служат слова Блока из статьи «О со¬временном состоянии русского символизма» (1910): «Быть художни¬ком — значит выдерживать ветер из миров искусства», существенные для поэтики самого Пастернака (см. стих. «Двор», 1916: «Двор! Этот ветер тем родственен мне…»): Тот ветер, проникший под ребра / И в душу… — в «Отрывках о Блоке» слышны ритмы и реминисценции бло-ковских стихов. Без докторских их диссертаций, / На все проливающих свет. — Ср.: «И стать достояньем доцента, / И критиков новых пло¬дить…»—А. Блок. «Друзьям» (1908). Он к нам не спускался с Синая… —в Библии рассказывается о пророке Моисее, спустившемся с Синая со скрижалями, содержащими Божьи заповеди (Исх. 32, 15-16). Дед-яко¬бинец — дед Блока А. Н. Бекетов (1825-1902), профессор ботаники и ректор Петербургского университета. См.: «Деды дремлют и лелеют / Сны французских баррикад…» — А. Блок. «Светлый сон, ты не обма-нешь…» (1904). В поэзии третьего тома… — свои стих. Блок издавал в трех томах, третий составляла лирика 1907-1916 гг. («Страшный мир», «Возмездие», «Соловьиный сад», «Родина», «О чем поет ветер» и др.). Раскинулись речка и луг… — ср.: «Река раскинулась…» — начало стихо¬творного цикла Блока «На поле Куликовом» (1908). Ритмический рису¬нок третьего отрывка, перебивающийся восклицаниями «в сторону»: О детство! О школы морока!/ О песни пололок и слуг!— повторяет по¬строение стих. Блока «Двойник» (1909): «О, миг непродажных лобза¬ний! О, ласки некупленных дев!» Отвечая на присылку стихотворения, М. К. Баранович писала Пастернаку: «Мне очень мешает моя привыч¬ка произносить «Шахматово» с ударением на первом слоге, мне что-то помнится, что и друзья и знакомые Блока — Книпович, Борис Н<ико-лаевич> (А. Белый. — Е. П.), Нилендер тоже так произносили» (Пере¬писка Б. Пастернака с М. Баранович. С. 73). Пастернак немедленно уб¬рал упоминание имения из стихотворения (ст. 18,46,54). Ему предвещал небосклон/Невиданную непогоду (автограф, посланный М. Баранович) — ср.: «Сулит нам, раздувая вены <...> Неслыханные перемены, / Неви¬данные мятежи» — Блок, «Возмездие», гл.1.
Дорога. — «Когда разгуляется», Париж, 1959. — Два машин, экз. осени 1956 г. (собр. В. С. Баевского и М. К. Баранович); варианты: ст. 17-23: От поворота к повороту
Чрез местности и времена,
Через преграды и красоты
Несется к цели и она.
А цель ее — чтоб в полном блеске В слиянье с виденным войти, Как с далью связаны отрезки
В больнице. — Верстка сб. 1956; варианты: ст. 7: И скуку ненастья ночную
ст. 15: Покамест строка за строкою ст. 29—36: И он благодарного взора Не мог отвести от окна, В которое из коридора Вдруг стала застава видна.
Там город с привычностью старой
Виднелся и звал в свой предел,
Разбрасывал отблеск пожара
И заревом прошлого рдел, ст. 47-48: Твоим стародавним подарком
Себя и свой путь сознавать. — Автограф (карандаш), текст — как в верстке (Ивинская. В плену времени. С. 414). Факсимиле в каталоге Кристи. С. 26.
