ларцы и шкатулки, в жадные его, стяжательные глаза. Бери и подавись. Кабы только вот не Платон. Ради Платона нельзя мне выпускать из рук эти, эти, как это на¬зывается (смеется), бразды правления. С детства не могла мириться с его неволей. Так нейдет ему быть лакеем, слу¬шаться и угождать льстиво, безропотно и подобострастно. Какой-то другой он. Говорят, таинственных он каких-то кровей. Да не всели равно. Все равно, Платон. Пришел час долгожданный. Конец твоей кабале. Шабаш. Освобожу я тебя сегодня. Сама не знаю как, а знаю, освобожу. Не гнуть тебе больше шеи. Вырвешься ты на волю, улетишь от меня, сокол мой. А потом, за тобой, может быть, и я. Тут, может быть, такое заварится! (В дикой радости начинает скакать по креслам, одумывается, вздрагивает, точно избавившись от какого-то наваждения.) Однако надо поскорей к себе на¬зад. Не натворил бы там чего-нибудь этот пентюх.
Уходит.
Голова Лешки Лешакова появляется в окне и исчеза¬ет. Через минуту в комнату быстро входит граф Макс с футлярами и шкатулками, торчащими у него из кар¬манов, и множеством других ящичков, часть которых он держит в руках, а другую часть целою охапкой прижимает к груди занятыми руками. Несвобода рук и тела стесняет его движения и ответы. За ним вбегает Елена Артемьевна, спеша отнять ящички и на ходу крича на него.
Елена Артемьевна. Не смейте трогать. Это мое. Отдайте назад. Я вам сказала. Я дам вам эти украшения сама. Но потом.
Граф Макс. Как же. Держи карман. Я их получу после того, как ими завладеет и удерет с ними мой лакей и ваш любезный. Вы думаете, я ничего не знаю? Ошибаетесь, сударыня. Все известно. Вас вывели на свежую воду.
Елена Артемьевна. Какая низость! Я знаю, чьи это козни. Это Сурепьевские проделки. А вы верите доносчикам, не по¬нимая причины их ненависти ко мне. А дело в том, что их дочка Лушка как кошка влюблена в Щеглова и в помраче¬нии рассудка видит, чего нет.
Граф Макс. Потому что ревнует к вам Платона Щеглова.
Елена Артемьевна. Ложь и низость! Немедленно признайте себя неправым. Немедленно попросите извиненья! (Под¬бежав к графу Максу и вырывая у него из рук футляры. Часть их он роняет сам и не может нагнуться и поднять, скованный в движениях набранными предметами.) Клеветник и граби¬тель! Немедленно отдайте всё, всё до одного! (Освободивше¬юся рукой граф Макс отрывает от себя вцепившуюся Елену Артемьевну и сильным движением отталкивает прочь, так что она с размаху падает на пол.)
Елена Артемьевна. Негодяй! Насильник! Помогите! Помо¬гите!
В комнату вбегает Платон Щеглов с пистолетами в ящике и, бросив ящик на стол, подбегает к графине и помогает ей подняться. Она до половины роста прячется за спинку высокого кресла, в опасении, что граф снова набросится на нее. Но в ту же минуту Платон преграждает графу дорогу, схватывает за обе руки и, вытянув их кверху, долгое время держит, крепко стиснув в запястьях. Все, что было в руках у графа, валится на пол. Отвлеченные важностью происходящего, спорящие не обращают внимания на упавшие в беспорядке предметы, и только позднее плохо лежащие несметные богатства привлекают посторонний взор, кого вводя в грех, а кому напоми¬ная о совести и долге.
Платон (безрассудно, очертя голову). Не извольте трогать бары¬ню, ваше сиятельство. Я их особы не дам в обиду. Я за гра¬финю Елену Артемьевну в огонь пойду.
Граф Макс (в бешенстве, изгибаясь направо и налево в безуспеш¬ном усилии выдернуть из рук Платона свои). Как! На своего богоданного владыку руку подымать! Прощайся с жизнью, злодей бессовестный. Мало тебе содеянных мерзостей, у тебя стыда хватает о них на весь свет горло драть. Ну так нет тебе помилованья. Переломают тебе кости на ко¬нюшне.
