По совету своей бабки Геи (Земли) Зевс проглотил Метиду, и так уже зачатая им
Афина родилась из его головы и не имеет матери, будучи олицетворенным разумом
отца. Она девственна и недоступна стрелам Эрота (лат. Амура), сына Афродиты
{Венеры), традиционно изображаемого злым озорником.
212-213 ,,неславно это рождение ей… — Существуют две версии рождения Венеры
{Афродиты): по одной она дочь Зевса и морской богини Дионы, по другой (которую
явно имеет в виду Петрарка) она родилась после оскопления Кроносом (Сатурном)
Урана (Неба) — детородный член оскопленного сыном отца упал в море, и из взмя-
тенной им пены явилась богиня любви. °
215-218 ‚Гри нагие прекрасны девы… — Грации (Хариты), богини очарования
(букв. «милости», «прелести»), сопровождающие не только Венеру, но также музи
других богов, которые без их помощи не могли бы очаровать людей. Традиционно
изображаются втроем, держащимися за руки или обнимающими друг друга, как бы
готовясь приступить к пляске. ‚
219-229 крыматый сын… Амур (см. примеч. ПЕ, 204—210). Аполлон в мифоло-
гическом предании очень часто бывает представлен несчастливым влюбленным, так
что трудно сказать, которую из поразивших его стрел Амура имеет в виду поэт.
124-226 Вот Диана…- Сестра Аполлона девственная Диана (Артемида) изображе-
ча здесь богиней леса и охоты, хотя это лишь одна из её ипостасей. Ее окружают
нимфы деревьев (дриады) и гор (ореады), козлоногие сатиры (чаще представляемые
свитой Вакха} в италийские божества полей фавны (дриады, орезды и сатиры заим-
ствованы из греческой мифологии).
228-227 пастух… сладко храпит… — Имеется в виду Эндимион, прекрасный настух,
спящий на горе Латмосе в малеазийской Карии. Упоминание о нем косвенно вводит
тему «Диана в ипостаси Луны», так как Эндимиона фольклорная традиция представ-
ляет любимцем Селены, которая каждую ночь спускается с небес поцеловать вечно-
спящего юношу. Петрарка изображает сонливого любовника на поляне без всякой
276 Примечания
мифологической аллегоричности, как комического персонажа, хотя комизм ситуации
сразу обрывается грустным воспоминанием об Актеоне.
228—235 Древле узрел Актеон…— Фиванский царевич Актеон, охотясь на лесис-
том Кифероне, нечаянно подглядел купание Дианы, был за это превращен ею в
оленя и растерзан собственными псами,
230-21 тебе же, Дева, за это… — Здесь текст испорчен, перевод по конъектуре
Коррадини. Скифская Дева, действительно, отождествлялась с Артемидой, но требо-
вала не оленьей, а человеческой крови, поэтому скифы якобы прикосили своей Диа-
не в жертву чужеземцев (на этом строится сюжет «Ифигепии в Тавриде» Еврипида),
ав Спарте перед алтарем Артемиды Скифской секли розгами знатных юношей, ок-
ропляя их кровью алтарь,— это было сразу испытанием выносливости будущих
воинов н своеобразным субститутом человеческого жертвоприношения. Нетрарка
несколько смягчает кровожадность богини, оставляя миф об Актеоне в традицион-
ном виде, но в порядке некоторой компенсация модифицируя предание о скифских
жертвах. Ср. «Ифигению в Авлиде» Еврипида: в развязке Артемида заменяет уже
лежащую под занесенным ножом жреца Ифигению ланыо, т, е. — как и в случае с
Актеоном — замещает человека оленем, однако с противоположной целью — радв
спасения человека.
22-2“ Вот наконец Кибела-мать… — Мать олимпийских богов, супруга Сатурна
(Кроноса), Рея очень рано была отождествлена с другой Великой Матерью — с фри-
гийской богиней Кибелой. Таким образом. упоминаемая Ида может быть не только
горой Идой близ Трои (где было главное капище Кибелы, ее «дом»), но и горой
Идой на Крите (там в пещере Рея укрыла новорожденного Зевса от ярости про-
жорливого Нроноса). Кибела изображалась на запряженной львами колеснице
{иногда верхом на льве), в пьылином на азиатский лад наряде, со «стенной коро-
ной» на голове, старше и грузнее прочих («младших по возрасту») богипь. В ет.
