в культуре, как на рынке, он стремится реализовать полный спектр возможностей. Он создаёт “системное” место для фундаментализма, и занимая его, фундаментализм лишь реализует “проект” постмодерна. Это лишь ещё один голос, ещё одна субкультура, ещё одна “языковая игра”. Вместе с тем, рассыпаясь в многообразии возможностей, постмодерн вызывает дефицит серьёзности, вакуум духа. Заполняя этот вакуум отчаянностью своего жеста, фундаментализм придаёт постмодерну полноту, но именно в его игровых, “несерьёзных” формах. Ведь фундаментализм постмодерна лишь профанирует голос традиции: он воскрешает её в памяти, изгоняя из жизни. Традиция для него целиком виртуальна: он черпает её не из реальности, а из текстов и обращает в тексты. Беря на вооружение инструменты технической цивилизации для “пропаганды” своих идей, он на самом деле попадает в ловушку этой цивилизации: трансляция, а не содержание, форма, а не идея определяют его развитие. Критикуя “фельетонную” эпоху, он сам не способен продуцировать иного, кроме лозунга, фельетона, митинга, веб-сайта. Он не способен именно к серьёзному дискурсу модерна: к научной работе, к конструктивному диалогу, к консолидирующему действию. Поэтому традиция для него ценна в форме архаики, форме экзотической, экстравагантной, виртуальной. Подобно художнику-примитивисту, фундаменталист открывает архаику лишь как источник новых творческих находок и постмодернистского вдохновения, как способ умерщвления традиции.
Поэтому было бы неверно видеть в фундаментализме защитника традиции и противника постмодернизма. В России, где задачи модерна ещё не решены, фундаментализм присутствует во всех формах и в самых разнообразных сочетаниях. И именно в России православный фундаментализм представляет наиболее серьёзную опасность. Как фундаментализм модерна он приобретает политические формы. В качестве фундаментализма постмодерна эти политические формы получают архаическое, экстремистское содержание. Эффектно влияя на “срединную культуру”, православный фундаментализм способен поменять облик всей политической культуры. Поэтому очень трудно представить направления его дальнейшего развития. Вполне логичным было бы, если бы по мере радикализации фундаментализма и его перехода в пространство постмодернизма, Церковь всё более дистанцировалась бы от него. Становясь радикальнее, он будет одновременно более безвредным. Существует, однако, и другая перспектива: если граница между Церковью и фундаментализмом не будет проведена, последний увлечёт в сторону политического сектантства и Церковь. Как мощный социальный институт Церковь затормозит процесс модернизации страны, а в таких условиях длительный конфликт Церкви и модерна неизбежен.
* * *
В свете рассматриваемой мною проблемы особое значение приобретают результаты прошедшего юбилейного Архиерейского Собора (13-16 августа 2000 г.), на котором, с одной стороны, были подведены итоги прошедшего столетия и прежде всего постсоветского переходного периода, а с другой – намечена позиция, с которой Церковь вступает в новый век.
Рубежность по отношению к прошлому и будущему определила противоречивость этих результатов. Подготовка юбилейного Собора проходила под знаком необычайного давления фундаменталистски настроенной общественности, требующей канонизации императора Николая II (21). Канонизация императора (вторая в истории православия после Константина Великого), не безупречного в религиозном смысле и сомнительного, на мой взгляд, в политическом отношении, служила выражением ностальгии по эпохе православного государства с теологией православного царя, убийство которого ассоциировалась с губительством Церкви. Тем не менее канонизация, являясь несомненной победой консервативных тенденций, имеет и глубокий антифундаменталистский – антикоммунистический – заряд, отныне лишая фундаментализм эффективного инструмента мобилизации. Болезнь идентичности, связанная с потерей сакрального символа-тотема и обретением на его месте святой личности, пережита.
В противоположность торжествам канонизации и спекуляциям вокруг неё, принятие важнейшего документа “Основы социальной концепции Русской Православной Церкви”, подготовленного Патриархатом вдумчиво, но в глубокой тайне, прошло почти незамеченным. Однако именно здесь скрывается потенциал эпохальных изменений и провозглашается открытое отношение Церкви к современному обществу, чуждое каких бы то ни было фундаменталистских реминисценций. То же можно сказать об экуменическом документе “Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию”, от которого, несмотря на осторожность формулировок, можно ожидать длительного конструктивного эффекта. С принятием обоих актов созданы инструменты обуздания фундаментализма в ключевых сферах – религиозной толерантности и социальных ценностей. Заработают ли они или окажутся лишь “заметкой на полях” истории русской Церкви, покажет время.
Аристотель. 1984. Политика. – Собр. соч. в 4-х т., т. 3. М.
Бажанова, И. М. 1979. Единство традиционного и современного православия в интерпретации социальных явлений. М.
Вениамин (Новик), игум. 1999. “Православие, христианство, демократия”, СПб.
Добротолюбие. 1901. т.4, М., с.93.
