теплее и выношеннее, и больше, чем где бы то ни было, души и краски. И я по пути попадал в места старых и забытых воспоминаний. Но это так все неуловимо, что лучше не рассказывать.
Женя с Женичкой сейчас в Переделкине. Я не видел, как они устроились там на его каникулы, и боюсь, что им будет скучно. На днях поеду их проведать. Не знаю, знает ли уже Женя о мальчике, но вероятно, известие это до нее дошло.
Наверное, все это тяжело ей, потому что переворашивает и растравляет старые огорченья. Но с этим придется, в лучшем смысле, т. е. без ущерба для ее души и какого бы то ни было грубого давленья, примириться. Мне кажется, все данные для этого, с моей стороны, налицо. Во мне никогда не было плотоядной семейственности, властного любованья своим гнездом и пр., и еще меньше этого сейчас, с годами. Другими не стали они ни для меня, ни для вас. Горячую ласку, которою вы ее окружили последнее время, надо продолжать поддерживать. Что же изменилось?
По естественнейшим законам у мужчины и женщины (немного, правда, поздно) родился мальчик морозной новогодней ночью, славный, спокойный, как и самый факт его явленья, не столько в семье, сколько в природе, ночной, почти не городской, снежной. И дай ему Бог счастья и здоровья, как и Жене, — все так ясно и просто. Зина рожала трудно, но она как бы для трудностей создана и их переносит немногословно и легко. Она молодец, и если вам захочется и это выльется просто, без принужденья, напишите ей. Или телеграфируйте.
Крепко вас обнимаю. Целую всех поочередно в Жониной и Лидиной семье.
Ваш Боря
Впервые: Письма к родителям и сестрам. — Автограф (Pasternak Trust, Oxford).
1 Комплекты театрального журнала «Артист» (1890-е гг.) определяют начало творческой деятельности Л. О. Пастернака, который был там художественным редактором и помещал в журнале многие из своих рисунков того времени.
2 Пастернак вспоминает переезд с Мясницкой на Волхонку летом 1911 г. См. письмо № 181.
772. Г. А. ШЕНГЕЛИ
11 января 1938у Москва Дорогой Георгий Аркадьевич!
Я на новой квартире (кажется, с тем же надо поздравить и Вас), где пробуду некоторое время. Мне хочется приняться за Верхарна1, да и пора. Я звонил Вам по старому номеру, но там не знают Вашего нового адреса. Будьте так добры, по получении письма позвоните мне как-нибудь в вечернее время (между Ю-ю и 12-ю) по телефону: В-1-29-29, и назовитесь, а на случай, если бы меня действительно не оказалось дома, подзовите жену и оставьте ей номер Вашего нового телефона или адрес. Буду Вам очень рад, но надо сговориться, как и когда нам свидеться. Крепко жму Вашу руку. Ваш Б. Пастернак
Впервые. — Печатается по ксерокопии с автографа, местонахождение которого неизвестно. Датируется по почтовому штемпелю. Месяц прочитывается неотчетливо.
Послано на адрес: Никольская, 10. Гослитиздат. Отдел иностранной литературы, или издательство «Академия».
1 Поэт Г. А. Шенгели много занимался переводческой деятельностью. Намерение Пастернака переводить Э. Верхарна не было осуществлено. Известен перевод стих. «Равнины», сделанный в 1914 г.
773. Р. Н. ЛОМОНОСОВОЙ Март 1938, Москва
Дорогая Раиса Николаевна!
Не осудите, если после столь долгого молчанья я с места в карьер обращусь к Вам с просьбой, да еще в тоне веселой торопливости, странной в наше серьезное время.
Пришлите мне, пожалуйста, катушку свежего английского пластыря, такого, какой употребляется при леченьи пупочной грыжи у грудных детей, по почте или как хотите, лишь бы поскорее, по нашему новому адресу. Москва 17, Лаврушинский пер. д. 17/19, кв. 72, Зинаиде Николаевне Пастернак1.
