нас остается со-
мнение в том, то ли B образовано от A или путем копирования части A (или
234 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ наоборот), то ли A и B независимы друг от друга, но происходят от одно-
го T. Встречаются примеры и того и другого, следовательно, априорно ус-
тановить это невозможно: необходимо обратиться к наблюдению фактов
и найти один из путей AT, TB, AB. Иногда могут использоваться все вме-
сте. Феномены такого рода встречаются при исследовании источников,
используемых автором; сегодня в них присутствует немало гаданий,
и многие из этих исследований имеют довольно шаткие основания.

Если A предшествует B, то многие авторы непременно полагают, что
B представляет собой имитацию A. В некоторых случаях (см. § 307 и да-
лее) такой вывод может оказаться абсолютно ошибочным; следователь-
но, чтобы установить зависимость B от A, кроме предшествования A не-
обходимо иметь и другие факты, располагать иными наблюдениями.

Аллегории представляют собой продукт человеческой фантазии и имеют
определенное сходство, поскольку произведены людьми одной расы,
родственной расы, а иногда любой расы.
Например, рассказы о сотворении мира у разных народов оказались
близкими оттого, что зарождались по образцу появления на свет живых
существ, которое они имели перед глазами. Следовательно, спонтанно
и без взаимного копирования появились представления о существах
мужского и женского пола, о мужском и женском началах, которые, со-
единяясь, создали все вещи. Часто и легко мир с его существами пред-
ставлялся рожденным из яйца, эти существа и начала оказывались борю-
щимися, любящими, ненавидящими, наслаждающимися, страдающи-
ми. В отдельных случаях один из таких рассказов мог, по крайней мере
отчасти, оказаться скопированным с другого рассказа; но они могли так-
же оказаться похожими и без имитации.
Верующие станут утверждать, что это сходство отражает один-единст-
венный факт, переданный различным образом, что не исключено; но
этот вопрос выходит за пределы экспериментальной области, и, следова-
тельно, нет никаких оснований рассматривать его.

Аллегории и метафоры обычно включены в процесс создания легенд;
но было бы неверным делать отсюда вывод о том, что легенда — это не-
пременно простая аллегория, и тем более полагать, что это именно та ал-
легория, которая кажется правдоподобной в нашем воображении. Кроме
аллегорий и метафор легенды содержат исторический или псевдоистори-
ческий, художественно-романтический элемент, порой они не лишены
моментов имитации и реминисценции.

Эта мания истолковывать как аллегории все рассказы, которые считают-
ся лежащими за пределами реального, не имеет экспериментальной
Глава седьмая. ДЕРИВАЦИИ 235 базы. Напротив, немало примеров явно демонстрируют обратное, когда авторы искренне верят, что сообщают о реальных фактах, когда расска- зывают о чудесах. Метафоры, которые можно встретить в рассказе, вво- дятся самим автором зачастую не намеренно, а неосознанно; и даже ко- гда они вводятся намеренно, то добавляются к фактам вовсе не для того, чтобы с их помощью изменить представления о действительной или предполагаемой реальности.

Даны некоторые остатки и некоторые деривации. Возникают два рода
проблем: как действуют эти остатки и деривации и как связаны их дейст-
вия с социальной полезностью. Вульгарный эмпиризм не различает или
плохо различает такие проблемы; при научном анализе их следует
разделять.

Для дальнейших исследований будет полезным разделить деривацию на две
части, т. е. выделить теорему или псевдотеорему, которая венчает дерива-
цию, и ее демонстрацию или псевдодемонстрацию. Первую часть обозна-
чим как деривацию в собственном смысле, а вторую — как манифестацию.
При анализе деривации в собственном смысле в качестве ее основы об-
наруживаем: потребность логически оформлять все, что человек чувству-
ет, далее остатки инстинкта комбинаций (класс I), которые вызываются
этой потребностью, а также остатки всех остальных классов, которые ис-
пользуются как средства убеждения. Анализируя манифестации, мы до-
бираемся до основания остатков, к которым добавляются деривации
в собственном смысле и разного рода соображения. Кроме того, в кон-
кретном случае вокруг главного остатка располагаются дополнительные.

