перестает. В разрывы движущихся туч светит полный яркий месяц. Свои мысли вслух Елена Ар¬темьевна произносит… — ср. заметку среди «Фабульных дополнений»: «Перед развязкой пролога (суматоха) будет момент, когда Елена Артемь¬евна останется одна, подойдет к окну и бело-черная картина октябрь¬ского вечера, танцующий снег, катятся холодные несущиеся облака, луна. Вдруг станет видна благодаря вышедшей луне (как вышел я ве¬чером 14, X, 59 на лестницу террасы после рецидива ненависти и бешен¬ства у Зины). Взмолился, быстрый монолог из коротких фраз: и это чело¬век, ради кого я пожертвовала (кем? может быть, указать. Не Гедеон ли?) ради которого я разорила (?) отца (он ее оскорбит — худородность?). Отдельные реплики были оскорбительными (?)».

С. 143. Граф Макс. Светопреставление! Светопреставление!Уму непо¬стижимо!—• На отдельном листе, вынутом из беловой рукописи, вычерк¬нут вариант: «Граф Макс (продолжая то вырываться, то успокаиваясь). Нетты положительно рехнулся. Вот что значит распустили, зазнался. Что выдумал! Дуэль между вельможей титулованным и его ревизской душой, его личным достоянием, холопом. Слыхано ли что-нибудь подобное?

Платон. Так всегда на свете бывает, что долго не водится нового, не водится, а сбудется небывальщина и привыкают».

С. 144. Проточерница — вероятно, игуменья, настоятельница монастыря.

С. 146. Луша. Батюшки-светы, как больно!-— Среди заметок «К фа¬буле» ранний вариант: « — Погляди, видишь ли что.

Луша. Видеть-то вижу, да нет мочи глаза раскрыть. Ай, закрою луч¬ше. Ах как колет, горит.

Пахом Сурепьев. Запорошила ты их пылью, осколками. Протри. Луша. Ай не троньте. Хуже. Ой какие страсти. Ослепну я. Веки зарастут.

Пахом Сурепьев. Правда, горе-беда. Кровь пошла. Лицо в крови».

В ранней авт. заметке: «Луша ослепнет не совсем, все будет видеть в мути и не будет нуждаться в поводырке».

С. 149. Вырзать — стучать, хлопать (диалектн.).

С. 152. Пахом. Я видел, как ты Костыге знаки подавал. — Ср. ран¬нюю запись этого сюжета: «Костыга будет заглядывать в окно. Будет несколько косвенных признаков этого (тень, упоминанье о нем). Кос¬тыга увидит, как Прохор надевает домино, чтобы напугать горничных, и потом этим воспользуется, будет стрелять переодетый. Припишут Прохору.

Опять собака появляется на пороге. Пахом Сурепьев будет на нее покрикивать, отгоняя со сцены: прочь Гарт, Гарт. Если бы зверь гово¬рить умел.

А Фрол Дрягин скажет: Я все знаю, у меня все нитки в руках. Завт¬ра, как Стратон команду пришлет, я из тебя дух выну. Пахом. Чего лаяться. Добром поладим.

Фрол. А то хошь, твое дело молчок. Посмотри, в какую сторону я это приключение двину. На свою голову Прохор длинный балахон на¬девал. Я деревенским и усадебным спины-зады поберегу. Жалко. Я все на Прохора поверну».

С. 153. Картина вторая — первоначально называлась «Лесное свидание».

Меня зовут лейтенант Риммарс. Это значит — беглый, пришлый. — Rymmare (швед.) — беглец, перебежчик.

С. 154. Вар со год ох сит. — Var sд god och sitt (швед.) — Будьте лю¬безны — присядем.

Король из наполеоновских генералов. — Маршал Жан-Батист Берна-до^ 1763—1844), участник наполеоновских войн, в 1810 г. избран наслед¬ником Шведского престола, в 1813 г. командовал шведскими войсками в войне против Франции, с 1818 г. — король Швеции Карл XIV.

Ског… Скогвакторе… — Skog… Skogvaktare (швед.) — лес, лесник.

С. 160. Картина третья — в ранней рукописи этой сцены Пахом имеет отчество Питиримович, а Марфа называется — Мавра.

