я способен на такую ординарность. Так вот, если это может Вас позабавить, посылаю статью Вам одной» (24янв. 1946). При издании предисловие было сведено к краткой заметке без указания имени Пастернака.

С. 67. Он родился 22 ноября 1816 года… — в изд. 1946 г. вариант это¬го абзаца открывает текст заметки: «Величайший грузинский поэт ново¬го времени Николай Бараташвили родился 22 ноября 1816 года в Тиф¬лисе, в семье родовитого грузинского князя, предводителя дворянства, загубившего свое состояние на приемы и угощения…».

…мальчиком он сломал себе ногу… — после этих слов в первонач. машин, вариант: «и всю жизнь потом страдал некоторой хромотой».

Расстроенные дела отца… — в первонач. машин, вариант: «Помешав¬шие этому стесненные обстоятельства заставили его довольствоваться любым местом на гражданской службе, какое бы ему ни предложили».

С. 67—68. …он сердил тифлисское общество… — после этих слов в первонач. машин, вариант: «ядом своей иронической жилки, своими шутками и чудачествами насмешника и непоседы».

С. 68. Он любил сестру Нины Грибоедовой, княжну Екатерину Чав-чавадзе. — Екатерина Чавчавадзе (1816—1882) -—дочь известного поэта и общественного деятеля А. Чавчавадзе.

…своими счетами с высшей грузинской аристократией… — после этих слов в первонач. машин.: «от которой его отрывали нужда и талант…»

Григорий Орбелиани был его дядей, Александр Чавчавадзе — другом его отца. — Эта фраза использована в изд. 1946 г. Григорий Орбелиани (1804-1883) и князь Александр Чавчавадзе (1786-1846)—- грузинские поэты романтической плеяды.

Может быть, тот вид, в котором лежат его стихи перед нами, не представляет… — в изд. 1946 г.: «Литературное наследие Бараташвили невелико. Может быть, его стихи, дошедшие до нас, не представляют окончательной редакции…».

…именно он, этот дух, проникающий их… — после этих слов в пер¬вонач. машин, вариант: «становится их последнею отделкой и формой, и эта форма выше и совершеннее, чем если бы автор имел время засло¬нить их большею заботой о внешности».

Лирику Бараташвили отличают ноты пессимизма, мотивы одиноче¬ства, настроения мировой скорби. — После этих слов в первонач. машин, вариант: «Однако не в этом видим мы его главную творческую сущность. Как на примере Гейне, Лермонтова и Байрона, для нас гораздо важнее, что эти мотивы и настроения входят в вещественное соединение с черта¬ми жизни и повседневности, что на этом творчестве лежит печать неповто¬римости и за его отвлеченными значеньями вырисовываются особенно¬сти времени, исторический фон, сцены биографии». Тот же текст с не-которыми сокращениями и далее до конца статьи — в заметке изд. 1946 г.

Несколько слов о новой грузинской поэзии (Замечания переводчика) (С. 69). — «Вопросы литературы», 1966, № 1. Писалось как предисло¬вие к сборнику грузинских переводов: Грузинские поэты. Избранные переводы. Тбилиси, 1947.

Пастернак занимался переводами грузинских стихов с 1933 по 1957 г. Со многими поэтами он был лично знаком. Нежная дружба свя¬зывала его с Тицианом Табидзе и Паоло Яшвили, не названными в этой статье, потому что в 1937 г. они были признаны «врагами народа» и оба по¬гибли, что было для Пастернака, по его словам, самым большим горем.

Тициан Табидзе писал об удивительной точности и стилистической близости переводов Пастернака грузинским подлинникам: «Трудно ука¬зать пример более напряженной работы, переходящей в поэтический подвиг, чем переводы Бориса Пастернака грузинских поэтов. Тут пошло вдело не*только величайшее мастерство непогрешимого мастера Пас¬тернака, но и большая любовь, какое-то творческое сорадование <...> Борису Пастернаку удалось нащупать тот мужественный ритм, что со¬ставляет природу грузинского стиха от Руставели, через Д. Гурамишвили, Н. Бараташвили и других романтиков, до Важа Пшавела и сопутствует но¬вейшей грузинской поэзии» («Статьи, очерки, переписка». Тбилиси, 1964).

С. 69. …впечатлительности и живости грузинского характера, склон¬ности фантазировать… — «Полная мистики и мессианизма символика народных преданий, располагающая к жизни воображением и, как в католической Польше, делающая каждого поэтом», — писал Пастернак о Грузии в очерке «Люди и положения» (1956).

