имеющие отношения к реальности. Так поступает Сократ в диалоге
Платона «Федр» в отношении национального культа. Федр обратился
к Сократу с вопросом, что он думает о похищении Бореем Орифии, доче-
ри Эрехфея. В начале ответа Сократ отвергает логическую интерпрета-
цию, при которой стремятся обнаружить положенный в основу мифа ре-
альный факт 2g, и далее высказывает мнение, что подобные толкования
оказываются настолько же бесполезными, насколько и хитроумными,
и ссылается в этой связи на сложившееся в народе поверье. Народная ве-
ра приводила, однако, древних греков к Дельфийскому оракулу, когда
лучшим способом почитания богов считалось следование обычаям сво-
его города. Разумеется, это вовсе не означает, что подобные обычаи соот-
ветствовали совсем нереальным вещам, поскольку они не были полно-
стью свободны от верификаций, обращенных к реальным фактам. Сле-
дует добавить, что такой подход к рассмотрению верований часто
приводит к восприятию их как нелогических действий, которые не пыта-
ются объяснять, принимают такими, каковы они есть, стараясь только
узнать связи, которые они могут иметь с другими социальными фактами.
Именно такой подход более или менее явно проявляется у многих госу-
дарственных деятелей.
52 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ

Вид A2. Во внимание может приниматься только форма нелогических
действий. Не воспринимая в качестве осмысленных действий, люди мо-
гут рассматривать их как нелепые предрассудки, заслуживающие изуче-
ния только в патологическом аспекте как самые натуральные болезни ро-
да человеческого. Немало авторов проявило эту склонность при рассмот-
рении юридических и политических форм, еще в большей мере —
различных культов; это также прослеживается в нынешнем антикле-
рикализме по отношению к христианской религии, что указывает на гру-
бое невежество этих сектантов в сочетании с ограниченным умом, неспо-
собным понимать социальные феномены.
Предельный тип встречается в отвлеченных рассуждениях тех людей,
которые стремятся сделать религию более «научной» (см. § 13), исходя
из посылки, что ненаучная религия абсурдна и достойна порицания.
В прежние времена пытались, прибегая к изощренным интерпретациям,
устранить в легендах и культах языческих богов части, выглядевшие не-
логическими; то же самое делали протестанты во времена Реформации,
и их усилия продолжают сегодня либеральные протестанты, взывающие
к псевдоопыту; точно так же поступают модернисты в отношении като-
лицизма, а радикальные социалисты — в отношении традиционного
марксизма.

Те, кто считают абсурдом некоторые нелогические действия, могут особо
акцентировать внимание на их комических сторонах, что часто станови-
лось эффективным оружием в борьбе с верой, укрепляемой такими дей-
ствиями. Его часто использовали многие, от Лукиана и до Вольтера,
в борьбе с существующими религиями.

Вид A3. Фиксируя некоторые нелогические действия и пытаясь отнести
их к логическим действиям, т. е. свести любой человеческий поступок
к действию, совершаемому в соответствии с логикой, некоторые авторы
могут утверждать, что институт нелогических действий был изобретен
индивидом или группой с целью извлечь из этого пользу для себя, или для
государства, или для данного общества, или для всего человечества. Та-
ким образом, действия по сути нелогические оказываются трансформи-
рованными в логические действия по отношению к той цели, которую
кто-то стремится достичь.
В отличие от предельного случая, о котором упоминается в § 13, когда
утверждают, что только отвечающие фактам (логико-эксперименталь-
ные) теоретические построения могут быть полезными обществу, здесь
признается, что могут быть также не логико-экспериментальные теории,
которые все же полезны для него. Но полагают, что если теории понача-
лу не являются результатом логических действий, поскольку не соотно-
сятся с опытом, они могут в конце концов совпасть с мистическими
Глава третья. НЕЛОГИЧЕСКИЕ ДЕЙСТВИЯ В ИСТОРИИ УЧЕНИЙ 53 теориями по своим целям и тем самым продемонстрировать свою полез-
ность обществу. Таким образом, получается следующее решение: «Тео-
рии, которые не отвечают фактам, могут оказаться полезными обществу
и, следовательно, будут логически связаны с поставленной целью».
Отметим, что если мы в приведенном выше высказывании заменим
слово «связаны» словом «сохранены», то оно отчасти, в большей или
меньшей степени, станет соответствовать действительности. В самом де-
ле, предусмотрительные люди могут воспользоваться ради достижения
своих целей теориями, которые однажды получили широкое распростра-
нение, что справедливо также в отношении тех или иных социальных
сил.

К рассматриваемому сейчас виду относятся интерпретации, в которых
нелогические действия преподносят как одно из проявлений влияния
внешней, не представляющей тайны доктрины, которая служит сокры-
тию иной, внутренней, тайной, предназнаенной для посвященных док-
трины. Так внешне нелогические поступки оказываются в действитель-
ности логическими.

Предельный случай, когда признается действительная природа нелоги-
ческих действий (вид B1), и поэтому его рассмотрение здесь вроде бы вы-
глядит как неуместное. Тем не менее мы его обсудим, поскольку он явля-
ется отправным пунктом многих процессов трансформации нелогиче-
ских действий в логические.
Данный вид отмечается при религиозных действиях, совершаемых те-
ми, чья вера слепа; в таком случае эти поступки мало отличны или вовсе
не отличаются от других логических действий. Кто убежден, что для того,
чтобы мореплавание было благополучным, необходимо принести жертву
Посейдону и позаботиться, чтобы в открытом море не возникла на кораб-
ле течь, совершает жертвоприношение точно так же как и конопатит ще-
ли в днище своего корабля.

Такие концепции порой оказываются самыми близкими из всех доктрин
к научным теориям и отличаются от них только в одном отношении,
а именно уверенностью, что воображаемое начало на самом деле оказы-
вается реальным; многие другие концепции отличаются от научных тео-
рий, кроме этого, еще и нечеткими дедукциями.

Подвид B1a. Этот подвид охватывает интерпретации, полученные
за счет добавления к простому их типу B1 предписаний, но без санкции
или «табу». Простой тип не включается в эту разновидность, поскольку
он означает признание, а не отвержение рассмотрения нелогических
54 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ действий. Более того, именно при интерпретациях простого типа такие действия лучше всего выявляются.

