всегда в очень торопливых трудах, вот отчего не отвечаю Вам.
Хочу попробовать послать Вам экземпляр романа, очень бледный оттиск, я не знаю, разберете ли Вы такую слепую печать. С другой стороны, мне конечно хотелось бы, чтобы Вы дали его почитать, кому найдете нужным. Пришлю также как-нибудь и карточки, не забуду.
Будьте здоровы.
Ваш Б. Я.
Впервые. — Автограф (ГЛМ, ф. 370, on. 1, д. 3). 1 Работа растянулась до марта 1949 г.
1068. 3. Н. ПАСТЕРНАК
22 сентября 1948, Переделкино
22 сент. Дорогая Зиночка! Так как с середины недели живешь ожиданьем вас, то было бы очень хорошо, если бы вы все-таки приехали в субботу1. Хотя тут тоскливо и холодно, но в общем почему-то спокойно и хорошо для здоровья. Очевидно, в моей жизни это глубоко укоренившаяся слабость: я люблю топить печи, т. е., в холода, когда есть дрова, люблю быть господином положения, люблю тепло, обеспеченное моими собственными руками, люблю не зависеть ни от кого в этом отношении. Вот отчего я всегда засиживался осенью и любил тут зимовать. В холодное время здоровые условия: тепло, хороший стол, здоровый и долгий сон, свет лампы и плодотворный труд — как-то облагораживаются и проникаются каким-то высшим поэтическим смыслом, не то что летом.
Кроме того, позапрошлая неделя, потраченная на унизительные корректуры, так опустошила меня, что на прошлой неделе (перед вашим приездом), которую я посвятил опять Фаусту, я работал неважно, надломленно и бессильно, и только на этих днях это у меня снова пошло по-прежнему. Короче говоря, если не очень похолодает и хватит на эти предположения дров, я бы остался еще на полторы недели, с тем чтобы к будущему воскресенью (через одно) мы уложили все, что не нуждается в твоем участии, а ты в воскресенье завершила бы эту укладку, и затем мы переехали в понедельник (4 октября).
1) Если нет никаких писем, напиши хоть ты мне пару слов. Такое свинство — не получать ничего ниоткуда!
2) Картин не развешивай. Даже и я думаю их развесить не сразу. Вместе с поломанными, для переостекления, я отвезу Ольге Александровне2 несколько папиных записных книжек, чтобы стекол пять или десять лучших его рисунков они отобрали там и окантовали. Там есть вещи замечательные, вроде кормления, или еще лучше.
Если позвонит Кун3, в вежливой форме попроси ее, нельзя ли ускорить реализацию Петефиевской книжки в Детгизе.
Если позвонит Баранович и окажется, что она заканчивает переписку романа (она перед Коктебелем прервала переписку, нескольких экземпляров и почти не возобновляла), передай ей мою благодарность и просьбу, чтобы она спокойно и медленно, в течение нескольких дней, проверила сделанное и затем ждала моего появления. Она нам ничего не должна, эта работа погашает ее задолженность. Расскажи ей, что сказал Николай Никола-евич о «Фаусте»4. Если позвонит Ольга Николаевна (из Искусства5), скажи, что, если у нее будет время читать и ей будет интересно, я дам ей прочитать на несколько дней роман.
Завтра, 23-го (в четверг), рождение Жени (его)6. Было бы необыкновенно великодушно с твоей стороны, если бы ты позвонила: К1-47-26 — и поздравила его от моего имени.
Сегодня прибывает тело бедной Дженни7. Это тут объявили, и многие отправились в Москву (может быть, и ты участвовала во встрече), но я лучше поработаю, мне дорога каждая минута.
Если кто-нибудь звонил или было что-нибудь интересное, черкни мне, пожалуйста. Целую тебя и Леничку. Твой 2.
Впервые: Вестник РСХД, JSfe 106. Париж-Нью-Йорк, 1972. — Автограф (РГАЛИ, ф. 379, оп. 2, ед. хр. 62).
