эдакая?
Гудение недовольства.
Фрол (вполголоса). Не про тебя, дурака, писано. Не все к делу говорится, йно и на ветер.
Вместо того чтобы бежать на конный двор исполнять приказание барина, он пробирается в глубь кабинета за передние ряды в гущу сборища к дуэльному ящику и шкатулкам на большом дальнем столе, куда их положил Пахом Сурепьев, и постепенно украдкой сгребает эти вещи кучей к краю столовой доски. Беспорядок в комнате увеличивается. В помещение проникают отдельные неизвестные в армяках и шапках, стараясь затеряться в толпе и не выделяться из нее. Кто-то отворяет то одно окно, то другое, и они долго простаивают настежь. За деревьями парка появляются два-три огонька, все время движущиеся из стороны в сторону. Граница между домом и улицей стирается. Ее все время старается восстановить нечеловеческими усилиями и без успеха Прохор.
Граф Макс. Люди мои верные. Вы духом не соблазняйтесь. Вы на то не глядите, что в доме содом сделался, кричали, спо¬рили, стреляли.
Отдельные голоса. Это уж вестимо. Дело барское. Это уж как
водится. Без этого не бывает. Граф Макс. Какой бесчинствовал. Какая ума решилась. Все это
дело поправимое. Прохор. Это какой неслух окнами тут балуется? Чай, не лето,
топленные покои студить. Что стонешь, Лушенька? Аль не
полегчело?
Луша. Ой, больно, не могу. Ничего не вижу, Прошенька!
Прохор. А куда Платон запропастился? Не видать его. Ах, Пла¬тон, Платон, тебя по-божески наставляли, а ты слушать не хотел. Гляди, каких грехов наделал. А ведь это еще цветоч¬ки, то ли еще будет.
Луша. Ай, не могу. Ай, больно. Да что же это за божеское нака¬зание. Неужели я слепая останусь?
Граф Макс. Непристойности разберут. Правда скажется. Ни¬кому даром не пройдут эти проделки. А что, отправился ли уже Фрол за Налетовым?
Лай собаки за сценой.
Отдельные голоса. Нельзя сюда, Хорт. Назад. Назад. Ускакал Фрол, уехал. Да нет. Словно он тут в глазах мелькал. Вон он тешется. Никуда не уходил. Не ври, вышел он. А коли вы¬шел, стало быть, уехал. Куда, куда, Хорт! Нельзя сюда.
Голоса. Лешка Лешаков! Лешка Лешаков!
Луша. Ай, невмоготу. Да что ж это такое! Нужли вправду это со мной? Куда без глаз я денусь, горемычная?
Лай собаки за сценой. Голоса. Лешка Лешаков!
Граф Макс. Лешаков, говорите? Где он? Держи его! Голоса. Нетути никого. Только знают брешут. Померещи¬лось.
Граф Макс. То-то померещилось. Нечего пустое молоть, языку волю давать. Придет команда, я всех приструню. А вас, ко¬торые неповинные, и волоском не трону. Вам и во сне не снилось, какая вам участь готовится. Мое состояние рух¬нуло, пошатнулось. Годок-другой вместе потрудимся, ук¬репим его, подымем. Вы — руками, оброком, барщиной, повинностями, я — головой. И тогда я вашей помощи не забуду, всех до одного полной вольной волею пожалую. Слыхали?
Луша. Пропала я. Ни зги не вижу. Тьма кругом кромешная. Голоса. Спасибо, благодетель барин. Спасибо, милостивец, тебе на добром посуле.
Крестьяне кланяются в пояс, становятся на колени, валятся в ноги и бьют земные поклоны.
Прохор. Опять вы окнами туда-сюда вырзать, озорники! Я те дам, гадина, безобразничать. Да кто ты сам есть, откуда ты взялся, поганый, я тебя спрашиваю? Уходи добром, прова¬ливай, пока я вотчинную полицию не кликнул, бродяга. А где барыня? Нет ее налицо. Не углядел я, когда она с глаз сгинула. А вдруг, чего доброго, она на пруд побежала аль к озеру. Того гляди в воду кинется. Кто бы побежал дознался, где она. Как горохом об стенку. Нипочем им. Никто и не слушает. Ах Платон, Платон, смердов сын, гляди, что ты натворил, напутал.
Пахом Суреп ьев. А где ты Платона устерег? Где он тебе видит¬ся? Был да сплыл твой Платон. Его и духу тут нет, и след простыл. Надо быть, давно в окно махнул.