Елена Артемьевна. Не верь. Не бойся. Не слушай, Платон. По¬перек двери лягу, на ногах повисну, не допущу.
Платон (пораженный внезапною мыслью, безумно, с подъемом). Не извольте дергаться, ваше сиятельство. Сейчас я сам вас отпущу. Я знаю, все равно час мой пробил. Я голову свою прозакладывал. Теперь, была не была, мне дороги нет на¬зад. Вот пистолеты ваши, ваша светлость. Я из них зарядов не вынул. Как я руки разожму да вас выпущу, вы тотчас при¬цел по мне и бах в меня. Вы в гвардии стрелять учились, не дадите промаху. Но всяко бывает. На грех мастера нет. Че¬ловек так, а Бог по-Божьему. В таком случае, коли я уце¬лею, дайте мне ваше слово графское, дворянское, что дру¬гой выстрел будет мой и вы тоже под мушку станете, не ук¬лонитесь.
Граф Макс. Светопреставление! Светопреставление! Уму непо¬стижимо! Либо я сам рехнулся, либо весь свет с ума сошел.
Меня разувайка сапожная, меня помело кухаркино на ду¬эль вызывает. А моя благоверная в секунданты противной стороны зачисляется. Это ли не красота картина? Но не бывать по-вашему. Крикну я сейчас своих верных слуг, свя¬жут они тебя и в город отвезут. А там тебя без суда за буйст¬во повесят. А вас… а вас… Елена Артемьевна. А нас?
Граф Макс. А насчет вас тетушке молитвеннице отпишем про-точернице Федулии, чтобы вас в общину приняла на ис¬правление.
Входит Прохор, впопыхах не разобрав, что тут творится, и обращается к графине, тоже не успев толком присмотреться к ней.
Прохор. Виноват, что без спросу вошел, самовольно. Упредить тороплюсь. Величальщики эти. Хоть кол теши на голове, — никакого понятия. Я говорю, не велено толпой в барские хоромы. А они знай свое. Приказано миром славу спеть. Сейчас ввалятся.
Только теперь заметив, что происходит между Плато¬ном и графом.
Господи! Господи! Да что же это такое? В своем ли ты уме, Платон! Посягнуть на своего барина! Сейчас же брось буй¬ствовать и вались в ноги их милости, винись и оставление жизни вымаливай, — бес-де попутал. Ваша светлость, су¬дарыня-матушка, прикажите ему опомниться. Он вас по¬слушается.
Елена Артемьевна. Умница, Платон, молодец. Отчаянный, аховый, безрассудный! Ставь все ребром, на авось! Бейся с ним. Ты это удивительно придумал. Стреляйтесь, граф. Он вам делает честь. А то я вместо него отвечу, коли он вам не резон.
Прохор. Господи, святая Твоя воля, не слышали бы этого мои уши, не видели бы глаза!
Хочет силой оторвать Платона от графа, но за него хватается и держится Елена Артемьевна, о сопротивление которой, ввиду ее неприкосновен¬ности, разбиваются Прохоровы усилия.
Граф Макс. Что ты руки опустил, Прошка? Думаешь, трогать ее нельзя. Делай с ней что хочешь. Бей ее по лицу, обман¬щицу негодную, коварную переметчицу. Не знал я, какую змею отогрел на свою шею. Отступаюсь от нее. Больше она вам не барыня. Убей ее до смерти, я награжу тебя вольною. Об чем это внизу шумят?
Прохор (схватившись за голову). Господи! Все рушится, ломает¬ся. Все в расстрой пришло. Это, ваше сиятельство, с хлеб-солью величальщики по неведенью. Я навстречу побегу, назад их погоню, не до них, мол.
Граф Макс. Напротив. Сюда кличь. Граф, мол, милости про¬сит. Они слуги верные. За барина заступятся.
