г.
961. Я. Э. ГОЛОСОВКЕРУ
Середина августа 1945, Переделкино
Якову Эммануиловичу Голосовкеру.
От Б. Пастернака
Милый Яков Эммануилович!
Простите, что я не откликнулся. Спасибо за труд, положенный на подготовку перевода и материалов1. Но я до сих пор так занят, что прочел только Вашу милую записку и даже не заглянул в книгу, что Вы в ней для меня отметили. Однако, я не маленький, и, конечно, серьезностью Ваших взаимоотношений с Гослитиздатом не играю. В воскресенье 18-го2, вероятно я освобожусь на те два-три вечера, что потребуется для работы, и все, Бог даст, сразу уладится. Тогда я появлюсь на Вашем горизонте или попрошу Вас к себе. Итак, ждите знака через неделю. Всего лучшего. Руку!3 Ваш Б. П.
Впервые. — Автограф (собр. С. О. Шмидта). Датируется по содержанию.
Филолог-классик и философ Яков Эммануилович Голосовкер, недавно вернувшийся из ссылки, жил на даче у Л. А. Кассиля в Переделкине и столовался в Доме творчества.
1 Голосовкер обратился к Пастернаку с просьбой перевести несколько од Горация для составлявшегося им сб.: Гораций. «Избранные оды»; вышел в 1948 г. (М., ГИХЛ).
2 Вероятно, ошибка автора: 18 авг. 1945 г. приходится на субботу.
3 К этому времени относится записка Пастернака к Боброву, жившему в это время в Доме творчества. Бобров тоже перевел для сб. Горация «Сельское жертвоприношение» («Ладони к небу, к месяцу юному…»). «Дорогой Сережа! Если он тут и ты не имеешь ничего против, приведи с собой Як. Эм-ча. До свиданья. Твой Б.» («Встречи с про-шлым». Вып. 8. С. 303).
962. Я. Э. ГОЛОСОВКЕРУ
Август 1945, Переделкино
Дорогой Яков Эммануилович! Я все-таки чересчур поглощен Генрихом (2-ой частью) и ничего не могу уделить Горацию. Кроме того, это, наверное, тоже далеко мне, как Катаеву. Простите, что ввел Вас в заблуждение. Второй вещи даже не рассматривал, возвращаю Вам все с благодарностью без всяких притязаний в отношении «Мельпомены»1: можете с легким сердцем забраковать ее. Другими ее переводами не интересуюсь. Главное некогда и немного чуждо2. Крепко жму руку. Ваш Б. П.
Впервые. — Автограф (собр. С. О. Шмидта). Датируется по содержанию.
1 Пастернак перевел и отдал Голосовкеру XXIX оду Горация «К Мельпомене» («На кого в час рождения…»), автограф содержит поправки Голо-совкера.
2 Голосовкер все-таки уговорил Пастернака перевести еще одну оду. «Дорогой Яков Эммануилович! — писал он. — Вы такой милый, я растаял от Ваших комплиментов: хорошо, saepe (быстро. — лат.) сделаю, но и только, либо в это, либо в следующее воскресенье, так что если Вам нужна книга, можете на неделю взять ее. Еще только утром решил ничего больше не делать, но после Вашей записки!.. Вы знаете, как к кому подъехать. Спасибо за ласку и хлопоты. Ваш Б. Я.» (там же). Посылая перевод оды XVI «На возвращение Помпея Вара («В дни бурь и бедствий друг неразлучный мой…», Пастернак сопроводил его запиской: «Яков Эммануилович, и прежнее и это надо будет еше раз посмотреть в корректуре. Как это ни прибыльно, я от предложенья воздержусь. Спасибо за подстрочник и книгу. Ваш Б. Я.» Автограф содержит поправки Голосовкера (там же).
963. И. В. СТАЛИНУ
25 августа 1945, Переделкино Дорогой Иосиф Виссарионович.