Уже отмечалось, что часто ради краткости мы используем слово «остат-
ки», указывая при этом также на выраженные ими чувства. Когда мы гово-
рим: «Остатки представляют собой один из элементов, которые определя-
ют социальное равновесие», то подразумеваем: «Чувства выраженные ос-
татками, являются одним из элементов, находящихся в отношении
реципрокной детерминации с социальным равновесием». Однако не сле-
дует придавать статус объективного существования (см. § 61) остаткам
или чувствам. В реальности наблюдаются только люди, пребывающие
в состоянии, выраженном посредством того, что мы называем чувствами.
Поэтому следовало бы сказать так: «Состояния людей, выраженные чув-
ствами, которые проявляются в остатках». Но даже такое построение вы-
сказывания не было бы строгим и точным: что скрывается за абстрак-
циями «состояния людей», «психические состояния» и иными подоб-
ными им? Нам надо было бы сказать: «Действия людей являются одним
из элементов, находящихся в отношении взаимной детерминации
с социальным равновесием; среди этих действий имеются некоторые
манифестации, которым дается имя остатков; они тесно связаны с дру-
гими действиями. При этом, зная остатки, можно также, в заданных
238 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ обстоятельствах, узнать и действия; следовательно, можно сказать, что остатки являются одним из элементов, находящихся в отношении взаим- ной детерминации с социальным равновесием». Чтобы не быть педанта- ми, сократим рассуждение до такого вида, в каком оно приводилось ра- нее, определив один раз значения терминов. Деривации также выражают чувства. Непосредственно они выража- ют чувства, соответствующие тем остаткам, из которых исходят дерива- ции. Опосредованно деривации выражают чувства через остатки, кото- рые используются в деривации. Однако говорить о деривациях вместо остатков, которые они выражают, значит неизбежно впадать в серьез- ные заблуждения, и мы будем воздерживаться от такой подмены всякий раз, когда возможно хоть какое-нибудь сомнение относительно смысла высказывания. Поскольку этот вопрос очень существенный, следует дать некоторые дополнительные пояснения. Например, когда мы наблюдаем, как в раз- ных ситуациях курица защищает своих цыплят, то конспектируем свои наблюдения прошлых фактов, предвидения будущих фактов и наше представление о единообразии, обобщая, что «курица защищает своих цыплят», что чувство побуждает ее защищать их, что такая защита явля- ется результатом данного психического состояния. Также и при наблю- дении разных случаев, когда люди погибают за родину, мы обобщаем на- блюдения прошлых фактов, предвидения фактов, возможных в будущем, а также наше представление о единообразии и переносим свои заключе- ния на многих индивидов. При этом мы утверждаем, что «многие или не- которые люди погибают за родину», что в них есть некоторое чувство, по- буждающее их приносить себя в жертву во имя нее, что такая жертва есть результат данного психического состояния. Такого рода суждения встре- чаются настолько часто, что они приняли соответствующую грамматиче- скую форму: итальянец выражает их изъявительным наклонением; грек использует аорист <особую форму прошедшего времени>. Людям свой- ственны некоторые поступки, в связи с использованием языка не наблю- даемые у животных. Когда люди погибают за родину, они произносят, например, слова: «dulce et decorum est pro patria mori»*. Мы утверждаем, что так они выражают определенное чувство, определенное психическое состояние и т. д. Но это утверждение не вполне строгое, поскольку таких фраз, которые, как мы считаем, выражают это чувство (лучше будет ска- зать — комплекс чувств), психическое состояние и т. д., оказывается не- мало, и они многообразны. Отделяя в таких высказываниях неизменную часть от части изменяющейся, варьирующей, мы обнаруживаем остатки и деривации и говорим, что остаток выражает данное чувство, данное

