изумленные зрачки зари в цистерне / Кле¬вали сумерки, слетаясь на насест».

«Когда я всходил к проф. Крупчатскому…» — Публикуется впервые. С. 473. …стал смотреть в окно. — После этих слов в автографе три последовательно вычеркнутых варианта:

1. «Мимо этой узкой готической рамы широким равнинным при¬током сумерек поступал город; огибая небо, он впадал где-то там в ка¬кую-то зимнюю даль».

2. «В Управлении Сызранской дороги кончали рабочий день и в вылощенных электрическим придыханием окнах заиграла зыбь контор¬щиков…».

3. «Черствое здание Сызранских по ввозу и вывозу дорог разыгрыва¬ло напоказ зимний конторский миракль в пяти этажах; с музыкой? нет, но зато с задушевным, парным придыханием электрических лампочек под колпаками, под теми колпаками, которые умеют собрать в ласко¬вую пригоршню письменный стол и работу работающего». (Миракль — жанр средневековой религиозной драмы на сюжет из жития святых.)

Лиана и Реликвимини. — Публикуется впервые.

Вычеркнутый вариант начала предшествует названию отрывка: «Я должен был отворить дверь, выйти в коридор, перебежать его и вый¬ти на балкон».

С. 474. Длинный период с перечислениями деталей зимнего города, оформленный повторением: как близко ни принимает к себе… как близко ни приняло к себе… заканчивается словами: как близко ни принял гори¬зонт… присохших на нем очертаний, — они вот останутся, а он уйдет… — в последних словах дана авторская расшифровка имени Реликвимини, который должен оставить, сохранить увиденное и пережитое, записав и придав форму бесформенным впечатлениям.

«Однажды, совсем неожиданно для себя, он повторил…» — Публи¬куется впервые.

С. 475. …и вот он сознался себе в том, что не видит и не слышит ее… — ср. с неотосланным письмом Пастернака Иде Высоцкой: «Ты дав¬но уже перестала отсутствовать и ведешь тот вид наполовину отвлечен¬ного существования (на бумаге письма или в названии местности) — который ничего не знает о жизни» (начало 1912). Наброски писем этого времени сохранились в том же собрании студенческих бумаг.

«Устье судоходной реки…» — Публикуется впервые. Этот и следую¬щий отрывок записаны в тетради, озаглавленной: «III Действие». В от¬рывке сделана подробная зарисовка морского пейзажа, вероятно, при впадении реки Днестра в Черное море. Весной 1911г. Пастернак провел две недели в Одессе и, вернувшись, писал матери: «Ты знаешь, как греки называли море? Бесплодным. <...> Мне это море представляется дур¬ным вкусом, чем-то примитивным, как страсти в драме или пиеса в окта¬вах и аккордах, без контрапункта. <...> Я не знаю, может ли оно вдохно¬вить художника. Мне кажется, море можно писать только реалистиче¬ски. Подходы к морю почти всегда бездарны. Или нужно быть гением, чтобы и побережьем пройтись, как по полям, нагнуться к морю, сорвать, унести, вырастить у себя. Можно ли это?» (17 мая 1911).

«Гадюка, это чувствовал Саша Македонский, достанется…» — Пуб¬ликуется впервые.

«Вдруг хочется поглядеть, откуда все это…», «Звуки в этих улицах протяжные…» — Публикуются впервые. Зарисовки порта сделаны в то же время, когда Л. О. Пастернак писал картину «Разгрузка вагонов в Одесском порту» (1911).

«Мы застаем Реликвимини в то время…» — Публикуется впервые.

С. 480. …два года тому назад я написал последнюю вещь, финал сона¬ты. — Сохранившаяся соната для фортепиано b-moll была написана в 1909 г., издана, исполняется в концертах, записана на дисках.

«Ты ведь недавно уехал…» — Публикуется впервые.

«Частомногие из нас…» — Собр. соч. Т. 4.

С. 481. Первый вычеркнутый вариант начала отрывка: «Каждый раз, когда по той или иной причине мы садились в вагон, стараясь уйти в себя и стать загадкой для соседей…».

Глава II(«Итак окно с шумом задевало…») — Публикуется впервые.

«Два брата были словно два профиля…* — Публикуется впервые. — Два последовательных начала отрывка записаны на двух отдельных страницах.

«Время закатывалось под самые заставы…» — Публикуется впервые.

«Вечерний воздух сизым оврагом зиял уже…» — Публикуется впервые.