Я с семьей живу временами довольно трудно. Мы получили когда-то скверную квартиру, самую плохую в писательском доме, и неналаженность жизни в ней сама влечет к дальнейшим ухудшеньям. Так, когда я во время войны уехал на несколько месяцев к эвакуированной семье из Москвы, в квартире, как наихудшей в доме, расположилась зенитная точка, и вместе с обстановкой в ней погибли работы и архив моего покойного отца, академика Л. О. Пастернака, недавно скончавшегося в Оксфорде. Приблизительно в это же время у нас умер двадцатилетний сын от костного туберкулеза, нажитого в той же квартире, очень сырой.
Я два года тому назад писал об этом В. М. Молотову. Очень быстро по его распоряжению явилась комиссия от Моссовета, признала помещенье непригодным для проживанья, повторила посещенье и тем дело ограничилось1. Я никого не виню, новых домов мало, и естественно, что квартиры достаются только людям чрезвычайным, крупным служащим и лауреатам. Устроиться в бытовом отношении в городе пока для меня мечта неосуществимая, и я к Вам не с этими тягостями, потому что никогда не осмелился бы докучать Вам ничем неисполнимым. Моя просьба проще. Она, как мне кажется, удовлетворима и справедлива.
Я пять лет работаю над лучшими произведениями Шекспира, и, судя по некоторым откликам у нас и за границей, не без удачи. Не может ли Комитет по делам искусств намекнуть театрам, что в отношении этих пьес они могут довольствоваться соб-ственным вкусом и ставить их, если они им нравятся, не ожидая дополнительных указаний2, потому что в театрах, да и не только в них, шарахаются всего, что живет только своими скромными силами и не имеет нескольких дополнительных санкций и рекомендаций. Так было в Московском Художественном Театре с Гамлетом, дорогу которому перешла современная пьеса «Иоанн Грозный»3.
Поддержка театров явилась бы для меня большим облегчением. Жить одною текущей работой возможно, но трудно. Мне давно за пятьдесят, зимой у меня от переутомления болела и долго была в бездействии правая рука, так что я научился писать левой, у меня постоянно болят глаза. Мне очень совестно беспокоить Вас пустяками, я годы и годы воздерживался от этого, пока был жив Александр Сергеевич Щербаков, который знал меня и выручал в крайностях.
Дача в Переделкине.
25 авг. 1945 г.
Впервые. — Машинопись с авт. правкой карандашом.
1 См. об этом в письме JSfe 947.
2 О зависимости театров от указаний «двора» Пастернак писал сестрам в письме JSfe 980 и о необходимости «производства в камер-юнкеры» его Шекспира — к О. Фрейденберг (№ 1000). Желание, чтобы на него «работал театр», было вызвано переутомлением и денежными затруднениями, не позволявшими заняться оригинальными замыслами. См. также письма JSfe 964 и 965.
3 «Иоанн Грозный» — пьеса А. Н. Толстого. Также не были поставлены во МХАТе «Антоний и Клеопатра», переводившиеся по его заказу, Малый театр отказался от «Ромео и Джульетты», на которых был подписан договор, «Отелло», сделанный для Театра Революции, тоже остался без применения.
964. К. А. ФЕДИНУ
26 августа 1945, Переделкино
26. VIII. 1945 Дорогой Костя!
У меня к тебе просьба, — я также с ней обратился к Фадееву. Если судьба занесет тебя в Москву на ближайший редсовет Гослитиздата, когда среди прочего на повестке будет мой Шекспир, окажи мне поддержку следующего рода. Они согласны собрать 5 переведенных пьес (Гамлета, Ромео и Джульетгу, Антония и Клеопатру, Отелло и Генриха IV-ro, обе части), в один том, но оттягивают заключение договора, на чем я настаиваю сейчас, оправдывая это пожеланьем, чтобы я для полноты картины перевел Макбета и Лира. Я обещаю сделать это в более отдаленном будущем, ко 2-му изданию тома, а теперь прошу их ограничиться сделанным, потому что, в виде отдыха от Шекспира, хочу пописать что-нибудь свое1. Эту мою версию и поддержи, или промежуточную, которую предложит Петр Иванович2, и я буду тебе страшно благодарен.
Ничего помнить тебе не надо, во все эти подробности введет вас П. И.
Крепко тебя целую. Твой 2.
