обладанье обрывается слишком быстро, сирены поют неважно. А какая может быть правильность на высотах, куда мы с Вами взбираемся? Я тоже кажется писал Вам, что споры Горького с Панферовым повергали меня в неловкость. Это разговаривали писатели. Какая речь о дроби может быть при стрельбе таким калибром?
Половина сказанного Вами сделана. Благодаря Вам опять все пересмотрено и с нового разбега устранена часть остававшихся шероховатостей. Даже в тех случаях, как например в молитве короля, когда я выправлял не Вами отмеченные места, а соседние, это сделано по Вашему побужденью. На каком-то пределе Ваше терпенье истощалось, и Вы отмечали последнюю именно каплю, его переполнявшую. Оставляя в стороне эту каплю, подчас безобидную, я обращался к более тяжелым нагроможденьям, которые подготовили эту нетерпеливость. Ваше соображенье относительно A mote it is и т. д. показалось мне таким блистательным и правдоподобным, что я тут же принял его строкою: «Что волноваться. Это пустяки» (вместо «Он как сучок в глазу души моей»)4, след которой остался на полях гранок. Я стер эту новую строчку и оставляю старую ввиду чрезмерной смелости этого переворота: введите это новое значенье сначала Вы в каком-нибудь примечании, а впоследствии и я его приму. Однако не кажется ли Вам, что при Вашем понимании естественнее был бы обычный порядок It is а mote и торжественная инверсия A mote it is немного ослабляет ве-роятья такого толкованья. Страшно искушающее допущенье в своей естественности и простоте. Как не догадывались англичане?
Вот видите, когда яйцо Колумба случается поставить Вам, у меня для этого готовы слух и пониманье, а так ли будет это с моими новыми доделками в «Гамлете» и, в особенности, со всею трактовкой «Ромео и Джульетты»? Я знаю, для Вас камнем преткновенья будет «на кой рожон». Но Вы его оставьте. Мне двустрочие The time is out of joint не давало покоя, и на мой слух заключало: 1) констатацию разлаженности, + 2) горькое ругательство на звучном, поворотном месте стиха, + 3) сожаление о собственном кресте на постепенно замирающем вздохе5. Ни одно из моих прежних разрешений этого места не обнимало всех слагаемых сразу. Это первое. Привыкните, пожалуйста, к нему. «Махина» значит именно то, что Вы хотите: тело и пр. Махина, как и machine, одного греческого происхождения, от глагола iaivaco и английская и русская судьба этого слова одинаковы. Помимо технического смысла у него есть значенье глыбы, громадины. «Что может хотеться такой глыбе? А глыбе многое хочется». Маяковский6. Старое «махина», означавшее то, что сейчас значит «машина», сохранило только этот народно-фигуральный смысл7. Так может о себе сказать увалень или английский Пьер Безухов — Гамлет (too too solide flesh)8, либо как толстяк, очень скульптурно видящий себя сверху, либо просто как чрез край одухотворенный человек, привыкший говорить о себе с шутливой объективностью и добродушною усмешкой. «Осетр», а не «павлин» вот почему. Дальше говорится: You might have rhymed. — «Вы могли бы и в рифму». Итак, со слуха моментально надо догадаться, какая должна была бы быть рифма9. Что это могло быть ass* трудно быстро сообразить даже в
* осел (англ.).
природных первичных условиях подлинника (шутка отпускалась англичанином для англичан, во времена, когда was и ass могло еще быть рифмой). Что же сказать о производном, осложненном и ослабленном русском случае? Можно ли только потому, что промелькнувшая со сцены (и забывшаяся) строчка кончалась словом «орел», рассчитывать, что зритель раскусит издевательскую подмену осла любым далеким, первым попавшимся и намеренно не тем словом (между прочим, Вы ошибаетесь, думая, что павлин сказан всерьез и это характеристика короля, — тогда не было бы паузирующего — ты ждешь осла, так вот тебе — тире, а просто было бы сказано a verry verry pajock*). Для того чтобы по-русски можно было догадаться, какую тут надо рифму, что только и наполняет смыслом следующую реплику «Вы могли бы и в рифму», рифма должна быть почти разжевана и в рот положена, и тут еще недо-статочно было звуковой близости обоих слов (осел — осетр), а английскую обманывающую паузу надо было перенести внутрь самого слова. Тогда после слова орел осе—тр, в особенности после слов «Вы могли бы и в рифму», конечно, осел налицо. Меня удивляет, как это прошло мимо Вас, и Вы до сих пор этого не по-нимаете. Этому месту в переводе надо рукоплескать, а не заносить его в index, так же как и махине. Такого же рода и еще два-три примера оставшегося между нами расхожденья. Про «шутов» я Вам тоже говорил. Вы наверное забыли. Вы видите, как трудно писать обо всем этом, в какое впадаешь многословье. Я так расписался, что сам обесцениваю письмо, и оно наверное уже давно брошено Вами, а какой мне расчет ронять себе перед Вами цену?
Посылаю Наумовой перевод Ромео. Если хотите, возьмите и почитайте, и, если не понравится, не вредите, пожалуйста, судьбе работы. В ней я пошел еще дальше, чем в Гамлете, потому что Гамлет — абсолют, божественное творенье, а «Ромео» — молодая, балованная и норовистая трагедия, которую приходилось переводить на коротких поводьях. Прошу поверить только одному. Нигде я не блажил, не оригинальничал и не позволял себе ничего, что не вело бы к прямой цели: живой и сильной передаче истинного, реалистического гения Шекспира сквозь вычуры и натяжки его времени для страны и времени, только вчера еще покинутых гением Толстого.
