признать, что для одних исторических фактов она мала, для других
высока, для третьих почти равна тому, что в обыденном языке понимает-
ся под абсолютной достоверностью. В этом смысле многие исторические
факты, достоверные в общих контурах, недостоверны в частностях и под-
робностях. Например, представляется вполне достоверным, что битва
при о-ве Саламин действительно произошла*, но нет никакой достовер-
ности в отношении описанных Геродотом подробностей ее хода. Напро-
тив, по аналогии с другими сходными повествованиями оказывается
очень вероятным, что некоторые из приводимых им обстоятельств не со-
ответствуют истине, но мы не знаем, какие. Это имеет отношение и к бо-
лее близким временам. Битва при Ватерлоо, конечно, совершилась,
но до сих пор ведутся споры относительно ее подробностей.
Следуя методу, о котором мы сообщим в § 226, легко убедиться, что
различные сообщения об одном и том же факте часто расходятся в описа-
ниях подробностей; в отношении некоторых сведений мы можем при-
знать, что они неверны (см. § 279). Следовательно, истолкование их как
точных ввело бы нас в заблуждение.
Надо избегать двух опасных крайностей. Одна из них состоит в по-
пытках выстроить теорию с опорой преимущественно на сомнительные
факты, добываемые при исследовании истоков и первопричин; другая
заключается в отвержении любой теории, не подкрепленной совершенно
достоверными фактами, как того требуют некоторые педанты. Но в та-
ком случае пришлось бы отбросить все теории. Надо выбирать оптималь-
ный вариант, т. е. строить теорию осмотрительно, тщательно проверять
и отбирать факты и осторожно их использовать, всегда учитывая, что да-
же самые верные из них содержат некоторую погрешность.
Регулярно слышны упреки в отношении научных теорий по эконо-
мии и по социологии в связи с тем, что в них не учитываются некото-
рые частности. Напротив, в этом состоит их достоинство. Во-первых,
необходимо дать общую картину изучаемого феномена и отвлечься
от частностей, вносящих помехи и нарушения; во-вторых, рассмотре-
ние частностей переводит внимание с более существенного на менее
существенное.

• Произошла в 480 г. до н. э., исходом битвы стала победа греческого флота над
  персидским.
  Глава четвертая. ТЕОРИИ, КОТОРЫЕ ВЫХОДЯТ ЗА ПРЕДЕЛЫ ОПЫТА 93