У нас родился мальчик, и представьте себе, без всякой натяжки, ровным счетом в новогоднюю полночь (точно в 12 часов минута в минуту!), так что и выписку ему дали, как родившемуся в 0 часов 1-го января 38 г., и о нем говорят, что он не просто явился на свет, а свалился в бокал с шампанским.
С первого мига он стал приносить мне счастье. Сейчас ему третий месяц. Он очень славный и немного в деда, в честь которого назван Леонидом. Но может быть, именно ввиду оригинальности часа, который он избрал для начала житейского поприща, ему, чтобы не испортить рекорда, второпях как-то неряшливо срезали пуповину, и теперь эта небольшая грыжа — единственный изъян этого, в остальном здорового оптимиста. Для ее излеченья нужен пластырь, который можно оставлять неделями, и такими качествами обладает обыкновенный английский пластырь, если он только не залежавшийся, наши же именно из старых запасов и через два дня дают раздраженье, после чего их надо снимать.
Новогодние каникулы Женя с Женичкой проводила в пустом доме на даче, где я провел два последние года. Кроме них там был жилец и знакомый, дальний родственник первого Зинина мужа, очень красивый молодой человек2. У них завязался роман, после чего он скоро переехал к ним в Москву, на Тверской бульвар. Женя очень счастлива с новым мужем, рад и Женек, всегда болевший за нее, мне же кажется, что это наколдовал им мой пупс в шампанском, которого я все равно мыслил примирителем. Вот одна из множества неожиданностей, связанных с его рожденьем. Сердечный привет Юрию Владимировичу и Юрию Юрьевичу. Простите, что обрываю письмо на полуслове. Мне хотелось, чтобы оно содержало только деловую просьбу, и не хочу забалтываться.
Целую Вашу руку. Ваш Б. П.
Впервые: «Минувшее», № 17. — Автограф (Russian Archive, Leeds University). Датируется по содержанию.
1 Пастернак благодарил Ломоносову 14 апр. 1936: «Пластырь получил, и, вероятно — моя вина. Я не написал, что можно обыкновенный английский, как при порезах, чем и задал Вам хлопот. Присланное просто какое-то чудо века и многим лучше того, что нужно. Тем горячее мое Вам спасибо за быструю помощь, чудная, чудная Вы, дорогой и отзывчивый друг» (там же. С. 401).
2 Дмитрий Владимирович Лясковский, инженер по автомобилям.
774. С. ЧИКОВАНИ
20 апреля 1938, Переделкино
20. IV. 38 Дорогой Симон!
Мне хотелось поработать над чем-нибудь из Вашего. Но сейчас у меня нет того досуга, что раньше. Работа хуже окупается, приходится бросаться от вещи к вещи.
Когда я переложил две чудесных Ваших вещицы о рыбаке1, переложенья, кажется, не понравились Виктору Викторови-чу2, да и меня они не удовлетворяли. Мне совестно было обозначить их переводами, и чтобы снизить значенье своего труда, более далекого от подлинника, чем это бывало прежде, я подписал под рукописью: зарифмовал по подстрочнику Б. П. Мне, кроме того, не хотелось, чтобы какие-нибудь неприятности, которые может быть вызовут мои выраженья, как это иногда со мной случалось, были отнесены на Ваш счет, что, при дальности перевода, было бы особенно несправедливо. Вещи, кроме Гослитиздата, приняли в Новый Мир.
Как вдруг я узнаю, что они по собственному произволу изменили мое обозначенье. И добро бы они, испугавшись новшества, вернулись к общепринятому: перевел такой-то. А то нет. Они придумали нечто прямо противоположное тому ограничительному толкованыо, которым я как бы заочно приносил свое извиненье Вам. Мою подпись переделали таким образом: «Перевел и обработал* (или переработал)»] Узнав это, я поднял целую бучу, как Вы и сами, если захотите, убедитесь, но листы уже были отпечатаны и теперь ничего не поделать.
