1958).
Единственные дни. — «Стихотворения и поэмы» 1965. — Машин, подборка, дата: январь 1959.
Дни солнцеворота — имеются в виду дни конца декабря, когда день начинает прибавляться в росте. День св. Спиридона 12/25 декабря в на¬роде называется Спиридон-солнцеворот.
СТИХОТВОРЕНИЯ,
НЕ ВКЛЮЧЕННЫЕ В ОСНОВНОЕ СОБРАНИЕ (С.197)
Раздел стихотворных произведений Пастернака, публиковавшихся автором в периодической печати, но оставшихся за пределами основного собрания его лирики, включает стихотворения, исключенные автором из своих книг при переизданиях. Сюда вошли также стихотворения, никогда не издававшиеся и сохранившиеся в автографах, в свое время подаренных или посланных в письмах, записанных в альбомы или как дарственные надписи на книгах, а также сохраненные сотрудниками журналов, куда были отданы автором и не напечатаны. Писавшиеся вне книги, как еди¬ного целого, где стихотворение поддерживается соседними, или выки¬нутые из нее и оставшиеся без опоры на общее настроение, эти стихотво¬рения требуют более внимательного чтения, оказываясь порою неожи¬данным раскрытием мотивов, составляющих основы поэтики Пастерна¬ка. Здесь представлены стихи разных лет, начиная с самых ранних, вошедших в первую публикацию 1913 г., кончая оставшимися среди чер¬новиков последней книги Пастернака «Когда разгуляется» (1956-1959).
«Сумерки… словно оруженосцы роз…» — альм. «Лирика» 1913.
По устному свидетельству композитора С. Е. Фейнберга, участни¬ка группы «Сердарда», в которую входил Пастернак, это стих, он слы¬шал еще в 1909 г. В «Повести об одном десятилетии» К. Локс определял его «глубоко скрытый» смысл как «эротический», «раскрывающийся в двух последних строфах»: «…для выражения длительной и неудачной любви-страсти понадобилось совершенно необычное по своей образ¬ной структуре стихотворение» (Воспоминания. С. 42). Менестрель — средневековый певец и музыкант, воспевающий рыцарские подвиги и служение Даме. Альмавива — рыцарский плащ, накидка.
«Я в мысль глухую о себе…» — альм. «Лирика» 1913. — Автограф, подаренный К. Локсу, открывает цикл из пяти стихотворений «Жнивье» (собр. Е. В. Суховаловой). Цикл включает стихи: «Piazza S.Marco», «Се¬годня мы исполним грусть его…», «Февраль. Достать чернил и плакать!..», «Бесцветный дождь… как гибнущий патриций…», «Бетховен мосто-вых». — «Семиотика»; варианты:
ст. 3—4: Это как смерть — застыть в судьбе, В судьбе — формующей повязке.
ст. 5—8: Я слепком горько разрешен,
Как памятник протекшей жизни. Как тяжек мыслей капюшон Надгробием над беглой жизнью.
ст. 6: Я этим изваяньем жизни.
ст. 8: Надвинутый весной капризной.
Первоначальный набросок стих., опубликованный в «Семиоти¬ке», записан на странице с текстом реферата «Скептицизм Юма», срок сдачи которого — 1 февр. 1910 г. определяет дату его написания. Стих, разрабатывает характерный для Пастернака образ судьбы-фатума как лишения свободы воли, данный в метафоре гипсовой маски-повязки, налагаемой на человека и становящейся преградой его развитию, то есть концом жизни, смертью.
Цыгане. — альм. «Руконог». М., изд. «Центрифуга», в подборке со стих. «Мельхиор» и «Об Иване Великом». По воспоминаниям С. П. Бо¬брова, эти стихи были заказаны Пастернаку в качестве примеров «ис¬тинного футуризма» в поэзии, о противопоставлении которого «лож¬ному футуризму» Пастернак писал в статье «Вассерманова реакция», помещенной в этом же номере альманаха. Эти три стихотворения на¬писаны в несвойственной Пастернаку манере, опирающейся на славян¬ское корнесловие, близкое поэтике В. Хлебникова, причисленного в статье «Вассерманова реакция» к представителям «истинного футу¬ризма». «Немаловажное значение» приписывали Н. И. Харджиев и В. В. Тренин «кратковременному «асеевскому» (он же — «хлебников¬ский») этапу» в поэтическом развитии Пастернака, выводя из него «ме¬тод форсированных звуковых повторов, то есть звуковую метафору» (Поэтическая культура Маяковского. М., 1970. С. 318).