…черты общительности и балагурства составили судьбу и природу Николая Бараташвили. — Стихи Н. Бараташвили Пастернак перевел в октябре 1945 г., через несколько месяцев он написал о нем статью. С. 66.

С. 70. …Важа Пшавела во многом представляет его полную противо¬положность. — Пастернак перевел поэму Важа Пшавелы (1861—1915; наст, имя: Лука Разикашвили) «Змееед» в 1934 г.

…разнообразное творчество Симона Чиковани. — С. Чиковани (1903—1966) был одним из ведущих поэтов литературной группы фу¬туристического направления «Левизна». Пастернак высоко ценил его поэзию, много переводил его и любил как талантливого человека.

С. 71. …замечательном таланте наших дней, Георгии Леонидзе… Это автор образцовых стихов, на другой язык почти непереводимых. — Г. Лео¬нидзе (1899—1966) в молодости входил в группу грузинских символис¬тов «Голубые роги». В очерке «Люди и положения» (1956) Пастернак назвал его «самобытнейшим поэтом, больше всех связанным с тайнами языка, на котором он пишет».

..литературной деятельности и славы Акакия Церетели… — в 1940 г. Пастернак перевел несколько стихотворений классика грузинской литературы А. Церетели (1840-1915) к широко отмечавшемуся его сто¬летнему юбилею.

…захватывающей непосредственности Николая Надирадзе, высоко¬го мастерства Валериана Гаприндашвили… — первые переводы стихов Н. Надирадзе (1895-1990) и В. Гаприндашвили (1889-1941) были опуб¬ликованы в «Новом мире», 1934, № 3.

…отсутствие Галактиона Табидзе… — в общем сб. «Поэты Грузии в переводах Б. Пастернака и Н.Тихонова» (Тифлис, 1935) стихи Г.Та¬бидзе (1892-1959) переводил Н. С. Тихонов.

…с другим ее украшением, Иосифом Гришашвили, представленном в сборнике только одним стихотворением. — Пастернак в 1934 г. перевел стих. И. Гришашвили (1889—1965; наст, имя: Мамулаишвили) «Проща¬ние со старым Тифлисом».

Не переведены Мосашвили и Машашвили… — переводы из Ило Мо-сашвили (1896-1954) в сб. «Поэты Грузии» (1935) были сделаны Н. Ти¬хоновым. Пастернак перевел одно стих. Алио Машашвили (1903—1971 ; наст, имя: Мирцхулава) «Морской орел» для сб. «Родина. Поэты совет¬ской Грузии» (Тбилиси, 1946).

Замечания к переводам из Шекспира (С. 72). — альм. «Литератур¬ная Москва», 1956, с редакционными сокращениями и спутанной по¬следовательностью глав. — Борис Пастернак. Воздушные пути. М., 1982, по машин, с авт. правкой 1949 г. с добавлением главы «Макбет». — Избр.—1985, по машин, с авт. правкой 1956 г. Написанное тогда же для публикации в «Литературной Москве», но не включенное в нее «Разъ¬яснение к «Замечаниям»» см. в разделе «Ранние редакции». С.477. — Автограф, датирован: Апрель-май 1946 (РГАЛИ, ф. 1334) под назв. «За¬метки к переводам Шекспировских трагедий». — Машин, под назв. «За¬метки к переводам Шекспира» с авт. правкой 1946 г. — Машин. 1946 г. под назв. «Заметки о Шекспире» и авт. примеч.: «Сокращено и измене¬но для печатания в «Знамени»» (РГАЛИ, ф. 1334).

Сокращенный текст «Заметок к переводам…» по машин. 1946 г. появился в журн. «Soviet Literature», 1946, №9, по-английски: «Some remarks by a translater of Shakespeare» («Несколько замечаний перевод¬чика Шекспира»), без имени автора, но в качестве иллюстраций даны фотографии книжных обложек пастернаковских переводов: «Гамлет» (1941), «Ромео и Джульетта» (1944), «Антоний и Клеопатра» (1944) и «Отелло» (1949).

