ней. Она случайно узнала об одном молодом человеке, некоем Бендицком, призывающемся в сентябре в Красную Армию. Его комната освобождается. Это ей подыскали знакомые. Адрес та-кой: Остоженка (Метростроевская), д. 18, кв. 1, комн. Бендицко-го. Он был бы согласен на такое косвенное закрепление комнаты за собой (через временное ее занятие Цветаевой). Нельзя ли выяснить через нашего юриста, какой юридический соус можно приготовить к этой физической возможности. Цветаевой она кажется беззаконной, и она этой мысли боится даже в случае осуществимости4.
Как бы то ни было, согласись принять ее и, когда сможешь, скажи, пожалуйста, Кашинцевой, чтобы она ее вызвала по тел. КО-40-13 и сообщила о дне и часе, когда ты ее примешь. Это единственный способ известить ее, т. к. отсюда я не успею, а ей кажется, что до 30-го тебя не будет.
Прости, наконец, и меня, что надоедаю тебе. Твой Б. Я.
Впервые: Wiener Slavistischer Almanach, 1983. — Автограф (собр. адресата).
1 Письмо Цветаевой к секретарю Союза писателей Павленко написано 27 авг. 1940, за три дня до выезда из комнаты, снятой у Габричевских на три месяца. В нем она излагала обстоятельства последнего года, прожитого в Болшеве и Голицыне, и просила помочь в приобретении комнаты в Москве (М. Ц. Собр. соч. Т. 7. С. 699-700).
2 Пастернак услышал в этой формулировке отчетливую готовность к самоубийству, но надеялся на ее «выносливость». Письмо Цветаевой начиналось словами: «Вам пишет человек в отчаянном положении», Пастернак уточняет, что ее положение хуже любого изображенного.
3 «Я не истеричка, я совершенно здоровый, простой человек, спросите у Бориса Леонидовича», — пишет Цветаева (там же. С. 700).
4 Этот план не удался, Цветаева смогла лишь снять комнату в доме на Покровском бульваре.
809. С. Я. МАРШАКУ
11 сентября 1940, Переделкино
11. IX. 1940
Дорогой Самуил Яковлевич!
Посылаю Вам номер журнала с Гамлетом1. Евгения Семеновна поддерживает во мне надежду на мыслимость его помещенья (в частях, разумеется) в антологии2. Она не думает, что Вы решили этот вопрос в отрицательном смысле, и что эта неизвестность заключает вежливый отказ, о котором мне следовало бы давно догадаться.
Итак, Вам придется его прочесть. Простите, что это интересует меня, это дело денежное. Привет Софии Михайловне3.
Ваш Б. Пастернак
Впервые. — Автограф (собр. А. И. Маршака).
1 «Молодая гвардия», 1940, № 4-5.
2 Речь идет о неосуществленной Антологии английской поэзии, которую составлял Маршак. Евгения Семеновна Живова — издательский редактор. Сохранился черновик ответа С. Маршака: «Я был бы очень рад включить в Антологию отрывок из Вашего «Гамлета», но до сих пор еще не решен вопрос о том, войдут ли в нее отрывки из драматических произведений» (там же).
3 Софья Михайловна — жена Маршака.
810. А. А. БАРКОВОЙ
13 сентября 1940, Переделкино Дорогая Анна Александровна!
Я получил Ваше письмо1. Как только у меня будет возможность (вероятно, в начале октября), я постараюсь быть Вам чем-нибудь полезным2. Я не забуду об этом, но в свою очередь прошу и Вас обязательно напомнить мне о Вашем письме хотя бы от-крыткой недели через две-три.
Разумеется, я Вас отлично помню. Главное, не унывайте, авось все и уладится.
Ваш Б. Пастернак
Ст. Баковка, Западной ж. д. Дачный Городок писателей «Переделкино», № 3.
Впервые: Анна Баркова. …Вечно не та. М., Фонд Сергея Дубова, 2002. — Автограф (РГБ, ф. 144, к. 8, ед. хр. 33). Датируется по почтовому штемпелю.
