среди львов укрощенных порой безопасно играют,

Но не без страха беды эта нередко игра.

Часто рычит недовольство, рожденное темной причиной,

И неожиданно мертв тот, кто недавно играл.

Не безопасна твоя, хоть беспечна, немалая радость.

Меньшей пусть будет моя, лишь бы надежной была. 145. НА ДОЛЖНИКА ТИНДАЛА Прежде, пока не ссудил я тебя еще, Тиндал, деньгами,

Часто, когда захочу, мог я общаться с тобой.

Ныне же, если к тебе из проулка я вдруг направляюсь,

Ты, словно видя змею, в страхе бросаешься прочь.

Не было прежде желанья, поверь мне, те требовать деньги,

Не было, но чтоб тебя мне не лишиться, — придет.

Деньги, тебя сохранив, я хочу потерять, и обоих

Вовсе терять не хочу: пусть потеряю одно.

Значит, верни мне себя, удержав за собою те деньги,

Или с деньгами себя мне ты опять возврати.

Если ж ни то, ни другое тебе не подходит, то пусть хоть

Деньги вернутся, а ты, невозвращенец, прощай. 146. НА НИЩЕГО, ВЫДАЮЩЕГО СЕБЯ ЗА ВРАЧА Ты уверяешь, что врач ты, но мы полагаем, ты — больше.

Буквой одной у тебя больше, чем есть у врача. 147. НА БЕССТЫДНУЮ ЖЕНУ Да, плодовитой женой, плодовитой владеет Арат мой.

Так, без супруга зачав, трижды она родила. 148. НА ОЧЕНЬ МАЛЕНЬКОГО, С ГРЕЧЕСКОГО Чтоб избежать отвращенья к несчастнейшей жизни, пристроил

Нить паука Диофант в качестве петли себе. 149. О ДЕВУШКЕ, КОТОРАЯ ПРИТВОРИЛАСЬ, БУДТО ЕЕ СОБЛАЗНИЛИ Юноша в уединенье заметил однажды девицу,

Место такое сочтя благоприятным себе.

И против воли ее он, наглец, заключает в объятья,

На поцелуи готов, да и на большее с ней.

Сопротивляется та и во гневе закон призывает,

Тот, что насильнику смерть, крови лишая, несет.

Тот наступает, однако, бесстыдный от юного пыла,

То принимаясь молить, то уповая на страх.

Но ни мольбами, ни страхом не сломлена, та протестует,

Пяткой лягает, рукой бьет и кусает его.

Вот уже юношу гнев неуемный от страсти объемлет,

«Глупая, — яро кричит, — все ты стоишь на своем?»

«Этим мечом я клянусь, — и немедля он меч обнажает,

Если не ляжешь сейчас, не замолчишь, — ухожу».

Тотчас она улеглась, устрашенная горестным словом:

«Ладно уж, действуй, но знай — действуешь силою ты». 150. НА ХРИСАЛА Прятал шкатулки когда в чаще леса Хрисал, в затрудненье

Был он, как место найти, верные знаки избрав.

Вдруг на высокой вершине он хриплого ворона видит;

«Вот он мой знак», — говорит и удаляется прочь.

Воронов стая над ним посмеялась, когда он вернулся,

Ибо на древе любом видит он знаки свои. 151. НА АСТРОЛОГА Судьбы покуда твои по созвездьям астролог пытает,

И заблуждение чтит словно пророка его,

Эта когда благосклонна звезда, а эта — враждебна,

Между надеждой твой дух и между страхом дрожит.

Если же счастье придет, пусть придет без его предсказаний:

В благе негаданном нам радости больше всегда.

Если ж несчастья придут, то не знать о них дольше — приятней

И наслаждаться, пока время меж ними течет.

Мало того, я велю и в самих нам враждебных несчастьях

Сделай, чтоб светел умом дни ты свои проводил. 152. ДОСТОЙНОЕ НА КРЕСТЕ, С ГРЕЧЕСКОГО «Мастаурон», от себя убери две первые буквы:

Выше оставшихся букв ты не найдешь никого. 153. ЭПИТАФИЯ, С ГРЕЧЕСКОГО Холм этот братьев в себе четырех заключает. Из них же,

Горе, единый лишь день двух и родил, и сгубил. 154. С ГРЕЧЕСКОГО Храбр был в бою Тимокрит. И лежит он теперь погребенный.

Трусов, не доблестных ты, Марс бессердечный, щадишь! 155. С ГРЕЧЕСКОГО В урне покоятся этой два сына Неокла. Отчизну

Первый от рабства, другой от неразумия спас. 156. НА НЕКОЕГО, У КОГО ДОМА ПЛОХАЯ ЖЕНА Друг мой, жена у тебя постоянно плохая. Когда ты

Плох с ней — то хуже она, хуже всего — коль хорош.