Свою первую работу о Шекспире Пастернак написал в 1916 г. к 300-летию его смерти. Статья предлагалась в «Русские новости», но не была напечатана. В 1919 г. автор включил ее в сборник теоретических работ «Quinta essentia», который не был издан. Ее текст не сохранился, но некоторые мысли и образы статьи, вероятно, отразились в стих. «Шекспир» (1919). В связи с работой над переводом «Гамлета» и чтени¬ем книг о Шекспире делались первые «Заметки о Шекспире» (1939—

1942). А. К. Тарасенков 1 нояб. 1939 г. записал свой разговор с Пастер¬наком, когда тот «сказал, что он перечел бездну книг о Шекспире, книг по английской истории, в частности историю Давида Юма, книги по эпохе Елизаветы, современников Шекспира — Бен Джонсона, Марло и других» (Воспоминания. С. 171). В «Замечаниях к переводам из Шекс¬пира», как и в ранних «Заметках», есть ссылки на работу Дж. Гаррисона «Жизнь Англии в дни Шекспира» (1941), Г. Гейне «Женские характеры у Шекспира» (1839), И. Анненского «Книги отражений» (1909), В. Гюго «Уильям Шекспир» (1864) и другие.

Некоторые мысли, возникшие во время работы над переводами, нашли выражение в появлявшихся в газетах и журналах статьях: «Гам¬лет. От переводчика» (1940), «О Шекспире» (1942) и «Новый перевод «Отелло» Шекспира» (1944).

Первонач. редакция «Замечаний к переводам из Шекспира» была написана весной 1946 г. в качестве предисловия к готовившемуся изда¬нию «Вильям Шекспир в переводе Бориса Пастернака» и называлась «Заметки к переводам шекспировских трагедий». Книга вышла в 1949 г. в изд. «Искусство» без предисловия. Посылая ее в журнал «Звезда», Пас¬тернак писал О. М. Фрейденберг: «Мне надо было к собранию пяти моих шекспировских переводов написать вступительную статью <...> Я на тридцати страницах сумел сказать, что хотел о поэзии вообще, о стиле Шекспира, о каждой из пяти переведенных пьес и по некоторым во¬просам, связанным с Шекспиром: о состоянии тогдашнего образова¬ния, о достоверности Шекспировской биографии» (5 окт. 1946).

В 1949 г. была дописана глава «КорольЛир», в 1956-м — глава «Мак¬бет» (по автографу из собр. М. К. Баранович — см. в разделе «Ранние редакции». С. 477). В 1949 г. переписаны главы «Общая цель перево¬дов» и «Ритм Шекспира»; первонач. варианты см.: «Ранние редакции». С. 475,476.

В «Замечаниях…» Пастернак лишь мельком упоминает критиче¬ский очерк Толстого «О Шекспире и о драме» (1906), но внутренний разговор с Толстым по поводу Шекспира он вел всю жизнь. Корнем не¬согласия было неумение Толстого увидеть в Шекспире поэта, его пре¬тензии к нему основываются на гиперболизме и метафоричности языка Шекспира. Толстой выписывает логические нелепицы его метафор и определяет его язык как «особенный», «особенность которого в том, что мысли зарождаются или из созвучия слов или из их контрастов». Тол¬стой резонно объясняет, что так «не только не могли говорить изо¬бражаемые действующие лица, но никогда нигде не могли говорить никакие живые люди» (Л. Н. Толстой. Поли. собр. соч.: В 90 т. М.-Л., 1928—1958. Т. 7. С. 428,434). В ответ на эти «обвинения» Пастернак гово¬рит о метафорическом гиперболизме Шекспира, считая его «естествен-ным следствием недолговечности человека и надолго задуманной огром¬ности его задач <...>. Это и есть поэзия. Метафоризм — стенография большой личности, скоропись ее духа».

В то же время Пастернак не закрывает глаза на «неоднородность» поэтического стиля Шекспира, в котором чередуется «высочайшая по¬эзия» и «откровенная риторика, нагромождающая десяток пустых око¬личностей вместо одного вертевшегося на языке у автора и второпях не уловленного слова». В этих оговорках явственно слышны интонации Толстого и, понимая его чувства, Пастернак четко разграничивает «да¬лекие стилистические крайности» шекспировской прозы, которая «на¬писана гениальным комиком-деталистом, владеющим тайной сжатос¬ти», и лежащую на противоположном полюсе «область белого стиха у Шекспира» и ее «внутреннюю и внешнюю хаотичность», раздражавшую Толстого.

Пастернак признавал критику Толстого «наполовину справедли¬вой и сильно предопределившей главную реалистическую, упрощаю¬щую тенденцию» его переводов (письмо С. Н, Дурылину 29 июня 1945). В работе над