напишите мне о своем житье-бытье.

Ваш Боря и Папа

Впервые: «Существованья ткань сквозная». — Автограф. 1 Речь идет о статье Т. Л. Мотылевой «Фауст в переводе Бориса Пастернака».

1135. Е.Я. ЭФРОН

20 сентября 1950, Переделкино

20 сент. 1950

Дорогая Елизавета Яковлевна!

Какая Вы умница и замечательная, что догадались написать мне! Несмотря на то, что все Ваши слова в письме незаслужены и с действительностью несоизмеримы, — спасибо, спасибо. Так Вы думаете — не сдаваться, не поникать?1 Великолепно. Слушаюсь и рад стараться.

Простите, что пишу так отрывисто. Я никому сейчас не отвечаю, и Але и Асе нескоро напишу. Послушайте, какой кипучей деятельностью был я охвачен летом. В течение одного июня месяца я перевел, отделал и переписал всего Макбета, в июле принялся за П-ю часть Фауста и почти сделал 1-й акт, все время с сознанием, что это не дело, что это ‘отлынивание от настоящей работы (романа). И я не верил, что возьмусь за его продолжение, таким непреодолимо трудным казалось приступить к нему даже в мыс-лях. И вдруг, этот отзыв! Сперва я не видал его, мне о нем сообщили, переггуганно-смягченно, с утешениями, только-то и наводящими на опасения. Но я так всегда к этому готов, что мне неприятна была только неизвестность, воспоследуют ли отсюда выводы, и какие. У меня ведь есть договор на перевод П-й части, не расторгнут ли его?

Потом я прочел статью и хотя ее голословность, и содержание, и тенденция так естественны и ничего другого нельзя ждать, меня наперекор логике взяло такое зло, что я отбросил работу над Фаустом (П-й частью) и статья дала мне тот толчок в направлении романа, в котором я нуждался. Мне до переезда в город хочется округлить то, что я Вам читал тогда, да приблизительно еще столько же дальше (московскую зиму2). Всем этим я сейчас спешно занят. А пока суд да дело, выяснилось, что статья беспослед-ственная, все остается в силе, и она значения не имеет. Я Вам не пишу ни слова о жизни, а только, — как все это назвать… свой летний «творческий отчет» или curriculum vitae и это не случайно, но ведь Вы все так прекрасно понимаете! Горячо от всей души желаю Вам доброго здоровья. Сердечный привет Вам и Зинаиде Митрофановне. Ваш Б. П.

Впервые. — Автограф (РГАЛИ, ф. 2962, on. 1, ед. хр. 93).

Душевно близкая дружба Пастернака и Елизаветы Яковлевны Эфрон, завязавшаяся еще в конце 1930-х гг., когда она принимала у себя сначала Ариадну, потом Марину Цветаеву с сыном, укрепилась в общих заботах об арестованной Ариадне. Надпись, сделанная на книге «На ранних поездах» говорит о многом, что сближало Пастернака с Е. Я. Эфрон: «Дорогой Елизавете Яковлевне Эфрон среди продолжающихся странностей нашего существования, на память о чем-нибудь другом. Б. Пастернак. 22 X. 43» (собр. Р. Б. Вальбе). Сохранилась также записка, свидетельствующая о чтении Е. Я. Эфрон первой книги «Доктора Живаго»: «Дорогая Елизавета Яковлевна! В рукописи оказался заложенным этот конверт. Пересылаю его Вам с сердечным приветом и пожеланием всего лучшего Вам и Зинаиде Митрофановне. Будьте здоровы. Ваш Б. П. 8 апр. 1949 г.» (РГАЛИ). 3. М. Ширкевич — приятельница и компаньонка Е. Я. Эфрон.

1 Ответ на письмо, в котором Е. Я. Эфрон с восхищением отзывалась на перевод «Фауста» и просила не обращать внимания на ругательный отзыв Т. Л. Мотылевой («Новый мир», 1950, № 8).

2 Глава 6 «Доктора Живаго», получившая название «Московское становище».

1136. А. И. ЦВЕТАЕВОЙ

21 сентября 1950, Переделкино

21 сент. 1950 Дорогая Ася!

