же опасность скатиться к бестиализму факта, тот же отрыв от ве¬ковой и милостивой традиции, дышавшей превращеньями и пред-восхищеньями, а не одними констатациями слепого аффекта6. Это движенья парные, одного уровня, одно вызвано другим, и тем это все грустнее. Это правое и левое крылья одной матерьялистичес-кой ночи.
На это письмо ответь мне извещеньем о его получке и о ва¬шем здоровье, и также сообщи, продолжать ли писать вам по-рус¬ски, или лучше по-немецки. В случае неудобства переписки по-прежнему, я для практики стал бы писать вам скверным ломаным французским языком.
Читали ли Вы биографию Вагнера Gui de Pourtales’a. Прочтите.
У меня много планов, страшно хочется работать, но все это не по дороге: — идеализм.
Крепко вас целую. Ваш Боря
Спасибо за вырезку. Всегда доходят.
Впервые: Письма к родителям и сестрам. — Автограф (Pasternak Trust, Oxford).
1 Разговор идет о пересылке монографии А. В. Луначарскому. «На днях приедет домой Анатолий Васильевич, с которым я тут часто в этот раз встре¬чался. <...> Я ему показывал (и давал на дом) мою монографию <...> Анат. Вас. нашел — что вполне желательно и возможно, чтобы известное количество эк¬земпляров (я думал бы хоть 100 штук) должно бы быть приобретено Нарком-просом», — писал Л. О. Пастернак сыну И янв. 1933 (там же. С. 59-60).
2 Л. О. Пастернак узнал о готовящемся собр. соч. от Луначарского и его жены. «Между прочим: по их словам — предпринимается издание в пяти томах (?!) собрания твоих сочинений. <...> Я этому искренне посме¬ялся: «Какие пять томов?! — удивился я, — у него ведь несколько всего необъемистых книжек, мне известных?!»» (там же).
3 Письмо Горькому было начато накануне, 4 марта 1933, но, видимо еще не дописано.
4 Зашифрованную сокращениями ссылку на высказывание какого-то политика прочесть не удалось.
5 Особым указом была введена обязательная паспортизация населе¬ния, отказ в выдаче паспорта означал лишение прав и высылку из столиц.
6 В понимании Пастернака бестиализм факта, то есть ограничения, накладываемые данностью рождения (фашизм) или принадлежности к классу (коммунизм), противоречит христианской широте понимания жиз¬ни как духовного возрастания, превращения и предвосхищения нового ка¬чества. Пастернак писал об этом в письме № 654, отрицая поклонение факту, не признающему рост и преодоление данности.
666. Дж. РИВИ
6 марта 1933, Москва
6. III. 33
Глубокоуважаемый Георгий Данилович.
Ответ на Ваше последнее письмо (от 20 янв. 33) очень долго пролежал у меня, и теперь не помню, отправил ли я его1. Сейчас убирал на столе у себя и не нашел среди бумаг. Может быть пись¬мо отправлено, а может быть и пропало. На всякий случай повто¬рю его содержанье. Я благодарил Вас за переводы и посвященье и сообщал Вам, что в начале зимы отправил Вам в Лондон (12, Philbeach Gardens, Kensington Ldn, S.W.5) большое письмо и эк¬земпляр «Охранной грамоты»2, с трудом добытый, и что тем более жаль, если это все затерялось, что другого экземпляра этой книги мне не достать. Готовилось второе изданье этой книги, но на днях ее запретили. Далее я советовал Вам обратиться к И. Г. Эренбургу. Если Вы его увидите, очень кланяйтесь ему. Великолепные фель¬етоны он в Известиях публикует, молодец3. —
Очень жалко, что все так получилось. В последнее время я взялся за новую работу и очень занят, но не делом, а отвлеченья-ми, страшно трудная у нас жизнь, и все затрудняется.
Напишите мне, пожалуйста, между прочим и то, отправил ли я Вам ответ. Любопытно мне, — совершенно не помню.
Ваш Б. Пастернак
Москва 19, Волхонка 14, кв. 9.
Впервые: ЛН. Т. 93. — Автограф (Houghton Library, Harvard University).
1 Ответ на письмо Риви 20 янв. 1933 не сохранился, возможно, что Пастернак его не отправил.
2 Большое письмо, сопровождающее посылку «Охранной грамоты», было послано 20 нояб. 1932.