Если Константин Александрович в Москве и кто-нибудь туда сегодня или завтра поедет, прошу Дору Сергеевну3 или домашних отвезти и передать ему записку. Б. П.4
Впервые: «Волга», 1990, № 2. — Автограф (собр. Н. К. Фединой).
1 Вопреки неудачам с пьесой «Этот свет», поэмой «Зарево» с каждым днем возрастало настойчивое желание собственного творчества.
2 П. И. Чагин. Расшифровка инициалов сделана на письме рукою К. Федина. Имеется в виду письмо к Чагину № 958.
3 Д. С. Федина.
4 Последняя фраза приписана на обороте.
965. А. А. ФАДЕЕВУ
26 августа 1945, Переделкино
26. VIII. 1945 Дорогой Саша!
Если ты будешь в Москве на ближайшем редсовете Гослитиздата и если там будет речь о моем Шекспире, поддержи меня, пожалуйста, вот в каком отношении. Они давно с согласия ЦКа готовы собрать эти переводы в один том, но всё время откладывают заключенье договора, в последнее время под тем предлогом, что хотели бы, чтобы я, сделанное («Гамлета», «Ромео и Джульетту, «Антония и Клеопатру», «Отелло» и «Генриха Четвертого» в двух частях) дополнил еще «Лиром» и «Макбетом». Я не отказываюсь, но хочу это сделать в будущем, ко 2-му изданию тома, потому что устал (у меня зимой стала отниматься рука) и должен сделать перерыв для собственных работ, а им предлагаю ограничиться переведенными драмами, которых достаточно для такого собрания. Это вопрос только денежный, по состоянию квартиры мне опять придется зимовать, а прошлой зимой у меня на дрова ушло больше 20 тысяч.
Прости, уверен в твоей помощи: знать тебе ничего не надо, всё доложит Петр Иванович.
Крепко жму твою руку. Сердечный привет Ангелине Осиповне1.
Твой Б. Я.
С той же просьбой обращаюсь к Федину.
Впервые: «Континент», № 90, 1996. — Автограф (РГАЛИ, ф. 1628, оп. 2, ед. хр. 1026).
Жена Фадеева, актриса МХАТа А. О. Степанова.
966. С. ЧИКОВАНИ
9 сентября 1945, Переделкино
9. IX. 1945 Дорогой Симон!
Получил Вашу телеграмму о деньгах. Я бы никогда Вас этим не утруждал, но правда, положенье критическое. Совсем недавно освободился от Генриха (рука прошла!), сделал две вещи Шевчен-ки и два дня как принялся за Бараташвили1. Он у меня пойдет, я уже вижу.
Я смотрел, что сделали в этом отношении раньше (Московское и Ленинградское издания2), Спасский, Антокольский, Лозинский и др. (выделяется, между прочим, Гаприндашвили, — молодец). Попытка сделать ритмическую комбинацию изо всех слов подстрочника уже произведена и ее не стоит повторять. Из этого надо сделать русские стихи, как я делал из Шекспира, Шевченки, Верлена и других, так я понимаю свою задачу. Все эти декады, коллективные чтения, ученые статьи о передаче грузинского стиха и потом самые передачи, все это явления департаментские, услов-ные, основанные на обоюдной вежливости, но для читателя невыносимые, а надо дать, если возможно, нечто легкое, свежее и безусловное. Это многим покажется спорным, скажут это слишком вольный Бараташвили, но это меня не пугает.
Я с полнедели уже как начал его, и доволен ходом работы: мне не только не пришлось отступать от того, как я пишу последние годы, но наоборот Бараташвили оказался благодарным поводом для того, чтобы сделать несколько шагов дальше в том же направлении. Я его сделаю быстро. Перевожу по порядку, вещь за вещью, и думал через неделю послать Вам половину собранья, но встретил на улице М. П. Малышкину, жену Балашова3, и дал ей первые 8 страниц книжки для передачи Вам через Жгенти, которого они увидят, направляясь в Батум. Сохраните пока эти 8 страниц, в ожидании следующих, которые пойдут в порядке нумерации для Закгиза.
Когда дело подойдет к