Будет хорошей, скончавшись, но лучше при жизни супруга;

Лучшей, однако, из всех, коль поспешит умереть. 157. О МОРЯКАХ, ВЫБРОСИВШИХ В БУРЮ ЗА БОРТ МОНАХА,

КОТОРОМУ ОНИ ПОКАЯЛИСЬ В СВОИХ ГРЕХАХ В час, когда вздыбились волны, жестокая буря настала

И на усталый корабль моря обрушился гнев,

Страх суеверный тогда охватил сердца мореходов;

«Горе, — кричат, — началась буря от наших грехов!»

На корабле оказался монах. Все немедля стремятся,

Выгрузив в уши его, бремя грехов облегчить.

Но замечают они, что ничуть не стихает стихия,

И на свирепых волнах держится еле корабль.

«Не удивляйтесь, — один говорит, — что держимся еле:

Тяжкие наши грехи все еще давят судно.

Бросьте-ка за борт монаха, которому мы в прегрешеньях

Наших покаялись: пусть он их с собой унесет».

Речь одобряют, хватают монаха, и за борт летит он.

Тотчас же легкий корабль легче скользит по волнам.

Ты же отсюда постигни, сколь тяжко греховное бремя,

Невмоготу кораблю груз оказался его. 158. КАНДИДУ, ТРАКТИРЩИКУ БЕСЧЕСТНОЙ ЖИЗНИ Пастырем ты, о мой Кандид, поставлен над множеством люда,

Трижды я рад за тебя, рад и за стадо твое.

Или сужденье мое благосклонность смягчила, иль стадо

Прежде такого отца и обрести не могло.

Чванного знанья деяний суетных лишен ты всецело,

Но ведь и пастве твоей пользы оно не дает.

Но добродетели редки в тебе, так, мне кажется, также

Были из древних тебе редкие предки равны.

Пастве что делать твоей и чего избегать, чтобы знала,

Ясное зеркало — жизнь явно покажет твоя.

Надо напомнить им лишь, чтоб глядели со тщаньем и чтобы

Дел избегали твоих, что избегаешь, — творя. 159. С ГРЕЧЕСКОГО В этой могиле моряк, а в другой погребен земледелец.

Сушей иль морем — ведет к Стиксу дорога одна. 160. НА ЕПИСКОПА ПОСТУМА Постум, епископом ты по заслугам поставлен, обрядов

Сделан главою, каких в мире священнее нет.

Сердце ликует: великий, священный нам сделан подарок,

Не бестолково, как встарь, выбор свершен наконец.

В рвенье бездумном бывали ошибки, но это избранье

Тщанье великое всем здесь проявляет свое.

Ибо, где только из многих один избирается, часто

Выбор негоден, — и вот выбран из худших плохой.

Но коль из множества тысяч один избирался, конечно,

Хуже тебя иль глупей можно ли было избрать? 161. О БОЛЛАНЕ Сверстники всюду Боллану крапивою жгучей застлали

Ложе, когда на него он собирался возлечь.

Он отрицает ожоги, но не отрицает при этом,

Что обнаженный во тьме точно крапиву нашел.

Значит, не трогая тела, должна была эта крапива

Только на ногти его или на зубы попасть.

Впрочем, коль он невредимо во тьме обнаружил крапиву,

Как он сумел заключить, что на крапиву напал? 162. ПРИТЧА О БОЛЬНОЙ ЛИСИЦЕ И ЛЬВЕ Перед больною лисой, что лежала в норе утесненной,

С льстивою речью в устах вдруг появляется лев.

«Чувствуешь как ты, подруга, себя? Оближу — и воспрянешь.

Знаешь ли ты, какова сила в моем языке!»

«Да, твой целебен язык, — отвечает лиса, — но одно лишь

Страшно: хорош он, а вкруг столько соседей плохих». 163. О ЛЬВЕ И ЛИЗИМАХЕ Лев укрощенный пока кроткой пастью наставника лижет,

Тот на примере своем всех побуждает к тому ж.

И когда долго никто из толпы не отважился выйти,

Духом бестрепетный тут вышел вперед Лизимах.

«Сам я, — сказал он, — отважусь у льва к языку прикоснуться,

Но я б не сделал того, если сказать о зубах». 164. НА АСТРОЛОГА ФАБИАНА Если в один только день прорицаний о будущем уйму

Всех легковерных толпа может купить у тебя,

И среди множества вздора случайно одно достоверно,

Хочешь, пророком сочту тотчас тебя, Фабиан.

Но о грядущем всегда ты обманы одни изрекаешь.

Коль это можешь, — пророк, думаю, ты, Фабиан. 165. НА КОРОЛЯ ШОТЛАНДИИ, КОТОРЫЙ ВСЕ ЖЕ ВЗЯЛ ПРИСТУПОМ

ЗАМОК НОРХЕМ, НЕ ЖЕЛАЯ ВИДЕТЬ, ЧТО ЗАМОК СДАН Что это замок Норхем ты штурмуешь, шотландец, с войсками,

Разве недавно совсем ложно он сдался тебе?