Рейнах пишет: «Табу представляет собой запрет; объект табу — это за-
претный объект. Запрет может распространяться на телесный контакт,
или на контакт визуальный; он может также ограждать объект табу
от особого рода нарушений, состоящих только в произнесении его име-
ни… Аналогичные запреты встречаются в античной Греции, в древнем
Риме и у многих других народов, которые, как правило, объясняются тем,
что знание имени позволяет, считается, осуществлять в злых целях закля-
тие в отношении обозначенного им объекта и приобрести над ним
власть. Такое объяснение, возможно верное в отношении некоторых
эпох, безусловно, будет неверным в отношении первобытной эпохи; вна-
чале сама святость имени внушала не меньший страх, чем контакт с объ-
ектом табу»13.
Рейнах прав, когда стремится дополнительно принять во внимание
то, что знание имени вещи якобы дает над нею власть; но к этому он доба-
вил также рассмотрение «святости». Напротив, большинство соблюдав-
ших табу людей не имели ни малейшего представления о такой абстрак-
ции, как «святость». Для них табу было просто нелогическим действием:
стремлением никогда не трогать предмет табу, не смотреть на него,
не произносить его имя. Затем люди стали пытаться объяснить, обосно-
вать такую неприкасаемость; так и была придумана та власть, о которой
пишет Рейнах, а также святость.
Далее он пишет: «Понятие табу более широкое, чем понятие запрета.
Первое, чем они отличаются — это то, что табу никогда не мотивирова-
но»14. Прекрасно! В этом и заключается характерная особенность нело-
гических действий; именно поэтому Рейнаху не следовало бы в данном
случае «мотивировать» табу через рассмотрение святости.
Рейнах продолжает: «…объявляя о том, что надо остерегаться, подра-
зумевают причину, которая есть не что иное, как само табу, т. е. пред-
упреждение о смертельной опасности»15. Так он спасает предложенную
концепцию и стремится вернуться в область логических действий. Здесь
речь идет не о причине; табу заключается в стремлении полностью воздер-
живаться от совершения некоторого действия. Если нужен пример, отно-
сящийся к нашим современникам, то обратим внимание на чувствитель-
ных индивидов, которые ни за что на свете не смогли бы зарезать курицу.
Здесь нет причины: имеется отвращение, достаточное для того, чтобы 13 Reinach S. Cultes, mythes et religions. T. I. 3-e éd. P., 1922. P. 1–2.
14 Ibid.
15 Ibid.
Глава третья. НЕЛОГИЧЕСКИЕ ДЕЙСТВИЯ В ИСТОРИИ УЧЕНИЙ 55 помешать зарезать курицу. Но неизвестно почему Рейнах хочет, чтобы кара за нарушение табу всегда представляла собой смертельную опас- ность; и при этом он сам же приводит противоположные примеры, ана- логичные только что рассмотренному. Далее Рейнах опять возвращается в область нелогических действий и очень удачно отмечает, что «те табу, которые регулярно воспроизводятся в современных цивилизациях, часто излагаются вместе с поддерживающими их мотивировками, но сами эти мотивировки были придуманы относительно недавно (лучше не ска- жешь — В. П.) и несут в себе отпечаток современных взглядов. Теперь го- ворят: “В мертвецкой можно разговаривать только шепотом (вот то табу, которое никак не предполагает санкции и опасности для жизни. — В. П.), чтобы не нарушать покой умерших”, тогда как первобытное табу требо- вало избегать не только контакта, но и соседства с трупом (опять нет ука- заний на опасность для жизни. — В. П.). Между тем и сегодня взрослые, воспитывая детей, объявляют для них табу либо вовсе без мотивировок, либо ограничиваются уточнением характера запрета: “Не поднимай со- рочку. Это неприлично”. Гесиод в “Работах и днях” (v. 728) запрещает лить воду, повернувшись лицом к солнцу, и не излагает мотивов этого требования (это вид нелогического действия. — В. П.). Большинство та- бу, относящихся к соблюдению правил приличия, передавались из века в век без объяснений»16. И без предупреждений об опасности для жизни! Здесь мы рассмотрели связанные с табу санкции в качестве средств, обеспечивающих превращение нелогических действий в логические. В дальнейшем мы их рассмотрим уже как средства убеждения людей в не- обходимости соблюдать табу. Целесообразно параллельно с табу рассмотреть и иные сходные явле- ния, при которых логическая интерпретация сведена к минимуму.

Предписание похоже на табу. Оно может быть дано и без санкции: «Сде-
лай то», и в таком случае это будет простое нелогическое действие. Но ко-
гда говорят: «Ты должен сделать это», то уже имеется малое, порой ни-
чтожно малое присутствие акта объяснения, который содержится в слове
«должен», напоминающем о таинственной сущности — о Долге. Часто за-
тем добавляют реальную или воображаемую санкцию, и получаются либо
действительно логические действия, либо действия, которые только вы-
глядят логическими. Следовательно, только часть предписаний может
быть внесена в тот разряд, классификацию которого мы сейчас проводим.

В целом предписания можно распределить следующим образом: а. Чистое
предписание, не мотивируемое и не доказываемое. Утверждение не является 16 Reinach S. Cultes, mythes et religions. P. 1–2.
56 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ эллиптическим*. Доказательство не дается, поскольку либо его нет, либо
оно не требуется. Таким образом, перед нами чистый тип нелогических
действий. Но люди испытывают такое сильное пристрастие к логическим
объяснениям, что обычно они добавляют к предписаниям что-нибудь
еще, даже если это выглядит наивным. Фраза: «Сделай это» является
предписанием. Если спросят: «Почему нужно это делать?», то отвечают,
например, так: «Потому, что так принято». Эта логическая добавка очень
мало значит, кроме случаев, когда нарушение обычая влечет за собой на-
казание, но здесь логической причиной была бы уже кара, а не обычай.

b. Доказательство является эллиптическим. Доказательство, убедитель-
ное или нет, дается. В нем имеются пропуски, но они могут быть восста-
новлены. Утверждение имеет только видимость предписания. Могут
быть пропущены, удалены слова: «должен», «необходимо» и иные им по-
добные высказывания, и тогда предписание будет сведено к эксперимен-
тальной или псевдоэкспериментальной