итоговый результат взаимодей-
ствия различных сил, которые существовали в этих странах. Ошибка на-
чинается, когда мы, забывая про разнообразие сил, полагаем, что подоб-
но одному индивиду имелась единая воля у Рима или у Македонии.
Мы знаем, что в Риме в 200 г. до н. э. одни римляне хотели, а другие не хо-
тели войны с Македонией (см. § 1090). Можно сказать, не стремясь сооб-
щить ничего кроме данного факта, что тогда Рим не захотел начать войну
с Македонией. Если упрощенно представить участвовавшие в этом реше-
нии компоненты, то можно добавить, что сенат выдвинул предложение
начать такую войну, а народ отверг его. Продолжая в том же направле-
нии, можно отметить и другие компоненты. Но было бы невозможно пол-
ностью исключить всякий иной аналогичный способ выражения той си-
туации, не впадая в смешной и мелочный педантизм. Нет ошибки, пока
внимание обращается только на вещи, обозначенные этими именами;
ошибка начинается с их персонификации, она возрастает с усилением
персонификации и становится максимальной, когда персонификация
оказывается полной. Рим не обладал единой волей по вопросу о войне
с Македонией, которую мог бы иметь отдельный римлянин; не обладал та-
кой единой волей и римский сенат; не имели ее ни спекулянты, которые
имели интерес к такой войне, ни различные партии внутри обозначенных
групп. Начав с Рима как целого и постепенно увеличивая число компонен-
тов, мы будем приближаться к реальности, хотя и не сможем достичь
ее полностью. Это будут различные аппроксимации. Мы не можем обхо-
диться без их использования, и они не введут в заблуждение при условии,
что мы принимаем их в качестве приближений и не выходим за пределы
того, что они могут выразить. Аналогичная ошибка совершается в случае,
когда хотя бы неявным образом предполагается, что одним и тем же име-
нем в разные времена обозначалась одна и та же вещь. Например, имена
«Сенат» и «Народ» остаются в римской истории, но полностью изменяется
то, что они обозначают. Такая ошибка, допущенная некоторыми истори-
ками при изучении прошлого, была исправлена другими историками. Она
гораздо менее опасна, поскольку не так коварна, как первая ошибка <пер- сонификации>, встречающаяся в огромном количестве и в современных
работах, где об Италии, Франции, Германии и т. д. рассуждают так, слов-
но эти страны выступают как отдельные индивиды.

Но здесь появляются два препятствия, о которых можно было бы сказать:
«Incidit in Scyllam cupiens vitare Charybdim»*. Не прошло и одного века после

• Встречаешь Сциллу, желая избежать Харибды (лат.).
  424 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ того, как стало проявляться стремление излагать историю, не вникая
  в частности, за исключением более или менее романтических и анекдо-
  тических случаев, которым отводилось немалое место. Сегодня, напро-
  тив, склонны собирать всякие мелкие подробности и бесконечно диску-
  тировать на темы, не имеющие никакого значения. Это полезно при под-
  готовке материалов, но не для использования их; такая деятельность
  напоминает труд рабочего, который вырезает камни, но не работу архи-
  тектора, который конструирует здание. Кто имеет в виду нахождение
  единообразий, должен обращаться к изучению деталей и частностей, не-
  зависимо от того, крупные они или мелкие, но в качестве средства,
  а не цели. Кроме того, необходимо оставить надежду на возможность сра-
  зу получить завершенную теорию, которая строится постепенно, и убе-
  диться в том, что только последовательные аппроксимации позволят
  ближе подойти к желаемой цели. Вначале очерчивают главные линии фе-
  номена, затем обращают внимание на линии второго плана и т. д., внося
  вклад в непрерывное становление науки.