Смерть [Пурвита]Реликвимини. — «Juvenilia». — Автограф записан в тетради вместе с набросками статьи «Г. фон Клейст. Об аскетике куль¬туры» (1911). Замена имени героя Пурвит на Реликвимини обнажает внутреннюю символику имен: Патрикий Живульт — герой прозы 1930-х годов и Юрий Живаго, Пурвит — «pour vie» (фр.) — для жизни, ради жиз¬ни, Реликвимини — «вы остаетесь», «вас покидают». Пурвит — имя из¬вестного художника-пейзажиста, Вильгельма Егоровича Пурвита (1872-1945), в 1919 г. ставшего ректором Латвийской Академии художеств. Интересно, что эпизод, получивший название «Смерть Реликвимини», происходит в трамвае, подобно смерти в трамвае Юрия Живаго. Тема внезапной смерти от разрыва сердца неоднократно возникает в ранних набросках и, возможно, навеяна недавней смертью художника В. А. Се¬рова (1865—1911), бывшего близким другом семьи Пастернаков.

«Третье действие уже началось…» — Boris Pasternak. Essays.

Фамилия героя — Кареев — образована от прилагательного, озна¬чающего цвет — карий, по тому эке принципу, как и фамилия Серов — от серого, к тому же это имя реального человека Н. И. Кареева (1850-1931), известного историка, члена Российской Академии наук.

С. 488. …вступали в текучие предписанные сочетания… — в автогра¬фе после этих слов вычеркнуто: «непомерно отдаленные, потому что это были голоса разговора <который> происходил летом, перед плетнем».

…буфетчика, подсчитывавшего выручку. — После этих слов в авто¬графе пропуск двух страниц.

«В Арсеньевском переулке…» — Boris Pasternak. Essays.

«Это был единственный зимний дом в городе…» — Публикуется впер¬вые. Два последовательных начала отрывка, записаны на отдельных листах и дают зарисовку новой квартиры Пастернаков на Волхонке, куда они переехали осенью 1911 г.

С. 489. …в прозрачных стаканчиках купоросу… — стаканчики с сер¬ной кислотой (купоросное масло. — разг.) ставились между рамами окон, чтобы не запотевали стекла. См. в следующем варианте: …стаканчиков, поставленных за рамой…. Встречаются также в стих. «Зима» (1913): «За стаканчиками купороса / Ничего не бывало и нет».

«Хотя лестница не была винтовая…» — Публикуется впервые.

«Вместо земли здесь были ели…» — Slavica Hierosolymitana. IV, 1979.

Сюжет, зарисованный в отрывке, относится к средневековой Фран¬ции, в нем выступают квазиисторические персонажи, среди которых клерик Ремигий — Святой Ремигий (437-533), архиепископ Реймский, апостол франков, крестивший короля Хлодвига (V в. н. э.). Вилланы — свободные крестьяне, зависящие от феодала как владельца земли.

«—Ну ты уснешь теперь…» — Собр. соч. Т. 4.

С. 494. Майоран — род многолетних эфирно-масличных растений.

С. 495. И неотразимо очарование этого жужжания, верного поступи косцов. — Звуки утренней косьбы, услышанные из окна, описаны также в «Истории одной контроктавы» (1917): «…с задов гостиницы <...> по¬слышалось мелкое звяканье правленой стали и заляскал точильный бру¬сок по лезвию <...> взмах за взмахом стал сучиться сонный, тонкий и легковесный звон косы по пьяной траве…». Тот же сюжет отразился в стих. «Он слышал жалобу бруска…» ( 1912): «Он слышал жалобу бруска / О лезвие косы…».

…с Вовнаргом, Руссо, С. Пьером… — имена знаменитых француз¬ских писателей сентиментального направления. Люк де Клапье, мар¬киз де Вовенарг (1715-1747) — писатель-моралист. Жан-Жак Руссо (1712—1778) — философ, автор романа «Новая Элоиза». Жак-Анри-Бер-нарден де Сэн-Пьер (1737-1814) — автор известного романа «Поль и Виржини».

С. 496. Нильс Генрик Абель (1802-1829) — норвежский математик, один из создателей теории эллиптических функций.

Фредерик Гурса — фамилия персонажа повторяет имя знаменитого французского математика Эдуарда Гурса (1858—1936), занимавшегося анализом бесконечно малых. Теоретическая философия Германа Коге¬на была тесно связана с этими вопросами, — в университетских тетра¬дях Пастернака видны следы его занятий дифференциальными исчис¬лениями.

