье людей благородных

В первый правления день древнюю честь обрело.

Должности все в государстве, которые прежде негодным

В откуп давались, раздал людям достойнейшим он.

И со счастливой в делах переменой отличья, какие

100 Ранее неуч имел, ныне ученый обрел.

Тотчас законам (они ниспровержены были и сами

Ниспровергали) вернул мощь и достоинство он.

И если прежде совсем отстраняли любое сословье,

Сразу же снова к себе все он сословья привлек.

Если же что-то в законах он сам пожелал уничтожить,

Чтобы народу суметь тем услужить своему,

То это было, он знал, что родителю нравилось прежде:

Но, как и должно, отцу родину он предпочел.

Я не дивлюсь: ведь не все ли, что принцепсом этим вершится,

110 Кто благородным рожден и с просвещенным умом,

Коего девять сестер омыли кастальскою влагой,

Философией самой было ему внушено?

Множество было причин, что народ раболепствовал целый

Пред королем: это зло лишь и пугает его.

Мог бы, однако, король, если б он захотел, отовсюду

Страху в угоду богатств нагромоздить без числа.

Всем этим он пренебрег: снова всех безопасными сделал,

Всякое зло удалил, что породила боязнь.

Так вот, других королей страшились народы, его же

120 Любят: страшиться при нем нечего больше теперь.

Принцепс, надменным врагам страх внушать ты должен немалый,

Твой же не должен народ, принцепс, страшиться тебя;

Те боятся тебя, — мы тебя почитаем, мы любим.

Будет наша любовь, — что ты боишься, — у них.

Так, безмятежным тебя, защищенным без всякой охраны,

Здесь охраняет любовь; там же — единственно страх.

Даже и внешние войны, коль схватятся галл и шотландец,

Всем не страшны, лишь бы ты, Англия, дружной была.

Но далеко будут распри от нас; и какие причины

Есть для того, чтоб они здесь зародиться могли?

Ибо, во-первых, о праве короны и титула больше

Нет и вопроса теперь, да и не может он быть.

В споре, что часто бывает, ты стороны обе сливаешь,

Так, благородные, спор кончили — мать и отец.

Сколь далека от тебя возмущенья народного ярость

Та, что обычно глава всех государственных смут.

Гражданам всем ты своим, ты, единый, настолько приятен,

Что ни один и себе быть бы приятней не мог.

Если ж нежданно вражда вдруг могучих князей обуяет,

140 Кончится тотчас она, сломлена волей твоей.

Столь велика у тебя величавость величья святого,

Что по заслугам твои доблести дали тебе.

Все, что ни есть у тебя, у отцов твоих все это было

И не бывало того в бывшие раньше века.

Ибо ведь есть у тебя бережливость отцовская, принцепс,

Щедрая также рука матери есть у тебя.

Благочестивый твой ум у тебя от бабки отцовской,

Честное сердце твое — деда по матери дар.

Что же дивиться, коль новым обычаям Англия рада,

150 Если правитель таков, коего не было здесь?

Что же до радости той, что расти не могла очевидно,

То и она возросла с брачным союзом твоим,

Брачным союзом, который одобрили благостно боги,

Этим тебе и твоим помощь явили свою.

Эта супруга твоя, что народ в ликовании видит,

Рядом с тобою теперь, делящей скипетр с тобой,

Боги о ком попеченье такое имеют бесспорно,

Что украшают они и прославляют твой брак,

Столь благочестьем своим превзошла и сабинянок древних,

160 А величавость ее выше святых героинь.

Чистой с Алцестой она могла бы сравняться любовью,

Иль Танаквилу умом, верно, могла превзойти.

Облик ее и уста красотою отмечены дивной,

Столько такой красоты ей лишь единой к лицу,

Кто красноречьем своим плодовитой Корнелии выше;

В жизни супругу она, как Пенелопа, верна.

Преданной, принцепс, тебе была она многие годы,

Долго держалась она только любовью твоей.

И ни родная сестра, ни отчизна ее не склонили,

170 Мать не сумела прельстить, как не сумел и отец.

Только тебя предпочла она матери вместе с сестрою:

Родине ты предпочтен, милому сердцу отцу.

Счастливо этим тебе она вместе связала народы

Мощные, дружбою их нерасторжимой спаяв.