3 Возможно, имеются в виду статьи Эренбурга «Мысль в отставке» и «Мораль их морали» («Известия», 16 дек. 1932 и 2 марта 1933).
667. Г. Э. СОРОКИНУ
14 марта 1933, Москва
14. III. 33
Дорогой Григорий Эммануилович.
В придачу к неприятности с собраньем у меня тут случилась новая: из Гихловского сборника предложили мне изъять «Охран¬ную грамоту» под тем предлогом, что вещь эта встретила у писате¬лей резкое осужденье1 и было бы неуваженьем к товарищеской сре¬де выпускать ее сызнова, — в такой форме делаются сейчас запре¬щены!. Руководство Гихла было на моей стороне, но ничего не мог¬ло поделать, и теперь проза выйдет без Охр<анной> Гр<амоты>2.
В предотвращенье каких-нибудь новых и еще неведомых нео¬жиданностей я написал Горькому. Я не знаю, найдет ли он нуж¬ным ответить мне или что-нибудь сделать3, но я написал ему и про казус с собраньем, во всех подробностях, т. е. как про случай из целого ряда, а не единичный. Притязательную эту попытку я сде¬лал ради поглотившей меня в последние дни работы, от которой, может быть, будет когда-нибудь какой-нибудь прок, если ей от¬даться целиком и главное, надолго. Когда б не это, желанье отсто¬ять собранье было бы некрасивейшей претензией, от которой, ве-роятно, совесть бы меня удержала.
Но А<лексей> М<аксимович>, наверное, не ответит мне: когда он тут был, я как-то не попадал на его собранья.
Что слышно об однотомнике, скоро ли он выйдет?4 Всего Вам наилучшего. Если будет желанье черкнуть, сообщите о Федине и об Ахматовой. Как и что они? Всем друзьям самый сердечный привет.
Ваш Б. Пастернак
Впервые: Ежегодник ПД, 1979. Л., 1981. — Автограф (ИРЛИ, ф. 519, № 507).
1 В «Литературной газете» (18 дек. 1931) под общей рубрикой «Ис¬кусство социализма и буржуазное реставраторство» «Охранная грамота» вместе с романами «Сумасшедший корабль» О. Форш и «Художник неиз¬вестен» В. Каверина была осуждена как «попытка буржуазного реставра¬торства в искусстве, апологетика буржуазного искусства». В напечатан¬ной там же под этой рубрикой статье А. К. Тарасенкова «Охранная грамо¬та идеализма» творческий метод Пастернака определялся как субъектив¬но-идеалистический, были осуждены художественные симпатии автора (Скрябин, Рильке, Андрей Белый, Блок) и «косность непреодоленной бур¬жуазной интеллигентности». В целом «Охранная грамота» была истолко¬вана как «уход в идеалистическое созерцательство, аполитизм, сопряжен¬ный в своем объективном развитии с уходом от пролетариата в стан его прямых врагов». См. также статью Р. Миллер-Будницкой «О „философии иcкyccтвa,, Б. Пастернака и Р. М. Рильке» («Звезда», 1932, № 5).
2 Имеется в виду сб. «Воздушные пути», ГИХЛ, 1933.
3 См. коммент. к письму № 664.
4 Сб. «Стихотворения в одном томе» был подписан к печати 15 янв.
1933.
668. Г. Э. СОРОКИНУ
21 апреля 1933, Москва
21. IV. 33
Дорогой Григорий Эммануилович!
Кравченко передал мне привет от Вас и Ваши извиненья, что не ответили мне. Если у Вас недосуг, не торопитесь писать мне, — подожду. Деньги получил, — большое спасибо. Но опять, как уже как-то раз при большой задержке, поставлен в угнетающую меня необходимость просить новых. Ну да теперь не Вас придется об этом беспокоить, и как жаль, что не Вас. С величайшим сожале¬ньем узнал о перемене в руководстве издательством1. Как ужасно это всегда у нас: чуть что-нибудь наладится и — хлоп: точно ус¬пешность дела кому глаза мозолит.
Нового заведующего я не знаю и почему-то опасаюсь, что новизны ради и в целях контраста он все плюсы в обыкновеньях издательства сменит на минусы, и в частностях, касающихся меня, найдет, что я был избалован чрезмерным дружелюбьем, которое для выпуклости надо перебить недружелюбьем. Впрочем, не зная его, ничего не могу сказать. Но Вы ему что-нибудь обо мне на-шепните.