В стихотворении отразились реальные события и чувство близости смерти, которые Пастернак пережил осенью 1952 г. в связи с перенесен¬ным им тяжелым инфарктом миокарда. Те же обстоятельства описаны им в письме к Н. Табидзе 17 янв. 1953 г. после возвращения из больницы: «Когда это случилось, и меня отвезли, и я пять вечерних часов пролежал сначала в приемном покое, а потом ночь в коридоре обыкновенной громадной и переполненной городской больницы, то в промежутках между потерею со¬знания и приступами тошноты и рвоты меня охватывало такое спокойст¬вие и блаженство! <...> Длинный верстовой коридор с телами спящих, погруженный во мрак и тишину, кончался окном в сад с чернильной му¬тью дождливой ночи и отблеском городского зарева, зарева Москвы, за вер¬хушками деревьев. И этот коридор, и зеленый жар лампового абажура на столе у дежурной сестры у окна, и тишина, и тени нянек, и соседство смер¬ти за окном и за спиной — все это по сосредоточенности своей было таким бездонным, таким сверхчеловеческим стихотворением! В минуту, которая казалась последнею в жизни, больше, чем когда-либо до нее, хотелось го¬ворить с Богом, славословить видимое, ловить и запечатлевать его. «Гос¬поди, — шептал я, — благодарю тебя за то, что ты кладешь краски так густо и сделал жизнь и смерть такими, что твой язык — величественность и му¬зыка, что ты сделал меня художником, что творчество — твоя школа, что всю жизнь ты готовил меня к этой ночи». И я ликовал и плакал от счастья».
Музыка. — «День поэзии». М., 1957; варианты: ст. 1 -3: Рояль на лямках волоча,
Болтавшийся все своевольней,
Его несли два силача ст. 14: На землю поглядел с балкона.
— Верстка сб. 1956, текст — как в первой публикации; вариант ст. 26: Отжившей выдумки нехитрой.
— «Когда разгуляется», Париж, 1959. — Автограф (карандаш), текст — как в верстке. Факсимиле каталога Кристи. С. 29. — Два машин, экз. осени 1956 г. (собр. М. К. Баранович и В. С. Баевского), варианты ст. 1-3 — как в первой публикации.
Как с заповедями скрижаль / На каменное плоскогорье. — Библей¬ский эпизод из Книги Исхода (32, 15) о восхождении Моисея на гору Синай со скрижалями Божьих заповедей. Полет валькирий — музыкаль¬ный сюжет из оперы Рихарда Вагнера «Валькирия». Судьбой Паоло и Франчески. — Имеется в виду симфоническая фантазия П. И. Чайков¬ского «Франческа да Римини», написанная на сюжет из «Божественной комедии» Данте.
После перерыва. — «Когда разгуляется», Париж, 1959. — Черновые автографы отдельных строф, один из них «Три месяца тому назад…» («Другие редакции и варианты». С. 352); варианты других набросков:
ст. 5-10 а): Я пополнял уже в уме,
В какой-нибудь ближайший вторник Стихотвореньем о зиме Свой новый стихотворный сборник. Пока, не выдав ни строки, Смотрел на снежные завалы,
ст. 21: ст. 23: ст. 5-8 б):
Пока за лампой у стола
Зима застала и ушла
Решил тогда же я в уме,
Что летних замыслов добычу
Я записями о зиме
Обогащу и увеличу.
Я пополнял уже в уме
Не в понедельник, так во вторник
Стихотвореньем о зиме
Свой летний стихотворный сборник.
правкой;варианты:
ст. 5-8 в):
— Машин.
с
ст. 5— 11: Я стал прикидывать в уме,
Что я укроюсь, как затворник, И что стихами о зиме Пополню стихотворный сборник. И что ж, пока прильнув к окну, Считал я снежные завалы, Зима, почуявши весну,
(Ивинская. В плену времени. С. 417.)
Первый снег. — «Знамя», 1956, № 9, после ст. 16: Повалит снег — и в трепете Окно и частокол, Но петель не расцепите, Которые он сплел.
— Верстка сб. 1956, как в «Знамени». — «Когда разгуляется», Па¬риж, 1959. — Машин, с правкой, текст «Знамени», против последней строфы рукою автора: «Лишняя строфа, выкидывается» (Ивинская. В плену времени. С. 416).
Снег идет. — «Литературная Грузия», 1957, N° 4; вариант ст. 6: Все пускаются в полет,
— «Когда разгуляется», Париж, 1959. — Автограф (карандаш); вариант ст. 19: Быстрый промежуток краткий,
ст. 28 отсутствует.