В яровых пруженые удолья… — густо засеянные пшеницей поля. Град-Загреб — столица Хорватии. Смерд — крестьянин в Древней Руси. Долони (длани) — руки, ладони. Полуда — тонкий слой олова, которым покрывают поверхности металлических изделий.
Мельхиор. — альм. «Руконог» в подборке из трех стихотворений. — Опечатки публикации в ст. 5 и в пунктуации исправлены по авт. правке в экз. А. Л. Штиха (РГАЛИ, ф. 379). В стих, зарисован вид из окна чет¬вертого этажа дома в Лебяжьем переулке, где Пастернак снимал комна¬ту в 1914 г.: Кремлевская набережная, зыблющиеся отражения в воде Москвы-реки соборов и дворцов, башни, мосты. Малахит… карела — камень и древесина, имеющие в разрезе волнистый (курчавый) рисунок. Бочаг — глубокая яма, залитая водой. Смирна — благовонная смола. Зо-рянь, часоем — неологизмы Пастернака. Погон — путь. Балакирь (бала-карь) — шутник, балагур.
Об Иване Великом. — альм. «Руконог», в подборке из трех стихо¬творений. — Опечатки публикации в ст. 10, 18, 19 и в пунктуации ис¬правлены по авт. правке в экз. А. Л. Штиха (РГАЛИ, ф. 379). Иван Вели¬кий — колокольня Успенского собора в Кремле. Твердо слово рцы — на¬звания букв русского алфавита (кириллицы): Т, С, Р (рцы — говори). Торец — поперечный разрез бревна, употреблявшийся для мощения улиц. За полблйном целый блин… — фольклорное звуковое подражание колокольному звону: блин, блин, блин, полблина-полблина, четверть блина-четверть блина. Цвель — плесень, гниль.
<Надпись на книге «Сонетов» Петрарки>— Избр.—1985. — Дарст¬венная надпись «Генриэтте Петровне Лунц от преданного ей Б. Пастер¬нака», предваряющая стихотворение, сделана на книге Francesco Petrarca. Sonette und Kanzonen. Insel Verlag, 1904. Г. П. Лунц (урожд. Ор¬лова; 1880—1950-е гг.) — пианистка, жена ученого и публициста М. Г. Лунца, во втором браке Дукельская.
«Весна, ты сырость рудника в висках…» — альм. «Весеннее контр¬агентство муз». М., 1915. Сочетание весны и головной боли в висках см. также в стих. «Опять весна в висках стучится…» (1910).
«Тоска, бешеная, бешеная…» — «Второй сборник Центрифуги». М., 1916. Перечисляя в очерке «Люди и положения» (1956) рукописи, кото¬рые у него пропали в разное время, Пастернак назвал «тетрадь стихов, промежуточную между сборником «Поверх барьеров» и «Сестрой моей — жизнью»». Манеру, в которой она была написана, он характе¬ризовал, как «лафоргианскую», то есть в стиле французского поэта «то¬ски и жалобы» Жюля Лафорга. Биографически время написания этой тетради можно отнести к концу 1915 г. Сочетание верлибра со строками упорядоченного ритма, характеризующее поэзию Лафорга, и соответ-ствующее содержание позволяет отнести разбираемое стихотворение к этой утраченной тетради. Метафорический строй стих, сближает его так¬же с «Голосом души» (1918).
«Улыбаясь, убывала…» — Стих, и поэмы-1965 по автографу (собр. И. Б. Збарского). Стих, было подарено жене инженера химических за¬водов во Всеволодо-Вильве Фанни Николаевне Збарской (урожд. Зиль-бергман; 1884— 1971). Прясла — изгородь из длинных жердей.
«Уже в архив печали сдан…» — Стих, и поэмы—1965 по автографу (собр. И. Б. Збарского). Стих, записано на бланке конторы Уральских заводов 3. Г. Резвой во Всеволодо-Вильве и подарено Фанни Никола¬евне Збарской. — В автографе — авт. правка; варианты:
ст. 1: В архив воспоминанья сдан
ст. 3: И солнце мне на чемодан
ст. 6 а): Был, как и прежде, неминучим
ст. 6 б): Был как и сборы неизбежен
ст. 8: Зажженных солнца поцелуем
ст. 9: И на полу оно — стекло
Посвящено предотъездным сборам из Всеволодо-Вильвы, откуда Пастернак уехал 23 июня 1916 г.
