изменения, то можно допустить единство и тожде-
ственность индивида. В противном случае, чтобы рассуждать логически,
следовало бы сказать, в каком смысле понимается это единство.
В-четвертых. Тем теориям, которые здесь обсуждаются, свойственно
наличие ряда существенных противоречий, о которых говорилось
в § 740. В них сначала выдвигаются одни положения, затем явно или не-
явно утверждается нечто прямо противоположное. Вначале утверждает-
ся, что каждый человек претерпевает страдания или получает удовольст-
вие только благодаря собственным действиям, а затем спустя некоторое
время считается, что он может страдать и наслаждаться из-за действий
других людей. Часто противоречие, хотя оно явное, никого не беспокоит.
Действительно, так же как индивид мыслится остающимся одним и тем
же в разные моменты времени, часто и семья, и некая общность, нация,
человечество в целом трактуются ими как единичное и единое образова-
ние; благодаря остаткам сохранения агрегатов они сводят все к единому
объекту. В давние времена многие люди не могли спрашивать о том, до-
пустимо ли рассматривать семью как единое образование в плане поощ-
рений и наказаний. Но и сегодня у большинства людей даже не возни-
кает вопроса, допустимо ли с той же целью рассматривать как единый
286 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ и неизменный во времени тот материальный агрегат, который называет-
ся индивидом (см. § 752).

Во многих исследуемых нами здесь теориях такие проблемы не учитыва-
ются, и в утверждениях, что каждый страдает и благоденствует в соответ-
ствии со своими действиями, остается неопределенным значение слова
«каждый». Затем, когда предпринимается попытка зафиксировать это
значение, появляются теории, которые мы рассмотрим в группе B2
и в последующих группах. В них необычайно велик дефицит четкости
и логики, что, как уже не раз отмечалось, легко объясняется противоре-
чиями между остатками, существующими в одном и том же индивиде,
и его желанием устранять такие противоречия, по крайней мере для
вида.

Представления о наказании и поощрении за поступки наряду с псевдо-
экспериментальной формой содержат в себе две другие концепции, часто
сливающиеся в одну, — метафизическую и религиозную. В метафизиче-
ской форме, которая сегодня чаще всего скрывается под псевдоэкспери-
ментальными облачениями, кара и поощрение непременно следуют по-
сле совершения поступка, правда, без того, чтобы было ясно, почему
и за что. В религиозной форме, напротив, все совершаются по воле боже-
ства. Но такое вмешательство открывает поле для произвола со стороны
последнего, поскольку божество не ограничивается тем, чтобы быть
лишь более или менее строгим блюстителем морали. Оно действует в том
числе и в собственных интересах, мстя за нанесенные оскорбления
и за проявленное неуважение к себе часто более сурово, чем за наруше-
ние моральных норм.

Когда религиозное чувство оказывается сильным, эти представления
не считают предосудительными; когда оно ослабевает и, напротив, на-
растают чувства благожелательности и сострадания к ближним, люди
стараются уменьшить, порой даже аннулировать проявления мститель-
ности со стороны божества. Так, утверждают, что та или иная религия бо-
лее «прогрессивна», более «совершенна», когда ее божества в большей
мере заняты моралью и не обращают внимания на остальное; но они
не замечают, что при таком поведении божеств религия начинает утрачи-
ваться, чтобы смешаться с метафизикой.