Все эти линии являются идеальными, полученными путем абстракции,
т. е. мы проводим исследование некоторых главных элементов конкрет-
ного феномена, который выступает под единым названием, хотя в дейст-
вительности он состоит из многочисленных элементов. Так же как
мы именуем глиной соединение многих химических веществ, а плодо-
родным слоем почвы — соединение еще большего числа веществ. Этого
не учитывали многие авторы — ни те, кто пространно толковали о борьбе
между «республиканской свободой» и «имперским деспотизмом» в Ри-
ме, ни те, кто в давних спорах между патрициями и плебеями усматри-
вали борьбу между аристократией и простонародьем, тогда как теперь
стало вполне ясно, что это было соперничество между двумя аристокра-
тиями. В немного более поздние времена споры между сенаторами
и всадниками вовсе не были простым феноменом, как его многие себе
представляют. Чтобы это доказать, достаточно будет отметить, что се-
наторы и всадники порой договаривались и действовали совместно
на основе общих интересов, когда противостояли введению аграрных
законов.

Итак, постараемся получить в самых общих чертах первое представление
об изучаемом явлении. Ранее мы установили, что как в отношении инте-
ресов, так и в отношении чувств большое значение имеют способы, каки-
ми люди обеспечивают себя самым необходимым для жизни, а также ка-
кими они обретают достаток, богатства, славу, власть. В первом прибли-
жении нам помогло деление людей на две группы (см. § 951). Теперь
посмотрим, встретятся ли нам при дальнейшем следовании по этому
Глава десятая. СОЦИАЛЬНОЕ РАВНОВЕСИЕ В ИСТОРИИ 425 пути какие-либо единообразия. Если да, то мы продолжим этот путь; ес-
ли нет, то вернемся обратно.

Чтобы изучать различные элементы, для начала надо провести их класси-
фикацию. В циркуляции классов элит в Риме следует обратить внимание
на следующие элементы:
A. Нормы и правила перехода из одного класса в другой.
A1. Законные нормы перехода из одного класса в другой. В начальный
период <римской> истории существовали жесткие законодатель-
ные препятствия в отношении циркуляции; распри между плебея-
ми и патрициями были направлены на то, чтобы их устранить. Эти
препятствия постепенно упразднялись для римских граждан и ос-
лаблялись для вольноотпущенников; затем, к концу существова-
ния Империи, вновь появились закрытые или почти закрытые
классы.
A2. Эффективные движения по переходу из одного класса в другой.
Они зависят главным образом от того, насколько легко можно
приобрести богатства теми или иными способами. Возможности
обогащения возросли к концу Республики и к началу Империи.
B. Свойства характера представителей новой элиты.
B1. В этническом отношении. Вначале новыми элементами являются
римляне, латиняне, италики; элита обновляется, не изменяя сво-
его этнического состава. Но в конце в ней оказываются главным
образом выходцы с востока; характер элиты полностью меняется.
Следует рассмотреть меняющиеся по ходу истории пропорции,
в которых устанавливалось соотношение городских и сельских жи-
телей в составе государственного управления. Бело придавал, пожа-
луй, слишком большое значение таким пропорциям, но в его на-
блюдениях имеется доля правды. Но в то же время он принял ха-
рактеризующий явление показатель за его суть. Имеет большое
значение не столько сам материальный факт проживания в горо-
де или в деревне, сколько различия в тех чувствах и интересах, ко-
торые выражаются посредством такого показателя; и потому, пре-
жде всего, надо обращать внимание на эти чувства и интересы.
B2. В отношении остатков класса I и класса II. Когда элита обновляет-
ся частично за счет новых богатых, когда сельскохозяйственные
занятия уступают место финансовой или коммерческой деятель-
ности, то в той части общества, которая управляет государством,
усиливаются остатки класса I и ослабляются остатки класса II. Та-
ким образом в Риме к концу Республики в правящем слое преоб-
ладали остатки класса I и был заметен дефицит остатков класса II;
тогда как в управляемых слоях, особенно у людей, живущих вдали
426 КОМПЕНДИУМ ПО ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ от столицы, имелись в избытке остатки класса II. С установлением Империи начинается движение в противоположном направле- нии, в отношении господствующего слоя, который обогатился ос- татками класса II до такой степени, что оказался в этом отноше- нии на одном уровне с управляемым слоем. B3. В отношении предрасположенности к применению силы и ее ре- ального использования. Вначале гражданин не отличался от сол- дата; элита однородна в этом отношении, она способна применить силу и умеет это делать. Затем гражданин постепенно начинает от- личаться от солдата по своим качествам; элита разделяется на две части: меньшая часть господствует, прежде всего на основе силы; бо´льшая часть элиты уже не может и не умеет применять силу.