Два посвящения. — «Литературная Россия» 9 дек. 1988 по автогра¬фу из собр. С. П. Боброва (Музей Маяковского). Стихи были посланы Боброву осенью 1916 г. из Тихих Гор для готовившегося «Третьего сбор¬ника Центрифуги», издание которого не осуществилось.
1. «Когда я был в парах токая…» — автограф; вариант ст. 11-12: Мне все перестает казаться
Перед неперестающим быть. Предположительно стих, посвящ. Н.Асееву и воспоминаниям о совместном праздновании Рождества у Синяковых. Токай — марка вен-герского вина.
2. «Я говорю тебе: Сибирь…» — посвящено Надежде Михайловне Синяковой (в замуж. Пичета; 1889-1975). Инде — в другом месте.
Наброски к фантазии «Поэма о ближнем». — Стих, и поэмы—1965 по автографу (собр. А. А. Петрова). Рукопись «Набросков» была послана С. П. Боброву 10 февр. 1917 г. из Тихих Гор для включения в «Третий сбор¬ник Центрифуги». Работа над поэмой продолжалась еще некоторое вре¬мя: «…уже и сейчас она в черновике вдвое против посланного Сергею (Боброву. — Е. П.) больше», — писал Пастернак 13 февр. 1917 г. К. Локсу. Характеризуя свою поэму в письме к сестре Лидии 11 февр. 1917 г., Пас¬тернак сопоставлял ее с вещами, написанными в прошлые годы: «…ме¬стами вроде «Петербурга» и «Метели» (в начале) — вроде «Марбурга» в некоторых местах, и по строению — вроде «Паганини» и «Баллады»».
Можно выделить строки и образы «Марбурга» в «Набросках», в первом фрагменте которых речь идет о том же «Энееве вечере воспоми¬наний» у Збарских, который год назад стал поводом к написанию «Мар¬бурга» (1916). Рассказ Б. И. Збарского о своей любви вызывает в слуша¬теле (Был слушатель холост, рассказчик — женат) ответ: Я тоже любил, посвященный его кораблекрушенью лета 1912 года. Ср. ст. 128—129: Ляз¬га не слышно / Идущих мимо вагонов со ст. 59 «Марбурга» (ред. 1928 г.): «Насупленный лязг и полет поездов…»; ст. 168-169: День был резкий, / Марбург, жара… со ст. 1-2 «Марбурга» (ред. 1916 г.): «День был резкий и тон был резкий, / Резки были день и тон…»; ст. 76:Ав зарослях парко¬вых глаз хоть выколи… со ст. 37 (ред. 1916 г.): «А в зарослях парковых очи хоть выколи»). О переделке «Набросков к фантазии» в 1928 г. см. ком-мент, к отрывкам «Из поэмы» (1916,1928).
Суламифь — героиня библейской книги «Песнь песней». Не я ли <... > о спящих песках <...> сравнивал с мелью <... >/С песчаной косой… — см. стих. «Я найден у истоков щек…» (1913) и в коммент. варианты к нему. Где у Тебя, непробудный…— ср.: «Он двинуться хочет, не может про¬снуться, / Не может, засунутый в сон на засов» («Дурной сон», 1914).
«Кому, когда не этим, в сумерки…» — Собр. соч. Т. 1. — Автограф из собр. С. П. Боброва (Музей Маяковского). Кому, когда не этим… — то есть деревьям в лесу. Лесам виднее, чем эсэрам. — Сопоставление «рас¬тительного царства» и истории развито в стих. «История» (1927) и «Док¬торе Живаго»: «Истории никто не делает, ее не видно, как нельзя уви¬дать, как трава растет». Осень и зиму 1916—1917 г. Пастернак провел в Тихих Горах, где директором завода был Л. Я. Карпов, инженером — Б. И. Збарский, принадлежавшие к партии социалистов-революционе¬ров (эсеров), и был свидетелем их разговоров и стремлений к револю¬ционному преобразованию России.
Драматические отрывки. — газ. «Знамя труда» 18 апр. (1 мая) и 3(16) июня 1918 (оба отрывка). — Отрывок 2-й — «Известия Пензен¬ского совета» 21 апр. 1918. Работа над трагедией, посвященной казни Робеспьера и концу якобинской диктатуры, была начата весной 1917 г. В своих воспоминаниях К. Локс называл ее «романом из времен Вели¬кой Французской революции»: «Помню ряд книг, взгромоздившихся на его столе <...>. Огромные тома с планами Парижа той эпохи, где изобра¬жались не
