и к христианству — католи-
ческому, протестантскому, «либеральному», модернистскому, или лю-
бой иной конфессии. Это справедливо в отношении бесчисленных мета-
физических сект, включая кантианцев, гегельянцев, бергсонианцев,
не исключая позитивистов (Конта, Спенсера и многих других выдаю-
щихся людей), поборников солидарности, гуманистов, антиклерикалов,
поклонников прогресса, и в отношении всех прочих направлений рели-
гии и метафизики, которые существовали, существуют и будут существо-
вать. Выходит за пределы опыта и Юпитер — верховный бог, и библей-
ский Яхве, и Бог христиан, и Аллах мусульман, как и абстракции нового
христианства, категорический императив, и богини: Истина, Справед-
ливость, Человечность, Большинство, и боги Народ, Прогресс, как и ос-
тальные божества, населяющие в огромном количестве Олимп теологов,
Глава четвертая. ТЕОРИИ, КОТОРЫЕ ВЫХОДЯТ ЗА ПРЕДЕЛЫ ОПЫТА 111 метафизиков, позитивистов и гуманистов. Это не расходится с тем, что вера в некоторые из этих божеств и даже в каждое из них могла в свое вре- мя быть полезной, а в некоторых случаях может оставаться полезной все- гда. Но об этом нельзя ничего утверждать априорно; только опыт позво- ляет это выяснить. Метафизика буржуазной этики была осаждена, а затем сметена мета- физикой социалистической этики, которая, в свою очередь, была атако- вана метафизикой синдикалистской этики, а теперь еще и со стороны большевизма. То, что осталось после битвы, приблизило нас к экспери- ментальной точке зрения на подобные этические концепции, т. е. более или менее четко виден их контингентный характер. Буржуазная мораль, пришедшая на смену религиозной морали, претендовала на роль абсо- лютной истины, но за девятнадцатый век отчасти отступила после появ- ления удачливых соперников.

В естественных науках продолжается разложение таких доктрин при сла-
бых колебаниях, вызванных тем фактом, что ученые живут все-таки в об-
ществе и на них также в той или иной мере влияют распространенные
в нем мнения, верования и предрассудки. Опыт, который вначале робко
пробивался в этих науках, теперь стал хозяином положения и изгоняет
априорные принципы, которые ему противопоставлялись. Свобода
в науке предстает нам как вполне естественная, поскольку мы живем
во времена, когда она почти повсюду стала почти полной. Не следует, од-
нако, забывать, что всего два века назад, а пожалуй, и того меньше, уче-
ный не мог рассуждать о своей науке, не сделав перед этим заверения, что
обратился к опыту только потому, что рассматриваемые им вопросы
не являются предметом веры. Ученым было даже полезно занимать та-
кую подчиненную позицию, поскольку это был единственный способ
проникновения противников веры на бастион, который им предстояло
захватить. Теперь, в годы мировой войны, появление цензуры и угроза
введения тюремных санкций приводят к тому, что некоторые мнения
не могут быть выражены без заверений в том, что они никоим образом
не могут препятствовать патриотизму и ведению священной войны.

Обретенная в естественных науках свобода еще не утвердилась в науках,
изучающих социальную жизнь. Правда, за исключением сексуальной ре-
лигии, светские власти уже больше не карают непосредственным обра-
зом еретиков и неверующих34, но на них обрушивается возмущение
и враждебность публики, желающей сохранить некоторые принципы
или предрассудки. Кое-что из этого во многих ситуациях оказывается все
же полезным для общественного блага. Светская власть косвенным 34 Это было написано до начала мировой войны с ее цензурой и репрессиями.
112 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ образом дает ощутить силу своей враждебности в отношении тех, кто да-
же только в научных исследованиях отходят от догм действующего
правительства.