Один текст или ряд текстов одного автора можно рассматривать в трех
аспектах.
1. Для выяснения образа мыслей автора, его психического состоя-
ния и того, чем оно обусловлено.
2. Чтобы узнать, что он хотел сказать в конкретном фрагменте.
3. Чтобы узнать, что поняли из текста люди некоторой общности
и определенного времени.
Для социального равновесия значимость перечисленных аспектов
возрастает с переходом от первого к третьему. При исследовании текста
в объективном аспекте следует пользоваться только вторым вариантом,
когда можно установить достаточно определенную связь между сообщае-
мым свидетельством и объективной реальностью. Первый аспект касает-
ся личностных качеств автора. Второй — не личностный, объективный,
поскольку отрывок текста можно рассматривать независимо от того, кем
он был написан. Третий аспект относится к людям, которые знакомятся
с текстом.
Первый аспект. Не всегда у автора имеется единство мыслей,
и не только потому, что с течением времени его воззрения меняются, что
можно отметить на примере отречения св. Августина от прежних убежде-
ний и во многих иных сходных случаях. Это происходит также потому,
что в вопросах, прежде всего касающихся чувств, в одном и том же тексте
могут выражаться различные, даже противоречивые мысли, о чем сам ав-
тор может не ведать. Таким образом, исследование того, как думал автор
в некоторой области, порой может означать изучение того, чего нет. Без-
условно, взгляды автора связаны с чувствами, характерными для общно-
сти, в которой он живет, и поэтому в определенных пределах по его взгля-
дам возможно судить о тех чувствах, которые в то же время оказываются
элементами социального равновесия. Примечательно, что такая опера-
ция более плодотворна в том случае, когда изучаемые авторы примитив-
ны и недалеки в интеллектуальном отношении, чем когда они высоко-
интеллектуальны, поскольку последние именно за счет этого качества
выделяются, отрываются от простолюдинов и, следовательно, на них
слабее отражаются общие мысли, верования, чувства их времени.
Второй аспект. Когда мы знаем о том, что автор хотел выразить
в тексте, и когда у нас есть основания считать этот текст достаточно
правдивым свидетельством, мы можем из него получить знание о неко-
торых фактах. Таковы, по существу, все документы, которые называют
историческими.
Третий аспект. Кроме фактов, о которых обычно становится извест-
но из исторических документов, нам важно знать и другие факты.
Мы видели и впоследствии увидим еще яснее, что чувства, проявляю-
щиеся в верованиях и умонастроениях людей, эффективно воздействуют
на формирование социальных феноменов. Из этого следует, что чувства
94 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ и их проявления представляют собой такие же «важные» факты для со- циологии, как и действия. Фукидид говорит, что на самом деле это неправда, что Гиппарх был тираном* (во что верили простые афиняне), когда его убили Гармодий и Аристогитон. Однако с точки зрения устройства афинского общества этот факт сам по себе имел меньшее значение, чем представление о нем афинян. Среди сил, имевших весомое воздействие в детерминации такой формы устройства общества, несомненно, было чувство, которое выра- зили афиняне при воспевании заслуг Гармодия и Аристогитона, «якобы сделавших афинян равными перед законом благодаря тому, что убили тирана»**. Итак, мы подошли к заключению, кажущемуся парадоксаль- ным, — чтобы понять форму общественного устройства Афин, гораздо менее важно знать, был ли реально Гиппарх тираном или даже не была ли вся эта история легендой, чем знать мысли афинян по этому делу. Аналогично этому, текст автора важен не столько для выяснения того, что в нем хотел выразить автор, сколько в отношении того, что восприни- мают при его чтении люди, живущие в данное время и в данном месте. Имеется принципиальное различие между двумя рассмотрениями тек- ста: в качестве свидетельства о тех событиях, которые автор наблюдал и осмысливал, когда текст рассматривается именно для восхождения к тем событиям; и для изучения влияния текста на тех индивидов, кото- рые с ним знакомятся, чтобы иметь представление об их мыслях и дейст- виях. В первом случае очень важно выяснить, что стремился выразить ав- тор; во втором случае такое изучение почти бесполезно, и, напротив, важно установить, как автор был понят, даже если он был понят прямо противоположным образом. Этого не признает тот, кто считает все, что изложено в тексте, абсо- лютной истинной, которую только надлежит адекватно понять. Поэтому он ищет истинное значение, каковым оказывается то, которое ему нра- вится. И он порицает тех, кто с ним не согласен.

В некоторых случаях узнать вполне достоверно (с очень высокой степе-
нью вероятности) о фактах выражения мыслей бывает намного легче,
чем о фактах действий. Могут быть сомнения в аутентичности имеюще-
гося текста, но когда они в конце концов отпадают, перед нами предстает
факт, которым мы намерены заняться. Мы обсуждаем его уже не потому,
что другие люди сообщили о нем. По имеющимся в нашем распоряжении

• Фукидид поясняет, что на самом деле правителем в это время был его старший
  брат Гиппий.
  ** Фукидид. История. В 2 т. Т. 1. М.: Издательство М. и С. Сабашниковых, 1915.
  С. 15.
  Глава четвертая. ТЕОРИИ, КОТОРЫЕ ВЫХОДЯТ ЗА ПРЕДЕЛЫ ОПЫТА 95 текстам мы знаем о том, что говорил Цицерон о Катилине, с большей сте-
  пенью вероятности, чем о некоторых действиях Катилины.

В отношении исторических фактов и географической информации
обычно имеют малую значимость литературные произведения с их худо-
жественными вымыслами и разного рода сказания, легенды и т. п. Одна-
ко из-за скудности документов порой мы вынуждены ими пользоваться
при изучении глубокой древности и тех эпох, о которых известно мало;
впрочем, здесь необходима величайшая осторожность. При этом мы ис-
пользуем метод, о котором будет сообщено в § 226.

