таковых. Далее прямо или косвенно в эту категорию
включают только тех, чьи мнения отвечают всеобщему консенсусу, и, та-
ким образом, складывается замкнутый круг рассуждений; авторы дока-
зывают то, что им хотелось бы получить.
Чтобы рассуждения не шли по замкнутому кругу, необходимо, чтобы
упомянутые качества изучаемых людей определялись только на основа-
нии общих соображений, таких, как компетентность в соответствующей
сфере. Например, в области земледелия это будут мнения тех, кто зани-
маются возделыванием земли и кто изучает соответствующие агроно-
мические науки. Но при этом мы отходим от темы консенсуса и перехо-
дим к теме авторитета. Чтобы выйти из затруднения, которое вызвано
невозможностью получения статистики о входящих в консенсус инди-
видах, и при этом не попасть в замкнутый круг рассуждений, привлека-
ется абстрактный, неопределенный и неопределимый ум. Этот ум,
в конце концов, и есть ум индивида, заявляющего о консенсусе, выводя
его из согласия со своим умом, который он возводит в ранг «ума» вооб-
ще. Итак, мы имеем здесь саморефлексию метафизиков и их продолжа-
телей — неохристиан. От точно просчитываемых консенсусов, которые
невозможно установить, мы переходим к консенсусам, которые взве-
шиваются на произвольных весах. Так постепенно уменьшается чис-
ленность охваченных им людей, пока их круг не сведется к одному чело-
веку, который нуждается в таком консенсусе, чтобы обосновать собст-
венную теорию (см. § 169 и далее). Это выводит нас за пределы опыта,
который должен был бы нам сообщить о якобы существующем консен-
сусе большинства, или всех людей, или только некоторых людей, како-
вых определяют исходя из условий, не зависящих от предлагаемого
воззрения.
Глава четвертая. ТЕОРИИ, КОТОРЫЕ ВЫХОДЯТ ЗА ПРЕДЕЛЫ ОПЫТА 107

2. Следствия из факта. Примем гипотезу, более всего подходящую в от-
ношении той цели, к которой такие люди стремятся, и допустим, что
факт консенсуса был получен из опыта с достаточно высокой вероятно-
стью. Как уже отмечалось (см. § 250), здесь мы не рассматриваем случай,
когда из этого факта как раз и получают вывод о вероятном существова-
нии такого опыта. Обычно аргументируют тем, что сама по себе концеп-
ция, в отношении которой есть консенсус, должна непременно соответст-
вовать реальности, а у некоторых метафизиков она и есть сама реальность.
Даже когда мы ограничиваемся только утверждением о необходимости со-
ответствия экспериментальной реальности, мы выходим за границы
опыта, поскольку если огромное количество людей имеет некое общее
мнение, то это никак не доказывает, что оно соответствует реальности.
Тем не менее множество ошибочных мнений — от погружения солнца
в океан до бесчисленных магических манипуляций — люди считали ис-
тинными. Таким образом, высказывание может быть взято на веру на ос-
нове одних только неэкспериментальных мотивов.
Здесь рассуждение вновь попадает в замкнутый круг. Если нам возра-
зят, что огромное количество людей верило в ведьм, то мы ответим, что
это не были умные и знающие люди; если нас спросят о том, как выявить
умных и знающих людей, мы скажем, что такие люди верят только тем ве-
щам, которые встречают в действительности. После этого мы можем уве-
ренно утверждать, что мысли умных и знающих индивидов всегда соот-
ветствуют действительности.
Если во избежание замкнутого круга рассуждений мы обратимся
к консенсусу «компетентных» людей, чья компетентность определяется
независимо от требуемых мнений, то мы все равно окажемся за предела-
ми опыта. Это произойдет, даже если их мнения согласуются с реально-
стью. Напротив, их мнения часто расходятся с действительностью: исто-
рия науки — это также и история ошибок «компетентных» людей. Следо-
вательно, такие мнения можно использовать только как показатель
большей или меньшей вероятности согласованности некой теории с дей-
ствительностью, в зависимости от состояния науки и от компетенции
тех, кто выражает это мнение. Но ни в коем случае не как эксперимен-
тальное подтверждение теории, которое можно прямо или косвенно оты-
скать только в опыте. Если мы этого не учтем, то выйдем из логико-экс-
периментальной области. Здесь обязанности судьи берет на себя опыт,
но в некоторых случаях его полномочия могут быть делегированы «ком-
петентным» людям. Необходимо только, чтобы они не подбирались в за-
висимости от ожидаемого ответа, чтобы тот вопрос, на который им пред-
лагается отвечать, был выражен достаточно ясно, и чтобы они, в самом
деле, поступали как посланцы опыта, но не как проводники веры. Нако-
нец, необходимо добиваться, чтобы их заключения всегда можно было
оспорить и передать на рассмотрение высшего суда — опыта.
108 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ

Когда мы утверждаем, что всеобщий консенсус реален сам по себе и «тво-
рит» реальность, мы обычно рассуждаем не о реальных людях, имеющих
плоть и кровь, но об идеальном человеке, рассматриваем не сознание
конкретных индивидов, но абстракцию, которая именуется «человече-
ским сознанием». Поскольку эта абстракция формируется метафизиком
по его усмотрению, ясно, что она из признательности к своему творцу бу-
дет пребывать в полном согласии с ним. Отсюда рождаются формулы,
подобные выражению «непостижимое не существует», или словам —
чтобы знать некоторую вещь, ее необходимо «осмыслить». Соответствие
между мыслями абстрактного сознания, т. е. сознания создателя теории,
и реальностью становится очевидным, поскольку его порождения сами
выступают как реальность, а также поскольку если творящий теорию
ум оставляет немного места для опыта, то он оказывается в одном лице
и судьей, и истцом (см. § 243).

На практике редко происходит так, чтобы полностью можно было раз-
граничить подвиды <суждений> Aa1 и Aa2: они обычно выступают как
взаимодополняющие. К ним может также добавляться вид Ab. Некая
вещь вначале принимается в силу авторитета, затем она получает под-
тверждение благодаря ее соответствию «разуму» и опыту. Например, са-
морефлексия дает некий принцип, он подтверждается авторитетом того,
кто провел эту саморефлексию, благодаря консенсусу других людей, ко-
торый получен так, как мы показали, порой также благодаря привлече-
нию псевдоэкспериментальных аргументов.

Ab. Существование абстракций и принципов, признанных независимо
от опыта; для их подтверждения опыт привлекается, однако это делается
зависимым от них, подчиненным им способом. Очень нелегко полностью
выйти за пределы экспериментальной области. Рано или поздно в нее
приходится вернуться, поскольку, в конце концов, к этому более всего
вынуждает практика жизни. Итак, теология и метафизика не пренебрега-
ют опытом полностью, только стремятся сделать его своим слугой и даже
с готовностью преподносят псевдоэкспериментальные дедукции, под-
тверждая их фактами. Верующий и метафизик заранее, до проведения
любого экспериментального исследования знают, что верификация
должна пройти удачно, поскольку высший принцип не допускает воз-
можности иного исхода. При исследованиях, которые выходят за преде-
лы экспериментального поля, они удовлетворяют имеющееся у многих
людей очень сильное и порой непреодолимое желание познавать не толь-
ко то, что существовало или существует, но и то, что должно было бы су-
ществовать, что непременно должно существовать. Кроме того, демонст-
рируя, что они учитывают опыт (хорошо или плохо они это делают —
здесь малосущественно), они избегают осуждения за то, что отходят
Глава четвертая. ТЕОРИИ, КОТОРЫЕ ВЫХОДЯТ ЗА ПРЕДЕЛЫ ОПЫТА 109 от науки или не считаются со здравым смыслом. Но те факты, которые
они учитывают, подобраны с вполне определенной целью — для подтвер-
ждения предвзятой теории автора, т. е. не для проведения верификации,
но ради накопления подтверждений. Обращение к опыту порой оказыва-
ется очень редким, порой — частым и обширным, но всегда остается в ра-
нее указанных рамках и отвечает упомянутым нами условиям. Второй
случай касается также учений О. Конта и Г. Спенсера.