Зюганов, Г. 1999. Вера и верность. М.
Иоанн (Снычёв), митр. Санкт-Петербургский и Ладожский. 1992. Проповеди. Спб.
Иоанн (Снычёв). 1994. Русь соборная. – СПб.
Иоанн (Снычёв). 1995. Православие. Армия. Держава. – Сборник статей. СПб.
Касьянова, К. 1994. Религиозный фундаментализм – в кн. О русском национальном характере. М.
Кирилл (Гундяев), митр. Смоленский и Калининградский. 1999. – Обстоятельства нового времени: Либерализм, традиционализм и моральные ценности объединяющейся Европы – Независимая газета, НГ-религии, 26.V.
Кирилл (Гундяев). 2000. Норма веры как норма жизни: Проблема соотношения между традиционными и либеральными ценностями в выборе личности и общества”. – VIII Международные Рождественские образовательные Чтения, М., 7-9.II.
Клямкин, И. М. и Кутковец, Т. И. 1997. Русские идеи. – Полис, № 2, с. 118-140.
Конференция ”Единство церкви”. 1994. М.
Костюк, К. 1999. Архаика и модерн в российской культуре – Социологический журнал, № 2.
Кырлежев, А. 1997. Церковь и плюрализм – Церковно-общественный вестник, №23.
Леонтьев, К. С. 1993. Византизм и Россия. М.
Лосев, А. Ф. 1993. Эстетика античности. М., т. 6.
Люкс, Л. 1994. Россия между Западом и Востоком. М.
Мчедлов, М. 2000. Вера России в зеркале статистики: Население нашей страны о XX веке и о своих надеждах на век грядущий. – Независимая газета, НГ-религии, 17.V.
Николаев, Н. И. 1995. Православный фундаментализм как филологическая утопия. – Русские утопии. СПб., с. 55-95.
Новик, В. Н. 1998. Историко-аналитический взгляд на русской православие – Православие и католичество: социальные аспекты, М., ИНИОН.
Осипова, Л. Ф. 1974. Критика религиозно-идеалистической концепции развития общественной жизни. – Дисс. к. ф. н.
Пителинская, Н. 1967. Догматический традиционализм и тенденции модернизма в современной православной теологии. М.
Плотин. 1991. О природе и источниках зла – Историко-философский ежегодник. М.
Ребкало, В. А. 1979. Традиционализм и модернизм в современной православной богословской концепции человека. Киев.
Религия и политика в посткоммунистической России. 1994. М.
Розанов, В. В. 1995а. Русская церковь. – в кн. В темных религиозных лучах. М.
Розанов, В. В. 1995б. Аксоченский и архим. Феодор Бухарев. – в кн. Около церковных стен. М., с. 241 – 263.
Серафим (Соболев), архиеп. 1994. Русская идеология. – СПб, с.87.
Сети “обновленного православия”. 1995. М.
Ситников, М. 1997. Искушения нашего века – Церковно-общественный вестник, 07.X.
Современное обновленчество – протестантизм ”восточного обряда”. 1996. М.
Степанов, А. 1999. Правда о черной сотне – Русь Православная, № 2.
Филатов, С. 1999. Новое рождение старой идеи: православие как национальный символ -Полис, № 3, с. 138-149.
Флоровский, Г., прот. 1991. Пути русского богословия. Вильнюс.
Христианское учение о царской власти из проповедей Филарета Митрополита Московского. 1901. М., с. 5-7.
Aland, K. 1983. Der radikale Pietismus. Goettingen.
Ammerman, N. T. 1988. Bible believers. New Brunswick.
Barr, J. 1981. Fundamentalismus. Muenchen.
Beck, H. W. Biologie und Weltanschauung. Neuhausen b. Stuttgart, 1979.
Beinert, W. 1991. “Katholischer” Fundamentalismus. Regensburg.
Beinert, W. 1991. Katholischer Fundamentalismus. Regensburg, S.63.
Birnstein, U. 1990. Gottes einzige Antwort … . Wuppertal.
Bjoerkman, J. W. 1988. Fundamentalism, revivalists and violence in South Asia. New Delhi.
Boone, K.C. 1989. The Bible tells them so. Albany.
Broer, I. 1991. Offenbarungsanspruch und fundamentalistische Versuchung. Freiburg im Breisgau.
Burrell, R. M. 1989. Islamic fundamentalism, London.
Caplan, L. 1987. Studies in religious fundamentalism. Albany.
Choueiri, Y. M. 1990. Islamic fundamentalism. Boston.
Cohen, N. J. 1990. The fundamentalist phenomenon. Grand Rapids, Mich.
Cole, S. G. 1971. The history of fundamentalism, Westport, Conn.
Colpe, C. 1989. Religioeser Fundamentalismus. Berlin.
Deinzer, K. 1990. Sicherheit um jeden Preis? St.Ottilien.
Duran, Kh. 1985. Islam und politischer Extremismus. Hamburg.