Простите, Симон, что, желая добра, я из щепетильности перестарался, и подал повод к путанице, за дальнейшее выраженье которой не ответствен. Чтобы загладить эту вину редакции я переведу две-три вещи из Вашего Колхидского цикла (на днях мне дадут подстрочники) и помещу у них же с обычным обозначень-ем: перевел и т. д., чем и будет восстановлен прежний порядок.
Крепко жму Вашу руку. Сердечный привет Вашей жене, — было бы фамильярно, если бы я назвал ее Марийкой.
Преданный Вам Б. П.
Впервые: Материалы ГМГЛ. С. 288. — Автограф (ГМГЛ, № 027149, р.).
1 Два стихотворения С. Чиковани, «Тифлисский рыбак» и «Посещение рыбака», были напечатаны в «Новом мире», 1938, № 4, и вошли в сб. Чиковани «Стихи» (М., Гослитиздат, 1939).
2 Гольцеву.
775. Л. Л. СЛЕЙТЕР
30 октября — 1 ноября 1938, Переделкино
30. X. 38
Дорогая Лидочка! Во-первых прости, что я с таким невозможным запозданьем поздравляю тебя с новорожденным Николаем.
Это звучит почти по-светски, точно я не успел вовремя соблюсти какую-то формальность и сожалею об этом. Скажем тогда по-другому: у меня у самого ползает нечто неописуемое, называющееся Ленчиком или Ленькой, так что мне жизнь это напомнила, и я знаю, что такое дети1. По поводу новостей в твоей жизни можно и надо было что-то сказать, надо было сказать бездну. Почему же я этого не сделал?
Тогда скажем еще проще. 16-го сентября все отсюда переехали в город, и я остался один (абсолютно, без работницы и даже без собаки, которую пришлось отвезти в город к ветеринару, потому что она попала под грузовик и ей вышибло глаз) — только затем, чтобы отсюда, из тишины, осенней прелести и уединенья написать вам. И прошло полтора месяца, и я все еще этого не сделал. Наконец, еще определеннее: я продолжаю жить тут, один в большом двухэтажном, плохо построенном доме (три года, как он еще построен, а уже гниет и проваливается), в сыром лесу, где с пяти часов темнеет, и ночью далеко не весело, только потому, что неизбежный при этом обиход (в отношении отапливанья, уборки, стряпни и пр.) напоминает мне 19 и 20-й годы, последнее по счету время, проведенное вместе с вами и родителями, и жить хотя бы этим напоминающим сходством, если не действительным свиданьем, стало такою, все остальное вытеснившею потребностью, что ради нее я готов пойти на что угодно, и в отстаиваньи этого счастья зверею и способен забыть себя. Потому что, кроме всего, это еще и счастье.
Каждую неделю я езжу по делам в город, ночую там, вижусь с моим новым попугайчиком (возней, мотаньем головкой и бормо-таньем, — {излюбленное: гортанные ко-ко-ко} — он напоминает карликовых попугаев, маленьких и круглых), а потом возвращаюсь сюда.
Вот я сегодня сюда приехал, во втором часу, и сразу за работу, которая кончилась только сейчас, в 10 часов. За сутки дом выхо-лодал. Пока поотпираешь все перезапертое, пока принесешь с чердака все попрятанное во избежанье воровства, и разложишь по местам все привезенное из города (потому что у меня порядок, как при маме), уже проходят какие-то четверти и половины. Но главное не это. Кем надо быть, чтобы живя среди леса, покупать дрова? Валить его нельзя, участок под надзором лесничества, но разве речь об этом? Эти еловые дебри надо чистить, и чистка дает горы лапника (широкие боковые ветви, в руку толщиною), готовое топливо, по крайней мере для кухонной плиты, на целые годы. На это