Граф Макс (как бы только сейчас очнувшись). Платон? Кто ска¬зал Платон? Где он? Вяжи его, ругателя! Он всему зачин¬щик. А коли удрал, все за ним вдогонку. Доставить его жи¬вого или мертвого.
Луша. Ой, лихо, лихо, не видать мне больше света Божьего, и голубь мой отслужится придет, что ему солдатка темная, невидущая.
Прохор. Вот дела-то, вот дела! А никому и горя нет. Я сбегаю, ваше сиятельство, их светлость поищу, поаукаю. Душа у меня не на месте. Да на конюшне проверю, уехал Фрол ли.
Граф Макс. Беги, беги, голубчик. А коли Фрол замешкался, сам бери лошадь и скачи.
Прохор. Слушаюсь, ваше сиятельство. Не добившись концов, не ворочусь.
Уходит.
Только сейчас в кабинет вбегают Глаша и Сидор, и возвращается временно отлучавшийся Мишка.
Глаша. Луша! Золотая! Мишка говорит, ты свету решилась. Ушам не поверила. Как это тебя угораздило?
Луша. Каменная голова проклятая. Пропала я, как есть погуб¬лена, милая подруженька. Хочешь добра мне, скорой смер¬ти пожелай.
Сидор, Вы не убивайтесь, Лукерья Пахомовна. Свечка на столе горит. Свечку видите?
Луша. Так, пятно какое-то брезжится гнилушкой болотною.
Сидор. Это луч надежды вам светит. Это значит, лекарь в городе вам глаза поправит.
Глаша. И будто Платон с барином на кулаки пошел, ой, страс¬ти, нужли правда?
Из-за шкапа выскакивает ряженый Костыга, кривляется, мечется в глубине кабинета по сторонам, машет руками.
Мишка. Ой, страшно, дяденька Прохор!
Женские голоса. Ай-ай-ай! Это что за чудище!
Глаша. Дивлюсь вам, Прохор Денисыч, время ли забавам?
Голоса. Это Домна такая была тут, сказывают старики. Домна
Убойница, как рыба сом, усатая. Прохор дворецкий в ей-
ном халате.
Сидор. Что с вами сделалось, Прохор Денисыч? Не узнать вас. До ваших ли шуток?
В это мгновение переодетый Костыга перестает паясничать, берет со стола из ящика второй неразря¬женный пистолет, прячется за низ стола и целится из-за его края, как из-за бруствера, в графа. Раздается выстрел. Свеча тухнет.
Граф Макс. Ах! Поддержите, братцы! Опереться. Падаю. Сей¬час кончусь.
Он падает на руки подбежавших слуг. Голос. Это кто ж его так?
Граф Макс. Это Платон, душегуб, хватил. Его черед стрелять, он бахвалился. Ох, не трожьте, сил моих нет.
Другой голос. Какой это Платон, ваше сиятельство! Платон те¬перь небось на всю жизнь как в воду канул..
Первый голос. Не видать было тут Платона. Не иначе он из сада в окно стрелял.
Третий голос. Полно молоть, — из сада. Это фокусник в шу-гайчике пальнул. Я сам видел.
Второй голос. Тогда, стало быть, это Прохор. Прохор, сказы¬вают, раньше в эту телогрейку наряжался.
Первый голос. Непохоже на Прохора. Не может быть, чтобы он. А чего легче. Запалить свечу, поймать ряженого и ули¬чить, кто он есть, ломака.
Третий голос. Догони его, поймай. Ищи ветра в поле.
Первый голос. Только это не Прохор. Мало ли тут народу тол¬клось? Кто другой постарался.
Вдалеке голоса: «Лешка Лешаков! Лешка Лешаков». Лай собаки за сценой. За сценой же, мимо двери кабинета, не заходя в него, проносят куда-то дальше свечу.
Граф Макс. Тошно мне, братцы. В голове отболи мутится. Вид¬но, плечо у меня перебито левое.
Сидор. Нужли это Прохор? Быть тому нельзя. Не верится. Кре¬питесь, ваше сиятельство. Сейчас мы вас вчетвером на руки и к барыне в спальню. Я знаю, она потом спасибо скажет. И в город за костоправом. Не может быть, чтобы это Про¬хор был Денисович.
Второй голос. Коли в двери ключ торчит, надо комнату запе¬реть. Вынесем их сиятельство, кабинет пустой останется. Все ушли, больше ни души.
Третий голос. Не наша печаль. Ключники найдутся.
Глаша. Еще нас тут две. Сейчас я Лушу в Сурепьевскую избу к мамане отведу. Пойдем, болезная.
Луша. И что же это, Глашенька, со мной, несчастной, бу¬дет?