С поэтессой Анной Барковой Пастернак познакомился на вечере ее поэзии в Доме печати 5 мая 1922 г., где ее стихи читал А. В. Луначарский. Баркова вспоминала, что чтение было принято в штыки поэтами-пролет-культовцами, которые обвиняли ее в «мистицизме, эстетизме, индивидуализме». Пастернак выступил в ее защиту (там же. С. 454).
1 Письмо Барковой, находившейся в ссылке в Калуге, было передано Пастернаку через их общего знакомого П. А. Кузько. В том же фонде архива сохранилась записка Пастернака: «Добрейший Петр Авдеевич! Не откажите, пожалуйста, переслать прилагаемую записку Анне Александровне Барковой» (там же).
2 Баркова просила о денежной помощи.
811. Н. Г. ВИНОГРАДОВУ-МАМОНТУ 14 сентября 1940, Переделкино
Дорогой Николай Глебович!
Еще и еще раз большое спасибо за книги, которые были для меня таким большим подспорьем. Представьте, надобность в них является временами даже и сейчас, но, разумеется, я их откуда-нибудь достану. К. Р. в городе, а Соколовский1 у Чуковского. Простите, что еще не возвращаю их, подошлю потом. Простите также, что так страшно задержал их. Сердечный привет Марии Михайловне2. Посылаю Вам Молодую Гвардию с моим переводом. Его бесцеремонность, знаю, удивит Вас. Но не негодуйте сверх меры3. Крепко целую Вас.
Ваш Б. Пастернак
14. IX. 40
NB. Страничек 127-128 в Кронеберге недоставало с первого дня передачи.
Впервые. — Автограф (РГАЛИ, ф. 2542, on. 1, ед. хр. 45).
Н. Г. Виноградов-Мамонт — известный театральный деятель, писатель и библиофил.
1 Называются разные переводы «Гамлета», которые Пастернак брал Для работы: К. Р. (Константина Романова; перевод 1899 г.), А. Л. Соколовского (перевод 1883 г.). В конце письма указан возвращаемый владельцу перевод А. И. Кронеберга, 1844. В заметке к публикации «Гамлета» в «Молодой гвардии» (1940, № 4-5) Пастернак перечислял книги, с которыми он сличал свой перевод: «Спустя несколько месяцев, когда первая черновал редакция была закончена, я достал переводы Кронеберга и К. Р., которых не помнил, а также совсем еще неизвестные мне работы Соколовского, Радловой и Лозинского, и занялся сравнением («Гамлет. Принц Датский. От переводчика». См. т. V наст. собр.).
2 Мария Михайловна — жена Н. Г. Виноградова.
3 Перевод «Гамлета», опубликованный в «Молодой гвардии» (1940, № 4—5), характеризует свобода от буквализма и некоторая русификация реалий, которая возмущала приверженцев старых переводов. Этот вариант был рассчитан на театр Мейерхольда и делался по его заказу. Пастернак так определял свою задачу: «Работу надо судить как русское оригинальное драматическое произведение, потому что, помимо точности, равнострочности с подлинником и прочего, в ней больше всего той намеренной свободы, без которой не бывает приближения к большим вещам» (там же).
812. Н. ТАБИДЗЕ
16 сентября 1940, Москва
Дорогая Нина!
Простите и Вы нас, что мы до сих пор не писали Вам. Ужасно скучно стало без Вас, я и Зина одинаково почувствовали Ваше отсутствие1. Я еще напишу Вам как-нибудь, а сейчас тороплюсь Вам ответить насчет Павленко. Он уехал в Калмыкию на пленум по поводу Джангара (Калмыцкий эпос)2 и на днях должен вернуться. Но я уверен, что он еще ничего не узнал, а то бы он не утерпел сказать об этом мне3. Не думаю, чтобы положение сильно изменилось по его приезде.
Ведь в какой-то степени пусть не в Вашей, но для меня сильнейшей, все это близко касается меня. Вы вправе спросить меня, что я об этом думаю, и что думаю делать. Я думаю, что мы добьемся своего и увидим Тициана. Что касается моих собственных ша-гов для его разыскания, у меня план такой. Вы сами видели, как систематически меня отговаривали от вмешательства. Но не это останавливает меня. Я думаю, мне надо выждать некоторый промежуток времени после Ваших летних попыток, чтобы мои усилия не казались их продолжением и чтобы нам не утверждаться в неудачах. Если бы что-нибудь в общественном смысле изменилось в моей судьбе и на меня почему-либо обратили внимание, я разумеется, немедленно этим воспользуюсь для близкой всем нам троим (с Зиной) цели, и первое мое слово будет о Тициане.