• Сладостно и почетно умереть за родину (лат.).
  Глава восьмая. СВОЙСТВА ОСТАТКОВ И ДЕРИВАЦИЙ 239 психическое состояние и т. д. Однако так мы добавляем к фактам кое-что
  еще: экспериментальное наблюдение нам показывает только факты, со-
  впадающие в действиях людей, жертвовавших собой во благо отечества
  и произносивших некоторые слова и изречения. Эту ситуацию мы выра-
  жаем с помощью следующих предложений, вначале близких к реально-
  сти, затем все более отдаляющихся от нее.
  1. В наблюдаемом ряде актов принесения в жертву своей жизни
     во благо родины и произнесения высказываний, поощряющих та-
     кие поступки, побуждающих людей к ним, имеется нечто общее,
     что мы называем остатком.
  2. Люди жертвуют своей жизнью во имя родины и охвачены чувст-
     вом (выраженным остатками), которое побуждает их к этим дей-
     ствиям. Отрыв от реальности происходит из-за термина «чувство»,
     не отличающегося строгостью, а также из-за того, что о единооб-
     разии сообщается без упоминания его условий, и, наконец, в свя-
     зи с тем, что всегда предполагают наличие чувства, побуждающего
     к действиям, и это может стать основанием для возражений.
  3. Вместо того чтобы сказать: «…и охвачены чувством», говорится:
     «…потому что они охвачены чувством». Термин «потому что» отда-
     ляет нас от реальности, указывая причинно-следственное отноше-
     ние, хотя мы с полной определенностью не знаем, существует
     ли оно.
  4. Люди верят, что они обязаны жертвовать собой во благо родины,
     и поэтому они совершают такие акты самопожертвования. Здесь
     отклонение от реальности оказывается еще сильнее, эти акты счи-
     таются следствием веры, а нелогические действия подменяются
     логическими действиями.
     Последний вариант высказывания широко распространен, но он лег-
     ко вызывает ошибки, даже если мы помним о том, что он является лишь
     формой передачи, надстроенной над первым способом. Второй способ
     использовать можно, но при этом необходимо помнить, что для наиболь-
     шей строгости всегда следует опираться на первый способ. Мы его уже
     использовали и будем широко применять и далее, особенно в той форме,
     которая соединяет друг с другом действия и остатки. Третий способ так-
     же применим, но при этом всегда необходимо действовать с осторожно-
     стью, ссылаться на первый способ и не строить логические выводы из на-
     личия термина «потому что». Слова «чувства», «остатки» подходят для
     применения в социологии, подобно применению в механике понятия
     силы. Но чтобы их использование не приводило к ошибкам, нам всегда
     надо иметь в виду ту реальность, которой они соответствуют.

Остатки вообще. До сих пор мы рассматривали остатки в абстракции, от-
дельно от конкретных индивидов, к которым они относятся, независимо
240 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ от интенсивности выраженных ими чувств и количества тех индивидов,
среди которых они встречаются. Теперь эти обстоятельства необходимо
будет учитывать.
Что касается интенсивности, то надо различать: интенсивность, при-
сущую остатку, и интенсивность, обусловленную большей или меньшей
склонностью индивида к энергичным действиям. Тот, у кого имеется ин-
стинкт комбинаций, но кто пассивен и вял, в результате осуществит
меньше комбинаций, чем тот, у кого этот инстинкт присутствует в мень-
шей степени, но кто активен.

Распределение остатков необходимо будет ис-
следовать. В статике: распределение остатков
в данном обществе и распределение остатков
в различных стратах этого общества. В динами-
ке: каким образом, хотя бы приблизительно,
остатки изменятся во времени как у индивидов
одной социальной страты, так и в совокупности
Рис. 15
разных страт; как возникает каждый из этих
двух феноменов.

Обратим внимание (см. § 1015), что во всех социальных процессах почти
стабильный феномен предстает не в виде прямой линии mn, но в виде
волнообразной кривой svt. Феномен, интенсивность которого увеличи-
вается, передается не как прямая линия ab, но как кривая rpq. Прямые ли-
нии представляют усредненное изменение того феномена, который
мы вскоре будем изучать (см. § 643).

Распределение и изменение <остатков> в обществе как целом. Какие
бы причины ни определяли характер общества: раса, климат, географи-
ческое положение, плодородие земель, возможная экономическая эф-
фективность и т. п., нас здесь интересуют исторически данные общества
только как факты, и мы не намерены изучать их истоки. В этих