Значит, по взятии замка негодными средствами радость,

Верно, большой у тебя, но и короткой была.

Злой и тебя, и твоих (но заслуженной) смертью сгубивший,

Замок в немногие дни взят и опять перевзят.

И когда в царстве твоем домогался предатель награды,

Должной наградой ему смерть за злодейство была.

Но да погибнет предатель и тот, кому враг предается,

Это, не сломлен, Норхем в судьбах имеет своих. 166. ЭПИТАФИЯ ЯКОВА, КОРОЛЯ ШОТЛАНДЦЕВ Яков, шотландцев король, я — державы друзей неприятель

Смел и несчастен лежу, этой землею сокрыт.

Сила духа во мне одинакова с силою веры,

И в остальном не позор выпал на долю мою.

Хвастаться стыдно, однако, и сетовать стыдно: умолкну.

Если б, болтливая, ты тоже молчала, молва!

Вы ж, короли, — я и сам королем был, — напомнить хочу вам:

Пусть (как бывает) словцом вера не будет пустым. 167. НА ПЛОХОГО ЖИВОПИСЦА Выразил дивный художник, отличным искусством владея,

Как убегает, дрожа, заяц от ярого пса.

В тайные глуби природы проникнувший, он измышляет,

Что на бегу, оробев, смотрит зайчишка назад.

Столь хорошо написавший бегущего зайца пусть зайцем

Станет, и сам на бегу пусть-ка он смотрит назад. 168. НА ТОГО ЖЕ Заяц написан с собакой, но так, что никто и не скажет,

Кто из них заяц, а кто мог бы собакою быть.

Где научился художник тому, что нехватку искусства

Он, о хитрец, возместил разумом дивным своим.

Чтобы был ясен предмет и ушло далеко заблужденье,

Надписи только внизу сделал он: заяц и пес. 169. О ТИНДАРЕ Тиндар когда целовал очень видную девушку с носом

Слишком большим, захотел быть он насмешником с ней.

«Тщетно к твоим, — говорит он, — мои устремляются губы,

Нос твой, увы, далеко их разобщает собой».

Тотчас она покраснела, пылая в молчании гневом,

И не задета совсем острой остротой его;

«Нос мой, — сказала, — твои поцелуи к устам не пускает,

Там, где отсутствует он, можешь себя показать». 170. НА ГЕРМАНА БРИКСИЯ, ПИШУЩЕГО ЛОЖЬ О «КОРДЕЛЬЕРЕ»,

КОРАБЛЕ ФРАНЦУЗОВ, И О ГЕРВЕЕ, ЕГО КАПИТАНЕ Ты, прославляя Гервея, свои же стихи порицаешь:

Плохи писанья твои — верят же верным делам.

И на историю, Герман, в своей ты сослался поэме,

Но не на истину, — здесь разницу видит любой.

Разве в хуле и хвале не пристрастны истории часто?

Кто же поверит, скажи, этим историям всем?

Да ведь и сам твой Гервей по причине твоих восхвалений,

Право, доверье к себе мог растерять до конца. 171. НА НЕГО ЖЕ, О ТОМ ЖЕ ГЕРВЕЕ И О ТОМ ЖЕ КОРАБЛЕ,

КОТОРЫЙ В МОРСКОМ СРАЖЕНИИ СТАЛ ЖЕРТВОЙ ОГНЯ Что незаслуженно Бриксий хвалою Гервея прославил,

Что капитана врагов чести обманом лишил,

Что о судне «Кордельере» он тысячу выдумок создал

В песне своей, вопреки делу, как было оно,

Этому я не дивлюсь и считаю — не с умыслом злостным

В рвении ложь написал, что пожелал написать.

Тот же, кто мог бы поэту правдиво о судне поведать,

К нам ни единый теперь не возвратится сюда.

Тот лишь один (чтобы знать достовернее все) и достоин

Молвить, кто сам и тогда был на самом корабле. 172. СТИХИ, ИЗВЛЕЧЕННЫЕ ИЗ «КОРДЕЛЬЕРА» БРИКСИЯ,

ПО ПОВОДУ КОТОРЫХ ШУТЯТ НЕКОТОРЫЕ СЛЕДУЮЩИЕ ЭПИГРАММЫ Вот окружают британцы и справа, и слева Гервея,

Тучею стрелы летят, словно градины в зимнюю пору,

В голову все устремляясь Гервея; герой же без страха

Их, отражая щитом, обращает на полчища вражьи. 173. ДАЛЕЕ О ТОМ ЖЕ «КОРДЕЛЬЕРЕ» Спутников сам вдохновляет Гервей и сам наступает,

Он среди первых, храбрец, на врагов устремляется мощным

Натиском. Бьет их насквозь, пронизав