Не обижайтесь на меня за мое молчание. Это не оттого,»что я бесчувственен, или небрежен, или важничаю, или что-нибудь другое. Я не могу оправдаться перед Вами и рассказать о себе: все это вещи, не укладывающиеся в письменной форме.

Но по счастью я здоров, и мне по-прежнему дают и не перестают давать работать. Летом всегда бывают некоторые, относительные, материальные заминки. Я знаю, что это Вас не интересует, но не думайте, что я о Вас забыл. При первой возможности для меня будет радостью быть полезным Вам. Я мечтаю послать

Вам немного денег, но не смогу это сделать раньше конца ноября, вот горе ведь.

Желаю Вам от души здоровья, представляю себе все. О как все это трудно!

Ваш Б.

Впервые. — Автограф (РГАЛИ, ф. 1190, оп. 2, ед. хр. 397). Письмо послано в Пихтовку Новосибирской области.

1137. А. С. ЭФРОН

21 сентября 1950, Переделкино

21 сент. 1950 Дорогая Аля!

Прости, что давно не пишу тебе, и не тревожься. Как здоровье твое? Боюсь об этом и думать, бедная ты моя.

Позволь не рапортовать тебе, откуда мое молчание, какие у меня бывают огорчения и отчего мне надо и нравится так нечеловечески гнать работы, свои собственные и переводные. Писал ли я тебе, что за один июнь месяц перевел и сдал в отделанном и переписанном виде Шекспировского Макбета? И все в таком темпе.

Была тревога, когда в «Новом мире» выругали моего «Фауста» на том основании, что, будто бы, боги, ангелы, ведьмы, духи, безумье бедной девочки Гретхен и все «иррациональное» передано слишком хорошо, а передовые идеи Гёте (какие?) оставлены в тени и без внимания1. А у меня договор на вторую часть! Я не знал, чем это кончится. По счастью, видимо, статья на делах не отразится.

Прости, и толкового письма жди от меня не скоро. На пристройку к енисейскому домику хочу послать тебе, но смогу не раньше ноября.

Бросаю писать, потому что ничего путного все равно не смогу сказать: не вижу подходящих эпистолярных форм.

Мне написала со своей дачи Елизавета Яковлевна, в письме тревожится о тебе и хвалит твою акварель с видом Енисея.

Как мы с тобой похожи! Все что ты писала об Асином способе переписываться через копирку, и об ее обстоятельности и пр., — в точности повторяется со мною.

Целую тебя. Твой Б.

Впервые: Ариадна Эфрон. Письма из ссылки. Париж, YMKA-Press, 1982. — Автограф (РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 434). Письмо послано в 1Уруханск Красноярского края.

1 См. письмо № 1135 по поводу статьи Т. Мотылевой, в которой та писала, что переводчик «явно искажает мысль Гёте» и «социально-философский смысл» его произведения («Новый мир», 1950, JSfe 8. С. 242).

1138. 3. А. НИКИТИНОЙ

22 сентября 1950, Переделкино

22 сент. 1950

Дорогая Зоя Александровна!

С большим удовольствием прочел письмо из издательства за № 1090 от 13 сент. и с еще большей радостью заключил о Вашем здоровье, увидав Вашу подпись.

Надо ли после немногих этих личных строк переносить разговор на другой лист или можно продолжать на этой же странице?

Я, разумеется, буду очень доволен, если перечисленные Вами «Гамлет», «Отелло» и «Ромео и Джульетта» будут выпущены в моем переводе1. Я очень жалел, что «Искусство» так ограничило тираж двухтомного собрания моих шекспировских переводов2. Эти 5000 экземпляров разобрали очень охотно и быстро, и в конце концов их ни у кого нет.

Этим летом я перевел «Макбета». Исполнением этого перевода Детгиз обусловил выпуск нескольких других Шекспировских пьес в моем переводе. Таким образом этот «Макбет» сразу появился в их сборном томике3, не выходя отдельно. Я не знаю ме-ханизма составления планов в издательствах, но если этот перевод может практически заинтересовать «Искусство», я пришлю Вам рукопись, но только не на суд профессора А. А. Смирнова, мы люди слишком разные4.

Когда в далеком будущем дело дойдет до денежных расчетов, я попрошу следуемое мне перевести не по почте на дом, а путем перечисления на сберкнижку (кажется, такая операция мыслима). С этой целью прилагаю нужные сведения при заявлении в бухгалтерию, откуда их можно будет почерпнуть и для помещения в договор.

Вы и сами верно знали, какое впечатление произведет на меня Ваше обращение и сколько пробудит воспоминаний.

От души Вам всего лучшего. Ваш Б. Пастернак

Впервые: «Путь», 1995, № 8. — Автограф (РГАЛИ, ф. 2533, on. 1, ед. хр. 321).

3. А. Никитина, с которой Пастернак познакомился, издавая сб. «Стихотворения в одном томе» в 1933 г. (Изд-во писателей в Ленинграде), теперь работала в Ленинградском отделении «Искусства».

1 Три перечисленные трагедии вышли в изд-ве «Искусство» (М.-Л., 1951) отдельными книжками по 25 ООО экз. и общим сборником таким же тиражом.

2 Вильям Шекспир в переводе Бориса Пастернака. М., «Искусство», 1949. Тираж 5000.

3 Вильям Шекспир. Трагедии. Перевод Б. Пастернака. М.—Л., Дет-гиз, 1951.

4 Об отношениях с А. А. Смирновым, который препятствовал изданию шекспировских переводов Пастернака, см. письма № 1019, 1033.

1139. А. С. ЭФРОН

30 сентября 1950, Москва

30 сент. 1950 г. Дорогая моя Аля!

Я опять получил от тебя письмо, полное души и ума, про лес, про твою маму, про мои переводы. Я всегда кому-нибудь показываю твои письма, хвастаю ими, так они хороши!

Но зато я тебе пишу в последнее время пустые, бездушные, торопливые записки, лишенные содержания, просто, чтобы ты не думала, что я забыл тебя, и не беспокоилась. Отчего, кроме недостатка времени я стал в последнее время так тих и односложен, этого не объяснить… неумелое выражение моей сущности, отнюдь не мрачной, а ясной и радостной, наводит на них тень и заражает превратно понятыми настроениями, что людям, которым и без того трудно, вредно слушать меня.

Может быть это приступ мнительности, но вот именно я стал сдерживаться, чтобы как-нибудь не огорчить тебя большими посланиями. Прости меня.

Наверно перед тем как ты написала мне о Фаусте, тебе попался ругательный отзыв о переводе в Новом мире?1 Не тревожься. Все это пустяки…

Впервые: — Автограф (РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 434). Купюры сделаны А. С. Эфрон, что говорит о «рискованном» содержании вырезанных мест. На оборванном листе примеч. А. С. Эфрон: «Половина листка оторвана мною тогда же, в 1950 или позже, в 1953 г. — А. Э.».

1 Об отзыве Т. Мотылевой Пастернак писал А. Эфрон в письме №1136.

1140. С. П. БОБРОВУ

и М. П. БОГОСЛОВСКОЙ

27 октября 1950, Москва

27 октября 1950

Дорогие Сережа и Мария Павловна!

После именин Зина «залегла» за Стендаля1, для чего выдумала себе радикулит, которого ровно хватило на два дня этого запойного чтения. Ничего подобного никогда не видал, и наряду с авторским содержанием это высшая похвала искусству и слогу переводчиков. Я тоже, как только урву время, воспользуюсь случаем перечесть роман в такой стремительной и засасывающей передаче.

Поздравляю Вас Сердечный привет. Ваш Б. П.

Впервые: «Встречи с прошлым». Вып. 8. — Автограф (РГАЛИ, ф. 2554, оп. 2, ед. хр. 564).

1 Роман Стендаля «Красное и черное. Хроника 1830 г.» в переводе Боброва и Богословской вышел в Гослитиздате, 1949, переиздан в 1950 г.

1141. 3. А. НИКИТИНОЙ

Первая половина ноября 1950, Москва Дорогая Зоя Александровна!

По словам Зины, говорившей с Вами по телефону, Вам для