Перейдем к обсуждению второй темы, намеченной в § 729, т. е. случая,
когда тот, кто выполняет или нарушает нормы, и тот, кто в результате та-
кого действия имеет пользу или вред, — это не один и тот же человек. По-
рой авторы доктрин совершенно обходят проблему соответствия это-
го факта счастью или несчастью индивидов, либо только намекают
Глава восьмая. СВОЙСТВА ОСТАТКОВ И ДЕРИВАЦИЙ 287 на подразумеваемое решение. В наше время это делается, в частности,
применительно к отношениям между правящими и управляемыми, при-
чем чаще всего принимается в той или иной мере один из следующих двух
тезисов: либо правящие должны следовать существующим нормам; обо
всем остальном им нечего беспокоиться, как и не следует решать пробле-
му о последствиях; либо правящие могут ради обеспечения обществен-
ного блага нарушать такие нормы; это принимается без особого обсужде-
ния, порой, однако, утверждается даже обратное. Так или иначе, избега-
ют необходимости решать, каково отношение между действиями
и последствиями. Тот, кто объективно рассматривает факты, кто не же-
лает намеренно закрывать глаза и в том случае, когда все ясно видно, дол-
жен все же признать, что правители, которые делают свои нации процве-
тающими, не являются совестливыми моралистами. Но такой теоретик
предпочитает замалчивать или оправдывать то, что явно заметно, и воз-
лагать вину на «испорченные» нравы. Тем самым он навлекает на себя
упреки в безнравственности со стороны общественности, так же как это
случилось с Макиавелли только из-за того, что он представил единообра-
зия, полностью подтверждаемые историей (см. § 1047). Его обвиняли
также в том, что он якобы компилировал из Аристотеля и других авторов;
между тем он просто совпал во взглядах с теми, кто описывали реалии.
Это показывает, насколько нелегко людям провести научный анализ.
Большинство не в состоянии отделить друг от друга два совершенно раз-
ных вида исследования. Первым из них является изучение реальных дви-
жений, т. е. фактов и отношений между ними. Реальны ли факты, о кото-
рых сообщается у Макиавелли? Реальны или нет отношения между фак-
тами, которые он отмечает? Пожалуй, это мало волнует большинство
авторов, как тех, которые на него нападают, так и тех, которые его защи-
щают. Все их внимание обращено на второй вид исследования — на изу-
чение виртуальных движений, т. е. мер, необходимых для достижения оп-
ределенной цели. Авторы, нападавшие на Макиавелли, обвиняли его
в том, что он предлагал государям становиться тиранами; авторы, оправ-
дывавшие его, отвечали, что он только показывал, каким образом может
быть достигнута такая цель, но не рекомендовал к ней идти. Обвинение
и оправдание можно рассматривать совместно, но при этом совершен-
но не затрагивается вопрос: «Как узнать, каким образом в некоторых ги-
потетических случаях стали бы развиваться события и действия?» Отме-
тим, что Макиавелли, как человек практического склада ума, стремился
рассуждать на примере конкретной ситуации, которая являлась, таким
образом, частным случаем общей проблемы. Он написал работу «Госу-
дарь», но мог бы по той же модели написать книгу «Республика». Он да-
же отчасти это сделал в «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия» и,
если бы он жил в наше время, то смог бы распространить свои исследова-
ния на парламентские режимы. Он изучал, какие средства будут самыми
288 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ подходящими и удобными для того, чтобы правители сохраняли власть;
он исследовал два гипотетических варианта: случай нового государя
и случай наследного государя. Таким же образом он мог бы провести ана-
логичные исследования в отношении иных политических режимов и рас-
ширить исследования для другой цели — для изучения того, какие сред-
ства наиболее подойдут для достижения экономической, военной, поли-
тической мощи и т. д. Так, от исследованного им конкретного (частного)
случая он смог бы подняться до общего случая виртуальных движений,
который теперь как раз и является предметом социологии. Этого нельзя
было сделать в его время и тем более во времена, когда жил его единст-
венный великий предшественник Аристотель, поскольку тогда еще
не родились социальные науки. Поэтому нас изумляет величие ума Ари-
стотеля, а также Макиавелли, которые при всем их несовершенстве в ча-
стных моментах, обусловленном знаниями того времени, поднялись
до таких высот. Но особенно изумляет невежество некоторых наших со-
временников, которые, оказываясь не в состоянии понять значение ис-
следованных Макиавелли проблем, в возражениях предлагают сенти-
ментальную этическую болтовню и со смешной самонадеянностью счи-
тают себя знатоками в области политических и социальных наук.