Дочь королей благородных, сама ты нисколько не меньше

Тех, кто родили тебя; будешь и ты порождать.

Якорь один до сегодня корабль твоего королевства

Крепко держал. Крепок он, все же он только один.

Но королева тебе, плодовита сынами своими,

180 Даст укрепленный везде якорь, надежный вовек.

Произойдут от тебя ей немалые блага, однако

И от нее притекут блага большие к тебе.

Не было, право, другой стать достойной твоею супругой,

Но и супругом ее стать недостоин другой.

Англия, ладан неси и святыни, что ладана больше,

Честные руки свои и благородство умов.

И так как боги свершили сей брак, пусть способствуют, чтобы

Скипетры данные здесь правило небо само

И чтобы ими самими короны носимые долго

190 Сына их сын удержал, а по наследству и внук. 2. НА ВНЕЗАПНЫЙ ДОЖДЬ, ЩЕДРО ИЗЛИВШИЙСЯ

ВО ВРЕМЯ ТОРЖЕСТВЕННОГО ШЕСТВИЯ КОРОЛЯ И КОРОЛЕВЫ,

НО НЕ ЗАКРЫВШИЙ СОЛНЦА И НЕ СТАВШИЙ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫМ В шествии пышном, какого вовек не бывало на свете,

Шел с королевой король вместе к священным венцам.

Феб лучезарный тогда появился, сияя широко,

Радостный день наступил, отзвук в сердцах находя.

Но когда шествие это вошло в средоточие града,

Воды небесные вдруг полили щедро его.

Облачком все ж ни одним не затмилось сверкание Феба,

На небе облачко то не. пребывало почти.

Все обошлось вопреки беспокойству; и дождь ли увидел,

Знаменье ль в этом иной, — лучшего видеть не мог.

Наших владык времена обручают с веком счастливым,

Феб лучезарный — лучом, Зевса супруга — водой. 3. КОРОЛЮ Все, что со временем слито, Платон описаньем прославил,

Часто — что было давно, часто — что будет еще.

Как убегает весна, возвращаясь с годиною новой,

Как в подобающий срок снова приходит зима,

Так говорит он, вослед за вращеньем стремительным неба

Все повториться должно в ряде бесчисленных смен.

Первым рожден был век золотой, серебряныйследом,

Медный — за ним, и давно ль был и железный еще.

Вновь золотые года возвратились с тобою, о принцепс.

Если бы славный Платон дожил до этого дня! 4. КОРОЛЮ ОБ УСТРОЕННЫХ ИМ КОНСКИХ РИСТАНИЯХ,

ЯМБИЧЕСКИЙ ЭПОД Какие б ни давали до сих пор цари

Ристаний конских зрелища,

Всегда они каким-нибудь злосчастием

Или бедой кончалися.

Иль волею Юпитера враждебного

С игрой мешалась пагуба,

Иль кровью вдруг бойца, насквозь пронзенного,

Арена обагрялася,

Иль копьями, иль коней диких звонкими

Разили чернь копытами,

Или давил толпу всегда ничтожную

Обвал подмостков рухнувших.

Но эти вот, твои, король, ристания

Прекраснее всех виденных:

Нет никому урона, — безупречностью

Они твоей отмечены. 5. О ДВУХ РОЗАХ, СРОСШИХСЯ ВОЕДИНО С алою белая роза в соседстве росла, и друг друга,

В споре за первенство здесь, каждая стала теснить.

Две это розы еще, но цветок уж сливается, спору

Этим слиянием их ныне положен конец.

Ныне одна, возвышаясь, растет и пускает побеги,

Все дарования двух роз сочетая в себе.

Облик один у нее и краса, и единая прелесть,

Свойства и цвет у нее двух сочетаются роз.

Значит, и ту, и другую, — хотя бы одну полюбивший,

В ней обретает, и пусть любит он, что полюбил.

Если ж найдется дикарь, что не любит ее, — пусть трепещет,

Ибо еще и шипы есть у такого цветка. 6. НА НЕУЧА-РИТОРА, С ГРЕЧЕСКОГО Ритору Флакку в подарок поднес я

Скачать:PDFTXT

Эпиграммы Мор читать, Эпиграммы Мор читать бесплатно, Эпиграммы Мор читать онлайн