238—240 поэт допускает ошибку: ‘в качестве дочери Урана и Геи (Неба и Земли)
Рея доводится земнородным гигантам не матерью, а единоутробной сестрой. Правда,
рэстиряя образ Матери до образа Матери-Земли, Петрарка отчасти следует антич-
ной традиции — но {при всей склонности древних к отождествлениям) матерью ки-
гантов Кибела при таком отождествлении ие оказывалась, так как оно проводилось
лишь в культе и не затрагивало священного предания и содержащихся в нем
родословий.
242—262 Следом поодаль… — Основным источником этого описания преисподней
является «Энеида» Вергилия (УТ, 268—639), хотя девять разделенных стенами кру-
гов (ст. 247-248} явно навеяны «Адом» Данте.
242—243 о иц престоле серном владыка лютый подземной страны… — Дит (греч.
Аяд или Плутон), брат Юпитера, получивний при дележе Вселенной преисподнюю.
как Нентун получил моря, а Юпитер — землю, небо и верховную власть. Сера ассо-
циировалась с преисподпей уже в древности (предположительно из-за серных ис-
парений вулканов).
2%3—2% „.Оержавствует людом Тартара… — В поэтическом языке Тартар часто 0оз-
начает преисподнюю, хотя в собетвенном смысле слова так называется область под
пренеподней (т. е. как бы внекосмическая), где заключены враги олимпийских 60-
гов.
244—245 онемилая ликом супруга. уведенная силой — Прозерпина (Персефона),
дочь Цереры (Деметры), характеристика которой заимствована у Овидия («Мета-
морфозы», Х, 15) и вполне соответствует присутствующему в описании преисподней
сближению ве с христианским адом; в античной традиций царство Дита, оп сам
и его супруга не изображались средоточием одних лишь уродств и ужасов. Поозер-
нина, обитавнгая в девичестве на Сицилии. была похищена и взята в жены Дитом
(с соизволения Юнитера), когда собирала цветы на лугу близ сицилийского городка
Ренны, где был ее лворец {этому эпизоду мифологического предания была посвя
щена популярная в Средние века поэма Клавдия Клавдиана «Похищение Прозерпи-
ны»). Однако самым заметным географическим объектом на Сицилии была не захо-
лустная Генна, а близлежащая Этна, поэтому в средневековых манускрилтах «этней-
ский» постоянно подменяет «геннейский» — и во всех руколисных изводах «Африки»
фигурируют «этнейские луга». Данный стих иснравлен в переводе ради соответствия
КО
=$
Песнь третья
реалиям священной историв, хотя, нозможно, и Петрарка путал згеннейский» ©
4зтнейским».
246 Здесь за земные грехи… — В автичной мифологической традиции преисподняя
была прежде всего местом, где пребывают души усопших, вные из которых претер-
певают казнь за совершенные при жизни преступления, а иные вкушают блаженство
з Элизии,- но эти оговорки не обязательны и, вапример, Евридика не страдает и не
блаженствует, она просто мертва. Христиавин Петрарка, изобразив небеса сущим
(хоть и Цицероновым) раем, превращает преисподнюю в юдоль страданий — в УГ ин
особенно в 1Х песнях это приведет его к путавице, идеологический повод которой
полезно отметить уже сейчас.
148-250 „черный Стикс.. — Главная (у Гомера единствениая, так как упомина-
ние других рек в Х рапсодии «Одиссен» считается позднейшей вставкой) река пре-
исподней. У Вергилия Стинс и сноем слиянии с Коцятом образует болотистое Сти-
гийское озеро («Энеида», УТ, 323). Ахеронт — река в Эпире, исчезающая под зем-
лей, что и послужило причиной возникновения мифа, будто стремительное его те-
чение продолжается в преисподней.
251-252 „Рыдальца-Коцита исток… обнял Авернский дол… — Реальный Коцит яв-
ляется притоком реального Ахероита, название его буквально переводится «слезный».
«Авернский» в поэтическом языке означает «адский», «преисподний» (по Аверн-
скому озеру, которое римляне почитали входом в царство Дита), соответственно:
Авернский дол — преисподняя.
25% `Флегетон (или Пирифлегетон} — огненная река, которая у Вергилия окру-
жает Тартар, между тем как остальные реки, чье русло наполнено водой (Стикс,
Коцит, Ахеронт, Лета), служат гравицей нодземного царства в целом. Лета -— река,
испив из которой, души усошиих забывают земную жизнь; однако представления
древних о беспамятности мертвецов были очень неоднозначными, хотя Лета неиз-
менно сохраняла титул реки забвенья, даже если мертвецы, как у Вергилия (и тем
паче у Петрарки), превосходно помнят своих врагов и друзей.