Как мне Вас утешить, милый друг? Вы знаете, что отец мой и сестры с семьями в Оксфорде. Вы читаете, как сейчас бомбардируют Англию. От одной особы, дочь которой живет в Лондоне, я узнал, что можно переписываться телеграммами с Лондоном, что она два раза в месяц это делает и через 6 часов получает от дочери ответ. Я телеграфировал своим, прошло несколько дней, и от них нет ответа4. Что это значит? Это может значить очень многое: что их нет в живых в результате воздушного обстрела, что они пытались переехать в Канаду и взорваны миной, что они интернированы или в заключении, или еще что-нибудь. Но я не теряю надежды на милость Божью и верю, что какая-то неожиданность, ббль-шая, чем можно предусмотреть, готова мне в будущем вместе с живою, может быть, встречей.
Вам что-то хочет написать еще Зина. Если хоть в десятой доле правда то, что Вы написали о Вашей жизни у нас, то это для нас большая радость. Вы знаете, как мы Вас любим, — распространяться ли еще на этот счет? Еще сегодня Леня спрашивал «Куда уехала тетя Нина?» Ответ: — туда-то и туда-то… Вопрос — «А зачем?» И тут, в описании, я его должен знакомить с Нитой.
Вы очень верно описали Зину на огороде и параллель с испанками Гойи совершенно в точку. Адика бедного давно привезли, он лежит в Боткинской больнице, очень поправился и уже по счастью выздоравливает. Как Вы уже знаете, мы хотим зимовать на даче, что сопряжено с большими трудностями для Зины, с некоторыми также для меня. Но помимо Гойи и Сулоаги (тоже испанский художник) она у меня еще то, что в былинах называется «Поленица удалая» (т. е. богатырша).
Сейчас я тороплюсь и собственно пишу не Вам, а только введение к Зининой приписке. Во всяком случае сердечные приветы Ните и Вашей матушке.
Крепко крепко Вас целую. Все нежно Вас помнят и кланяются Вам.
Ваш Боря
Нина, теплый безоблачный осенний день, двенадцать часов дня, солнце во все шестистворчатое широкое окно, и я сижу в Вашем Переделкине и вместо того, чтобы работать, отымаю у Вас время бесконечным письмом, Нина моя, радость моя, сестра моя. Целую Вас без конца. Ваш Б.
Впервые: «Дружба народов», 1996, № 7. — Автограф (ГМГЛ, JSfe 24950,14)
1 Нина Табидзе провела лето у Пастернаков в Переделкине, уехала в начале сентября.
2 «Джангар» — калмыцкий героический эпос, созданный предположительно в XV в., записанный в XX.
3 Петр Андреевич Павленко по просьбе Н. Табидзе должен был узнать что-нибудь о судьбе Тициана. Но и через две недели, 1 окт., Пастернак снова повторял ей: «Павленко пока ничего не говорит, но ведь настроенья в литературе опять ухудшились, Вы знаете?» (там же. С. 191).
4 Телеграмма была послана 11 сент. 1940: «Телеграфируй на Шурин адрес Гоголевский 8 здоровье семьи, в частности Элиота, повтори сообщение в ночное время. Без конца обнимаю. Борис». На бланке телеграммы рукою Л. О. Пастернака проставлены даты: «Получил 15.IX.40 воскресенье, отвечено 16-го». Здесь же Лидия записала текст ответной телеграммы: «Все хорошо обнимаем любим. Отец, Лидия» (Pasternak Trust, Oxford). Муж Лидии Элиот Слейтер был призван в армию как врач.
813. И. БЕХЕРУ
20 сентября 1940, Переделкино
Переделкино. 25. IX. 40
Спасибо тебе, настоящий, великий и единственный поэт. Я только перелистал твою