Ученики создателей таких доктрин считают, что они совершенны; дело
не может обстоять иначе, поскольку с учителем у них имеется интеллек-
туальная близость и общность чувств. Поэтому они полагают, что нельзя
опровергнуть доктрину, которая удовлетворяет их в интеллектуальном
отношении и отвечает их чувствам, и, кроме того, опирается на эти мни-
мо экспериментальные верификации.

Только в одном, вовсе не в логико-экспериментальном, но в дидактиче-
ском отношении эти доктрины могут быть полезными для обеспечения
научного прогресса: они представляют собой переходную ступень в дви-
жении от теорий, основанных только на слепой вере или на теологиче-
ских, метафизических, этических концепциях, к теориям полностью
экспериментальным. Дистанция между теми и другими теориями слиш-
ком велика, чтобы можно было бы преодолеть ее одним скачком: нужен
мост. Но это уже кое-что, если люди отводят небольшое местечко опыту
и не настаивают исключительно на том, что они находят (или полагают,
что находят) все в собственном сознании. Даже когда опыт принимается
только как апостериорная верификация, уже сделан большой шаг впе-
ред, который еще не совершили многие другие, начиная с тех, кто дума-
ют, что могут угадать выигрышные лотерейные номера, и заканчивая те-
ми, кто проявляют верность категорическому императиву.

Опыт вводится, неважно каким образом, в теологическую и метафизиче-
скую конструкцию, и она начинает понемногу разрушаться. Разумеется,
всегда надо иметь в виду, что это относится только к той ее части, которая
располагается в экспериментальной области, потому что другой ее части
не страшны удары опыта. Ее разрушение произошло бы, если бы не при-
сутствие одного очень существенного факта — социальной полезности
доктрин, ошибочных в экспериментальном отношении. Нам предстоит
подробно обсудить эту тему в главе 9. Пока мы ограничимся кратким пояс-
нением, поскольку и так ясно, почему удалось сломать или по крайней
мере существенно разрушить теологические и метафизические построй-
ки в естественных науках, тогда как в социальных науках они стойко со-
противляются разрушению и, наверное, никогда не исчезнут из социаль-
ной практики. В людях имеется настолько сильная потребность в таких
сооружениях, что если рушится одно из них, они из тех же материалов
110 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ начинают строить новое. Пала старая метафизика, и вот выросла новая,
принявшая облик позитивизма, точнее, одного из многих его направле-
ний. Теперь ей, в свою очередь, грозит опасность разрушения, и взамен
ей уже началось возведение новой метафизической постройки. Так об-
стоит дело потому, что люди упорно не желают отделять все, что соответ-
ствует опыту, от всего, что полезно индивидам или обществу, и упорству-
ют в стремлении обожествить некую сущность, которую нарекли именем
«Истина». Пусть A — одна из таких вещей, полезных обществу и предла-
гаемых или навязываемых ему некоей доктриной или верой P, которая
не является, а часто и не может являться экспериментальной, если она
рассчитана на то, чтобы ее могло принять большинство людей конкрет-
ной страны. Она господствует в течение более или менее длительного
времени, но как только экспериментальная наука начинает вызывать до-
верие и получает некоторое признание, появляются люди, заявляющие,
что вышеупомянутая доктрина или вера должна согласовываться с опы-
том. На это их настраивают соображения полезности, хотя сами они это-
го порой и не осознают. Затем другие люди оспоривают отдельные поло-
жения этой доктрины или веры, ведут с ними борьбу, принимаются
их высмеивать; но поскольку им невозможно обойтись без A, часть этих
людей просто заменяет одну доктрину или веру P на другую — Q, которая
также расходится с опытом. Так проходят годы и века, меняются люди,
правительства, формы и уклады жизни, и все новые разновидности тео-
логии и метафизики приходят на смену старым; каждая последующая
считается более «истинной» и «лучшей», чем предыдущие. Возможно,
что в некоторых случаях они действительно становятся «лучше», в том
смысле, что более отвечают тому, что понимается под общественной
пользой, но только они не оказываются более «истинными», чем преж-
ние, если это означает их соответствие экспериментальной реальности.
Никакая вера не может быть в большей мере научной, чем другая
(см. § 14), любая вера выходит за пределы экспериментальной реально-
сти. Это относится к политеизму, так же как