меня такие, потому что я страшно занят мелкими заработками и вечною беготней и разъездами между развалинами городской квартиры (окна до сих пор не вставлены) и дачей. Киса, друг мой, может быть, так и будет, как ты пишешь в последнем письме (переезд в Новосибирск), но все это надо медленно и умно подготовить, осторожно, солидно и издалека. То же самое и с моим приездом. Я все к этому только и веду. Но скольких сил и забот это все еще будет стоить! Держись, насколько возможно, за детдом и столовую1, за как бы то ни было, ни плохо, но чем-то снабженные коллективы, умница ты моя, ты все это чудесно понимаешь. Обнимаю тебя, целую тебя, обнимаю тебя. Мне кажется, я смею, не гневя Бога, сказать тебе до свиданья, чего не мог и не представлял себе летом.

Положенье ужасное. Пал Киев2. Все стоит перед каким-то скорым, неведомым и страшным концом. Но отчего нет страха в душе моей? Отчего все увлеченнее, все с большею верой смотрю я вперед. До свиданья, ангел мой, поцелуй детей, моя лялечка, и мужайся, может быть, скоро, в конце октября, мы будем вместе. Прости, что среди посылок иногда такая ветошь, но что мне делать.

Впервые: Письма Пастернака к жене. — Автограф (РГАЛИ, ф. 379, on. 1, ед. хр. 61). Датируется по содержанию.

1 3. Н. Пастернак работала сестрой-хозяйкой в интернате Литфонда и писала мужу о Лене: «У них чудные большие кровати. Подушки и одеяла теплые казенные. В этом отношении замечательно. Много воздуху, комнаты большие, светлые, и я страшно боюсь перемены квартиры. … Я пойду на все, только бы остаться здесь с Леней!»

2 Киев был сдан 19 сентября 1941 г.

859. Е. Б. ПАСТЕРНАКУ

8 октября 1941, Москва

8. X. 41 (III). Дорогой Женек, горячо поздравляю тебя а) с давно минувшим 18-м днем твоего рождения: Пусинька1 поздравила меня открыткою в этот день; б) с поступленьем в университет (как я рад, что свое движенье к созидательному поприщу ты начинаешь математиком!); в) с избавлением от насекомордной малярии, название которой я у мамы в открытке не мог разобрать2. Я слыхал, ты также подвизаешься в театре. Занимайся основательнее науками, друг мой! При твоих способностях и ораторской склонности к легкости и поверхностности у тебя все данные кончить бездельником и недоучкой. От души желаю усидчивости. Можешь жениться, если хочешь, но работай, работай.

8. X. 41 (IV). Женек, передай маме, что от тети Аси и Оли из Ленинграда следующие известия. Они живы, Может быть Оля переведется в Ташкентский университет и перевезет туда тетю Асю. Я сообщил им ваш адрес и мою радость по поводу вашего возможного соседства. На время моего отъезда в Чистополь Елена Петровна наверное будет жить у своей сестры Ариши: Москва, Кропоткинская, 3, кв. 20, у М. А. Родионовой, если только у вас на Тверском не поселится Ахматова, в каковом случае Петровна останется на квартире вместе с ней3. К вам на Тверской я свезу свой энциклопедический словарь, дедушкины работы, Ленину кроватку и пр. и пр. Мне не хочется уезжать. Петровна незаменимая помощница в жизни и обиходе: я ей выдам доверенность на все, что останется моего на даче и в Москве. Я стал опять зарабатывать. Но с Леничкой я расстался еще раньше, чем с вами. Надо съездить туда. Крепко тебя обнимаю. Твой папа

Впервые: «Существованья ткань сквозная». — Автограф на четырех открытках, из которых приводятся две последних, — первые две обращены к Е. В. Пастернак и посвящены ее просьбам о присылке вещей.

1 Е. М. Стеценко.

2 Е. Б. Пастернак перенес злокачественную лихорадку, вызванную укусом клеща папатачи.

3 По правительственному распоряжению Анну Ахматову в сентябре 1941 г. вывезли из Ленинграда, она собиралась провести зиму в Москве, но 14 октября была отправлена с писательским эшелоном в Чистополь, оттуда — в Ташкент.

860. О. М. и А. О. ФРЕЙДЕНБЕРГ

8 октября 1941 у Москва

8. X. 41. Дорогие Олюшка и тетя Ася! Адрес Жени: Ташкент, Выставочная, 8, у Ивченко, Евг. Влад. Пастернак.

Кажется, пока они не жалуются, по слухам, Женя поступил в университет на математический факультет, а также подвизается в театре. Милый друг, Оля, спасибо за открытку и телеграмму. Можешь себе представить, как я им обрадовался!! Я доживаю на даче последние дни со старой Жениной работницей: я все-таки навещу Зину, пока не стали реки. Там все спокойно, хотя у Ленички корь и условия в общежитии, где помещается Зина, наверное, трудные. Она недавно страшно сглупила, заплатив в Лит. фонд за себя и детей за все три месяца, несмотря на свою адскую работу при столовой, между тем как ничего не делающие жены богачей-лауреатов живут в долг той же организации, не ударяя пальцем о палец1. «Зачем рождается столько детей», — вот последнее Лёнино mot*, привезенное в Москву эвакуированными.

Впервые: Переписка с О. Фрейденберг. — Автограф. Письмо написано на трех открытках, из которых приведена первая, во второй и третьей повторяется содержание первой для большей уверенности, что хотя бы одна из них дойдет до осажденного Ленинграда.