Фотокопия в каталоге Кристи. С. 30. — Машин, с правкой, дата: 21 февр. 1957.
Следы на снегу. — «Стихотворения и поэмы». М., 1961. — Это стих, не попало в парижское издание книги, печатавшееся по машин., сде¬ланной осенью 1957 г., что датирует его началом зимы 1957—1958 г.
После вьюги. — «Когда разгуляется», Париж, 1959. — Два черновых наброска «Как повадятся ветры с метелями…» и «Зимы делаются мете¬лями…» («Другие редакции и варианты». С. 351, 352). — Автограф (ка¬рандаш), дата: 7 марта 1957; варианты:
ст. 8: Наземь навзничь упала зима.
ст. 15—16: Все уложено в мягкие формы, Все приглажено, все без углов.
Факсимиле в каталоге Кристи. С. 31. — Два экз. машин, с правкой; варианты:
ст. 1-2: После дней нескончаемой вьюги
Мир в округе и сон и покой, ст. 4: К разговорам детей за рекой,
ст. 5: Я наверно ослеп, я ошибся
ст. 7-8: Белой женщиной, словно из гипса, Наземь навзничь упала зима.
ст. 15—16: Отлиты в безупречные формы, Все заглажено, все без углов.
(Ивинская. В плену времени. С. 415-416.)
Вакханалия. — «Когда разгуляется», Париж, 1959, опечатки в ст. 13, 28,33,150. — Черновые наброски представляют собой многочисленные подступы к теме зимнего города, озаглавленные «Город в снегу», «Го¬родская горячка», «Вечер в городе», среди которых постепенно прори¬совывается сюжет, обозначенный в пометках «Город, именины, театр и т. д.». Из них «В городе хмурится зимнее небо…», «Город. Зимнее небо…», «Молодежь по записке…», «Жизнь проходит под знаком…» («Другие редакции и варианты». С. 347—350). — Автограф ранней редакции (за¬черкнуто); варианты:
ст. 2: Крыши. Арки ворот.
ст. 5: Там лампадами снизу
ст. 6 и 7-8 в обратной последовательности,
ст. 9-20: Когда гаснут огарки
В церкви к этой поре, Чуть горят и неярки Фонари на дворе. В переулке потемки, Их заносит метель, И змеею поземки Снег ползет на панель. У проезда на площадь Свет несущихся фар Объезжает на ощупь < > тротуар.
— Автограф ранней редакции; варианты:
ст. 50—53: Получивши билет,
Шлет великой артистке Ото всех свой привет.
ст. 54—55: А среди темноты Уже реют из мрака
ст. 67: И самой обмирать.
ст. 21:
Вот как эти холмы, и коряги,
ст. 10: ст. 14: ст. 41—44:
Все смешалось в одно, Потонула тюрьма, На ветру и в метели В тщетных поисках мест Обивают панели Осаждают подъезд.
вместо ст. 89—92:
Жизнь проходит под знаком
Клеветы столько лет,
В свете сплетен двояком,
С жаждой смерти в ответ, ст. 93: Словно смелость премьерши ст. 96: Убежать от оков, ст. 106: При народе простом, ст. 125-127: За портьерой лиловой
Гости, горы икры,
Поросята, в столовой ст. 168: Ведь они двойники, ст. 175: От людей с перегрева ст. 178: [Стынуть в полном цвету.] ст. 190: Строй воззрений с утра,
— Черновой набросок последнего отрывка; варианты: ст. 206—212: Поливка их порою ранней
Проходит мимо их вниманья.
Отряхивает брызги сад,
Вода с земли стекает с гряд
Они < > свернувши спят
В плену своих ночных фантазий.
— Машин, с правкой последнего отрывка, дата: 4 августа 1957; варианты:
вместо ст. 208-210:
Разбросано белье с прошивкой,
В ушах шумят два-три отрывка ст. 215: Цветы земли не