«Ночь. Только водопады…» — Собр. соч. Т. 4.

С. 498. …как оставленные в театре литавры… — ср. стих. «В пучи¬нах собственного чада…» (1912): «В пучинах собственного чада, / Как обращенный канделябр, / Горят и гаснут водопады / Под трепет траур¬ных литавр».

…ветер пошевеливает звездой. — После этих слов в автографе вы¬черкнуто: «который еще отчаянно далек и движется еще медленнее тишины, ей навстречу, — с приближением рассвета горы, словно напол¬няемые шарлиеры, приподымаются, расправляются изнутри, прини¬мают свои растянутые формы, расступаются друг от друга и тихо-тихо отделяются от долин, еще черных, как прииск в этот час. Это виденье серых исполинских воздухоплавателей тогда; но утро превратит их в Швицкий, богатый краснолесьем кантон». (Шарлиер — воздушный шар.) Вырастающие из тумана горы сравниваются с воздушными шарами в стих. «В пучинах собственного чада…» (1912): «И приведеньем Монголь¬фьера, / Принесшего с собой ладью, / Готард, являя призрак серый, / Унес долины в ночь свою».

Верба. — Boris Pasternak. Essays.

С. 499. Verba — слова (мн. ч. от лат. verbum).

…гамлетовские: слова, слова, слова. — Ответ Гамлета на слова По¬лония: «Что вы читаете, милорд?» (второй акт, сцена вторая).

Абуоь — слова, замыслы (мн. ч. от греч. Xoyoз,). Rationes — смыслы, ум (мн. ч. от лат. ratio).

…ветки этого дерева, нет, охапки их в тающих улицах—эмблемы… — А. Л. Пастернак пишет о вербном базаре на Красной площади: «На буль¬варах же, на площадях, на улицах в эти дни медленно двигались фигу¬ры, держащие в протянутой руке пучок красно-кожистых веточек вер¬бы, без зазывания, молча, на ходу вынимая новый пучок из корзинки или мешка за спиной, они продавали вербу…» (А. Пастернак. Воспоми¬нания. С. 116).

Есть такой необычайно многолюдный базар весной. — «Базар этот имел свой личный вымпел <...> и этим флагом была подлинная ме¬таморфоза города! В этот замечательный — и единственный в году — воскресный день город истинно преображался <...> город оказывался во власти и в плену веселого и буйного шума и гама всевозможных звукоиспускающих игрушек, вроде знаменитых «тещиных языков», надувных поросят, трещоток, свистулек и всякой иной шумности. <...> Площадь <...> в этот день была неузнаваемой. Обычно огромная — она сейчас становилась тесной и ограниченной; обычно тихая — сейчас она ревела, горланила, свистела и верещала; обычно степенная — она пол¬на была вакхического веселья. Люди не шли, их несло…» (Там же. С. 117, 121).

Верба I. Жизнь. — Boris Pasternak. Essays. Второй отрывок с этим на¬званием записан на обороте первого.

С. 500. Электрички — электрические конки, ездившие по городу и потом получившие название трамваев.

С. 501. …околдованный печами, чехлами… вечно спящий и вечно репе-тируемый… — в «Охранной грамоте» Пастернак в сходных чертах опи¬сывал обстановку домов, где давал уроки своим ученикам: «Там втихо¬молку перемигивались лаковые ухмылки рассыхавшегося уклада и в ожиданьи моего часа усаживались, разложа учебники, мои питомцы-второгодники, ярко накрашенные малоумьем, как шафраном».

«[Реликвимини взглянул вверх…]» — Публикуется впервые.

«Однажды жил один человек…» — Собр. соч. Т. 4.

Воспоминания об этой встрече Нового года отразились также в от¬рывке «Мышь», стих. «Заместительница» и «Докторе Живаго». Образ горящей на подоконнике свечи и «протаявшего около нее кружка в ле¬дяной коре стекла» стал композиционным моментом романа «Доктор Живаго», о герое которого Пастернак писал, «что с этого, увиденного снаружи пламени, — «свеча горела на столе, свеча горела» — пошло в его жизни его предназначение». См. стих. «Зимняя ночь» из «Доктора Живаго».

С. 503. …прошлое… находилось на расстоянии шести лет… — ср. в «Охранной грамоте»: