что я делаю. Спасибо, спасибо. Веянье Вашего голоса разогнало тучи с моей неспокойной совести. Мне стало опять легко и хорошо, как было летом.
И в другом отношении Вы правы, осуждая мой взрыв против Гаррика и советуя с ним помириться. Так я и сделаю. В «Гамлете» в самом конце, перед поединком, королева просит Гамлета помириться с Лаэртом, и Гамлет говорит лицу, передающему эту просьбу: «Королева учит меня добру». Эти слова прозвучали у меня в сердце, когда я прочел Ваши строки по поводу моих придирок к Гаррику: «Нина учит меня добру».
Можете себе представить, что я испытал, когда Зина рассказала мне о Вашем с нею разговоре по телефону. Я смотрю на ответ, полученный Вами, совершенно так же, как Вы1. Он может означать все, что хотите, и может не означать ничего. Однако путь к окончательной ясности или к каким-нибудь переменам лежит все-таки через такой ответ, и лучше, что он уже есть, чем если бы его не было.
Нина, я еще много хотел написать и рассказать Вам в письме, но лучше сделаю устно, когда увижу Вас. Не приедете ли Вы зимой на встречу Нового года? Как бы мне этого хотелось! Все хорошо у нас, но летом я был прилежнее, потому что совершенно был отделен от городского телефонного разврата, который заражает даже и меня. Нет-нет да и подойдешь к какому-нибудь звонку для того, чтобы кто-нибудь пощекотал похвалами твое тщеславие. Какая гадость! Правда, так низко опускаюсь я очень редко, сильно не выспавшись, когда не жалко времени и не веришь, что придешь к чему-нибудь путному в работе.
Крепко целую Вас. Спасибо за чудесные подставки. Зина и Леня шлют Вам выражения тех же чувств, что и я.
Ваш Б?
Впервые: «Литературная Грузия», 1980, № 2. — Автограф (ГМГЛ, № 021913, 14).
1 Официальный ответ на запрос Н. Табидзе о судьбе ее мужа позволял надеяться на то, что Тициан жив.
2 Через день после этого письма 29 окт. Пастернак посылал Н. Табидзе стих. «Сказка»: «Дорогая Нина! Послал ли я Вам свои «Колыбельные» (короткие отрывки)? Вот еще одна, только очень длинная, и, кажется, глупая. Далее идет текст стихотворения, без названия, с разночтениями и разделением на четыре пронумерованных отрывка. Последний, четвертый, выпущен из окончательного текста. Тут что-то трогательное перемешано с чем-то совершенно идиотским. Не лишний ли весь четвертый кусок со старухой? Как Вы думаете? Может быть лучше кончить до него, ограничившись тремя частями? Покажите, пожалуйста, Чиковани и посоветуйтесь с ним. Он единственный человек в России, на вкус и понимание которого я могу положиться. И, например, если он скажет, что это плохое подражание «Крокодилу» Корн. Ив. Чуковского, я с ним соглашусь и не включу стихотворения в Живаговскую тетрадку. И такого Георгия посылать в Грузию! Вот нахальство! Крепко целую Вас. Ваш Б. Нехорошо, что я посылаю Вам всегда свои новости так торопливо, не дав им вылежаться. Впоследствии они всегда приобретают немного другой вид и расходятся редакцией с этими поспешными сообщениями» (ГМГЛ, № 24961, 1).
1247. Н. ТАБИДЗЕ
16 ноября 1953, Москва
16 ноября 1953
Ниночка, золотая моя! Как крепко, как по-одинаковому крепко мы любим друг друга с Вами, неправда ли? Вы чувствуете? Прямо можно приложить руку к письму и ощутить ладонью, чем слова горят. Как хорошо! Это я о Вашем письме говорю, конечно, которое Ваша милая девушка привезла.
Ну что Вы опять наделали, сумасшедшая Ниночка! Горы Ваших даров загромоздили квартиру и своей красотой они соперничают с отцовскими картинами в столовой.
Напишите мне скорее, как идет Нитино лечение. Как мы огорчены и напуганы! Бедная, бедная! Всю жизнь мучится то тем, то этим! Зина говорит, что у нее не осталось рецепта на гомеопатическое средство против печени, которое ей было прописано, и что наверное опасно, не посоветовавшись со специалистом, лекарство, рекомендованное в одном случае, повторять в непохожем другом. Она обещала нарочно для этого и кстати для собственного осмотра вызвать к себе своего гомеопата и расспросить о Нитиной болезни.
Спасибо Вам за все, что Вы пишете о стихах. По сравнению с романом, к которому они служат гарниром, это вздор и пустяки. Я Вам скоро пришлю несколько новых. Беда, что я, как уже писал Вам, посылаю их Вам преждевременно, неотлежавшимися. Потом они претерпевают значительные изменения и становятся лучше.
Георгий Победоносец уже называется «Сказкой», а не «Колыбельной» и весь конец (четвертый кусок с этим дурацким баюшки-баю) откинут, а вместо него перед третьим вставлены две строфы, объясняющие положение (что пленница принесена в виде откупной дани в жертву дракону во избавление страны1).
В романе, в прозе, главное вчерне уже написано. Герой с главною героинею уже расстался и более никогда ее не увидит. Мне осталось (в первой черновой записи) описать пребывание доктора в Москве с 1922 года по 1929, как он опускался и все забывал и потом как умер, и затем написать эпилог, относящийся к концу отечественной войны2. Так, насквозь, не задерживаясь на частностях и откладывая их до общей отделки, я писал только раз в жизни, «Детство Люверс», а потом случаи такой свободы, непосредственности и радости не повторялись.
Крепко целую Вас, лучший и самый дорогой друг мой. Ваш Б.
Впервые: «Литературная Грузия», 1980, № 2. — Автограф (ГМГЛ, № 24952).
1 Имеются в виду ст. 53—60: «Той страны обычай / Пленницу-красу / Отдавал в добычу / Чудищу в лесу. / Края населенье / Хижины свои / Выкупало пеней / Этой от змеи».
2 «Очень хочу кончить до нового лета и до новой встречи с Вами «Живаго» и, кажется, кончу, — писал Пастернак о своей работе в письме Н. Табидзе 4 дек. — Нехорошо, что временами пишу стихи, надо бы сосредоточиться на прозаической работе. Прилагаю Вам два новых стихотворения. Одно на тему из романа, к тому месту в новой части, когда зимой в гражданскую войну в чужом доме в глуши на Урале Юра остается один после отъезда Лары. Другое внушено простым фактом жизни, где-то на дворе (в другом флигеле, у простых людей) свадьба была, поздно ночью не дали спать и рано утром разбудили, но у меня не было раздражения на них, наоборот, будто я прожил с ними эту ночь» («Дружба народов», 1996, № 7. С. 209). Приложены стих. «Разлука» и «Свадьба», второе написано под впечатлением свадьбы Антонины Гавриловны Смирновой, дочери сторожа, жившего рядом с дачей Пастернака.
1248. М. В. АЛПАТОВУ
18 ноября 1953у Переделкино Дорогой Михаил Владимирович!
Очень хорошо!1 Изложено как в романе, с попутным привлечением всего, наводящего на мысли и параллели, с описаниями и объяснениями. Наверное именно так надо писать работы о вели-
ких людях, в виде биографий, увлекательно и богато истолкованных. Также очень хорошо, что радость писания не ослепляет Вас, что Вы не забываете о предмете, и что истина дорога Вам, — amicus Plato sed magis arnica Veritas*: полные оговорок оценки ученических работ Иванова трезвы, смелы и справедливы. Главное, так сказать, впереди, трагедия в пяти актах, это только первый, не надо сразу бросаться обожествлять и превозносить, никакой торопливости, — этому еще будет место, это успеется.
Еще спасибо за мысль послать статью с такими сближениями именно мне. Если это случайность, и у Вас не было никакой задней мысли, и я, следовательно, попал пальцем в небо, то все равно, ничего, — спасибо!
Не хочу отрывать Вас от Ваших работ и главное, от необходимого для Вас изучения и чтения источников, отнимающего столько времени и, поэтому ничего не пишу о себе и ничего не предлагаю. Но когда выйдет полный Фауст, добудьте его и перечтите если не целиком, то хотя бы самые важные места в первой части и особенно во второй (по Вашим воспоминаниям об оригинале). Дело не в том, что это перевод хороший или плохой, гениальный или конгениальный, а в том, что я для себя, для собственного удовольствия сделал там безмерно много нынешним летом и там очень много нового, раньше не существовавшего, для меня, для Фауста и для русского искусства, в смысле понимания трагедии, языка, техники и лирической свободы, и чтб Вам, как философу искусства и художнику, в этой области приятно будет встретить.
Я счастлив, здоров и много, много работаю.
Ваш Б. Пастернак
Сердечный привет Софье Тимофеевне. 18 ноября 1953 г.
Впервые: «Панорама искусств», вып. 7. М., 1984. — Автограф (ГМИИ, ф. 61, ед.хр. 647).
1 Вероятно, статья Алпатова об Александре Иванове была дана Пастернаку в рукописи, в сокращенном виде она вошла в качестве небольшого биографического очерка в составленный М. Алпатовым альбом А. А. Иванова из серии «Русские мастера живописи» (М., 1955). В 1956 г. вышла двухтомная монография М. В. Алпатова «Александр Андреевич Иванов. Жизнь и творчество», первый том которой был сдан в набор в начале 1954 г.
* Платон мне друг, но истина дороже (лат.). 761
1249. А. П. РЯБИНИНОЙ
10 декабря 1953— 4января 1954, Переделкино
Дорогая Александра Петровна!
Мой «Змееед» плох и устарел. Знаете ли Вы, что эта вещь есть у Заболоцкого?1 Я не видал его перевода, но он гораздо новее и уже тем одним, наверное, лучше. Заболоцкий занимался Важа Пшавелой недавно, а я двадцать лет тому назад, когда еще в силе были все гадости футуризма, распад формы, неточная рифмовка, когда, говоря по правде, никто из нас еще не умел писать, и когда тяжелой и неуклюжей этой тарабарщины, казавшейся оригинальностью, у бедного и обожествленного Маяковского было еще больше, чем у меня. Этих грехов не может быть у Заболоцкого, его перевод, по всей вероятности, — легкий, плавный, человеческий.
На всякий случай посылаю Вам позднейшую редакцию этого творения, где, как видите, герой уже назван, «пожирателем змей». Но зачем, вообще говоря, переиздавать подобный мусор. Я извлек эту книжку и мне страшно стало. Полный Бараташвили, за исключением «Мерани» и «Синего цвета» — это ведь бред неизоб-разимый, возы и горы бессмыслицы, выдаваемой за глубокомыслие. И таково же все остальное, кроме двух-трех стихотворений Чиковани, «Ласточки» и «Работы»2.
Однако все это к делу не относится. Главное то, что Вы прелесть и умница, и что я в восхищении от Вас и люблю огонь, одушевляющий Вас, и быстроту и меткость Вашего глаза, и умение видеть на сажень под землею, и преклоняюсь перед Вами и Вас без конца благодарю.
Преданный Вам Б. П.
10 дек. 1953
С Новым годом, красавица моя, Александра Петровна, и пусть сбудутся в нем самые безумные Ваши фантазии. 4 янв. 1954 г.
Впервые. — Автограф.
1 «Змееед» в переводе Н. Заболоцкого вошел в сб.: Важа Пшавела. Поэмы. Тбилиси, «Заря Востока», 1951.
2 Имеется в