Такие литературные произведения часто могут, напротив, иметь боль-
шое значение для нашего знакомства с чувствами, и подобного рода кос-
венное свидетельство иной раз оказывается более ценным, чем многие
прямые свидетельства. Например, Герод в «Мимиамбах»33 сочинил паро-
дию на речь в суде*. Выступающий персонаж, по существу, ссылается
на то, что если его противник доставил пшеницу в город (т. е., если он,
оратор, ее туда не доставил), это не должно ему повредить на суде. Здесь,
пожалуй, нашло свое выражение распространенное тогда мнение о том,
что судьи принимают решения, руководствуясь мотивами расположения
и нерасположения, не имеющими отношения к существу дела, иначе па-
родия не имела бы смысла. Это свидетельство для многих оказывалось
вполне весомым (см. § 237).
Так, многие романы позволяют узнать распространенные мнения.
Часто, соответствуя некоторым фактам, романы дают синтетическое
представление об этих фактах, оно оказывается лучше того, которое мож-
но было бы получить из многих прямых, но беспорядочных и нечетких
свидетельств. Та книга, которая нашла многих читателей, с высокой сте-
пенью вероятности отвечает их чувствам и, следовательно, может быть
полезной в том, чтобы подсказать нам, что же это за чувства.
Однако нам следует поступать осторожно, выходя на этот путь, по-
скольку при поспешности в интерпретациях можно впасть в серьезные
ошибки.

Интерпретации. Именно потому, что непосредственное знание о фактах
оказывается очень редким, интерпретации неизбежны. Тому, кто хотел 33 Eronda. Mimiambi. II. 16.

• Памятник эллинистической культуры III в. до н. э., найденный в 1891 г. Состоит
  из восьми небольших монологов и диалогов, записанных на папирусе и напоми-
  нающих аттическую комедию. У Парето речь идет о втором мимиамбе, описы-
  вающем то, как сводник (Баттар) обвиняет на суде своего клиента, богатого ино-
  странца Фалеса, в буйстве и насилии.
  96 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ бы получить как можно больше таких знаний, не удастся обойтись без за-
  нятий историей и социологией, поскольку необходимо выяснить, когда,
  как, в каких пределах интерпретациям можно доверять с достаточно вы-
  сокой степенью вероятности. Такое исследование необходимо прово-
  дить на основе опыта, как и все исследования в экспериментальных
  науках.

Метод, применение которого во многих случаях обеспечивает хорошие
результаты, состоит в следующем. Пусть A — факт из прошлого, «объяс-
нения» которому мы не нашли, но стремимся найти. То есть мы соотно-
сим факт A с другим фактом B посредством некоторой интерпретации.
Мы хотим установить, приведет или не приведет эта связь к вероятност-
ным выводам. Поэтому, если нам удается найти в наше время факт a, по-
хожий на A и вполне четко связанный с другим фактом b, который также
хорошо известен и похож на B, то мы пользуемся нашим методом для
«объяснения» a. Если мы получаем таким путем эффективное объясне-
ние факта b, то это благоприятствует использованию данного метода; ко-
гда мы встречаем немало иных случаев, близких к изучаемому случаю,
то у нас имеются основания полагать, что метод обеспечит результаты,
отвечающие действительности с высокой долей вероятности. Однако ес-
ли мы, желая объяснить a, не находим b, этого уже достаточно для того,
чтобы усомниться в применимости метода: такой факт оказывается ис-
ключением, и могут быть обнаружены иные исключения. Когда общее
число исключений становится значительным, вероятность того, что ме-
тод подходит, оказывается мала. Поскольку этот метод будет достаточно
часто использоваться в книге, здесь мы воздержимся от приведения
примеров.

В общем, неизвестное следует объяснять исходя из уже известного. По-
этому прошлое лучше понять по настоящему, чем настоящее по прошло-
му, что довольно часто делалось на начальном этапе развития социоло-
гии, а многие и теперь продолжают делать.

Определенная интерпретация