1 С началом учебного года 3. Н. Пастернак переехала в Москву.
2 Речь идет о развешивании картин Л. О. Пастернака; художница О. А. Айзенман и ее муж Семен Борисович помогали Пастернаку с окантовкой картин и выбором рисунков.
3 Агнесса Кун занималась изданием сб. Ш. Петефи.
4 Н. Н. Вильям-Вильмонт был редактором перевода «Фауста» и автором предисловия, в котором писал о «вдохновенной, поэтической» передаче его текста «с той неукротимостью, почти буйством фантазии, которые отличают великий подлинник» (И.-В. Гёте. «Фауст», 1953. С. 34).
5 О. Н. Олидор — редактор изд-ва «Искусство», где печатался сб. переводов Шекспира, корректуры которого Пастернак правил «позапрошлую неделю».
6 Е. Б. Пастернаку 23 сент. 1948 г. исполнялось 25 лет.
7 Евгения Бернгардовна Афиногенова погибла 2 сент. 1948 г. при пожаре парохода «Победа», возвращавшегося из Америки.
1069. О. М. ФРЕЙДЕНБЕРГ
29 июня — 1 октября 1948, Москва, Переделкино
29 июня 1948 г. Дорогая Олюша! Как это горько, что родовые драмы так повторяются! Теперь ты меня наказываешь своим молчанием или даже полным исключением из твоего сердца за мой эгоизм, за то, что мои чувства — «слова, слова, слова», «литература», что если бы все было по-настоящему, я бы свою любовь доказал делами, а не вздохами, изображенными на бумаге.
1-го октября. Олюшка моя, вот начало весеннего моего письма к тебе, прерванного на втором слове из-за сознания его вероятной безрезультатности, к тому же усугубленного вечной спешкой. Тогда я задержался один в городе (Зина жила уже на даче), как сейчас по такой же причине застрял в одиночестве на огромной и холодной даче.
Тогда я дописывал первую книгу романа в прозе и в то же время кроил и перекраивал семь переведенных своих Шекспировских драм, поступавших из разных издательств, согласно разноречивым пожеланиям бесчисленных редакторов, сидящих там.
А теперь я с такою же бешеной торопливостью перевожу первую часть Гетевского Фауста, чтобы этой гонкой заработать возможность и право продолжать и, может быть, закончить зимою роман, начинание совершенно бескорыстное и убыточное, потому что он для текущей современной печати не предназначен. И даже больше, я совсем его не пишу, как произведение искусства, хотя это в большем смысле беллетристика, чем то, что я делал раньше. Но я не знаю, осталось ли на свете искусство, и что оно значит еще. Есть люди, которые очень любят меня (их очень немного), и мое сердце перед ними в долгу. Для них я пишу этот роман, пишу как длинное большое свое письмо им, в двух книгах. Я рад, что довел первую до конца. Хочешь, я пришлю тебе экземпляр рукописи недели на две, на месяц? Там только тяжело будет тебе читать (с целью более рельефного и разительного выделения суще-ства христианства) до шаржа доведенные, упрощенные формулировки античности1.
Будь милостива, прости меня, если я чем-нибудь виноват перед тобой, и что-нибудь напиши мне о себе или попроси кого-нибудь, может быть, Машуру2. Я ее люблю ничуть не меньше тебя, то, что я пишу тебе, а не ей, ничего не значит, как из разнообразных сторон и случайностей моего поведения вообще не следует ничего фактического и разумного. Пусть меня кто-нибудь известит о тебе, жива ли ты, как твое здоровье и не нужно ли тебе денег. Я год за годом тружусь как каторжный и всегда мне всех: Зину, тебя, Леничку, нескольких твоих тезок3 и не только тезок до слез жаль, словно все кругом несчастные и только я один позволяю себе быть счастливым и, значит, у всех перечисленных как бы на шее. И действительно, я до безумия, неизобразимо счастлив открытою, широкою свободой отношений с жизнью, таким мне следовало или таким лучше бы мне было быть в восемнадцать или двадцать лет, но тогда я был скован, тогда я еще не сравнялся в чем-то главном со всем на свете и не знал так хорошо языка жизни, языка неба, языка земли, как их знаю сейчас.