Наверное мы скоро увидимся. Вне зависимости от событий или в обратной пропорции к ним, к концу лета мне хочется в
Москву. Закат атлантиды мне хочется разделить с близкими на родном месте, так что в нынешнюю арктику, если Бог даст, мы будем встречаться. Мне очень хочется, чтобы наши добрые отношенья восстановились, если они чем-нибудь поколеблены. Я, во всяком случае, не играл ими.
Я начал большую пьесу в прозе, реалистическую, современную, с войною, — Шекспир тут очень поможет мне, — это российский Фауст, в том смысле, в каком русский Фауст должен содержать в себе Горбунова10 и Чехова.
Сердечный привет Евгении Михайловне, если она меня помнит. Было бы очень мило, если бы Вы притворились, что прочли письмо до конца, и сообщили мне, что Ромео допущен в библиотеки, ведомства и т. д. и т. д.
Обнимаю Вас. Любящий Вас Б. П.
«Шуты» слово слишком заэстетизированное, тут и Радлов, и comedia del’arte и Тиковская ирония, и «Любовь к трем апельсинам»11. Шут по-русски реален скорее в выраженьях шут его знает и шут гороховый, где шут равняется черту. Но ведь и русское дурак = шуту. (Дуры при Анне Иоанновне) и т. д. Дурак это именно Narr, fou*, а не глупец. Но отложим это все до ближайшего свиданья.
Впервые: Мастерство перевода. 1969. М., 1971 (с купюрами). — Автограф (собр. Е. М. Буромской).
1 Евгения Михайловна Буромская — жена М. М. Морозова, театровед.
2 См. письмо А. О. Наумовой N9 881.
3 Корректуры «Гамлета» с исправлениями Пастернака.
4 A mote it is to trouble the mind’s eye — в переводе Пастернака: «Он как сучок в глазу души моей» (акт I, сц. 1). Строка связана со словами Христа: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего?» («Why beholdest thou the mote in the brother’s еуе?» — Лк. 6, 41). A mote — по-английски — малейшая частичка, и Морозов предлагал перевести это: «Нет причин для волненья», что сразу сложилось у Пастернака строкой: «Что волноваться. Это пустяки».
5 The time is out of joint: О cursed spite, / That ever I was born to set it right — «Век вывихнул сустав. Будь проклят год, / Когда пришел я вправить вывих тот» (перевод Пастернака. — первонач. вариант; заключит, слова акта I, сц. 5).
6 Из поэмы Маяковского «Облако в штанах»: «Что может хотеться этакой глыбе?..»
7 Из письма Гамлета к Офелии: «Прощай. Твой навеки, драгоценнейшая, пока эта махина принадлежит ему. Гамлет» (перевод Пастернака; акт II, сц. 2).
* дурак, безумец (нем., фр.). 300
8 «О, that this too too solid flesh* — «О, если б этот грузный куль мясной» (перевод Пастернака; акт I, сц. 2).
9 «Ты знаешь, дорогой Дамон, / Юпитера орел / Слетел с престола, и на трон / Воссел простой осе…тр». В оригинале последняя строка: «А very, very — pajock» — «настоящий павлин» (акт III, сц. 2).
10 Иван Федорович Горбунов — актер и автор рассказов из народного
быта.
11 Стилистика русского провинциального театра Ап. Григорьева и А. Островского, на которую Пастернак ориентировался в своих переводах, решительно расходилась с постановками немецких романтиков, Comedia derarte и Карло Гоцци («Любовь к трем апельсинам») в столичных театрах начала XX в. Сергей Эрнестович Радлов — режиссер Ленинградского государственного театра драмы; в 1920-х гг. им был осуществлен ряд постановок в эстетико-экспрессионистском стиле («Лисистрата», «Отел-ло» и др.). Немецкий писатель Людвиг Иоганн Тик — автор сказочных коме-дий, «Романтических поэм», сюжеты которых были использованы Г. Гейне, Э.-Т.-А. Гофманом и Р. Вагнером.
890. А. О. НАУМОВОЙ
16 июля 1942, Чистополь
16. VII. 42
Глубокоуважаемая Анна Осиповна!
Не знаю еще как, с оказией или по почте, высылаю Вам исправленные гранки «Гамлета» и экземпляр «Ромео». Также направляю по адресу Детгиза огромное письмо к М. М. Морозову1.
Я наверное поздно хватился, об этом надо было думать раньше, но если М. М. не простит мне моей невежливости, мне будет очень грустно. Было бы хорошо, если бы какие-нибудь обстоятельства помирили нас.
В «Гамлете» я сделал больше половины того, о чем он просил, и все, что сам считал нужным. В гранках, за делом, как я писал Вам, это все показалось мне приемлемее и легче.
Обязательно устройте мне в сентябре вызов в Москву, как бы ни сложилась военная обстановка2. Я застрял тут только благодаря работе, которой не бывает конца, потому что одно сменяет другое, на деле же мне очень надо и хочется домой.
Напишите мне, не откладывая, что Вы думаете о «Ромео». Дайте экземпляр Мих. Мих-чу, если он пожелает, а затем, и чем скорее, тем лучше, передайте его Евг. Ивановне Ковальчик, редактору «Литературы и искусства» для составления отзыва о работе в газете. Ведь работа кончена в феврале и до сих пор не обсуждена3.
Большое спасибо за письмо. Вы наверное уже снеслись с Хесиным и произвели требуемые расчеты. Я пока об этом ничего не знаю, но заранее благодарю Вас.
Спасибо за чистые, отлично выправленные гранки, которые шли сюда 4 дня и пришли в превосходном виде.
Всего лучшего. Ваш Б. Пастернак
0 получении гранок и рукописи Ромео телеграфируйте немедленно. Привет тов. Дюшену4.