С. 162. Отпусти мне, Христа ради, мои попреки, побои, не поминай бабьих своих слез и обид. — В ранней рукописи вариант: «Прости меня, Мавра Кузьминишна, через Фрола собаку я твой век заел. Сватался за тебя [Дрягин] Ащеулов Фрол до меня, ты им погнушалась. Не мог он тебе этого забыть. Вышел в старосты, пошел мной, тобою, детьми наши¬ми помыкать, через нашу голову с тобой квитаться. Барщиной нас замо-рил. Малых в каменщиках и извозчиках оброками замучил. Меньшой наш в солдатах по его милости счет потерял годам. Не мог я этого стра-му стерпеть, что ты нашей беде начало. Мало тебе от господ попадало, чем тебя пожалеть, и я не дремал и тебя, бывало, вожжами так и эдак, сам мужик поротый и сеченый. Прости, Христа ради, что я тебе житья не давал, отпусти мои попреки-побои, не поминай бабьих слез и обид».

Пахом. Ну и спасибо тебе, милая душа, что забыла мне… — в ранней рукописи вариант: «мое зло. Я не все сказал, чем я у Дрягина в руках. В Сумцовский розыск… Не могу. Нельзя мне без исповеди. Как рассве¬тет, коль я дотяну, посули денег соседям, сходили бы на церковный двор. Я открылся бы отцу Онуфрию. А тебе не поворачивается язык. В Сум¬цовский розыск, как повели следствие о Сумцовской роще, научил меня Фрол… По нашей утайке Прохор Никитич безвинно сквозь строй гоня¬ли, чуть не забили палками до смерти… И это не все… Не могу… Зани¬мает дух…».

С. 163. …страшною тайной опилатил… — неологизм, образованный от имени Пилата, римского прокуратора, отдавшего Христа на мучи¬тельную казнь; здесь: возможный смысл: обречь на муку.

Подустить — подговорить, подстрекать.

Плач бе и рыдание и скрежет зубовный. — Из стихиры на «Господи воззвах», глас 6, читаемой в мясопустную неделю: «Плачу и рыдаю, егда в чувство прииму огнь вечный, тьму кромешную, и тартар, лютый червь, скрежет же паки зубный и непрестанный…»

С. 165. Марфа (сквозь слезы и рыдания). Помирает, болезный, помира¬ет. — В ранней рукописи вариант: «Здесь он. Помирает Пахом. Просит кликни священника. Приобщусь, говорит, на духу откроюся. Как я по¬бегу его оставлю. А прочие ни души. Всю нашу племя разогнал ты, сата¬на, по оброкам, по повинностям. Ни зятьев, ни свах. Некого послать».

Не наболмошь — не напрасно, недаром.

Марфа. В Сумцовский, говорит, розыск… — в ранней рукописи вари¬ант: «В Сумцовский розыск подбил ты его, чтобы сделать не по совести. А какое дело — невозможно, мол, сказать.

Староста Фрол. И это дело хочет он отцу Онуфрию открыть?

Мавра. Да. На духу».

С. 166. Дейман — бес.

Картина четвертая сохранилась в двух редакциях, в более поздней (беловой карандашной) рукописи первая треть картины отсутствует, — до слов о лейтенанте Риммарсе.

…Александр Дюма-старший, путешествующий французский писа¬тель. — Александр Дюма-отец (1802-1870), автор многочисленных ис¬торических романов, как журналист приезжал на французские позиции в Крымскую кампанию 1855-1856 гг., путешествовал по России в 1860-х гг., оставил свои записки об этом путешествии «Из Парижа в Астрахань» (1858; в 5 томах). Об этой поездке писал С. Н. Дурылин: «Александр Дюма-отец в России» (ЛН. Т. 31-32).

С. 167. Дюма. Ходят слухи, что мы двинемся дальше сегодня. — В ран¬ней рукописи вариант: «Дюма. Благодарю вас. Вам наверное стоило изрядного труда добраться до станции.

Саша. Чуть заметет, пешеходные тропки снова притаптывают, очень скоро. Место бойкое. Почтовый гон. Кругом много народу топчется. Дюма (вынимает записную книжку). Ходят ли в России на лыжах? Саша. Преимущественно охотники. В глубоких лесных чащах. Дюма. А вы не лыжник? Саша. Хаживал.

Дюма. Я тоже любитель телесных упражнений и совершил много лыжных переходов в Альпах и Пиренеях.

Саша. Я читал описания ваших путешествий.