«Исторический» метод приоткрыл дверь, через которую опыт проникает
в часть этих наук, тогда как раньше они держались в отдалении от него.
Следовательно, произошел прорыв, исключительно полезный в логи-
ко-экспериментальном аспекте для того, чтобы приблизить социологию
к состоянию, уже достигнутому естественными науками. Характерно то,
что в сознании многих людей отождествляются исторический и экспери-
ментальный методы. Первый метод, когда он чисто исторический (что
случается редко), когда в него не подмешаны метафизические, основан-
ные на чувствах и тому подобные рассуждения, — только часть второго.
Этот метод направлен на изучение только некоторых областей, таких, на-
пример, как эволюция, следование одних фактов за другими. При этом
оставляется на потом познание отношений, существующих между фак-
тами текущего момента; часто также их отношений с последующими
фактами и почти всегда — взаимосвязи всех фактов.
Допустим, известно, на каком поле собрана пшеница, каким преобра-
зованиям она затем подверглась, известны также сведения о происхож-
дении и об изменениях в жизни собравшего ее человека. Этого недоста-
точно, чтобы узнать, сколько зерна в данной стране и в данное время со-
бирает крестьянин с гектара пахотной земли, и выявить бесчисленные
связи между этим видом производства и фактами человеческой жизни.
Обладание знанием по истории монеты не позволяет точно установить
ее роль в экономике и тем более выявить, в какой связи с другими эконо-
мическими и социальными фактами находится ее использование. Доско-
нальные познания по истории химии могут помочь, но сами по себе
не дают знания относительно свойств новых химических соединений
(см. § 19).
В политической экономии и в социологии «исторический метод»
не следует считать противоположностью метафизического, даже если
он в особом, исключительном случае оказывается чисто историческим.
Метафизическому методу противоположен экспериментальный.

В теологиях в качестве псевдоэкспериментальных подтверждений часто
выступают пророчества и чудеса. Само собой разумеется, что в любой ре-
лигии оказываются хорошими только ее пророчества, а истинными толь-
ко ее чудеса, в то время как пророчества других религий она признает ни-
куда не годными, а их чудеса — ложными. Нет особой необходимости от-
мечать, что даже если бы ее факты такого рода оказались исторически
верными, чего в действительности нет, это ничего не доказывало бы в ло-
гико-экспериментальном аспекте относительно сверхъестественного
Глава четвертая. ТЕОРИИ, КОТОРЫЕ ВЫХОДЯТ ЗА ПРЕДЕЛЫ ОПЫТА 113 в религии. Почему пророчества, даже когда теологи могут в своих хитро-
умных толкованиях утверждать, что они сбылись, и почему чудеса, даже
когда они не получили серьезного исторического подтверждения, тем
не менее эффективно служат укреплению веры? Объяснение этого явле-
ния лежит вовсе не в плоскости их логико-экспериментального доказа-
тельства, но скорее в возрастании авторитета таких вещей, будь они фак-
тами или вымыслами, сообщенных и подтвержденных их уважаемыми
авторами.

Чудеса всегда совершались, соверщаются и всегда будут совершаться по-
средством телепатии и других искусных средств. Нет недостатка в рели-
гиозных пророках, особенно в Америке и Англии. В более скромных мас-
штабах это происходит и в Италии. Можно прочитать на доброй четверти
страниц итальянских газет измышления предсказателей, которые, нахо-
дясь во власти исключительно филантропического порыва и не имея
ни малейшего стремления к получению личной выгоды, сообщают о вы-
игрышных номерах к ближайшим розыгрышам лотерей. Такие сообще-
ния появляются в газетах на протяжении по крайней мере трех десяти-
летий, и всегда находятся верящие таким предсказаниям люди, как это
подтверждает покрытие издержек, связанных с публикацией этих досто-
почтенных прорицателей.

Учитывая то, что мы живем в достаточно скептическое время, что проро-
чества о выигрышных лотерейных номерах не подвергаются утонченным
интерпретациям, а сроки их реализации максимально приближены, ста-
новится понятным, насколько легко могла поддерживаться страстная
и сильная вера людей в прорицания во времена господства суеверий. Не-
ясные и таинственные термины позволяли тогда давать пророчествам са-
мые разные истолкования и отодвигать в отдаленное будущее срок
их проверки.