К Вам же у меня просьба. Мне бы очень хотелось Блока иметь, а также получить оба томика Петрова-Водкина2. Не будет ли ка¬кой оказии? Стенич3 сюда часто ездит и нам очень нравится.
Большой радостью была для меня книжка Спасского4. Про¬сто в глаза бросается, до чего поэтически-содержательная это поэзия: серьезная, существенная. Я у него в большом долгу. Хо¬телось ему написать, но я так хвалил всем книжку, что теперь ума не приложу, кому из своих гостей позволил взять ее на про-чтенье. А другое поздравленье (с прибавленьем) хотел соеди¬нить с первым. Воображаю, что он обо мне думает! Все это Вам не для передачи, и даже с просьбой не передавать, — я ему сам напишу5.
В середине зимы немного работал, но работы ни к каким по¬ложительным результатам не привел. Бросил ее с месяц. Тут со знакомыми всякие напасти: мужей судят и ссылают, а женам с деть¬ми паспортов не выдают: вот и хлопочу6.
Дорогой Григорий Эммануилович, спасибо Вам большое за
все.
Пусть предупредят меня из издательства, если предвидятся какие-нибудь измененья в моих с ним взаимоотношеньях и их порядке. Зое Александровне7 привет. Очень бы она или Вы меня обязали, если бы сообщили, с кем мне сноситься по деловым воп¬росам.
Текст «Повести» на днях, теперь уже самых ближайших, при¬шлю8.
Крепко жму Вашу руку.
Впервые: Ежегодник ПД, 1979. Л., 1981. — Автограф (ИРЛИ, ф. 519, № 507).
1 Никакой «перемены в руководстве» не произошло, Сорокин по-прежнему оставался на той же должности зав. худож. редакцией.
2 К весне 1933 г. в «Изд-ве писателей в Ленинграде» вышли первые четыре тома (стихотворения) и седьмой (переводы) собр. соч. Блока, под¬готовленные Р. В. Ивановым-Разумником. Также были изданы две авто¬биографические книги К. С. Петрова-Водкина: «Хлыновск. Моя повесть» (1930) и «Пространство Эвклида. Моя повесть. Ч. 2.» (1932).
3 Валентин Осипович Стенин.
4 Речь идет о книге стихов Сергея Спасского «Да» («Изд-во писателей в Ленинграде», 1933).
5 См. письмо № 670.
6 Речь идет о двоюродном брате Г. Г. Нейгауза Викторе Феликсовиче Анастасьеве (Блуменфельде), который был арестован, а его жене Анне Робертовне Грейгер с дочерью было отказано в получении паспорта и уг¬рожала высылка из Москвы. Пастернак у Я. С. Агранова добился для них отсрочки.
7 3. А. Никитина.
8 В письме 19 янв. 1933 Пастернак обещал Сорокину скорейшую вы¬сылку текста «Повести» для иллюстрированного издания.
669. С. Н. ДУРЫЛИНУ
25 апреля 1933, Москва
Дорогой мой Сережа!
Простите, простите, простите! Какой свиньей я себя выка¬зал! Вам надо было ответить немедленно, — и сейчас полтора тому месяца! Правда, Веру Клавдиевну1 я тогда попросил Вас успоко¬ить. Постоянные заботы (несчастье со знакомыми) отвлекли меня тогда и до сего дня это продолжалось2. В письме своем о Вашей работе, упомянул в еще одну лишнюю Вам заслугу, о Вашем со¬вершенном неведении о шагах моих, о Вашей неслыханной скром¬ности и нетребовательности, о самочинности неуклюжей моей попытки быть Вам в помощь3.
На днях зайду в «Литературное наследие» и тогда Вам напи¬шу4. Когда Горький приедет, постараюсь повидаться с ним. И к Вам приеду, вот увидите. Простите же меня.
Ваш Боря
Будьте здоровы.
Впервые. — Автограф (Музей С. Н. Дурылина в Болшеве; альбом). Датируется по стихотворению В. К. Звягинцевой С. Н. Дурылину. 1 В. К. Звягинцеву.
2 См. письмо Г. Э. Сорокину № 668 и коммент. 6 к нему.
3 Письмо Пастернака
