ночему страшен римлянин карфагенянке, да еще и дочери Гасдрубала — это тебе
очевидно. Умоляю и заклинаю тебя: ежели никак иначе ве можешь ты избавить
меня от римского судилища, то убей!» Красоты она была замечательной и в самых
цветущих летах, поэтому пока она припадала то к коленам его, то к деснице, доби-
ваясь обещания, что не выдаст он ее никакому римлянину, то речь ее становилась
уже не просьбою, но скорее прельцением — итак, душа победителя не только преис-
нолнилась состраданием, но, будучи — как все нумидяне — отменно влюбчив, побе-
дитель был побежден любовью к пленнице. Протянув ей для рукопожатия правую
руку в подтверждение того, что просьба будет исполнена, он удалился во дворец
и принялся неотступно размышлять, как исполнить данное обещание, но приду-
мать ничего не сумел и тогда в любовном помрачении решился на легкомысленное
й бесстыдное дело: он вдруг велел готовить всё для свадьбы. чтобы заключить
брак в этот же день и так отнять у Лелия и у самого Сциниона всякую законную
возможность распоряжаться как пленницей тою, которая усцеет сделаться супру-
гою Массиниссы» (ХХХ, 12). Бесчестие, которого боится Софонисба (и которое позд-
нее было поводом для самоубийства Клеопатры), участие в будущем триумфе Сци-
пиона: по римским обычаям знатных пленников, закованных в цепи, гнали по ули-
цам перед колесницей победителя на потеху толпе. Софонисба считает, что Массинис-
са обоснованно перешел от обидевших ее карфагенян к римлянам (см. У, 124-125)
я «по чести» мстит Сифаку, она же является его законной добычей — его, но не
римлян. Однако ей так же известно, что триумф полагается лишь консулу или про-
ховсуду, т. е. в данном случае Сциниону, и что добытые во время войны знатные плен-
ники передаются триумфатору, кто бы из подчиненных ему военачальников ни
ззял их в плен.
81 .пленнице вдовой… — По-русски вдовой называется женщина, по смерти
мужа живущая безбрачно (Даль), однако это лишь одно из значений латинского
«у Чиа»-— «женщина, бывшая замужем, но в данное время не имеющая мужа» (по
причине ли смерти или развода, это так мли иначе оговаривается). Софонисба —.
*у140а», так как лишалась мужа, взятого в плен римлянами, что в известном смыс-
ле равносильно разводу. По-русски такое значение слова «Уиа» соответствий не
имеет, а описательный перевод («покинутая», «одинокая») неизбежно придал бы
тексту оттенки, в нем отсутствующие: Софонисба просто констатирует факт своего
безмужнего положения, скорбит же не о вловстве, а о плене.
308—109. чревата душа… — Ср. сонет [ХХУ, 88 (9-14):
Я трепетал; не мог идущей мимо
Я благосклонных выслушать речей
И глаз поднять не смел. Но все палима
Душа той новой нежностью очей!
И болью давней сердце не томимо,
И неги новой в нем поет ручей.
156 опенный Еврип иль Сциллы рев или ярость Харибды…- Еврип — узкий я
опасный для кораблей пролив между островом Евбеей и побережьем средней Гре-
ции (Аттикой и Беотией); о Сцилле и Харибде см. примеч. ПТ, 438—439. Сравнение
300 Примечания
обуреваемого страстями или угнетаемого обстоятельствами человека с терпящим
крушение моряком (ср. также ТУ, 175-480), иногда с самим Улиссом, для античной
литературы траднционно — Петрарка использует его не только в своих латинских,
но и в своих итальянских стихах. Ср. сонет ([ХХХУПЬ 402 (9-14):
Прязвал ли я иль принял поневоле
Чужую власть? Блуждает разум мой,
Я — утлый челн в стихийном произволе,
И кормщика над праздной нет кормой,
Чего хочу, с самим собой в расколе, -—
Не знаю. В зной — дрожу; горю — зимой.
18 ..любовь дружелюбье осилила пылом.— Т. е. царь свернул с пути добродете-
пи на путь порока. Сама по себе любовь (атог) не рассматривается как порок и не
вызывает никаких отрицательных коннотаций, если не является препоной благо-
честию, понимасмому достаточно разнообразно: благочестна привязанность к ро-
дителям и отчим святыням, благочестна скрепленная клятвой дружба, благочестны
обязанности родича или союзника или опекуна -— в римской иерархии ценностей
благочестный Долг стоит несравнимо выше воспринимаемых в лучшем случае
нейтрально страстей, а любовь именно и есть страсть — итак, страсть Массиниссы к
Софонисбе порочна постольку, поскольку нарушает его дружбу со Сцинионом, пят-
ная мирским священное.
205—210 Нищий, бродяга, беглец..— Массинисса несколько преувеличивает свои
страдания: жизнь его в качестве сначала карфагенского и затем римского союзника
была беспокойной, но почетной (как жизнь всякого полководца), а скитания и борь-
ба за отцовский престол заняли лишь около года, однако кое в чем преувеличения
нет — ни до, ни после воцарения жить в полной мере своим умом, ни от кого не за-
вися в своих решениях, Массиниссе не доводилось, что его и уязвляет. Ср. также
сонет НП, 229(5—6):
Где тень найду, скиталец беспокойпый?
Отраду где? Где сердца гордый мир?
212 дарит назад… —Т. е. возвращает обещанную ранее жену (см. примеч. У, {).
214-215 ты ныне всецелый хозяин…— Ср. примеч. У, 76-116 (Массинисса, бу-
дучи союзником римлян, все еще рассуждает «по-нумидийски»).
231 ..мы также рожденьем и долей… — Перевод по конъектуре Коррадини.
235 тоже и разница лет… — Массинисса у Петрарки одних лет со Сцииионом
(«Триумф любви», 2, 56 — в действительности Сципион был года на три моложе),
во время описываемых событий ему чуть за 30, что объясняет, в частности, почему
ов, живя и бывая в Карфагене в качестве жениха Софонисбы, знакомится с ней
только носяе взятия Цирты. Как ни строго содержали карфагеняне женщин, но не-
ксторое представление о своей нареченной жених обычно имел, Массинисса же мог
иметь представление только о девочке, которая потому так долго и числилась его
невестой, что ей по возрасту рано было вступать в брак, а когда она подросла, то
ге выдали за Сифака, и жила она с ним недолго — вряд ли в момент взятия Цирты ей
было многим больше 20, но вряд ли и меньше, так как она всюду изображается
вполне способной к политическим интригам. Итак, она моложе Массиниссы лет на
10 (к такому же выводу приходят Т. Берджин и А, Вильсон). Никакого отношения к
римским брачным нормам эта разница лет не имеет (знатные римляне вступали в
первый брак при самом начале политической карьеры, т. е. рано, и не могли быть
намного старше своих юных невест, а когда — как чаще и случалось — первый брак
был не последним, то невесту выбирали не по возрасту, а по родству, так как всякий
брак был прежде всего формой союза двух семейств), но некоторые, пусть не всегда
исполняемые, правила, бытовавшие в Италии, отражает. Так, отец Микеланджело
в пясьмах к сыну среди прочих наставлений наставлял его и касательно выбора
невесты: жена должна быть моложе мужа на 10 лет и иметь более светлые, чем у
него, волосы,— Микеланджело остался холостяком.
235-236 „что может из бездны ввысь вознести… — Здесь Петрарка влагает в уста
Массиниссы свое собственное (отиюдь не сходное с римским — см. У, 198 и примеч.}
Песнь пятая 30:
мнение о любви, как о высоком и возвышающем чувстве (это мнение выражело им
неоднократно в латинских и итальянских сочинениях). Ср. сонет Х, 12 (9-11):
Влюбленных дум полет предначертан
К Верховному, ее внушеньем, Благу.
Чувств низменных — тебе ль ласкать обман?
163 „ласковый станет вождь. Коррадини предполагает, что вместо чтения «пи-
бог Ше Чисиш» («он, кротчайший из вождей» или «более кроткий» — в переводе ото
усиление передано словом «ласковый») возможно чтение «ииог Ше Чись или даже
«ш\ог АШайит» («более кроткий, чем к тому вождю», «кроткий к Аллуцию»}, так
как тут, судя по сраввительной стенени прилагательного, имеется ссылка к друго-
му проявлению кротости, а именно к происшествию с невестой исланца Аллуция
(см. |У, 90-94 и примеч.), Такая гипотеза обоснованна, но все же не дает основа-
ний для перемены чтения — хотя бы потому, что текст совершенно ясен и без конъек-
туры (Сципион знаменит своей кротостью, Массинисса надеется на нее . этого до-
вольно),
345 тусский звук не возносится к небу… — Звук труб и рожков, изобретателями
которых считались этруски, или туски, или (у греков) тиррены:
Ревом тирренской трубы огласились неба просторы…
({«Энеида», УП, 526)
На свадьбе Массиниссы трубы не звучат не потому, что нумидяне играют свадьбы
по-своему и вряд ли знают об этрусках, а потому, что свадьба играется почти тайно.
чтобы никто не успел помешать.
249—252 Геспер… ночь возвестил…— О вечернем (Геспер) и утреннем (Люцифер)
восхождениях Венеры см. также Ш, 106-107 и примеч. Ненавистное имя — игра дву-
мя значениями имени Люцафера: традиционно-астрономическим (утренняя Венера,
заставляющая влюбленных покинуть ложе} и традициопно-средневековым (подчи-
ненный „Саташе дух или, чаще, сам Сатана, враг рода человеческого).
255 ..будто, высоко воссев… — Комментаторы соглашаются в том, что мень-
вая гора снмволизирует Массиниссу, & бблышая Сцициона, однако расходятся в ин-
терпретации новозданных киючей: Коррадини считает, что ключи символизируют
речи, которыми предстоит, обменяться Сципиону м Массиниссе по поводу участи Со-
фонисбы (У, 386—437. 442-448), а Гв. Мартеллоти возражает, что это скорее слезы
Софонисбы. Обе интерпретации представляются неверными. Софониеба снится сама
себе в человеческом облике, сидящей на престоле Массиниссы, озирающей свое
(т. е. его} царство и затем падающей в преисподнюю, а следовательно, ее слезы, как
и прочие ее действия и состояния, могут быть выражены лишь через антропоморф-
ную символику. Никакими речами Сципион и Массинисса не обмениваются — Сци-
циоп пространяо паставляет м убеждает, Массинисса только соглашается, но если
даже этот неравноценвый обмен мнениями и мог быть представлен символическими
редянками, то из каждой горы бил бы свой родник. Тем не менее упомянутая бесе-
да и слезы в символике сна присутствуют. Меньшая гора — Массинисса. Итак, он
сначала возносит Софонисбу па царский престол, затем поддается натиску «груз-
нейшего» Сципиона, т. ©. его пространному убеждению, затем онлакивает участь
Софониебы (ключи-слезы, но слезы менышей горы, т. е. Массиниссы), затем исполня-
ет приказ Сципнона (отступает), т. в. лишаот царицу опоры и тем убивает се —
точно по сюжету.
293-307 Первой молве вослед бежит бругая… —- Ср. описание этой же сцены у
Ливия: «Едва сделалось известно, что Сифака водут в лагерь, воины толною высы-
нали отовсюду, словно поглазеть на триумф. Впереди в оковах шел царь, следом
гурьбою нумидийские вельможи. Тут уж все, кто как умел, принялись ретиво пре-
возносить силу Сифака и славу варода его, тем набивая цену собстненпой своей
нобеде: это, дескать, и есть тот зиоменитый царь, величие коего столь чтили рим-
ляне и кзрфагеняне — сви сильнейшие в целом свете народы!- что римский воена-
чельник Сциивон ради уповательной с ним дружбы бросил завоеванную Испанию,
покинул войско свое и поспеншл в Африву на двух илтивесельных челвах, а уж кар-
фагенский восначальшик Гасдрубалд, так тот нс только к нему приехал, во и дочь свою
за него выдал -— разом в руках у него были оба полководиа, карфагенский и рим-
302 Примечания
ский, и оба искали его дружбы! Столь безмерно сделалось его могущество, что уже
и Массаниесу он лишил царства и так унизил, что тот в изгнании спасался липть
ложными слухами о смерти своей, сам же таился в укромных берлогах и добывал
себе пропитание грабежом, словно дикий зверь! В таких вот выражениях расхвали-
вала царя толпа до тех пор, пока не увели ого в шатер Сципиона» (ХХХ, 13).
398—312 Дели бы ито узрел… — Ср.