Ag. Опыту придают или воображают, что придают, большое значение, од-
нако он все равно остается зависимым. От предыдущего типа суждений
мы постепенно, малыми шагами подошли к данному типу, в котором за-
нимаемое опытом положение выглядит как главенствующее. Однако
на деле его положение похоже на царствование конституционного мо-
нарха, реальная власть которого сильно ограниченна. Конкретные тео-
рии часто содержат компоненты, входящие в оба класса , и бывает
нелегко их отделить друг от друга, отчасти потому, что сам автор не сооб-
щает, и обычно не знает, главенствуют ли над опытом или подчинены
опыту те принципы, которыми он руководствуется. Чтобы не повторять-
ся, мы расскажем о теориях типа Ag в следующей главе, где будет изучать-
ся именно класс B.
114 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ

Это было сделано только из практических соображений и никак не нару-
шает теоретических оснований критерия классификации. Возможно,
кто-нибудь сочтет, что явный или неявный характер господства вне-
опытных принципов — не настолько важный критерий, чтобы основы-
вать на нем деление <суждений> на классы. Но следует отметить, что, на-
против, это обстоятельство является самым существенным, поскольку,
если господство этих принципов будет явным, то этим преграждается
путь к опыту, в то время как такой путь остается открытым, если оно бу-
дет неявное. Например, этическая теория Спенсера содержит априорные
принципы, но поскольку они в нее входят имплицитно, ничто не мешает
пойти по пути соединения с опытом, исправить принципы и прийти дол-
гой окольной дорогой к научной теории. Напротив, в этике, которую хо-
тят построить гуманисты и моралисты, имеются принципы, эксплицит-
но выходящие за пределы опыта. Например, таков принцип необходимо-
сти жертвовать собой «ради блага многих людей». Не могу себе
представить, как такое положение может быть проверено на основе опы-
та. Здесь опыт никак не поможет. Это акт веры, уводящий нас в область,
абсолютно отличную от экспериментальной.
 ПСЕВДОНАУЧНЫЕ ТЕОРИИ

Внесение неэкспериментальных принципов в теории происходит откры-
то, эксплицитно в классе A и более или менее скрыто, имплицитно
в классе B. Эти теории не являются логико-экспериментальными, однако
их стремятся преподносить как логико-экспериментальные. В некоторых
случаях они и в самом деле могут стать экспериментальными, если удале-
ние из них неэкспериментальной части не особенно изменяет выводы тео-
рии, но когда этого не может быть сделано, теория даже после модифика-
ции не попадет в разряд экспериментальных.

Здесь мы рассматриваем главным образом теории класса B, чтобы отде-
лить в них логико-экспериментальную часть от той части, которая к ней
не относится. Данное исследование является важным в двух аспектах.
Во-первых. Эти теории отвечают искаженным фактам, и если нам
удастся выделить логико-экспериментальную часть, то мы сможем обна-
ружить реальную форму таких фактов.
Во-вторых. Если в некоторых из этих теорий та часть, которая не яв-
ляется логико-экспериментальной, окажется побочной, привнесенной,
то, элиминировав ее, мы получим логико-экспериментальную теорию.

Пусть имеется текст, представляющий собой какое-то описание или
какую-то теорию. Мы сможем рассмотреть две следующие проблемы.
Первая проблема. Допустим, что в тексте присутствует значительная
либо незначительная доля метафизических выводов, произвольных за-
ключений, мифов, аллегорий и т. д. Можно ли от них перейти к тем иде-
ям и концепциям, которые стремился выразить автор? Можно ли от них
подобраться к тем фактам, о которых он счел необходимым рассказать,
и прийти к тем логико-экспериментальным отношениям, которые он хо-
тел установить? И как это можно сделать?
Вторая проблема. Какие способы и процедуры могут быть использо-
ваны для того, чтобы на базе всех этих метафизических выводов и произ-
вольных заключений, мифов, аллегорий и т. д. прийти к некоторым вы-
водам, которых желательно достичь?

Лучше всего будет показать это на графике (см. рис. 10).
Проблема первая. Имеется теория T, которая, допустим, выражает
некоторые факты A; есть текст, который, допустим, берет начало от фак-
тов A. Зная T, следует найти A. Если нам удастся это сделать, мы пройдем
116 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ по пути TA, т. е. от текста T придем к A. Но этого
не удастся сделать, то вместо A мы выйдем к B
и ошибочно станем полагать, что B как раз и яв-
ляется источником T. Аналогичную операцию
проводит современная критика, чтобы перейти
от различных дошедших до нас манускриптов
к