Все мы живы и здоровы, и Женя с Женичкой, и Шурина семья, все у нас в порядке.
Удостой меня, пожалуйста, хоть строчки-другой от себя (не трать времени, не надо писать много). Я охвачен почему-то страшной тревогой о тебе, и хочу, чтобы кто-нибудь вывел меня из неизвестности (в университете ли ты?), и наперед боюсь этого.
Твой Боря
И кланяйся тете Кларе, Владимиру Ивановичу4, Машуре и всем их близким.
Впервые: Переписка с О. Фрейденберг. — Автограф.
1 Формулировки Древнего Рима в репликах Н. Н. Веденяпина отражают отношение Пастернака к современному язычеству сталинской эпохи.
2 Двоюродная сестра Пастернака Мария Александровна Маркова.
3 Имеются в виду Ольга Всеволодовна Ивинская и Ольга Федоровна Берггольц.
4 К. И. и В. И. Лапшовы.
1070. А. С. ЭФРОН
10 октября 1948, Москва
10 окт. 1948. Дорогая Аля! Высылаю тебе обещанную рукопись прямо из-под машинки моей приятельницы, маминой тезки и ее большой почитательницы Марины Казимировны Баранович, переписывавшей ее. Из одной французской вставки я уже вижу, что в ней должны быть опечатки, но у меня нет времени проверять ее, не думаю, чтобы ошибки были так многочисленны, чтобы портили впечатление. Когда прочтешь рукопись и у тебя не будет настоятельной, непреодолимой потребности показать ее еще кому-нибудь, я попрошу тебя переслать ее таким же порядком: г. Фрунзе, почтамт, до востребования, Елене Дмитриевне Орловской. Если это тебе покажется в бытовом отношении неудобным, то в таком случае я попрошу тебя написать мне об этом и вернуть рукопись по почте мне. Я все время жил в Переделкине. Мой младший сын однажды сказал, что мне звонила по телефону Ариадна Сергеевна. У нас есть знакомая Ариадна Борисовна, может быть это была она и он спутал1. Целую тебя. Твой Б.
Впервые: Ариадна Эфрон. Письма из ссылки. Париж, YMKA-Press, 1982. — Автограф (РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед.хр. 434). Письмо послано в Рязань.
1 «Я недавно была в Москве несколько дней, — отвечала А. Эфрон 14 окт. 1948, — звонила тебе, мне сказали, что ты — на даче, так что сын твой не спутал, это была именно я» (А. Эфрон. О Марине Цветаевой. С. 311).
1071. О. М. ФРЕЙДЕНБЕРГ, К. И. и В. И. ЛАПШОВЫМ
Середина октября 1948, Москва
Дорогие тетя Клара, Оля, Владимир Иванович! Оля, ты так чудно написала о тете Кларе и Владимире Ивановиче, что я вдруг увидал ее, молодую, вне возраста, как она всегда живет в моей душе, и меня потянуло так написать ей, как когда бывает роман с кем-нибудь. И тут утром позвонила Машура1. Я посылаю эту рукопись вам всем. Читайте в каком угодно порядке, но, может быть, очередь чтения начнете с Оли, она скорее потом напишет мне. Читайте, если можно, не очень подолгу каждый, может быть, рукопись мне потом понадобится.
Наверное, эта, первая книга написана для и ради второй, которая охватит время от 1917 г. до 1945-го. Останутся живы Дудо-ров и Гордон, Юра умрет в 1929-м году, и после его смерти в бумагах, которые будет разбирать его сводный брат Евграф, будет найдена тетрадь стихотворений, уже написанная, часть которых тут приложена. Все эти стихотворения, одно за другим подряд, составят одну из глав будущей второй