Уходят. Графа на руках выносят из комнаты. Немного спустя входят Фрол Дрягин и Пахом Сурепьев, последний с горящею свечой в подсвечнике.
Пахом. Кака небывальщина совершилась. Чудеса в решете. Фрол. Ты свечу цепче держи. Аккурат выронишь, дом подпа¬лишь. Только этого недоставало.
Пахом. Надо доведаться, всели взял Лешка с Костыгой. Не ос¬тавили ли чего на столе.
Фрол. Я говорю, за свечой гляди. Держи, как люди. Альты пьян, что рука у тебя пляшет.
Пахом. Не то что Хорт. Стоит на пороге не дрогнет. Истукан истуканом. Только в нас уставил глаза. Кабы твари бессло¬весной язык был дан, многому пес был видоком. Волосы стали бы дыбом, как стал бы рассказывать.
Фрол. Пес псом. Ты об Хорте не беспокойся, Я с Хортом стол¬куюсь. Ты об том заботься, не лаял бы сам. А то я тебя, со¬бака! Своих не узнаешь, — смотри у меня!
Пахом. Я видел, как ты Костыге знаки подавал.
Фрол. Я покажу тебе знаки. Я тебя как комара сомну. Я из тебя дух вышибу. Ты у меня ввек не опомнишься, будь ты нела¬ден! Только пикни.
Пахом. А где шкатулки?
Фрол. А вот и скажу сейчас, отлепортую. Они тама, ваше благо¬родие, куда я тебя завтрашний день песок и глину карау¬лить под землю пошлю.
Пахом. Вот у тебя какие пошли речи со своим братом.
Фрол. Это еще сорока на воде хвостом писала, кто свой, кто не свой.
Пахом. Стало, ты не поедешь в Налетово за солдатами?
Фрол. Вот то-то и оно, что сейчас поскачу, дуралей. Понятых нагоню, следователей, солдат. Тут завтра такая музыка пой¬дет, ты только ахнешь. Я так дело поверну, — рот разинешь. Старых счетов не будем сводить. Я их тебе прощу. Ты за меня держись, не пожалеешь. Я тебя облагоденствую, век за меня не отмолишься.
Пахом. Ладно. Не до того мне. У меня об Луше нутро кровью обливается.
Конец первой картины
КАРТИНА ВТОРАЯ. ЛЕСНОЕ СВИДАНИЕ
Через пятнадцать лет. Лавочка перед сторожкой лесника.
Лето. Лес кругом.
Пахом Сурепьев. Пожалуйте. Мы об вас предуведомлены. Их сиятельство вскорости обещались объявиться. Тута дожди¬тесь. По-нашему малость смыслите?
Пахом. Чего лучше. Размилейшее дело. Столкуемся. А вот и их светлость, легки на помине. Лесочком вышагивают.
Входит Елена Артемьевна.
Наше нижайшее, ваше сиятельство. Осмелюсь доложить, не нашего роду офицер военный в вашем распоряжении.
Елена Артемьевна. Спасибо, Пахом. Оставь нас. А сам куда-нибудь подальше ступай.
Пахом. Слушаюсь, ваше сиятельство. А не ровён час в случае чего я засвищу. Не угодить бы вам из сапог в лапти.
Елена Артемьевна. Хорошо, Пахом.
Пахом уходит.
Елена Артемьевна и лейтенант долго стоят обнявшись. Некоторое время они от волнения не могут говорить.
Елена Артемьевна. Сколько лет прошло с нашей встречи? Лейтенант. В последний раз мы виделись двенадцать лет тому назад.
Елена Артемьевна. А по-моему, четырнадцать. Лейтенант. Да, правда. Даже пятнадцать. Я ошибся. Елена Артемьевна. Ты — военный, переменил имя, мне пи-сали?
Лейтенант. Я военный инженер в чине лейтенанта. Меня зовут лейтенант Риммарс. Это значит — беглый, пришлый.
Елена Артемьевна. Как основательно ты овладел тамошним языком! И в такое короткое время!
Лейтенант. Сядем на лавочку.
Елена Артемьевна. Как это сказать по-вашему?
Лейтенант. Вар со год ох сит.
Елена Артемьевна. Боже, как длинно. Длинней скамейки. (Смеется.)
Лейтенант. Король из наполеоновских генералов. Но в двенад¬цатом стал на сторону России. Население немногочислен¬ное. Людям рады. Служить в армии почетно, увлекательно.
Елена Артемьевна. Как по-шведски «лес»?
Лейтенант. Ског.
Елена Артемьевна. А «лесник»?