В комнату начинают набиваться крестьяне и дворовые, чтобы принести поздравления со счаст¬ливым приездом. Впереди Мишка с малою иконкой на перекинутом через шею полотенце и Фрол Дрягин с хлеб-солью на блюде. Обнаружив то неслыханное, что совершается в комнате, мужики и бабы смущают¬ся, переглядываются, топчутся на месте и жмутся к дверям. Икону уносят, не видно больше блюда с хлеб-солью. Часть народу расходится. Пахом Суреп ьев, отец Луши, выходит из толпы вперед, наклоняется к разбросанным на полу футлярам, не может отвести от них взгляда, подбирает один за другим, воровски косясь на наблюдающую за ним толпу, переносит их в глубь кабинета и кладет на стол, всем видом показывая, что делает он это для соблюдения в целости господского имущества.
Пахом Суреп ьев (покачивая головой). Дивеса, кака бестолочь. Ни пути, ни ряду.
Прохор. Пахом, видишь, оба ума решились. Поди сюда, посо¬би, давай разымем.
Пахом и Прохор стараются разнять графа и Щеглова. Вмешательство графини опять препятствует им.
Прохор. Нельзя так, барыня. Вы в неистовстве. Извольте опо¬мниться. Страм какой. А ты, Пахом, тоже хорош тянуться к чужим щекатулкам. Ты думаешь, я не видал? Смотри у меня. Вот сцепились. Не разорвать. Отведите руки, барыня.
В это время граф освобождается, подбегает к дуэльно¬му ящику, выхватывает один из парных пистолетов и, удостоверившись, что он заряжен, наводит его на успевшего отбежать подальше Щеглова, который стоит, прижавшись спиной к дверце шкапа. Граф долго целится, но от выдержанной перед этим борьбы, спешки и волнения у него начинается подергивание плеча со все увеличивающимися отклонениями, которое он, стиснув зубы, силится остановить и переждать. Через ряды поредевшей дворни из глубины дома внутрь комнаты вбегает Луша и становится впереди Щеглова, чтобы прикрыть его своим телом.
Луша (упав на колени). Не трожьте Платона, ваше сиятельство. Хушь он головой перед вами провинился, смилуйтесь, по¬жалейте его. Я не смею сказать, чья вина, только не с него спрос. С меня взыщите, меня покарайте, коли надо.
Раздается выстрел. Пуля попадает в гипсовую голову на шкапу и разбивает ее на большие куски и мелкие осколки, осыпав близстоящих облаком белой пыли.
Граф Макс. А, черт. Судорога проклятая руку свела. Ствол квер¬ху подкинуло.
Луша. Батюшки-светы, как больно! Ой пропала, крещеные, гла¬за обожгло. Ничего не вижу.
Пахом. Мелом запорошило. Дай протру.
Луша. Ай, не трожьте. Хуже, папаня. Чисто ножом полоснули. Терпения мочи моей нет. Ай, пропала, ничего не вижу.
Голос из толпы. А что дива, что не видишь. Темь какая. Надо бы огня.
В кабинет вносят зажженную свечу в подсвечнике.
Пахом. На двор надо выйтить, Лушка. Сполоснуть водой. Граф Макс. Люди, люди. Аль я был вам таким Каином. Нужли
ни одна душа за меня не вступится? Фрол Дрягин. Что прикажете, ваше сиятельство? Я вам всем
нутром рад послужить. Граф Макс. Слушай, дружок. Фрол Дрягин. Слушаюсь, ваше сиятельство. Граф Макс. Оседлай на конном кого порезвей. Фрол Дрягин. Громобоя.
Граф Макс. Я думал, Орла. Но все равно. Как знаешь.
Фрол Дрягин. Громобой жеребец всех борзей будет.
Граф Макс Оседлай Громобоя на конном. Гонцом к Стратону во весь дух скачи. К Стратону Силантьевичу. Стратон — На-летову. Скажи, без промедления требуется военная помощь в Пятибратское. Скажи, бунт в имении. Я службы твоей не забуду. Я в сельские старосты тебя поставлю у нас.
Фрол Дрягин. Покорно благодарим. Мигом поскачу. Домой пу¬щусь, солдат приведу.
Пахом (незаметно как очутившись рядом). Горе какое, барин. Дочка Лушка ослепла, никак. Ты скажи, Фрол, беда, мол, в имении. Ни пути, мол, ни ряду. Из сапог в лапти, скажи, повернулось дело. Перебаламутились людишки и в негод¬ность произошли.
Фрол (сердито). Сам знаю, что скажу. Не учи.