Эти феномены следуют один за другим, понемногу изменяясь со време-
нем; но чтобы их описать, нам по необходимости приходится разбивать
их на группы, отделять и разъединять то, что является единым и непре-
рывным. Уступая такой необходимости, мы рассматриваем временны´е
периоды, которым только ради простоты изложения придаем четкие гра-
ницы, так же как их можно ввести при рассмотрении периодов молодо-
сти, зрелости и старости в жизни человека, которые следуют, постепенно
сменяя друг друга. Итак, это будут периоды:
I. От времен Второй Пунической войны до конца Республики.
II. От принципата Августа до правления Антонина Пия.
III. От Антонина Пия до Галлиена*.
Никогда не следует забывать о взаимозависимости различных частей
социального целого, т. е. элементов a, b, c, d, указанных в § 926. Ранее
мы обстоятельно описали эволюцию экономических организаций, что
позволяет теперь ограничиться только краткими упоминаниями и обра-
тить внимание на иные элементы.

I. От времен Второй Пунической войны до конца Республики. Мы оставляем
без внимания более давние времена, поскольку относящиеся к ним исто-
рические и тем более хронологические данные слишком неточные. В вы-
деленный временно´й интервал политическое, военное и финансовое мо-
гущество Рима нарастает и достигает максимума, так же как и проявле-
ния интеллектуальной деятельности; экономическая свобода довольно
значительна.
A1. Законодательные препятствия процессу циркуляции элит, внача-
ле существенные, сводятся к нулю для граждан; сельские жители
и горожане проявляют стремление к равенству. Потомки вольно-

• Соответственно: от 218 до 30 г. до н. э.; от 30 г. до н. э. до 139 г. н. э.; от 139
  до 268 г.
  Глава десятая. СОЦИАЛЬНОЕ РАВНОВЕСИЕ В ИСТОРИИ 427 отпущенников во втором поколении, а в виде исключения и в пер- вом поколении, получают ingenuitas* и доступ в элиту. A2. Действительно, война, торговая деятельность и, наконец, взима-
  ние налогов открывают множество источников обретения бо-
  гатств. Циркуляция интенсивная, но при этом она не особенно
  стремительная, по крайней мере в целом. Это было нормой, хотя
  бывали и исключения в виде всевозможных привилегий, соответ-
  ствующих времени, и оставалось нормой вплоть до падения Импе-
  рии, что любая семья могла подниматься в своем социальном по-
  ложении не иначе, как постепенно. Из раба человек становится
  вольноотпущенником, его потомки во втором поколении уже
  имеют ingenuitas; если они получают magistratus, то могут всту- пить в сословие всадников, а затем их потомки уже обладают воз- можностью попасть в nobilitas*. Такой человек, если, конечно,
  соблюдаются правила, может занять публичную должность только
  в соответствии с установленным порядком. Общее движение, вна-
  чале медленное, становится все более интенсивным к концу Рес-
  публики, означавшему наступление времени анархии, когда нор-
  мам и правилам следовали плохо.
  B1. Вся, или почти вся элита состоит из коренных элементов. Однако
  к концу Республики совершаются крупные и быстрые изменения
  в составе и граждан, и элиты. Наконец, известно о том, как соци-
  альная война окончилась признанием римского гражданства в от-
  ношении части жителей италийских городов.
  B2. Некоторые из новых граждан происходили из крестьян и привно-
  сили в римский народ остатки класса II. Но большинство из них
  были осторожными и проницательными людьми, в изобилии об-
  ладавшими остатками класса I, потому что только такие индивиды
  могли изловчиться и в сложных условиях того времени добиться
  от влиятельных людей получения права на римское гражданство.
  Аналогичное наблюдение можно сделать и в отношении рабов,
  которые добивались свободы. Проведенное Дионисием Галикар-
  насским сравнение