Дюма (спрятав назад записную книжку). Как хорошо вы говорите по-французски.

Саша. У нас это не редкость среди людей, которым посчастливи¬лось получить образование».

С. 169. Солдафон Стратон Налетов преследовал покойную Елену Ар¬темьевну знаками своего… — далее зачеркнут вариант на отдельном лис¬те, вынутом из беловой чернильной рукописи: «непрошенного внима¬ния, а пренебрежение, с которым она их отстраняла, вымещал на целых окрестных волостях, на малых и слабых, что тоже сократило ее дни. В России, благодаря безмерности ее протяжения и редкому населению, наряду с ее нищетой и не только не противореча ей, но ее отчасти объяс-няя, всегда имеется возможность просуществовать весь век в совершен¬ной праздности. Норовцевых, образованных и деятельных, всегда чем-нибудь занятых производительно, ненавидят проживающие в гостях по соседним усадьбам говоруны из неудавшихся гениев, ни к чему не спо¬собных. Молодыми людьми они привыкли к поклонению тетушек и тро¬юродных кузин и продолжают жить с таким видом, точно написать вто¬рую «Божественную комедию» и прогреметь на весь мир им помешала только их добродушная лень и отвращение истинно талантливой нату¬ры к мелкой исполнительности ремесленника и запах пота. Эти выс¬шие существа тоже злы на Норовцевых за их проницательность и здра¬вость суждений».

С. 169-Дюма. Расскажите подробнее, что такое Сумцовское дело. — Среди записей к пьесе, озаглавленных «К фабуле. Добавочные сообра¬жения», сохранился план событий, предшествующих наброскам первых сцен пьесы. Персонажи здесь выступают под своими первонач. имена¬ми: граф Максим Кронидович Норовцев носит имя Иллариона, его жена Елена Артемьевна — Людмилы Ермиловны, Платон Щеглов — Глеба Щеглова, Фрол Дрягин — Ащеулова:

«Что же произошло в 30-х годах в Пятибратском и названо Сум-цовским (делом? розыском?). Молодой граф Иларион играл, распутни¬чал, пропадал месяцами за границей и в столицах, проматывал женино приданое, терзал Людмилу Ермиловну своими изменами. На барыню молились и жалели ее дворецкий Прохор Медведев и камердинер графа Глеб Щеглов. Сочувствие последних наводило на подозрения о прелю¬бодеянии. Может быть отношения Щеглова к барыне доходили до пре¬дела глубокой сердечной дружбы, но наверное останавливались у этой границы, так как она была неспособна изменить супружеской вернос¬ти. Вследствие всего этого вокруг барского дома царила атмосфера тай¬ны, которая была на руку злоречью и которою только и ждали, чтобы воспользоваться, злой умысел и злодейство. Летом 32 года занимались валкой в Сумцовской деляне для рубки казарм в Пятибратском кресть¬яне деревни Дальней, в их числе мужики Фрол Ащеулов и Пахом Су-репьев, лесовщики. Участок, где производили валку, примыкал к опас¬ным местам, где укрывались беглые. В эту пору почти одновременно произошли несколько таинственных событий. В Пятибратском без ка¬ких-либо следов грабежа или погрома пропали драгоценности молодой барыни ценою в целое состояние. В Петербурге ранен был на дуэли и умер от ран молодой барин. Но об этой дуэли ходили сказочные слухи. Будто граф был вызван не знакомым дворянином, но своим камердине¬ром Щегловым, вступившимся за честь барыни, принял вызов и был ранен, после чего Щеглов бежал в Турцию, на Балканы вместе со своим другом, дворецким Прохором Медведевым, который был задержан на границе и возвращен в Пятибратское». См. также более поздний вари¬ант этого разговора в разделе «Ранние редакции». С. 488—490.

С. 170. Он был в Крыму одним из представителей нейтральной Швеции… — в предварительной записи: «…в сцене на почтовой станции Лушин муж из солдат вернулся, отца Стеши убили, а Платон на турец¬кой стороне наших пленных вызволял (представитель Красного креста нейтральной державы). Что все знает, что с Прохором случилось. Что думал, что у нас уже свобода и удивлен, что нет».

С. 171. Знакомы ли вам сочинения господина Фурье… Организация работ и возмездий. — Социальное учение французского философа Шарля Фурье (1772—1837) главным образом изложено