B2. Счастье и несчастье переносят в пространстве и во времени. Некото-
рый индивид совершает действие M, за которым, как утверждают, дол-
жен последовать факт P. Но P может быть и случайным результатом,
и очевидно, что чем более продолжительным будет временно´й интервал
после совершения M, до появления P, тем выше окажется вероятность
того, что это произойдет просто случайным образом. Более того, если
временной интервал очень велик, то появление P становится настолько
вероятным, что о нем можно говорить как достоверном. Если люди,
стремящиеся отгадать выигрышные номера лотерейных билетов, вме-
сто указания результата вполне конкретного розыгрыша возьмут пери-
од времени, равный веку, то они могут быть почти уверенными или,
можно даже сказать, просто уверенными, что их предсказания осущест-
вятся. Аналогично этому, если время, в течение которого должно
сбыться предсказание, будет долгим или неопределенным, то можно
не бояться разоблачения, уверяя, что если люди поступили плохо, то ра-
но или поздно их постигнет кара, а если они поступили хорошо, то будут
за это вознаграждены. История ни одного народа ни за многолетний,
ни за многовековой периоды не содержала только хорошие или только
плохие события; следовательно, если не вводить временны´е рамки, то
всегда можно отыскать требуемое наказание или вознаграждение.
Примечателен один способ отдаления во времени и в пространстве
последствий хороших или плохих событий, которые происходят с людь-
ми теперь. Так, утверждают, что если несчастье постигает хорошего
Глава восьмая. СВОЙСТВА ОСТАТКОВ И ДЕРИВАЦИЙ 289 человека, то это оборачивается ему на пользу, поскольку служит исправ-
лению какого-нибудь его порока или недостатка, или побуждает других
людей избавляться от их недостатков. Гораздо реже, когда счастливое со-
бытие совершается с нехорошим человеком, говорят, что это пойдет ему
во вред, поскольку ослепление удачей приведет его к беде или будет спо-
собствовать распространению среди остальных людей презрения к мир-
ским благам, показывая, что этим благам радуются только дурные люди.

Ограниченная продолжительность человеческой жизни делает менее ве-
роятным для человека отыскать среди тех или иных народов желаемое со-
ответствие во времени между человеческими поступками и их последст-
виями. Но все же непросто встретить человека, у которого в течение всей
жизни все обстояло бы хорошо или все плохо; следовательно, также
и в этом случае нет недостатка в возможностях для нахождения искомого
соответствия между совершенным деянием и наказанием или поощрени-
ем за него. Поэтому существует немало теорий, в которых для одного
и того же индивида искупление отодвигается во времени, и теорий, в ко-
торых утверждается, что совершающееся в отношении человека зло слу-
жит для его исправления и спустя некоторое время обернется для него
благом. Того, кто сегодня говорит: «Ожидайте будущего, чтобы уви-
деть — за проступком последует кара, а за благое дело воздастся», конеч-
но, нельзя сегодня же опровергнуть через опыт, поскольку о будущем
не ведаем ни мы, ни он. Но если выдвигаемая им теория имеет общий ха-
рактер, если она относится и к прошлому, как это обычно и происходит,
то в таком случае сегодня надо ответить на вопрос о карах и о наградах,
выпавших до кончины тем людям, о жизни которых имеются сведения;
когда мы выполним такое исследование, то не увидим, что подобная тео-
рия подтверждается опытом. Такой проверки избегают те, кто позволяет
себе руководствоваться чувствами; и этот случай аналогичен, например,
вере в то, что у потомства пьющих вино людей утрачивается способность
вскармливать детей. Если бы это отвечало истине, то в винодельческих
районах не удалось бы отыскать ни одной женщины, вскормившей ре-
бенка своим молоком.

Еще легче найти какое-либо зло или добро, относимое к определенному
действию, если мы расширим круг нашего исследования и перейдем
от отдельно взятого индивида к другим индивидам. Могучие остатки по-
буждают людей рассматривать семью как единое целое, и данное обстоя-
тельство можно использовать для того, чтобы среди потомков некоторо-
го человека обнаруживать тех, кого настигла кара