256 .лодочник старый… — Харон, для уплаты которому в рот покойника клали
медную монетку (греки — обол, римляне — асс).
261 Фурии — богини мщения (см. Ш, 188 и примеч.), ностоянным местопребы-
занием которых считалась преисподняя, откуда они выходили, чтобы карать преступ-
виков. Парки — в качестве богинь судьбы, естественно, соотносились со смертью.
212 .трелелазый… Страж… — Цербер (см. примеч. ПТ, 160—464.).
205—266 Между этими стихами Феста предполагает лакуну, хотя и не приводя
тому достаточных обоснований.
283—288 Сердца финикиян ты испытал… — Договор Сифака с Карфагеном, заклю-
ченный после гибели Публия и Гнея Сципионов и нанесенного Массиниссой пора-
жения (см. примеч. ПТ, 70), был для него вынужденным и особых выгод ие сулил
{впоследствии карфагеняне ошибку евою исправили, и Сифак сделался их предан-
ным союзником — см. примеч. У, 1).
303-310 непременная наша цель..- Обещания Лелия преувеличены, но не лжи-
зы: римляне хотели посадить и посадили на нумидийский престол «своего человека»,
только этим человеком в конце концов оказался не Сифак, а Массинисса, держава
которого не простиралась, конечно, до Ерифрейского (Красного) моря.
! Так не презри дары..-— Ливий сообщает, что Лелий привез Сифаку дары от
Сципиона (ХХУПТ, 17), но ограничивается констатацией факта, так как посланные
м принятые дары, каковы бы они ни были, означали некоторое предварительное
соглашение между сторонами. Петрарка в своем вымышленном описании исходит из
того достоверного обстоятельства, что нумидяне славились конницей, и римлянам
от Сифака нужна была прежде всего конница.
312 Вог он шлет тебе скакуна Апулийской породы..- Апулией называлась об-
ласть на юго-востоке Италии, где были лучшие (в подвластных Риму землях) та-
буны. Животные бедой масти считались особенно цевными: в жертву Юпитеру при-
носили белых быков, в колесницу трнумфатора запрягали четверку белых лошадей
и т. д, так что белизна коня (ст. 345) подчеркивает почтение дарителя к сану
Сифака
315—116. здатые.. гривны…- Т. е. конь украшен нё одним ожерельем (топе)
278 Примечания
из золотых бляшек, а несколькими (такие ожерелья тоже были не только дорогими,
но и почетными).
318 ..у Самнитского отнят тирана. Самниты были племенем в средней Италии,
родственным латинянам по языку и обычаям и долгое время конкурировавшим с
ними в борьбе за власть: многие из них во время И Пунической войны примкнули
к Ганнибалу, хотя действительной угрозы Риму они уже не представляли. «Тиран»
стало ругательным названием всякого царя или вождя сначала у греков, где тира-
ния скомпрометировала себя в качестве ваихудшего государственного устройства,
а вслед за греками и у римлян, не знавших (как и самниты} тиранической формы
правления и воспринявших термин только в его негативном эмоциопальном смысле,
18 „.изобильной металлами Ильвой…- Ср. у Вергилия об этом же острове:
„.Край, где халибский металл в нескудеющих недрах родигси.
({«Энеида», Х, 17}
Ильва — остров Эльба. Халибы — горное племя в Понте, якобы первым научившееся
плавить сталь, которая поэтому и звалась «сВа]урз».
321 ..плащ багряный..— Это ие багряница полководца (раФатепини), а корот-
кий перекинутый через плечо плащ всадника (№0113), отчасти сходный с гусарским
ментиком.
323 ..стрекало блестит..— Здесь Петрарка, недостаточно знакомый с римским но-
оружением и военным искусством, допускает ошибку, ставя в один ряд стрекало
и такую неотъемлемую принадлежность всадника, как шлем или копье, а следова-
тельно, получается, чхо римские всадники погоняли коней стрекалами, которые и
украшались на манер заступивших впоследствии их место плетей. Между тем зоен-
ное стрекало называлось так же, как и стрекало погонщика только за внешнее
сходетво (заостренная палка) и представляло собой коллективно используемое обо-
ронительное оружие для защиты от кавалерийской атаки: там, где ожидалось на-
ступление неприятельской конницы, в землю втыкали острием вворх эти «надолбы»,
опасные для лошадей, которым они могли вспороть брюхо и так спёшить вражеских
всадников, из всего этого Петрарка уловил лишь связь стрекала с конницей, Плет-
ки у римлян были, но коней в бою они могли погонять почти исключительно пшо-
рами, так как на левой руке имели щит, а в правой — копье или меч.
326