1 3. Н. Пастернак писала мужу: «…Я боюсь оторваться от детсада и продолжаю быть здесь сестрой-хозяйкой. Работаю даром. Нужно к тому же платить за Стасика и Ленечку 360 руб, а за себя 100 руб. … Мне надо за два месяца, так что твоя тысяча уйдет целиком за уплату» («Второе рождение». С. 454).

861. Е. Б. ПАСТЕРНАКУ

18 ноября 1941, Чистополь

Чистополь. 18. XI. 41

Женичка, дорогой мой сынок, как ты и что ты, и что поделывает мама? Учишься ли ты? Привели ли к чему-нибудь твои театральные шалости и пробы? Мне больше по душе были бы твои успехи по математике и физике, но все равно, руководствуйся соб-ственными влеченьями. Я о вас ничего не знаю, писал вам отсюда, но ответа пока нет.

Тебе и маме наверное кажется, что я забыл вас и бросил о вас заботу. Вам надо знать, что Москву, единственное место заработка и центральный узел связи с разъехавшимися, я должен был оставить по предписанью, в силу которого союз писателей подлежал немедленной эвакуации1.

Я этому подчинился вот из каких соображений. Если бы меня с вами и 3инаидой Николаевной разделило пространство резче, чем раньше, главное горе было бы не в полной отрезанности, а в том, что мы друг другу страшно бы затруднили жизнь и дальнейшее поведенье, попав в положенье взаимных заложников2. Каждое мое слово и в особенности невредимость оказались бы бичом, за которые пришлось бы платиться вам и 3. Н. с детьми. Об этом пришлось подумать всем, у кого семьи были отправлены в восточном направленьи. Этот довод я выдвигал Генриху Густавовичу, которому следовало уехать

* меткое слово (фр.).

ради Адика, находящегося на Урале. По слухам он тоже выехал из Москвы, но во время моего отъезда у него не было на это денег3.

По разным причинам, и отчасти в силу необходимости, предполагали остаться (я не знаю, что было дальше) дядя Шура, Ней-гаузы, Асмусы и множество других знакомых. Но ни они, ни я не оценивали, конечно, должным образом удесятерившихся ужасов и опасностей ураганной бомбардировки города перед занятием и тяжести осады. Не знаю, известно ли у вас о смерти Афиногенова? Они уже были в Куйбышеве (Самаре). Рассказывают, что его с ней предполагали командировать от Информбюро в Америку. Ему потребовались из Москвы какие-то документы, находившиеся у него на месте службы, на Старой Площади близ Ильинки. В 6 ч. вечера он прилетел в Москву, в 7 был в помещении Информбюро в своем кабинете и через минуту был убит взрывом бомбы, упавшей близ дома ЦК4. Но вернемся к деловым вопросам.

Должно пройти некоторое время, пока для меня выяснится, в каком я положении и как мне быть дальше. Если мои надежды не оправдаются, я наймусь истопником в Детдом, где работает Зина, и где это никого не удивит, потому что там кладовщиком и ее помощником служит человек с высшим образованьем, доцент биолог. Деньги нужны только мне и вам, и в некоторой части, руб. до 100 в месяц для Стасика, потому что себя и Леничку 3. Н. оправдывает целиком своей работой. У вас в Ташкенте есть Отделенье Управления по Охране Авторских Прав. Когда через Чистопольское отделенье того же учрежденья я узнаю, идет ли где-нибудь Гамлет и приносит ли что-нибудь, я буду с помощью этого учрежденья делиться с вами, как бывало прежде.

Неизвестность о вас начинает беспокоить меня. Напишите мне побольше и поподробнее. К вам ведь хлынуло множество народа, среди которого немало людей известных и интересных. Вы наверное окружены целою галереей знакомых, вряд ли мама скучает. Не появились ли у вас Оля с тетей Асей, если да, это было бы Для меня безмерным счастьем. Чистополь мне очень нравится. Милый захолустный городок на Каме; в тысячу раз лучше дикой и засранной Казани. У меня простые и страшно симпатичные хозяева и очень хорошая комната в хорошей части города. Я опять взялся за Ромео и Джульетту, которых постараюсь сделать к Рождеству, и пишу кое-что свое, вроде тех весенних стихотворений, которые мама знает. На столе и окнах у меня цветы в горшках, как везде в Чистополе, к горшку передо мной прислонена твоя детс-кая карточка в голубой фуфайке, единственная вещь, захваченная мною при отъезде с вашей московской квартиры5. Я редко вижу Леничку, он грустный, красивый молчаливый мальчик, которого все обожают.

Крепко целую тебя и маму. Твой папа

Впервые: «Существованья ткань сквозная». — Автограф.

1В дни немецкого наступления на Москву 14 октября 1941 г. по приказу ЦК ВКП(б) о немедленной эвакуации писателей был собран эшелон, куда Фадеев включил Пастернака, Федина, Ахматову, Леонова, Алигер и др.

2 В случае взятия Москвы немцами.

3 За отказ от эвакуации Г. Г. Нейгауз был арестован 4 ноября 1941 г.

4 О гибели Афиногенова Пастернак напечатал заметку в газ. «Литература и искусство» (28 окт. 1944). См. т. V наст, собр.: «Афиногенов. К трехлетию со дня смерти».

5 Фотография была сделана в 1926 г.

862. Е. В. ПАСТЕРНАК

22 ноября 1941, Чистополь

22. XI. 41. Дорогая Женя! Меня начинает беспокоить ваше молчанье. Живы ли вы и что с вами? Удается ли тебе работать? Учится ли Женек и каковы его дела? Напиши мне вообще поподробнее о вашей жизни, вокруг вас столько знакомых. Не знаешь ли ты чего-нибудь о Шуре и тете Асе с Олей? Не у вас ли они? Я снимаю комнату на той же улице, где стоит пожарная часть, в которой разместился детдом