Evans, R. L. 1988. Fundamentalism LaSalle, Ill.
Funke, D. 1991. Das halbierte Selbst: Psychische Aspekte des Fundamentalismus – Kozhanek H. (Hrsg), Fundamentalismus in den Kirchen. Freiburg.
Gitt, W. 1985. Logos oder Chaos. Neuhausen-Stuttgart.
Hadden, J. K. 1989. Secularization and fundamentalism reconsidered. N.Y.
Hemminger, H. 1991. Fundamentalismus in der verweltlichten Kultur. Stuttgart.
Hiro, D. 1989. Holy wars. N.Y.
Howard, V. B. 1990. Religion and the radical Republican movement. Lexington, Ky.
Hyman, A. 1985. Muslim fundamentalism. London.
Kammann, H.-H. 1988. Religioese Sozialisation unter Bedingungen fundamentalistisch orientierter Milieus.
Keating, K. 1988. Catholicism and fundamentalism. San Francisco.
Kepel, G. 1991. Die Rache Gottes. Muenchen.
Kienzler, K. 1990. Der neue Fundamentalismus. Duesseldorf.
Kitromilides, P. M. 1994. Enlightenment, Nationalism, Orthodoxy: Studies in the Culture and Political Thought of South/Eastern Europe. Norfolk.
Kuckertz, B. 1992. Das gruene Schwert. Muenchen.
Kuenneth, W. 1990. Fundamentalismus? Neuendettelsau.
Lawrence, B. B. 1989. Defenders of God, San Francisco.
Luett, J. 1991. Der Hinduismus auf der Suche nach einem Fundament. – Kochanek H. (Hr). Die verdraengte Freiheit, Freiburg.
Marsden, G. M. The fundamentals. NY.
Marty, M. E. 1991. Fundamentalisms observed, Chicago.
Meyer, Th. 1989b. Fundamentalismus. Reinbek bei Hamburg.
Meyer, Th. 1989а. Fundamentalismus in der modernen Welt. – Frankfurt am Main.
Neuhaus, R. J. 1987. Piety and politics. Washington, D.C.
Nirumand, B. 1990. Im Namen Allahs. Koeln.
Pfuertner, S. H. 1991. – Fundamentalismus. Freiburg.
Riesebrodt, M. 1989. Radikaler Patriarchalismus.
Riesebrodt, M. 1990. Fundamentalismus als patriarchalische Protestbewegung. Tuebingen.
Rohr, E. 1991. Die Zerstoerung kultureller Symbolgefuege. Muenchen.
Schaefer, H. 1988. Befreiung vom Fundamentalismus. Muenster.
Scherer-Emunds, M. 1989. Die letzte Schlacht um Gottes Reich. Muenster.
Scherf, H. 1992. Fundamentalismus in der Oekonomie. – Merkur. Deutsche Zeitschrift fuer europaeisches Denken, 46.
Schmitz, R. 1991. Fundamentalismus und Ethik im Judentum – Kochanek H. (Hr). Die Verdraenge Freiheit, Freiburg.
Simpfendoerfer, G. 1989. Fromm in der saekularen Kultur: Fundamentalismus im Protestantismus. – Die neue Gesellschaft. Frankfurter Hefte 36.
Sowan, I. 1990. Radical Islam. New Haven.
Straton, J. R. 1988. Fundamentalist versus modernist. N. Y.
Watt, W. M., 1988. Islamic fundamentalism and modernity. London.
Youssef, M. 1985. Revolt against modernity. Leiden.
Ссылки
(1) Среди авторов, уделяющих систематическое внимание проблеме православного фундаментализма, можно назвать С. Филатова [Филатов 1999], иг. Вениамина (Новика) [см. Новик 1998; Вениамин (Новик) 1999 и др. статьи), М. Ситникова [Ситников 1997 и др.], А. Кырлежева [Кырлежев 1997 и др.]. См. также: Религия и политика в посткоммунистической России 1994; Касьянова 1994; Николаев 1995. Интересно, что в советский период были созданы сотни работ на данную тему. Тем не менее подлинной ценности не имеет почти ни одна из них, поскольку тексты, как правило, сами написаны с фундаменталистских позиций – позиций так наз. научного атеизма [см. Осипова 1974; Пителинская 1967; Ребкало 1979; Бажанова 1979].
(2) Общие проблемы фундаментализма освещаются в исследованиях: Cole 1971; Barr 1981; Evans 1988; Marsden 1989; Meyer 1989; Colpe 1989; Kienzler 1990; Cohen 1990; Pfurtner 1991; Kunneth 1990; Marty 1991; Caplan 1987; Straton 1988; Schдfer 1988. Отдельные аспекты данной проблематики затрагивались в работах: Riesebrodt 1989, 1990; Deinzer 1990; Birnstein 1990; Gitt 1985; Hiro 1989; Lawrence 1989; Hadden 1989; Kammann 1988; Broer 1991; Rohr 1991; Kepel 1991; Hemminger
